In Bloom

ЧОНИН       Чонин рассматривал то коричневые замшевые тимберленды Кёнсу, то свои синие кеды, пока они неторопливо прогуливались по Тилсон авеню. Взглянув на свои ноги, Чонин подумал, что, может быть, пришло время купить какие-нибудь другие кроссовки или ботинки. «И какого чёрта я снова смотрю на обувь? О, точно, потому что это лучше, чем помешано любоваться Кёнсу каждый раз, когда тот открывает рот, чтобы что-нибудь сказать.» Чонин вздохнул. Да. Обувь была хорошей вещью, на которую можно было смотреть. Немного скучновато, правда. Зато безопасно. Обувь не заставит сердце биться быстрее, а щёчки полыхать огнём. Теперь флорист посмотрел на ноги Кёнсу – его шаг был изящным, он передвигался аккуратно, экономично, и Чонин нашёл это завораживающим.       Они покинули «Дворец Картофеля» около пяти минут назад, так что до «TuneStop» оставались считанные секунды. По телу Чонина разлилось приятное тепло от бутылки макколи, которую они разделили с Кёнсу. Вот ещё одна выгода в пользу выпивки – из-за алкоголя флорист чувствовал себя раскованней, и даже с малознакомыми людьми общался как со старыми друзьями. Чонин не знал Кёнсу очень хорошо. Технически, во всяком случае. Но он чувствовал, будто они знакомы больше, чем шесть дней. И вероятно, это благодаря макколи Чонин не пялился на еду, как он делал обычно на первом свидании (это же было свидание?), он действительно просто наслаждался беседой. Они оба улыбались и много смеялись во время ужина, заполняя пробелы о жизни друг друга.       Скорее всего, это было макколи.       Или, может быть, Кёнсу?       Возможно, макколи и Кёнсу.       Так или иначе, Чонин был рад.       Как только неоновый тёмно-фиолетовый значок «TuneStop» появился в поле зрения, голос Дарта Вайдера прервал их разговор. Лицо Кёнсу потускнело, когда он достал телефон. Бухгалтер грустно сказал, что вынужден ответить и попросил Чонина первым пройти в магазин и посмотреть что-нибудь, а сам он присоединится позже, когда узнает, что от него хотят. Чонин неловко кивнул. Почему он не может быть таким же уверенным, как Лухан, и иметь изысканные манеры, как Тао и Крис? Чонин потёр лоб тыльной стороной ладони в отчаянии. Кёнсу, вероятно, думал, он такой идиот.       «TuneStop» был светлым, чистым и заполненным бесконечными рядами с CD, но Чонин был более очарован тем, что происходило на ярко освещённом тротуаре перед магазином, а не компакт-дисками. Украдкой флорист поглядывал на Кёнсу поверх глянцевого гигантского плаката хип-хоп группы Gym Class Heroes. Он был уверен, что Су не поймает его взгляд, потому что глаза бухгалтера были направлены на землю, пока он вышагивал туда-обратно, и целый ряд выражений преследовали его лицо – недовольство перетекало в забавное раздражение, а оно в свою очередь в окончательное веселье.        Чонин любил выразительное лицо Кёнсу, оно всегда было картой эмоций, когда они говорили друг с другом. Это отражалось в волнении, когда он описывал свой любимый фантастический роман – его глаза расширялись, а брови слегка приподнимались. Или это могла быть серьёзная заинтересованность, когда Кёнсу спрашивал Чонина о том, как ухаживать за гарденией и тюльпанами. Чонин, вероятно, мог смотреть на его выразительное, красивое лицо в течение нескольких часов, но, к сожалению, он не мог. Он вздохнул и отошёл от Трэвиса Маккоя. Чонин побрёл туда, где были стойки с CD, и сумел найти одного измотанного прыщавенького паренька, носившего фиолетовую майку с логотипом «TuneStop».       – У вас есть раздел гранж-музыки или альтернативного рока? – коротко спросил Чонин, потому что он никогда не любил продлевать любые взаимодействия с незнакомыми людьми. Он также никогда не тратил время на CD-магазины. Чонин мог быть больше, чем просто немного мечтательным и непринуждённым в том, как он проживал свою жизнь, но когда дело доходило до того, что ему нравилось, он мог с непривычной интенсивностью получить это. Сейчас мы о гранж-музыке и альтернативном роке. Не о Кёнсу. Продавец-консультант отвёл его в соответствующий раздел, а потом спешно удалился.       Чонин огляделся с любопытством, когда проходил мимо специального плеера, где можно было прослушать компакт-диски, и увидел искажённое изображение поющего человека на чёрном фоне и белые буквы сверху: «Soundgarden». Это была обложка к альбому «Superunknown», в котором была одна из его любимых гранж-песен, «Black Hole Sun». Хотя копия альбома комфортно стояла на полочке в его доме, Чонин сейчас не мог не послушать хотя бы один трек. Он осторожно надел большие чёрные наушники и позволил унылым гитарным ритмам и глубокому щебнистому вокалу Криса Корнелла затопить свои мысли. Бессознательно, носок кеда флориста начал постукивать в такт, глаза закрылись, и музыка взяла вверх над его чувствами.       Чонин обычно не подпевал, исключая случаи, когда пребывал в одиночестве, но сегодня был действительно хороший вечер. Проводить время с Кёнсу было невероятно приятно, суп из свиных косточек был действительно самым лучшим в городе, и время с Кёнсу... Кажется, он повторяется? В любом случае, Чонин чувствовал себя счастливым, его тело было наполнено теплом от бутылки макколи, и всё это зарождало во флористе желание петь. Так он и сделал.       Когда последние ноты песни испарились в воздухе, Чонин почувствовал лёгкое давление на плечо, и его веки широко распахнулись, когда он увидел перед собой знакомые черты лица.       – Кёнсу? Это ты. Я... Я просто, кхм, пел, – флорист уже предвкушал неизбежное покраснение щёк. Тогда он заметил выражение почти благоговения на выразительном лице Кёнсу и слегка опешил.       – Ты знаешь о «Soundgarden»? Тебе нравится их музыка? – странно звучащий голос Су, он не казался спокойным, как обычно. Бухгалтер продолжал смотреть на Чонина, и его рука ещё ещё была на его плече.       – Да, да, мне нравится, – Чонин был смущён, и это вероятно отразилось в его голосе.       – Какие ещё группы бы любишь?       – Я... Нирвана? Pearl Jam? Stone Temple Pilots? Это старые группы 90-х годов. Это немного странно, я знаю. Мои друзья часто говорят мне о моём плохом вкусе. Ой, ты, наверное, никогда не слышал о них, да? – Чонин нервно рассмеялся, отвечая на вопрос Кёнсу.       – Pearl Jam. Stone Temple Pilots. Smashing Pumpkins. Это мои любимые группы, – глаза Су сверкали от волнения и, своего рода, от эмоциональной напряжённости.       – Smashing Pumpkins? Подожди... Ты хочешь сказать, что слушаешь гранж? – брови Чонина взлетели вверх в недоумении. – Я никогда не встречал никого моего возраста, кто любил бы эту музыку. Но ты слушаешь гранж, Кёнсу? Я не понимаю.       – Это всё из-за моего соседа, Итана. Он был на восемь лет старше меня и Stone Temple Pilots часто громыхала из окна его спальни. Было очень громко, – усмехнулся Кёнсу. – Это стало выживанием, если честно. Если бы я не научился любить эту музыку, я бы сошёл с ума или стал бы глухим. Что насчёт тебя? Твоя история? Я никогда не встречал людей нашего возраста, кто знал бы о существовании гранж-музыки, не говоря уже о том, чтобы любил её.       – Помнишь, я рассказывал, что у меня есть брат Ченхо? Он на десять лет старше меня, и когда он уехал в колледж, то перерос гранж-музыку, оставив диски Soundgarden, Nirvana и Pearl Jam позади. Когда мне было тринадцать, я нашёл их, и они показались мне интересными. Я слушаю гранж до сих пор.       – Ты пел действительно хорошо, Чонин. «Black Hole Sun», я имею в виду. Это одна из моих любимых песен, – тогда Кёнсу понял, что его рука всё ещё сжимает плечо Чонина, и он опустил её.       – И моя тоже, – глаза Чонина загорелись, и он стал менее застенчивым вдруг. – Я никогда не пел вне дома, потому что я немного скромный. Ты, наверное, понял это к настоящему моменту. Должно быть, я в настроении сегодня вечером.       – Я так рад, что ты спел её. Я не могу поверить, что я на самом деле нашёл того, кто любит гранж-музыку.       – Я тоже, – Чонин улыбнулся, и в первый раз он не отвернулся, когда зрительный контакт между ними затянулся.       – Тебе ещё нужно что-нибудь? Я думал, может быть, мы могли бы прогуляться? Выпить кофе? Ну, если ты никуда не торопишься, и тебе не нужно на работу завтра рано утром?       – Да! – выпалил Чонин как обычно и застонал, потому что он формировал свои мысли как трёх летний ребёнок.       – Да, ты закончил просмотр? Да к прогулке и кофе? Да, ты куда-то торопишься? Или да, ты должен быть на работе рано? – глаза Кёнсу блеснули с озорством.       На этот раз Чонин застонал вслух, закрыл лицо обеими ладонями в условиях крайнего смущения и пробормотал:       – Как насчет да, которое обозначало бы, что мне нужно записаться на курсы основных разговорных навыков.       Кёнсу засмеялся и осторожно потянул руки вниз от его лица.       – Ты не должен ничего менять в себе, Чонин, ты идеален, – глаза Кёнсу были искренними, и он осторожно держал ладони флориста в своих на несколько минут дольше, чем должен был, а потом отпустил их. Руки Чонина чувствовали себя в безопасности в руках Кёнсу, но что-то защемило внутри, когда Су отстранился. Однако прежде, чем он успел зациклиться на потере, Кёнсу положил свою правую ладонь на спину Чонина и спросил:       – Так что насчёт прогулки?