Король осколков

Все факелы в горнице Фьон потушила два дня назад. Бильбо никак не удавалось поднять совершенно опустошённой госпоже настроение, поэтому он деликатно покинул её обитель, чтобы не смущать своим присутствием. Теперь она сидела одна, потеряв счёт времени и тупо уставившись в одну точку, находившуюся где-то позади крошечного огонька свечи – единственного источника света в горнице. Она оказалась бесполезна. Своему королю, его наследнику… Что изменилось бы, не будь её здесь? Ничего. Фили так же спас бы Торина, а эльфийка – Кили. А Фьон лишь ходила молчаливой тенью, не будучи способной довести до конца обряд, к которому готовилась полжизни. - Фьон… Гномка вздрогнула. Торин. Он всё-таки пришёл к ней. Поднявшись со стула, женщина обернулась, силясь в слабом свете единственной свечки разглядеть короля. Он смотрел на неё тем взглядом, который она не видела уже очень давно. Восторженным и одновременно жадным, счастливым, но недоверчивым. Он желал её всем сердцем, даже тёмной его частью, желал безумно и страстно, и в то же время восхищался ею и уважал. Эта сумасшедшая буря в его глазах так поразила её в первую встречу, что забыть было невозможно. - Фьон, я пришёл спросить, отдашь ли ты мне свою душу, - хрипло начал узбад, не сводя с неё мучительного взгляда. – Понимаю, я вёл себя недостойно, и с тобой – особенно, но я не могу отступить, не попытавшись… Скажи, ты станешь моей женой? Фьон кивнула по привычке. А затем, вспомнив, что может теперь говорить, прошептала: - Да. - К Махалу? Рука в руке? – всё ещё не веря своему счастью, проговорил Торин. - Рука в руке, - она ещё шептала, отвыкнув управлять своим голосом. Торин в два шага преодолел разделявшее их расстояние и впился в её губы. Наконец он обрёл свой дом. Серый волшебник как всегда прибыл неожиданно. Никто даже не мог толком вспомнить, проходил ли Гэндальф через врата Эребора, хотя, конечно, никаким иным способом попасть в неприступную тророву цитадель было невозможно. Первым его посчастливилось встретить Кили. Парень как раз вчера впервые поднялся с кровати под аккомпанемент протестов Сигрид, и теперь загнать его обратно было невозможно. - Кили, слыхал, ты угодил в переплёт, - укоризненно заявил волшебник, миновав скучные приветствия. Гномий принц озадаченно поскрёб затылок. С какого же момента нужно начать рассказ, чтобы Таркун узнал достаточно о произошедшем? - Дядя был не в себе, - начал он неуверенно. – Всё круги нарезал вокруг камня. Но теперь ни камня нет, ни безумия… А я под горячую руку попал, - закончил Кили с широченной улыбкой. Озорной блеск исчез из глаз волшебника. - Как это… Камня нет? – едва ли не по слогам спросил он. - Ну как, как, Фили его разбил, Торин и очнулся, - Кили взмахнул руками для убедительности и тут же скривился от боли, пронзившей плечо. – Ой. Никак, рана открылась, - прошептал он, побледнев, и кинулся прочь по коридору, на ходу вопя: - До скорого, Таркун! Но Гэндальфа и самого уже след простыл. Его беспокоил крайне важный вопрос. - Я нашла нужные двенадцать имён и собрала камни, - отчеканила Фьон, стараясь не смотреть магу в глаза. - И?.. – Гэндальф ни на секунду не переставал хмуриться. - И всё сработало в точности, как написано в книге, но я слишком рано начала праздновать победу, - на глаза гномке навернулись слёзы, стоило вспомнить пальцы Торина на своей шее. – Я пошла на поводу у Бильбо и позволила ему… - Бильбо? – перебил маг. – Откуда там вообще взялся Бильбо? - Он любезно позволил использовать в обряде своё имя, я, разве, не сказала? Гэндальф прищурился, отчего Фьон стало очень не по себе. - Но ведь у Бильбо нет важнейшей составляющей обряда Двенадцати Рун… - Камня, разумеется. Но мы сочли, что его волшебное кольцо… Гэндальф открыл было рот, собираясь перебить, но затем передумал. - Кольцо, которое он нашёл в пещерах Мглистых Гор, мы решили, что оно подходит. Вот только я не смогла уговорить его отдать кольцо мне. Он не желал с ним расставаться ни на минуту, поэтому я позволила ему присутствовать. И он был очень полезен! – затараторила Фьон, увидев, как нахмурился волшебник. – Он убрал Аркенстон с глаз Торина, так что камень не помешал ритуалу! Вот только мощи этого ритуала сам Бильбо не вынес… Гэндальф вскочил. - Где хоббит? – он говорил тихо и вкрадчиво, но в ушах принцессы ещё долго стоял звон после этих слов. - Он в полном порядке, слава Махалу, у него лишь руку свело на пару мгновений… Но этого хватило, чтобы чары Аркенстона побороли силу моей магии… - убито закончила она. Зачем было выспрашивать о ритуале? И без того она каждый день заставляет себя забывать о том, что не смогла спасти любимого, но снова проживать всё это… - Припомни одну вещь, Фьон… - Гэндальф наклонился почти к самому её лицу. – Рука, которую свело Бильбо… В ней он держал своё кольцо? Женщина зажмурилась, позволяя паре слезинок скатиться по щекам, и перед глазами проступила тронная зала и согнувшийся от боли хоббит. - В ней. Гэндальф вздохнул, но Фьон не поняла, был это вздох облегчения или же обречённый вздох. - Я обрадую тебя, принцесса, - начал он с добродушной улыбкой. – Тебе не в чем себя винить. Твоя магия вступила в борьбу с силой, противящейся свету и всякому доброму побуждению. И сила эта настолько огромна, что даже я не смог бы ей противостоять. К счастью, теперь, злая сила, питающая кольцо мистера Бэггинса, будет угасать, потому что её источник изгнан из этого мира. Вздумай ты снова потягаться с кольцом через пару лет – оно поддалось бы тебе. Фьон судорожно выдохнула. Неужели в произошедшем нет её вины? Неужели она спасла бы Торина, если бы не досадная оплошность с кольцом? Если бы не... Бильбо. - Почему мастер Бэггинс не предупредил о тёмных чарах, заключённых в его безделушке? - проговорила она с напряжением. - Он ведь не мог не знать... - Отчего же, очень даже мог, - добродушно усмехнулся Гэндальф. - На кольце ведь не написано «тьма и зло»... Женщина кивнула, задумчиво кусая губу. Ори задумчиво пропускала сквозь пальцы пшеничные волосы мужа. Фили расплёл все косы и походил сейчас на настоящего льва, мирно прикорнувшего у неё на коленях. - Не верится, что всё закончилось... - прошептал он в полудрёме. - Закончилось, - отозвалась эхом девушка. - Да так, что ты теперь и узбадом вряд ли станешь! Оба рассмеялись, но Фили вдруг посерьёзнел. - Стану, куда денусь. Ты ведь прекрасно знаешь, что ведуньи бездетны. Ори вздохнула. Он говорил правду: проведя раз обряд Мольбы, ведунья меняла свою возможность дарить жизнь на то, чтобы отвести от другого смерть. А учитывая, что с Кили этот обряд не сработал, Фьон хоть раз, но смогла довести его до конца. Кого-то она уже спасла от неминуемой гибели, тем самым навсегда потеряв шанс стать матерью. Девушка невольно коснулась живота. Неужели можно променять жизнь собственного ребёнка на чью-то чужую?.. И как она, должно быть, жалеет сейчас об этом выборе... - Как нашу красавицу назовём-то, решила? - голос Фили вырвал гномку из печальных раздумий. - Красавицу? - растерялась Ори. - А я думаю, мальчик будет... - Вот уж дудки! Мне нужна маленькая принцесса! - гном обеими руками ухватил жену за бока и строго заявил, глядя на живот. - Отдавай мою принцессу, пузо. - Между прочим, пузо твоей принцессы, - обиженно пробурчала Ори, отбиваясь. Фили рванулся вперёд и повалил её на спину. - Ну разумеется, Ваше Высочество, - ласково рыкнул он ей в ухо, и от его горячего дыхания гномка вздрогнула и съёжилась. Вдруг из гостиной раздался стук во входную дверь. Стук настойчивый и совершенно гномий. - Кто бы там ни явился, я его спроважу, и мы продолжим с этого момента, - не то с угрозой, не то с насмешкой бросил Фили и спешно надел рубаху. Ори обняла подушку, прислушиваясь к происходящему в гостиной. Иногда её по-настоящему пугала страсть её принца. Она просыпалась в нём внезапно, словно землетрясение, и в такие минуты он будто переставал быть собой. Вот как сейчас. Фили вернулся быстро и, ничего не сказав, принялся одеваться уже основательно, а затем заплёл волосы. Только совсем уходя, он бросил озадаченной жене: - Прости, буду под утро. Потом объясню. В то же мгновение его и след простыл, так что Ори не успела даже озвучить родившийся в голове не то вопрос, не то вопль возмущения. «Как это «под утро»? Завтра ведь свадьба Торина…» Сигрид юлой крутилась по лазарету, причитая и потчуя Кили самыми распоследними словами, которые она могла произносить, не заливаясь от стыда краской. Рана действительно открылась, и теперь неунывающий принц всё вокруг пятнал своей кровью, заставляя девушку волноваться и бледнеть. - Да тебя ни на минуту одного оставить нельзя! Восемьдесят лет на свете прожил, а мыслей в башке меньше, чем у моей сестрёнки! Да леди Дис если прознает, на мне места живого не останется! Остановить этот поток нравоучений могло разве что чудо. Давно растущая без матери, Сигрид так привыкла распекать своих младших, что поставить на их место непоседливого гнома ей совершенно не составило труда. Под этот изничтожающий аккомпанемент Кили был уложен на койку, вымазан оиновыми снадобьями от носа до пяток и обмотан чистым тряпьём. - Шевельнёшься, я тебя привяжу к кровати, и завтра всю свадьбу здесь проваляешься! – для убедительности Сигрид взмахнула очередной снятой с Кили окровавленной повязкой. Принц молчал и только посмеивался. Вера в целительную силу, которой его одарила Тауриэль, не давала Кили допустить и мысли о том, что ему всё ещё может что-то угрожать. Кроме того, смотреть, как эта крошка суетится и охает, словно Бильбо в пустеющей кладовой, было невероятно весело. Внезапно оба услышали, как приоткрылась дверь. «Леди Дис», - подумала Сигрид, и у неё похолодели руки. «Фили!» - подумал Кили и радостно заёрзал, ослабляя перевязь. Однако сзади раздался голос Торина. - Сигрид, смотрю, ты ни на шаг от него не отходишь, - усмехнулся узбад. – Похвально, но я всё-таки обещал твоему отцу, что ты вскоре вернёшься. Девочка торопливо развернулась на пятках и, неловко поклонившись, захлопала ртом, не зная, что ответить. - Владыка Бард приглашён на мою свадьбу, думаю, вечером ты уже будешь дома, - Торин потрепал свою юную спасительницу по плечу. – А теперь, не могла бы ты ненадолго оставить нас с Кили наедине? - Конечно! – девочка кивнула и стрелой вылетела из лазарета, не забыв прикрыть дверь. Кили не терпелось уже завалить дядю грудой вопросов, но он знал, что сначала придётся выслушать и обсудить то, что интересно ему. Тогда есть шанс, что Торин сохранит благостное расположение духа. - Здравствуй, Кили… - узбад замялся, стараясь не глядеть племяннику в глаза. – Надеюсь, ты идёшь на поправку… - Ну ещё бы! – с готовностью выпалил Кили. – Ты ведь мне лучших лекарей достал, даже на эльфийку не поскупился! Торин молчал, глядя куда-то мимо парня. Кили тоже притих. В который раз за эти дни у них с дядей не клеился разговор. - Что ж… - Торин вдруг улыбнулся, будто спохватившись. – Я рад, что ты, как и всегда, не унываешь. Буду ждать тебя завтра на церемонии. Король уже почти дошёл до двери, когда она распахнулась, и стоящая на пороге Сигрид, схватив его обеими руками за явно широкую для её ещё детских пальцев ладонь, потащила назад, к койке племянника. От неожиданности гном даже не оказал никакого сопротивления. - Кили, орк тебя разбери, скажи ты уже, что прощаешь его! – завопила она так, что крик отразился эхом от потолка и стен лазарета. Глаза короля и принца одновременно расширились от изумления. - Торин… - растерянно проговорил Кили. – Я же… Я и не думал зло на тебя держать… Знаю же, что это даже и не ты сделал. Неужели ты из-за этого только… - Только?! – измученная Сигрид аж запыхалась от собственной нахлынувшей смелости. – Да он же всадил меч по самую рукоять в собственного племянника! Ну и дуболом же ты, Кили. Лишившись последних сил, Сигрид осела прямо на каменный пол лазарета. Оба гнома, поражённые этой вспышкой столь присущего людям негодования, молчали, слышно было лишь тяжёлое дыхание девочки. - Дядь, не смей такого про себя думать, - наконец выпалил Кили, хватая Торина наугад где-то чуть ниже локтя. - Как скажешь, - Торин заставил себя усмехнуться, чтобы сдержать проклятые слёзы. Так и не дождавшись Фили с утра, Ори в одиночестве выбрала наряд для свадьбы, заплела волосы и, со вздохом оглядев себя в зеркало, собралась выходить. В дверях она нос к носу столкнулась с Дис. Окинув невестку придирчивым взглядом, гномка молча развернула её в обратную сторону и затолкала назад в спальню, к зеркалу. - Ну и что ты заплела? – спросила Дис укоризненно. Ори, разумеется, сразу поняла, о чём она. - Не могу же я сейчас с ней появиться, не время… - Самое время, - резко оборвала Дис, и пальцы её забегали в волосах девушки. В гостиной послышался стук двери, чуть погодя – плеск воды: Фили вернулся. Как раз когда сестра узбада закончила сооружать на голове невестки плетение королевы-матери, принц появился на пороге, усталый, но довольный и сияющий, будто только огранённый самоцвет. - Я смотрю, ты уже готова! – заявил он, не без восхищения глядя на жену. – Я тоже. - «Доброе утро» матери не нужно сказать? – Дис хмуро вскинула бровь. Фили мгновенно скис. Это ему будет ещё неделю припоминаться в любой удобный момент. - Извини, мама. Ори прыснула. Сил сердиться на сбежавшего муженька или допытываться, где его носило, не было. В конце концов, у них ещё столько времени, чтобы обсудить это. А сегодняшний день принадлежит Торину и Фьон. Фьон с наслаждением распустила косы. Больше она их не заплетёт. Её ждёт венчальное плетение, а затем — сложные и разнообразные причёски замужней женщины. Торин предлагал подождать со свадьбой, отослать приглашение её семье, однако гномка отказалась. Её родителей в живых давно не было, брата тоже, а нынешний узбад Огнебородов — её дядя — был стар, практически слеп и едва передвигался, если не отошёл к Махалу, пока Фьон не было дома. Наследник же — двоюродный брат принцессы — слишком любил отца, чтобы оставить его ради кузины, которую, в свою очередь, недолюбливал. Словом, родных, которым было бы дело до свадьбы Фьон, у неё не осталось. С утра заходила Дис. Поговорить они не смогли — посмотрели друг другу в глаза и расплакались, будто две напуганные девочки. Столько неописуемого ужаса осталось теперь позади, что при одной мысли обо всём этом слёзы хлынули сами собой. Жених её сегодня не появлялся. Но Фьон ничуть не удивлялась и тем более, не обижалась. Торин всё ещё стыдился свой слабости перед камнем и даже после той ночи, когда она согласилась стать его женой, долго смотреть ей в глаза не мог. Чьё отсутствие действительно волновало Фьон — так это Бильбо. С тех пор, как Гэндальф покинул её с намереньем отыскать хоббита, женщина не слышала ничего ни о своём отважном постельничем, ни о самом волшебнике. Дис, Двалин, Балин — все лишь пожимали плечами на её вопросы. Отогнав назойливое беспокойство, Фьон ещё раз прошлась по распущенным волосам гребнем и покинула горницу. - Чуть на ногу не наступила! - послышался в комнате возмущённый хоббичий шёпот, как только дверь за принцессой закрылась. Выждав минуту, пока Фьон отойдёт достаточно далеко, Бильбо выскользнул вслед за ней, всё так же скрытый своим колечком. Происходящее заставляло мистера Бэггинса, у которого с чувством собственного достоинства всё было, как положено порядочным хоббитам, едва ли не топать ногами от ярости. Уму непостижимо, даже его беспокойная госпожа совершенно не волновалась о его судьбе. Все счастливы и довольны, и до маленького, натерпевшегося страху взломщика, дела никому нет. Хорошенькие друзья эти гномы! Пыхтя от негодования, Бильбо проскользнул в наводнённый народом зал, где вот-вот должна была начаться церемония. Фьон уже стояла на небольшом возвышении в центре и ждала, когда явится её жених. В сущности, венчание началось, как только она пересекла порог зала. Гномьи свадьбы отличались от хоббичьих уже тем, что невеста шла под венец одна, да ещё и первая. Никаких тебе папочкиных слёз при передаче девицы на руки будущему мужу. Бильбо мысленно отметил этот факт, чтобы позже выспросить у Ори подробности такой традиции. Однако времени на раздумья о разнице в обычаях у хоббита не было: в дверях появился Король под Горой. Одетый в мифриловую кольчугу и ослепительно белый плащ, Торин будто сиял. Слышно было, как несколько женщин не сдержали восхищённого вздоха. Бильбо, к счастью, не был падок на эффектные появления, так что величественный и крайне непривычный вид гномьего предводителя его нисколько не смутил: хоббит проворно выбрался из своего укромного уголка и, решительно преградив Торину путь, стащил с пальца кольцо. По залу прокатился возглас изумления. Торин, двинувшийся было навстречу невесте, замер в метре от Бильбо. - Ну? – выдал наконец Бэггинс в повисшей тишине. Гном молчал, хоть и не сводил с хоббита глаз. - Давай же. Я уверен, это каждый хочет услышать, даже если отнекивается, - Бильбо выпрямил спину и невзначай положил руку на эфес Жала. – Ты и шагу не ступишь, пока не сделаешь этого. И не потому, что здесь я стою. Губы Торина тронула улыбка. - Мастер взломщик, вы всё-таки самая большая загадка в моей жизни… Бэггинс нахмурился, не понимая, подготовка это или попытка уйти от темы. - Бильбо, я прошу у тебя прощения. За свои сомнения, за опасности, в которые втянул тебя, за алчность и слепую ярость… Фьон, я виноват и перед тобой… Кили, Фили. Дис… Ну, ты-то всегда найдёшь, за что меня отчитать… Хлопнув хоббита по плечу, узбад спешно поднялся на возвышение, к невесте, и обернулся. - В этом зале нет такого гнома, человека или хоббита, перед кем мне не за что было бы извиниться. Да, я не лучший правитель, знаю. И никудышный друг. Кроме того… - Кроме того, ты самый лучший дядя на свете, - послышался из толпы голос Фили. Народ вокруг принца слегка расступился, и его стало видно отовсюду в зале. – Я во всём брал пример с тебя. Быть таким, как дядя. Другом, правителем… И пусть хоть кто-то здесь скажет, что твой пример послужил мне дурно! Мне осталось лишь узнать, как быть хорошим мужем, - тут Фили прижал к себе жену, - и, надеюсь, ты подашь мне пример снова. Зал заполнился одобрительным гулом и выкриками. Фили ринулся сквозь толпу к проходу, где всё ещё стоял нахмурившийся Бильбо. - Мастер Бэггинс! Не мог бы ты передать дяде мой свадебный подарок? – принц протянул полурослику свёрток, небольшой, спокойно умещавшийся в ладони. Бильбо стиснул кулак и двинулся к возвышению. Оставшись на ступень ниже, он разжал пальцы, а вместе с ними распался и неплотно замотанный свёрток. Торин увидел на лоскуте алого бархата две бусины изумительной красоты, мифриловые, усыпанные мелкими бриллиантами. Бросив благодарный взгляд на племянника, король опустился перед Фьон на колени. Принцесса взяла одну бусину и, став на колени рядом с Торином, наклонилась и поцеловала его руку. Затем гном склонил голову, и Фьон принялась усердно переплетать пряди его угольно-чёрных волос, седины в которых с памятного Дня Дурина стало намного больше. Бильбо всё стоял над ними, чувствуя себя вроде и глупо, а вроде и невероятно важно. Закрепив на конце косы бусину Фили, невеста в свою очередь склонила голову, а Торин, наоборот, выпрямился, взял у Бильбо вторую бусину и бережно пробежался пальцами по огненным волосам своей избранницы. - Венчаны Махалом, благословлены Дурином, ведомы Торином, но жизнь свою выкуем сами, - проговорили они хором, когда узбад закончил с плетением. - Объявляю вас мужем и женой, - брякнул Бильбо, почувствовав острую необходимость сделать или хотя бы сказать что-нибудь, чтобы не стоять просто так истуканом. Фраза эта вызвала шквал хохота, причём первым рассмеялся Торин. Хоббит собирался было обидеться, но почти сразу понял – это был смех счастья и облегчения, смех, который давно уже не растекался так по коридорам Эребора. Смех, для которого он, доблестный вор-взломщик, распахнул дверь, преодолев такое, чего ни одному хоббиту и присниться не могло. - Что ж, дядя, теперь я и сам могу поздравить тебя, - вновь послышался голос Фили, стоило внезапному веселью более-менее сойти на нет. Принц проворно поднялся к молодожёнам, держа в руках подушку, обтянутую всё тем же алым бархатом. На ней покоились два венца, казавшиеся на первый взгляд одинаковыми: массивная, но аккуратная ковка, строгий узор, и в каждом сиял идеально огранённый бриллиант размером с грецкий орех. Фьон сдавленно ахнула, мгновенно осознав, что это за камни. - В Эреборе наступает новая эпоха, Торин, и начнёте её вы с леди Фьон, - с улыбкой начал Фили. - А продолжишь ты, - неожиданно перебил узбад и сказал уже громче: – Народ Дурина! Здесь и сейчас я объявляю Фили, сына Гиннара и моей сестры Дис, своим наследником! Я уверен в своём решении, и потому оно окончательное. - И всё же сперва этот венец носить тебе, дядя, - продолжил принц, не обращая внимания на одобрительный гомон, вызванный заявлением Торина. Фили передал подушку Бильбо и по очереди водрузил свою работу на головы короля и королевы. Торин повернулся к жене и вдруг прошептал: - Королевский Бриллиант… Узнал. Он наконец узнал осколки Аркенстона. Сердце у Фьон, казалось, остановилось от ужаса. - Ты теперь мой Королевский Бриллиант.