Я - это ты, а ты - это я

На столе стояли мои любимые сырники, обильно облитые сгущенным молоком. Мама совершенно не умела и не любила их готовить, поэтому результат ее стараний я наблюдал крайне редко, по праздникам. Но сегодня был обычный день. Первый выходной учебной недели. - В честь чего это, мам? - я обернулся. Мама, одетая подобающе сезону, собиралась куда-то уходить. - Просто так, - она нежно улыбнулась и, будто опомнившись, подошла поцеловать меня в лоб. - Неужели мне нужен повод порадовать своего любимого сына? - Любимого? Она звонко засмеялась, заставив улыбнуться и меня. - И единственного. Все, пока, буду вечером. Ужин разогреешь сам. Стоило входной двери хлопнуть, как на запах еды выполз отец. - Ты чего не в школе? - раздраженно спросил он, потягиваясь в сторону ванны. - Выходной. - Ааа. - протянул отец, - Хорошо. После недолгого плескания он вышел ко мне. Налив холодный кофе и оттяпав приличную часть моего лакомства, он странно уставился на меня. - Ты решил насчет университета? Я еле сдержался, чтобы не закатить глаза. - Решил. - Для себя я решил уже все давным-давно. - И что? - Он проглотил, кажется, даже не прожевывая половину сырника. - Я решил, что тебя это не должно касаться. В горле у него что-то щелкнуло, как бы не подавился. - Что это значит? - он строго взглянул на меня, как если бы я был ему не сыном, а подчиненным. - Я не хочу работать там, где ты, учиться тому, что ты предлагаешь. У меня есть свои мечты, цели и интересы. И тем более я не потяну тот университет, который ты мне советуешь. По столу порядком долбануло. - Пока ты живешь в моем доме - ты будешь следовать моим правилам! - В таком случае, мне съехать? Отец ошарашенно замолчал. - Я желаю тебе добра. - Как и всегда. Только не одно твое пожелание в добро для меня не выливается. - Все потому, что ты устраиваешь из любого моего стремления цирк. - В чем-то он был прав. Я всегда шел наперекор. - Что-то я не слышал, чтобы твои уроки иностранного языка как-то плохо на тебе сказались. Если не считать два года психотерапевта, который утверждал, что все дело в перегруженности детского организма. - Или твои занятия самообороной. И спортивный комплекс. Приятное приобретение, и совсем нет времени на выполнение домашнего задания и прогулок с друзьями. - А что тебе дало твое непонятное увлечение музыкой? - Пап, давай не будем. Мне скоро исполнится восемнадцать, и ты не обязан будешь больше обо мне заботиться. Дальше я как-нибудь сам. - Пока твои расходы лежат на мне, ты будешь делать все, что я скажу, а не что взбредет в твою голову. Спорить было бесполезно, соглашаться тоже, поэтому я промолчал, что отец воспринял как добрый знак. В его глазах я всегда был непутевым. Я очнулся от того, что мне снилось что-то важное. Что-то из моей жизни. Но вспомнить что, не мог. Голова гудела. Причина нашлась сразу. Старая батарея мурлыкала от пробегающей горячей воды. Вот и в наш дом пришло тепло. Я аккуратно положил ладони на грудь и сжал. Все еще девчонка. И первый день школы. Даже немного волнующе, особенно если учесть мои настоящие отношения с одноклассниками Маши. Я лениво потянулся. На часах в виде кота, похожего на автобус (что за идиотизм?), было ровно шесть утра. Можно было еще час поспать, но тогда я бы точно не встал. И кто придумал сделать рабочий день с восьми часов? В квартире было темно, так что пока я добрел до кухни, пришлось упасть через тумбочку, чью-то обувь и кухонный стул, неизвестно как оказавшийся в коридоре. По-быстрому позавтракав холодными бутербродами, тут я чуть ли не всплакнул, вспоминая как мама по утрам будила меня и готовила завтрак, я направился на экипировку. Разобраться с формой оказалось не сложно. Почти все было на пуговицах и явно шито на заказ. Сидело как родное. Попытавшись что-то сообразить на голове, я плюнул на неблагодарное дело и пошел так, поминуя, как наш завуч ругала девчонок за чересчур привольный вид. Насколько я понял, школа находилась всего в паре кварталов от дома, это значительно упрощало мне жизнь. Сама школа на вид была старенькой, с опадающей штукатуркой и местами побитыми стенами. Ремонт здесь не делали как минимум лет пять, зато на входе имелась небольшая будка для охранницы, которая строго глядела со своего поста за соблюдением гигиены школы. О какой гигиене речь шла, я не понял. Везде было грязно, но не от нанесенной школьниками пыли, а просто так, само по себе. Но я все же переобулся, повесив вещи в открытую гардеробную. Она здесь тоже была странной, отделенной решеткой, больше подходящей заключенным. Самое странное осталось на потом, едва поднявшись на нужный этаж, я осознал, что все дети здесь были в привычной одежде. Никаких брюк, клетчатой расцветки, никаких юбок и пиджаков. Даже стандартных жилеток с эмблемой школы. Что-то было не так. Я достал телефон, чтобы уточнить у Маши название школы, как ко мне подбежала какая-то девчонка. - Ого, Маш, вот это труба! И выглядишь ты как-то по новому. Ты что, в лотерею выиграла? Я посмотрел на идиотку, которая кудахтала вокруг меня. Как я помню, мышка говорила, что у нее нет друзей в школе, следовательно... Кто это? - Ты кто? - спросил я, все так же непонятно пялясь на незнакомку. Идиотка замолкла, ошарашенно выпучив глаза. Но ненадолго, что-то запричитав себе под нос, она развернулась в другую сторону, позволив мне наконец-то позвонить.