Другая сторона мечты

      Из-за разгрома на кухне и занятого Гейбом дивана ужинать нам троим приходится сидя на полу, держа тарелки на коленях. Благодатная тема для шуток в разговоре за едой, но трапеза проходит в тягостном молчании и сверлении друг друга взглядами.       Со сном тоже не складывается. Ворочаюсь битый час, пытаясь то найти удобную позу, то укрыться так, чтобы не было жарко, однако заснуть всё равно и не могу. В голову лезут мерзкие мысли, а комок в горле мешает нормально дышать. Прореветься в подушку… тоже не вариант, лучше всё равно не становится. Лишь начинает болеть голова и возвращается прежняя злость.       В итоге слезаю с кровати, натягиваю кеды и крадусь через гостиную на улицу, краем глаза зацепившись за спящего на полу рядом с диваном Сэма — должно быть, младший Винчестер решил покараулить Гейба на случай, если пернатому станет хуже. Хотя что в таком случае он сможет сделать? Душу свою открыть для подзарядки? А она у него есть, душа эта?       Ночь встречает меня прохладным воздухом, который приятно обнимает голые плечи и ноги. Я выхожу на улицу в чём была: топе и шортах, потому что, пока ворочалась, успела в надежде найти баланс между «холодно» и «жарко» стянуть с себя всю верхнюю одежду, в которой увалилась спать.       На мгновение вернувшись в гостиную, утаскиваю брошенное в кресле полотенце и стелю его на земле. Пока всё тихо и спокойно, можно попробовать медитировать — а там, глядишь, сморит до утра. К моему удивлению, расслабиться удаётся, но в итоге эта ночь всё равно обещает остаться бессонной.       Позади слышатся знакомые шаги. Жаль, их обладатель не видит моего скривившегося лица — глядишь, сразу бы убрался восвояси.       — Люси, — зовёт Сэм, предусмотрительно остановившись в нескольких шагах от меня. — Можно с тобой поговорить?       — Подлизываешься? — с ядовитой иронией в голосе тяну я. Мне стоило остаться последним человеком из своего мира, чтобы Сэм внял моей просьбе не называть меня по полному имени без особой на то причины. И то спустя несколько месяцев лжи прямо в лицо.       Винчестер тушуется.       — Я не… Людмила, послушай.       Я рывком поднимаюсь с земли. Оборачиваюсь, сжимая руки в кулаки — самообладания едва хватает, чтобы держать лицо.       — Нет, это ты послушай. Когда-нибудь я вспомню, как разговаривать с тобой не сквозь зубы. Когда-нибудь. До той поры будь лапочкой — перестань пытаться просить прощение. Я тебя всё равно не прощу, а вот ты рискуешь получить по яйцам.       — И всё равно позволь объяснить, — Сэм делает шаг вперёд и тянет руку так, будто хочет удержать.       Срабатываю рефлекторно. Если до этого момента я думала, что мои тренировочные танцы абсолютно бесполезны, то сейчас у меня есть шанс взглянуть на них под другим углом. Руки делают изящный пас, и я чувствую, как во мне зарождается и стреляет вперёд заряд энергии. Будь я готова к этому, наверняка нашла бы ему применение лучше, чем поднять столб пыли под ногами у Сэма.       Опомнившись, повторяю движение, на сей раз направляя телекинетический удар в грудь охотника.       Сэм поднимает руку в защитном жесте, и мой заряд, отразившись от его ладони, бьёт мне в колени. Падаю как подкошенная и больно ударяюсь локтями, но не позволяю младшему Винчестеру помочь мне подняться. Сама справлюсь.       Неужели он снова пьёт втихомолку демонскую кровь? Решил пуститься во все тяжкие?       Словно прочитав мои мысли, охотник отвечает:       — Без подпитки я не владею и десятой долей прежней силы, но это не значит, что я больше не демонский выродок, — он говорит с таким презрением в голосе, с каким хулят других, но никак не себя любимого. — Кровь Азазеля никуда не денется из меня при любой детоксикации, и всё, что я могу — это не пытаться использовать свои способности. Ты можешь наябедничать Дину, — он пожимает плечами. — Мне уже всё равно.       — Mraz', — коротко бросаю я, отряхнув пострадавшие конечности, и захожу обратно в дом. Раз уж Сэм не только не спит, но и достаёт, то потренироваться на свежем воздухе точно не выйдет.       Лучше книжку почитать. Можно, конечно, выучить ещё пару заклинаний, правда на сегодня я и без того достаточно занималась ведовством. После опыта с Мэг приходится ограничивать себя в использовании магии точно так же, как худеющие ограничивают себя в потреблении калорий и углеводов — съедать, но в меру. Иначе кто знает, как скоро увлечённая я снова доберусь до предела своих способностей. И кто воспользуется моим истощением на этот раз.       По-хорошему мне нужно принять решение: сбежать снова или остаться и помочь. Мысль о побеге привлекает больше, но я слишком хорошо помню прошлые попытки. Вернее, их плачевные результаты. Не знаю, блефовала ли я, говоря Дину, что если сбегу, меня найти не смогут, или действительно сумею скрыться со всех радаров, но попытка воплотить очередную такую идею в жизнь кажется… неправильной.       Я чувствую себя слишком обязанной Дину, чтобы бросить его одного разгребать это дерьмо. Слишком привязанной к Дину. Не хочу его оставлять. Именно это будет неправильным.       А ещё если я откажусь помогать, выйдет, что мой мир погиб зря. В сущности, он и так погиб из-за пустяка… но помогать придётся врагу. Убийце всех, кого я когда-либо знала, пусть технически мы по-прежнему на одной стороне. И то только потому, что другая сторона ещё хуже.       Ты не принадлежишь этому миру, дитя, но ты поможешь исцелить его. Является ли помощь Сэму тем самым исцелением, о котором говорил некто, спасший меня от Наоми? Если Сэм — настоящий Сэм — не попадёт в Ад, он не потеряет душу, не станет работать на Кроули вместе с дедом и останется под контролем Дина. Дину не придётся переживать самый ужасный год вины и самобичевания, он не попытается выкрасть Некрономикон у салемских ведьм, и вообще ничего из событий после окончания пятого сезона не случится. Точка, до которой я успела досмотреть… что ж, в девятом сезоне всё уже настолько мрачно, что мрачнее может быть только Хаос или Тьма, выпущенные на свободу. Если они существуют, конечно. Хотя в каком я сериале это спрашиваю…       Рассвет встречает меня не читающей книгу, но пишущей таковую. То есть не книгу — фанфик. И в кои-то веки даже не по «Сверхъестественному». Осточертело.       Завтрак приходится сделать перекусом шоколадными батончиками и сухой лапшой быстрого приготовления — словом, тем, что нашлось среди скудных запасов из «Импалы». Запиваем всё это безобразие содовой, тоже взятой из машины. Дин хочет проредить свои запасы пива, но потом оценивает их величину и решает приберечь до лучших времён.       Лучшие времена настают через пару часов, когда Гейб наконец-то подаёт признаки жизни. Его порезы почти затянулись, и он всё ещё лежит на животе, правда уже не выглядит слишком уж умирающим — скорее, как без пяти минут коматозник. Но ущипнуть Сэма за задницу болезное состояние архангелу не мешает.       Дин выражает своё мнение по поводу творящегося на его глазах слэша ёмко и нецензурно. В душе я согласна с ним, хотя раньше не упустила бы шанса озвучить пошленькую сабриэлевскую шутку.       — Можешь не сопеть, — заявляет Габриэль грозно смотрящему на него Сэму. — Главное — игра стоила свеч.       — Какого хрена?! — возмущается младший Винчестер. — Мы прекрасно обошлись бы и без него. Они наверняка уже выкачали всё подчистую.       — Не знаю, пока не смотрел.       — Вы о чём? — осведомляется Дин, опасно сжимая в пальцах алюминиевую банку с пивом. Того и гляди, вот-вот раздавит.       Габриэль приподнимается на локте, точно хочет встать с дивана и куда-то отправиться, но на полпути меняет решение, падает обратно на подушку и зачем-то зовёт Анну. Та появляется спустя мгновение, неся в руках… ноутбук.       Серьёзно, ноутбук.       С чёрной наклейкой-пентаграммой на крышке. Наполовину ободранной, правда.       Я не могу поверить своим глазам.       — Полагаю, это твоё, — произносит Анна, протягивая компьютер мне. Я, глупо моргая, хватаю его и прижимаю к себе как родной. Божечки, я уже забыть о нём успела!       Теперь понятно, зачем Гейб сунулся к демонам. Меня задобрить. Видать, пока мы с Дином мутузили друг друга на улице, Сэм снова позвонил архангелу и рассказал о моей реакции на правду.       — Spa… spasibo, — запнувшись бормочу я.       Шнура нет, но наудачу я открываю крышку и тыкаю кнопку питания. Ноутбук едва слышно гудит, загорается экран и свидетельствующие о нормальной работе лампочки под клавиатурой. Система загружается немного дольше, чем я помню, но гораздо быстрее, чем старенький и побитый временем лэптоп Сэма.       Отлично. У нас есть мой ноутбук и единственная во всём мире действующая Windows 8.1. Рассказать Биллу Гейтсу — не поверит.       Рабочий стол, мягко говоря… запущен. Куча ярлыков, некоторые из них на папки с видеопорнушкой, да ещё какие-то безвкусные обои вместо фотографии моих друзей со сходки. Скривившись, я выключаю компьютер, мысленно пообещав себе почистить его от демонского дерьма.       И только сейчас замечаю, что Анна скопперфильдилась. Приходится спрашивать у Гейба, куда она делась.       — У них с Самандриэлем ещё есть дела, — поясняет тот.       Ах, да, совсем забыла — пернатые задницы строят заговор за нашими охотничьими спинами. Вернее, за моей и Диновой спиной, потому что Сэм принимает во всём этом непосредственное участие.       — И они скоро закончат, — продолжает Гейб. — Поэтому мне нужно поговорить с тобой серьёзно, без твоих нелепых обид.       — Я тебе сейчас нелепо шею выверну под другим углом, если будешь козлить, — огрызаюсь я по-русски. — Выкладывай, а я уж сама решу, стоит мне обижаться или нет.       Габриэль, кажется, не остаётся довольным моим ответом, но выкладывать всё начистоту начинает. А дело обстоит в следующем.       Девять месяцев назад, вскоре после своего разоблачения Кастиэлем, архангел сделал Сэму предложение, от которого невозможно отказаться. Апокалипсис набирал силы, и братья сами справлялись, откровенно говоря, отвратительно, поэтому Габриэль рассказал Сэму об обряде по созданию двойника. Лучше бы руку и сердце предложил, ей-богу!       В истории ведовства заклинания по созданию двойников не сказать, что часто попадаются, но по пальцам их тоже не перечтёшь. Даже язычники некоторых пантеонов найдут, что рассказать на эту тему, только все эти обряды и ухищрения — курам на смех, едва речь заходит о Люцифере. Тот их раскусит на раз плюнуть, не говоря уже о недолговечности действия самих заклинаний.       Габриэль где-то откопал то единственное, которое точно обманет Люцифера — создающее не только копию тела, но и души. Вроде оно хранилось на Небесах, или его Бог придумал… я до конца не понимаю, а Гейб пояснять не спешит. Суть в том, что оно безумно древнее, сильное и сложное.       Сэм, взвесив свои перспективы, естественно, согласился. Не так, чтобы сразу, но и ломался не долго. Жить хочется всем — здесь этого не отнимешь.       Ингредиентов, как уже говорили прежде, нужно собрать много, а некоторую информацию — биохимический состав человеческого тела — и вовсе брать лучше только из божественных записок, чтобы не напортачить. Просто удача, что человеческая скрижаль, на поиски которой Гейб убил несколько месяцев, много лет хранилась в бункере Просвещённых и попалась Бобби под руку!       Один из ингредиентов — моя кровь. В инструкции говорится что-то насчёт бессильного отражения, точнее перевести енохианское описание для людей Гейб не может. Кровь «бессильного отражения» нужно смешать с кровью отца и духовного двойника.       Именно поэтому одной прекрасной ночью Дина заслали ко мне в квартиру: чтобы он морально подготовил меня к реальности мира «Сверхъестественного». А потом началась свистопляска с демонами и жнецами, которая оказалась на руку, чтобы разыграть ошибочное перемещение. К чести Дина, он сам узнаёт о своей роли в Гейбовом спасении Сэма от Апокалипсиса только сейчас. Приходится останавливать его совместными усилиями меня и младшего Винчестера, потому что свернуть Габриэлю шею хочет уже он.       — С чего тебе, образине, вообще помогать нам? — рычит Дин, немного поостыв.       — А вам всё расскажи, — Гейб корчит рожицу.       — Да, чёрт тебя дери! — взрываюсь теперь уже я. Руки так и чешутся вмазать этой пернатой заднице. — Расскажи! От начала и до конца! Ты мне задолжал хороший такой рассказ, знаешь ли.       — Поверь, мои мотивы потеряют всякий смысл, если у нас не получится.       Я задумываюсь. Действительно, какая разница, что его подвигло протянуть руку помощи? Вон, в каноне он тоже Винчестерам помогал, за что в итоге поплатился жизнью. Зачем приставать к нему с глупыми расспросами?       Слишком резко отступаю на попятную; здесь-то Габриэль и просчитался. Как и прежние игры с настроением, эта должна была пройти на «ура», но я почти научилась безошибочно определять их и спуску давать не собираюсь: спохватившись, спешу выставить ментальный блок — точно такой же, какой использовала против Мэг, пока она баловалась моим телом. Хиленький, но тогда мне удалось спасти большинство важных воспоминаний, правда большей частью ценой отданных на растерзание тех, с которыми можно безболезненно расстаться. Например, несколько ранних поцелуев с Дином.       Безболезненно… относительно.       «Хорошая попытка, — смеётся голос у меня в голове. — Напомни дать тебе мастер-класс по окклюменции[1].»       Так, где там у Винчестеров елей хранится?       «Боюсь-боюсь.»       — Idi v zadnicu, — рычу я вслух. — Серьёзно, пошёл ты. Вы оба… да и вообще, пошло оно всё. Делайте, что хотите, только без меня. Я — пас.       Насупившийся Сэм смотрит на меня одновременно виноватым и просящим взглядом, хотя губы его упрямо сжаты — он не будет умолять. Может попытаться взять мою кровь силой, но, надеюсь, возможные последствия учитывает и прежде сто раз подумает.       Я лишний раз не задумываюсь: встаю, забираю ноут и иду прочь. Слишком сильный хлопок дверью в моей комнате сводит на нет всю идею ухода с гордо поднятой головой, но я надеюсь, что меня поймут правильно и больше трогать не будут. На ближайшие пару часов занятие — вычистить свой давир от демонского мусора — обеспечено.       Без понятия, кто из черноглазых ублюдков баловался трофейным ноутбуком, но засорил он его основательно. Такой отборной мерзости я не видела даже когда смотрела откровенный трешак и читала NC-21, а уж это что-то да должно значить. И если бы в завалах информационной помойки не оставались крохи дорогих мне вещей — фотографий и видео моего погибшего мира, фанфики и скрины некоторых переписок — я бы, скорее всего, отформатировала жёсткий диск, оставив ноутбук девственно чистым. Но приходится открывать каждый файл, проверять его и удалять лишнее.       Наверное, я хватила лишка, решив, что управлюсь за пару часов, потому что прихожу в себя ближе к вечеру, осознав, что уже с час сижу и пялюсь на фото моих родителей, бабушек и дедушек, дяди и его семьи. Это какой-то праздник, вроде чей-то день рождения, и мы собрались за одним большим столом, чтобы его отметить. Недавнее фото — я отчётливо помню, что мне тогда уже исполнилось двадцать лет… а не мой ли день рождения мы праздновали?       Не так уж важно, если я никогда их больше не увижу.       Ноутбук коротко пищит — батарея разряжена, — и я стараюсь захлопнуть крышку как можно мягче. Теперь мой путь лежит в ванную.       Закрываюсь в душевой так, словно это моя неприступная крепость, намыливаю мочалку чуть дрожащими руками и тру свою кожу до красноты, до боли. Стираю всю грязь, всю мерзость, хочу содрать её вместе с кожей. Кажется, вот-вот, и пойдёт кровь.       Сквозь шум воды я слышу, как дверь ванной кто-то деликатно стучит. Явно не Дин — ему сейчас не до того будет, и Винчестер наверняка в первую очередь захотел бы убедиться, что я не собираюсь топиться или травиться таблетками, и сделал бы это отнюдь не так вежливо. Плавали, знаем. Есть подозрение, что кто-то из К.Л.А.Д. нашёл способ рассказать ему о нашей версии Сент-Луиса.       — Уйди! — рычу я.       Через мгновение нежеланный гость уже находится в ванной — закрытой на щеколду, между прочим — и садится верхом на стул прямо возле кабинки. Стенка душевой непрозрачная, но по силуэту видно, что это Гейб — слишком мелкий для Винчестеров.       — Я сказала — уйди, — повторяю я.       — Мне жаль, что так получилось.       На мгновение застываю с мочалкой в руке, точно выбирая, как отреагировать на эти слова: послать засранца куда подальше на словах, или вылезти и выпинать? И ведь даже не постесняюсь своей наготы!       — Мне следовало тщательнее всё обдумать, но я был ослеплён открывшейся возможностью. Стоило задуматься, что так я сломаю тебе жизнь.       Поздно спохватился.       — Знаю. Но ещё не поздно спасти этот мир.       — Чем… чем тебе сдался… этот мир? — глухо спрашиваю я срывающимся голосом. И с силой кусаю щёку изнутри, надеясь прояснить мысли болью.       — Ради исключения ты могла бы допустить мысль, что мне не всё равно.       Зато мне сейчас ой как всё равно. Гори оно всё синим пламенем, да как можно жарче! У меня отняли всё — семью, друзей, прежнюю жизнь и все надежды на будущее, — так почему теперь я должна идти на уступки? Почему я вообще должна выслушивать их просьбы и оправдания?       — Ты права. Но подумай, сколько людей потеряют, подобно тебе, всё, если Люцифер победит. И сколько людей пострадает, если Винчестеры сыграют по тем правилам, которые ты знаешь. Мир, сами его устои пошатнутся.       — Ты просто боишься выступить против Люцифера сам, вот и ищешь лазейки, — прекрасно понимая, что Гейб снова нагло копается в моей голове, я воспроизвожу в мыслях настолько детально, насколько вообще способен запомнить человеческий мозг, сцену из «Молота богов». Напугать или поиздеваться, позлить — не знаю. — Знаешь ведь, чем дело для тебя закончится.       — Думаю, тебе просто нужно немного остыть, — архангел демонстративно щёлкает пальцами, и через мгновение поток горячей воды становится ледяным. «Обласкивая» Габриэля самыми грязными из имеющихся в арсенале ругательствами, выскакиваю из душевой, чтобы исполнить угрозу выпинать засранца прочь, но нахожу ванную пустой, замок нетронутым, а стул — по-прежнему стоящим в углу с моей одеждой точно в том виде, в каком я бросила её, раздеваясь.       Похоже, это была иллюзия. Конечно, вряд ли у архангела сейчас хватает сил, чтобы элементарно встать с дивана. Хотя их у него было бы больше, перестань он тратить остатки на бессмысленные уговоры.       И, пусть я этого не хочу, но я думаю, думаю и думаю всё то время, что смываю с себя мыло, переодеваюсь в чистое и сушу феном волосы. Наш расклад: одна просьба помочь против одного уничтоженного мира. Спасение одного человека, оплаченное кровью — скольких? — почти восьми миллиардов. Позвольте заметить, оплаченное авансом, который в случае отказа уже не вернут. И явная перспектива гибели ещё порядка шести миллиардов в случае того же отказа. Тик-так, время идёт — Люцифер демонов режет, кровушку пьёт. Тик-так, скоро конец — пора решить, жилец Сэм Винчестер аль не жилец.       Результаты некоторых бессонниц порой поражают меня.       Как я уже говорила, помогать Апокалипсису ещё хуже. И раз уж этот мир действительно призвал меня, самое время это призвание исполнить.       — Я в деле, — вздыхаю я, наконец появившись в дверях гостиной.       Задремавший в кресле рядом с диваном Сэм дёргается, точно готов броситься на невидимого врага, но после узнаёт меня и чуть ошалелый после сна взгляд сменяется осторожностью, смешанной с благодарностью. Будто он боится поверить, что я пошла на уступку.       — Я даже не сомневался, — слышится чуть приглушённый голос Гейба.       — Ещё один вяк с твоей стороны — будешь искать мне замену, — снова огрызаюсь я.       Пусть не чувствует себя победившим, хоть даже мои угрозы уходят впустую — ни одной из них Гейб не верит. Надо бы научиться действительно страшно угрожать. Или хотя бы разок ощипать пернатого на курицу гриль, чтоб запомнил.       Следом приходит другая, более умная и чуть запоздалая мысль:       — Только вы, голубки, не учли вот что: я стала ведьмой. Так Мэг сказала. Моя кровь уже пропитана магией — силой — и непригодна.       — Мало ли что Мэг сказала, — всё же подаёт голос Сэм. Для протокола: тот самый Сэм, который был готов опробовать на мне салемский ритуал несмотря ни на что.       — Ты — бездарь, владеющий парочкой зрелищных фокусов, не более, — «любезно» не соглашается Гейб. — Любительская магия — это всё равно, что йогой заниматься: в йоге ты учишься правильно дышать, а в магии — концентрировать энергию на заклинаниях и движениях. Всего-то. У тебя хоть одно сложное заклинание нормально получилось?       Я припоминаю тот файербол, из-за которого свалилась от усталости и, поджав губы, мотаю головой. В книгах из архива Просвещённых я дальше разделов для новичков толком не ушла, разве что методом «тыка» постигаю азы телекинеза. Мне не казалось это чем-то ненормальным — Рим тоже не за один день строился, — но сейчас Габриэль роняет здравое зерно сомнения касательно моей нынешней сущности.       Ведьмы после смерти попадают в Чистилище, верно? В арке восьмого сезона я не видела там ни одной, но такой вывод весьма логичен. Я же чуть снова не оказалась в Раю, когда заклинание Мэг довело меня до сердечного приступа — столь яркий и желанный свет не мог литься из вечно серого, промозглого и грязного Чистилища. Ему там неоткуда взяться.       Значит, я всё ещё человек?       Ощутимо от этого откровения ничего не меняется. Чувствую себя точно так же, как когда приняла собственную ведьмовскую суть чем-то неизменным, но сама мысль о том, что я не потеряла свою человечность, почему-то волнует меня. Должно быть, накладывается охотничье восприятие — охотники ненавидят ведьм. И Винчестеры — не исключение. Исключительно разве что их благородное решение изредка одёргивать, а не убивать.       — У вас есть план? — со вздохом спрашивает Дин, который в это время продолжал прибираться на разгромленной кухне и слышал наш разговор. Тоже смирился — а куда деваться? У него альтернатив ещё меньше.       — Перво-наперво нам нужно достать кровь отца, — объясняет Сэм. — Там есть определённый порядок сбора и добавления ингредиентов, правда не разъяснено, зачем.       — Вообще там два вида компонентов, которые можно собирать параллельно, но в указанном порядке, — поясняет Гейб. — Одни для тела, другие — для души. Для тела мы почти всё собрали, Анна и Самандриэль справятся пока без меня. Кровь — для души. Как по мне, странный выбор, но рецепт составлял не я.       — Хороший план — достать кровь отца, который умер четыре года назад, — Дин, вытирая руки тряпкой, облокачивается о дверной косяк. — Только если вы… — он осекается, взглянув на подложившего под подбородок кисти рук и вопросительно поднявшего бровь Габриэля. — А, ясно. Именно это вы и хотите сделать, не так ли?       — Умница, возьми с полки пряник, — ухмыляется архангел так, словно у него в кармане запасная челюсть.       Старший Винчестер пропускает подколку мимо ушей:       — Тогда предлагаю 2004-й или 2005-й год, только до… — он вытаскивает из небрежно брошенной рядом сумки с его вещами дневник Джона и листает несколько страниц ближе к концу, — до двадцатого июля 2005-го, потому что после я ума не приложу, где его искать.       — Почему именно эти два года? — озадаченно уточняет Сэм.       — Я с тех пор почти не изменился.       — Хочешь выдать себя за… ну, того себя?       — Можно… — было задумывается Дин, но тут же качает головой. — Нет, не стоит. Будет выглядеть слишком ненормально, если я вдруг ни с того ни с сего начну просить его кровь. Или пытаться взять силой. Но так проще будет доказать, что я — это чуток повзрослевший тот я.       — А как, ты думаешь, он отреагирует на меня? — Сэм продолжает бомбардировку вопросами. — В смысле, я же…       — …вымахал до размеров лося и косу отращиваешь? — с едкой любезностью подсказываю я. Не отпустить шпильку выше моих сил.       — И это тоже, — подхватывает Дин. — Вы с Гейбом перекантуетесь где-нибудь там пару часов.       — А я? — напоминает о себе моя давно не скромная персона.       — Здесь останешься, — отрезает охотник. — Хватит с тебя приключений.       — Протестую!       — Заткнись, Люси.       — И всё же, — затыкаться и отступать я не собираюсь. — Как вы докажете, что вы действительно из будущего? Поправьте меня, где я ошибаюсь, но Джон — знатный параноик, который стреляет раньше, чем спрашивает.       — Хорошо, и что ты предлагаешь? — сдаётся Дин.       Моё предложение весьма простое и включает в себя мой телефон. Или удачно нашедшийся ноутбук, только это уже на случай, если соберёмся рассказывать Джону о параллельных мирах. В отличие от стареньких гаджетов Винчестеров, мой смартфон выглядит достаточно технологично, чтобы не иметь аналогов пять-шесть лет назад. И идёт мой смартфон исключительно в комплекте со мной.       Только, опять-таки, прежде нужно не угодить под шальную пулю ПапыДжона. Притвориться кактусом, что ли? Жаль, в этом мире трансфигурации не существует — я бы по стопам Минервы МакГонагалл[2]…       Великодушное дозволение прокатиться в прошлое вместе с бравыми охотничками и одним недобитым архангелом я всё-таки получаю. С условием вести себя осторожно, безо всяких прыжков на рожон.       — И не вздумай колдовать при отце! — строго-настрого наказывает Дин, пока мы собираемся, наверное, с десяток раз. Будто я с первого понять не могу.       Я показушно делаю салют. Ясное дело, что колдовать при Джоне себе дороже, но ручаться за это тоже не могу — мало ли к какой стенке припрёт. Лучше разок подшаманить, чем потом неизвестно сколько на том свете бегать.       В итоге возникает вопрос, стоит ли брать мой ноутбук. Он почти сел, но для зарядки можно воспользоваться шнуром от ноутбука Сэма — хвала принципу открытой архитектуры и IBM, его воплотившим. Но так ли нам нужен компьютер, чтобы нагружать Гейба ещё и его весом?       К слову, Габриэль выглядит крайне ненадёжной машиной времени. Он так и не сознался, что с ним сделали демоны, пока он удирал от них из хранилища и искал способ незаметно скинуть ценный груз Анне, но ничего хорошего уж точно. Всё-таки архангел к нам натурально чуть живым свалился! А будь он рядовым ангелом, выжил бы от полученных невидимых ран?       Винчестеры выражают свои сомнения именно в таком ключе, на что Габриэль отмахивается со всей возможной беспечностью. Говорит, что сил на перемещение должно хватить. Пока мы собирались, он наконец-то сполз с дивана и, чуток хромая, прогуливался по домику, правда движения его были осторожными и несколько неловкими. Ему бы ещё пару дней отлежаться, пока всё не залечит. Если это, чем бы оно ни было, вообще излечимо.       Я вкратце описываю плачевное состояние ангелов в «The Song Remains The Same», однако меня не воспринимают всерьёз, потому я не ленюсь найти эту серию на ноутбуке, перематываю на потрёпанную перемещением сериальную Анну, а потом — на чуть живого после двух полётов во времени Кастиэля. Гейб, посмотрев, морщится и уверяет нас, что с ним такого точно не будет. Архангелы, все дела.       Сэм предлагает попросить помощи у Анны и Самандриэля. Организовать что-то типа теле-моста: пока Гейб доставляет нас в прошлое, ангелы подстраховывают в настоящем, на моменте перемещения подпитывая Благодать Габриэля своей и поддерживая связь между настоящим и будущим всё время, что мы будем в прошлом. И вытянут нас обратно, если окажется, что Габриэль слишком переоценил свои силы.       Компромисс находится.       Первыми же словами Самандриэля, прибывшего по зову вместе с Анной, оказываются:       — Рад, что, вопреки всему, ты всё ещё жива, — звучащие с такой неподдельной толикой удивления, что становится обидно. Неужели обо мне уже сложился стереотип?       — Если будешь продолжать в том же духе, я начну звать тебя Скорбный Альфи, — неловко отшучиваюсь я.       Архангел быстро обрисовывает поступившее предложение. Ангелы не возражают.       — Ну, всё, ребятки, сложили пожитки в сумки, — призывно хлопает в ладоши Габриэль, — присели на дорожку — и вперёд. Нам желательно управиться за пару часов. Максимум за сутки.       Все пятеро, мы становимся тесным кружком вокруг ёлки-Гейба. Анна и Самандриэль кладут руки ему на плечи, сам Гейб берёт за плечо каждого из братьев Винчестеров… и меня. Третьей рукой?       В самом деле, третьей.       — Чтобы никого не растерять по дороге, нужен тактильный контакт, — поясняет Габриэль, проследив мой удивлённый взгляд. — К сожалению, кое-где в дизайне Отец прогадал. Так, куда нам? — спрашивает он уже у Дина.       — Тринадцатое августа 2004 года, Рио-Ранчо, Нью-Мексико, — наконец, решает тот.       Мы перемещаемся.

____________________________

[1] Окклюменция — вымышленное явление из вселенной «Гарри Поттера», способность преграждать путь к своему сознанию людям, искушённым в легилименции, то есть в умении считывать образы в чужом мозге. Благодаря окклюменции можно запутать противника, даже самого отличного легилимента, так, что он не распознает вашу ложь, приняв её за правду. [2] Минерва Макгонагалл — заместитель директора Школы Чародейства и Волшебства «Хогвартс», декан Гриффиндора, преподаватель трансфигурации, впоследствии директор Хогвартса. Она не только опытный преподаватель (работает в Хогвартсе с декабря 1956 года), но и могущественная волшебница. К примеру, она является зарегистрированным анимагом, т.е. может принимать облик животного, а именно: полосатой кошки с отметинами вокруг глаз.