Разнообразие

Избавившись от головной боли по имени Фран, Мукуро понял, что совершил ошибку, но назад мальчишку уже не вернёшь. Больше ничего не отвлекало иллюзиониста от настырных мыслей о хранителе Облака, который, к слову сказать, на свадьбе Савады имел честь появиться, хоть и ненадолго. За окном шёл дождь. Мукуро отдыхал в своей комнате, наслаждаясь музыкой в наушниках и прокручивая в памяти появление Хибари в зале, а также его беспристрастное выражение лица во время поздравления и пожелания счастья молодожёнам. Рокудо пытался тогда увидеть хоть какие-то признаки эмоций на его лице, хотел узнать всё ещё больно ли ему, что Тсунаёши выбрал Киоко, но маска хранителя Облака была идеальна и истинных чувств владельца не выдавала. Слишком углубившись в воспоминания, неожиданного гостя Мукуро заметил далеко не сразу и был несказанно ему удивлён. Не просто удивлён. Никогда в жизни он не испытывал столь сильного чувства де жа вю. — Фран? Было легче поверить в то, что зеленоволосая язва сбежала из Варии, не желая покидать своего любимого учителя, чем в то, что посреди комнаты стоял мокрый Хибари Кёя, с волос которого падали капли дождевой воды. — Уже не можешь отличить реальность от иллюзии? — спокойным тоном произнёс гость. То, что Хибари даже не разозлился, ещё больше смутило иллюзиониста, в какой-то степени даже напугало. — Разве ты не отдал того ребёнка на попечение царя обезьян? — Отдал. — Справившись с шоком, Мукуро взял из шкафчика своё полотенце, быстро подошёл к Кёе и стал вытирать его лицо и волосы. — Ты весь мокрый. — Дождь идёт. — Я заметил. Зонтом не судьба была воспользоваться? — Хранитель Тумана заворожено смотрел в серые глаза Облака. Сердце бешено колотилось, дыхание участилось. Сейчас прямо перед ним стоял настоящий Кёя, не иллюзия, не проявляя никаких признаков агрессии. Взяв гостя за руку, Мукуро повёл его за собой к дивану. — Я принесу горячего чая. Переоденься пока в сухую одежду из шкафа. — Далеко уйти не удалось, так как Хибари не спешил отпускать руку иллюзиониста. Вместо этого он рывком потянул его на себя, повалив на диван. Когда хранитель Облака навис над Туманом, на того упали капли воды с чёрных, плохо вытертых волос. — Что-то случилось? Ты сам не свой. — Хочу забыться. — Старый способ не помогает? — Нет. Был ли Фран провидцем, никто сказать не мог, но Мукуро всерьёз задумался над этим. — Я сделаю всё, что ты захочешь. — Притянув к себе Кёю для поцелуя, Рокудо неожиданно остановился и отвернулся. — Но для начала, хватит капать на меня! Иди согрейся в душе. — Хибари эта идея пришлась не по душе, поэтому он вдавил своим телом Рокудо в диван и стал страстно целовать. — Отстань, ты мокрый и холодный! — Почему ты так сопротивляешься? Разве ты меня не хотел всё это время? — Я и сейчас тебя хочу, если до сих пор не почувствовал. Но я не хочу, чтобы ты заболел. Если так неймётся, я присоединюсь в душе. — Отказываюсь. Хибари оставил на шее пару засосов и стал снимать с Мукуро футболку. — Ты ведь из принципа отказываешься, верно? Просто назло мне. Смирившись с упрямством любовника, иллюзионист помог себя раздеть и принялся снимать мокрую одежду с партнёра. — Если так беспокоишься о том, что я замёрзну, то согрей меня. Кёя улыбнулся, словно в предвкушении интересной битвы. Мукуро лишь вздохнул, продолжив своё дело. — Ты ведёшь себя, как ребёнок. Из-за тебя диван теперь тоже мокрый. — Можешь лечь или встать на пол. Мне без разницы. — Когда ты стал таким извращённым? — Только что. Должно быть. — Раздев желанного гостя, Рокудо собирался взять в рот, но Хибари остановил его, вцепившись рукой за волосы. — Не нужно. — Почему? Я не откушу, не в моих интересах. — Я не хочу. Не хочу, чтобы это делал ты. — Как пожелаешь. Хоть и нехотя, Мукуро пришлось воспользоваться обычной смазкой. Сев Кёе на колени, но и тут Хибари оказался недоволен, повалив иллюзиониста на диван и повернув к себе спиной. — Никогда не позволю тебе быть сверху. — Всё ещё злишься за тот раз? — не удержался от провокации Рокудо, за что поплатился тем, что Хибари без всякой жалости резко вошёл в него, вначале на половину, но со следующим толчком полностью. — Если я признаюсь, что мне сейчас очень больно, это польстит твоему самолюбию? — Вполне. — Ты садист. — Только с тобой. — Ку-фу-фу-фу! Со всеми, извращённая твоя натура. Кёя совсем не заботился об удовольствии партнёра, лишь о своём собственном. Рывком входя в него раз за разом, он словно старался освободиться от чего-то. Он отчаянно боролся с болью, которой его в очередной раз одарило и без того разбитое сердце. Превратив боль в злость, Хибари фактически истязал Рокудо. Но было совсем не похоже, что бы тот страдал. Скорее наоборот, Мукуро получал наслаждение. Как и говорил ему тогда Фран, боль, по крайней мере подобная, принесённая любимым человеком, могла обратиться в наслаждение. После секса, не задерживаясь надолго, хранитель Облака надел свою не успевшую высохнуть одежду и ушёл, невзирая на протесты иллюзиониста о том, чтобы он хотя бы переоделся и взял зонт. После этого случая раз в неделю, порой в две, Хибари наведывался в Кокуё, каждый раз уходя сразу после занятия любовью, заставляя Рокудо чувствовать смешанные чувства. С одной стороны Мукуро был счастлив, что объект его вожделения стал ближе, но в то же время было больно, так как его сердце было всё также недосягаемо. Хотелось настоящих отношений, но Мукуро даже заговорить о них не удавалось. Вначале не хотелось спугнуть своё сомнительное счастье, а затем Хибари слишком быстро уходил, пресекая любую возможность переговоров. Так продлилось около полугода. Впервые Кёя остался на ночь, грея своим присутствием сердце иллюзиониста. — Кёя, я давно хотел спросить. — Лучше не стоит. — Стоит. Я должен знать. Есть ли шанс, что у нас будут с тобой отношения помимо секса. Пойми, я рад, что у меня есть возможность чувствовать тебя, но… если дальше этого ничего не будет. Подобные отношения слишком болезненны. — И что ты будешь делать, если я скажу, что дальше мы никогда не зайдём? — Если это так, не приходи больше. Позволь мне тебя забыть. — Хорошо. Но ты не забудешь. Я не забыл.