_________________________
Устроиться на работу в школу оказывается плёвым делом — мы приносим свои анкеты и необходимые документы, часть из которых изготовлена и переслана нам по факсу Бобби, на следующий день после происшествия на парковке. Несмотря на мои опасения по поводу бюрократии, зачисляют нас в штат практически сразу — приходится подождать лишь день. Винчестеры называют это эффектом маленького городка. Сэму разрешают провести свой первый день в учительской, чтобы он как следует освоился, Дина уводят в неизвестном направлении знакомиться с автобусом, а меня отдают в распоряжение Кайла, старшего повара. Меня представляют работникам кафетерия (которые практически поголовно мексиканцы, хотя чего ещё ожидать от Нью-Мексико), однако большинство имён я тут же забываю, уповая на помощь бейджиков. Особенно мне бросается в глаза младший повар по имени Уилл, довольно милый на вид паренёк, словно ярким пятном жизнерадостности выделяющийся на фоне остальных — есть в нём что-то лёгкое, невесомое и подвижное, а его едва заметный акцент придаёт какое-то очарование речи. — Счётчик ЭМП, — Сэм, пришедший пообедать на одной из перемен, суёт мне старый плеер, до этого не раз спасавший им с братом жизнь. — Я прочесал почти половину школы, нашёл лишь рассеянный остаточный сигнал, но ничего конкретного. Дин зайдёт за ним через пару часов, чтобы обследовать двор. Успеешь? Я окидываю взглядом свои «владения», точнее, обозримую часть их: — Зал, кухня, два склада и подсобка с раздевалкой… думаю, да. — Отлично, — кивает охотник и спешит сделать заказ, потому что Кайл уже неодобрительно косится на нашу милую болтовню. Минут через двадцать ученики расходятся каждый по своим классам, при этом меня поражает их организованность: все, даже старшеклассники, уходят точно по звонку; в русских учебных заведениях такая дисциплина вряд ли стала бы проявляться настолько массово. Наспех прибравшись в зале и протерев столы, я принимаюсь за задание. Правда, замер электромагнитного поля не приносит никаких стоящих результатов — во всех помещениях наблюдается один и тот же остаточный сигнал, колеблющийся в значениях лишь рядом с линиями проводки и щитками. Либо такое поле для школы норма — мало ли на каком месте она построена — либо что-то зловещее поселилось в этих стенах настолько надолго и с уютом, что уже не стесняется расположиться по всему кампусу. И тогда выявить, откуда именно нам стоит копать (и копать ли вообще), будет гораздо сложнее. Тихо выругавшись сквозь зубы, я оглядываюсь по сторонам, словно надеюсь, что мои глаза будут эффективнее в плане поисков, нежели какой-то дряхлый счётчик. В главной зале кафетерия пусто, никого нет. Разве что рядом с окном стоит просторная клетка, обтянутая изнутри мелкой сеткой, в которой… я сначала даже не верю своим глазам и подхожу ближе, чтобы убедиться, что зрение меня не подводит. В клетке сидит несколько колибри, которые то и дело перелетают с жёрдочки на жёрдочку маленькими цветными шариками. Я подхожу к «красному уголку» ближе, и всё ещё включённый счётчик ЭМП в руке начинает мигать ярче, мол, вот он, тот сигнал, который ты ищешь. Нахмурившись, подношу плеер ближе к одной из пичуг — сигнал усиливается, но незначительно. Что бы тут ни происходило, это однозначно как-то связано с колибри. Если только источник школьных ссор и войн не сами птицы, ведь началось всё с массовой потасовки в кафетерии. — Нравятся? — голос за спиной бесцеремонно вторгается в мои размышления, заставив вздрогнуть. Обернувшись, я вижу Уилла с двумя поилками в руках. — Милые, — я растягиваю губы в чисто американской улыбке. — Это твои? — Не-а, — он улыбается в ответ и ловким движением просовывает носики поилок в прутья. Не проходит и полминуты, как птички слетаются попить воды. — Их ещё до меня завели, кормят сахарным сиропом. Забавно… в какие только школы не заносило, нигде не было одомашненных колибри. — Ты работал во многих школах? — Доводилось, — кивает он. — Я здесь недавно, скоро месяц будет. Мы немного болтаем, он рассказывает о себе, в то время как мне приходится выдумывать на ходу, и далеко не факт, что парень верит прямо во всё. Уилл родом из приграничной мексиканской деревушки, где у него остались родители и бабушка, отправился, как делают многие, покорять Америку в поисках лучшей жизни. Окончив кулинарные курсы, он надеялся устроиться в какой-нибудь небольшой, но перспективный ресторан хотя бы помощником повара, но в итоге лишь кочует по школьным столовым и надеется, что рано или поздно его мечта сбудется. Моя версия скупа на события: родилась в Аризоне, жила там же, я не загорелая из-за давних проблем с гемоглобином (здесь я почти не вру), в волейбол играть тоже не умею, в Нью-Мексико приехала потому, что дома мне вдруг стало скучно. Парень замечает, что моё имя похоже на «Роуз Тайлер», и мы горячо обсуждаем двухсерийку «Конец времени»[1]. — А что это такое? — Уилл указывает на мой карман, точно созданный для счётчика ЭМП, когда я убираю прибор, освобождая руки. — Эм… что-то типа плеера… с кучей наворотов, — мямлю я, на мгновение растерявшись, хотя, по сути, это и есть плеер. — Друг подарил, он любит экспериментировать с техникой. — Это та широкоплечая махина, что на перемене заходил? — парень усмехается. — Как по мне, ему бы с такими данными в армию идти, а не физике в школах учить. Из него получился бы отличный воин, а так он разве что для успеваемости влюблённых в него старшеклассниц полезным будет. — Я обязательно передам ему это, — смеюсь я, правда смех выходит несколько натянутым. Винчестерам совершенно незачем служить в армии, они и без того всю жизнь с кем только не воюют. Им только людей по прихоти военачальников убивать не хватало. — Итак, класс… — я пытаюсь разрядить обстановку и дружески толкаю Уилла в плечо: — Физика! Физика, а? Фи-и-и-и-и-и-изика! — Физика, физика, физика, физика, физика, физика, физика, физика… — со смехом подхватывает парень, и мы заканчиваем хором: — Я надеюсь, вы записываете все это?![2] — после чего дружно хохочем. — Эй, ты же не из тех девчонок, которые вечно сидят на всяких глупых диетах? — я отрицательно качаю головой. — Тогда ты просто обязана попробовать мои маисовые лепёшки с мёдом. Пальчики оближешь.***
— Надо включить колибри в список подозреваемых, — задумчиво говорит Сэм, подводя итог сегодняшнему дню, когда мы возвращаемся в мотель после «работы». Я едва не смеюсь — никогда бы не подумала, что можно обвинять несколько комков перьев с такой серьёзностью в голосе. Хотя в своё время они обвиняли, точнее, будут обвинять гигантского тарантула, сожравшего в Колорадо незадачливого бегуна, так что для них в этом определённо нет ничего странного[3]. — Возможно, они связаны с каким-нибудь мстительным духом… но я проверял, насильственных смертей в школе и на её территории не случалось. Разве что кто-нибудь принёс с собой вещь с привязанным к ней призраком. — Маловероятно, — не соглашается Дин. — Если бы это был призрак, все случаи случились бы в столовой и только в ней. Но у нас есть парковка мотеля, до которого пешком с полчаса идти, и немаленький школьный двор. — Он мог вселиться в кого-нибудь… — предполагаю я. — Призраки могут вселяться в животных? — на меня смотрят как на дурочку. — Ладно, глупый вопрос. — Я проверил в автопарке, там всё чисто, — добавляет Винчестер-старший. — Это явно не Трумэн[4]. Похоже, никто кроме нас не воспринимает эти школьные войны всерьёз. — Но ведь есть остаточный след. — Именно остаточный, а не чёткий сигнал. Может тварь, чем или кем бы она ни была, уже свалила куда подальше? Я всё ещё считаю, что нам здесь делать нечего, — повторяет он уже, наверное, раз пятый за последние несколько дней. Его «дети жестоки» и иже с ними уже начинает тихонько подбешивать. — Конечно, Дин, мы ведь всегда должны делать только то, что велишь ты, — внезапно огрызается Сэм, ищущий в ноутбуке какую-то информацию. — Ты всегда за рулём, музыку всегда выбираешь ты, мотель обычно выбираешь тоже ты, и если ты говоришь, что здесь ничего нет, и мы должны уехать, у нас просто нет другого выбора. — Сэмми… — вздыхает Дин, но его бесцеремонно перебивают: — Старший братец, который всем заправляет, и указаний которого все должны слушаться беспрекословно, вот ты кто у нас? — гневная тирада Сэма набирает обороты. — Который на каждом углу кричит «Посмотрите, какой я крутой, спасаю жизни, забочусь о мелком, который сам ничего не может сделать, весь из себя праведник, славьте меня!». Да если бы отец не заставлял тебя это делать, если бы это не вошло у тебя в привычку, ты бы давно уже свалил куда-нибудь подальше и… — Ах, вот в чём дело? — вскидывается Дин в ответ. — Комплекс младшего братишки? Я, видите ли, с твоим мнением не считаюсь? А не напомнить ли тебе, из-за кого мы постоянно оказывались в полной… — Парни, вы чего? — поражённо восклицаю я, но на меня обращают внимания не больше, чем на кружевную салфетку с журнального столика. — Эй? — …эта черномазая всего лишь ляжками у тебя перед носом потрясла, а ты и рад стараться! — не унимается старший Винчестер. — Или забыл уже, по чьей милости мы теперь звездец вселенского масштаба расхлёбываем? Да ты сам только проблемы создавать горазд! — А ты и рад мне об этом лишний раз напомнить! — Да, потому что твои загоны иногда просто невыносимы! Я сижу в стороне и не знаю, что мне делать. Попытаться ли их утихомирить, рискуя получить и на свою долю? Или же не лезть, предоставив им самим решать свои семейные проблемы? Всё-таки они братья, вряд ли случится что-нибудь серьёзное — просто поскандалят немного, выскажут друг другу наболевшее, подуются пару дней и снова вернутся к безудержной братской любви. Однако, похоже, я слишком тороплюсь с выводами, рано сбросив со счетов самые худшие варианты развития событий, один из который предстаёт передо мной во всей красе. — Что вы делаете, идиоты? — не ожидая от Винчестеров даже драки, я, по меньшей мере, удивлена, когда они вдруг хватаются за пистолеты и на полном серьёзе берут друг друга на мушку. — Ну-ка немедленно прекратили! — не помня себя, я в мгновение ока оказываюсь между ними… между двумя пушками, каждая из которых может выстрелить в любой момент, стоит лишь дрогнуть чьей-либо руке. Хотя на данный момент меня это заботит гораздо меньше, чем перспектива сокращения численности семьи Винчестер на одного, а то сразу и на двух представителей. — Дин! Сэм! Вы же братья! — Людмила, прочь с дороги! — тяжело дыша от ярости, цедит Сэм, наблюдая за злостью, исказившей черты лица его брата. Впрочем, Дин старается сдержать свою ярость, не поддаваться на провокацию настолько, насколько вообще возможно. Это невольно напоминает мне о пытках, которым он сам подвергался и которым подвергал других. Напоминает его холодную отстранённость, когда он пытал Аластора. Если Сэм обычно легко проявляет эмоции и, следовательно, более вспыльчив, более открыт, то Дин способен долго копить в себе, и сейчас он, как никто другой, является главной ядерной бомбой в этой комнате. — И не подумаю! Быстро опустили оружие оба, пока на ваши вопли весь этаж не сбежался! С минуту пробуравив брата взглядом, Сэм нарочито медленно поднимает дуло пистолета вверх и щёлкает предохранителем так, чтобы все видели, после чего засовывает его обратно за пояс. Вздохнув, Дин делает то же самое, и только после этого я могу перевести дух. По крайней мере, они не пристрелят друг друга, а со всем остальным можно разобраться без особых потерь. — Ты куда? — почти в унисон тянем мы с Дином, когда Сэм решительным шагом движется мимо нас на выход. — Пойду проветрюсь, — бросает он через плечо. — Надеюсь, здесь я могу обойтись без помощи вездесущего старшего братца? — Да хоть на все четыре стороны катись, — доносится ему вслед. — Дин, — осаживаю я старшего Винчестера, когда дверь номера с грохотом захлопывается. — Хотя бы ты мне морали не читай, — бурчит он. — Но он ведь твой брат, единственный родной человек, который у тебя остался. — А ещё он — знатная заноза в заднице, которая иногда чертовски раздражает. — Это не повод наставлять на него пистолет, — он равнодушно пожимает плечами и, очевидно, тоже намеревается куда-то идти, но я преграждаю ему путь. — Дин! Ты хотя бы представляешь себе, насколько эгоистичной и бесчувственной свиньёй иногда бываешь? — Не нравится — тебя никто не держит, — парирует он. — Думаю, Зак всё ещё согласен на обмен. Это сродни удару под дых, и на мгновение я действительно задыхаюсь от возмущения. — А Кастиэль? — я распаляюсь всё больше и больше, остатками разума понимая, что не стоит этого делать, но не могу остановиться. У меня тоже накопилось достаточно слов, которые не мешало бы высказать. — Думаешь, он просто так вернулся на Небеса? Ты никогда не думал, что, возможно, задеваешь его чувства, игнорируя его проблемы? Вы с Сэмом, оба, сосредоточились лишь на решении своих неурядиц, а то, что у ангела могут быть чувства, забыли! Для вас он — тысячелетний мальчишка на побегушках. Которого можно послать в смертельную схватку с монстром только потому, что он бессмертный ангел. Согласись, ты бы заставил его бороться со жнецами, если бы я тебя не остановила! — Всё, хватит! — разъярённо рявкает Дин и набрасывается на меня. Я не успеваю среагировать — и оказываюсь с размаху прижатой к стене (бедный мой затылок); широкая рука удерживает меня за горло, но, к счастью, не душит. «Поразительно, — появляется совсем неуместная мысль, — как мало Дину понадобится усилий, чтобы свернуть мне шею.» Особенно сейчас, когда он, кажется, обезумел от ярости. — Ты очень-очень сильно ошибаешься, когда думаешь, что знаешь каждую мою мысль, — буквально выплёвывает он мне в лицо. — Я говорю так, как это видит Кастиэль. Я видела будущее, в котором, поверь мне, нет ничего радостного, — даже в таком положении я умудряюсь огрызаться. — Причиной которого станет именно твоя бесчувственность. — Ты упрекаешь меня в том, что ещё даже не произошло! — Если так будет продолжаться дальше, если пустить всё на самотёк, это как раз и случится. Эти слова окончательно выводят охотника из себя, и свободной рукой он замахивается на меня, а я инстинктивно сжимаюсь в ожидании удара. Который в следующее мгновение гремит совсем рядом с моей головой — тяжёлый кулак Винчестера приходится по тонкой стене и оставляет вполне различимую вмятину. Словно осознав, что он только что едва не сделал, Дин шумно выдыхает и разжимает руку на моём горле, отступает на два шага. Он всё ещё зол, но уже не взбешён; по мере понимания ситуации на место ярости, исказившей его черты в ужасной гримасе, приходит раскаяние. Видное только тем, кто хорошо его знает, сожаление. Возможно, ему стыдно за несдержанность, но я не спешу разбираться, что к чему, кто в чём раскаивается и раскаивается ли вообще: освободившись от хватки, предпочитаю без лишних слов улизнуть в свой номер, пока мне действительно не досталось. И только когда дверь в мои владения захлопывается за моей спиной, а я бессильно сползаю по стенке, дрожа, словно от холода, я понимаю, что по щекам текут горячие слёзы. Кое-как добравшись до своей кровати, я буквально падаю на неё и утыкаюсь лицом в подушку, надеясь заглушить рыдания. Я плачу навзрыд и не могу остановиться даже когда слёзы, кажется, давно заканчиваются. Это так… несправедливо. Больно. Я же как лучше хотела! Почему просто нельзя врубить мозги и пару минут послушать?! Чья-то ладонь касается моих волос и мягко, точно успокаивающе гладит меня по голове. — Исчезни, — бурчу я, не отрываясь от подушки. — Как грубо звучат твои слова, — с лёгким укором в голосе замечает тот, кому принадлежит рука. Я тут же напрягаюсь: это не Дин, который мог прийти ко мне, чтобы извиниться — по крайней мере, я ждала от него извинений. Кастиэль. Попомни засранца. — Тихо, — произносит он, стоит мне отшатнуться и, напротив попытавшись закричать, тут же обнаружить, что мои голосовые связки меня не слушаются. — Я видим только для тебя. На помощь ты позвать не можешь, даже не пытайся. Я испуганно таращусь на бесстрастного ангела, сидящего на краю моей кровати, и пытаюсь отодвинуться от него как можно дальше, только вряд ли это меня спасёт. Похоже, мешочки гри-гри на самом деле не помогают от выходцев Небес. — Захария говорит, ты поступила очень невежливо, сбежав, — продолжает Кас, не обращая ровно никакого внимания на мою возню. — И он настаивает, чтобы ты вернулась. — Я не пойду, — я отчаянно мотаю головой (похоже, мой голос перекрывают лишь когда я пытаюсь закричать), рискуя потерять равновесие и скатиться с кровати. Хотя, возможно, грохот в моём номере привлечёт внимание Дина: если он, конечно, не отправился куда-нибудь на свежий воздух. — Тебя никто не спрашивает, — отрезает Кастиэль. — У меня приказ Захарии доставить тебя к нему, — ангел крепко стискивает моё плечо. Мои попытки закричать и вырваться не приносят никаких результатов: я лишь чувствую, как его пальцы буквально впиваются мне в руку, гарантируя в будущем ещё одну кучу синяков, о которых я успела подзабыть. Если, конечно, будущее у меня будет. Именно с этой мыслью через секунду я подскакиваю на кровати, всё ещё чувствуя чьё-то прикосновение к плечу; правда, хватка слабее. В номере царит полумрак, поэтому, увидев рядом тёмную фигуру, я ору прежде, чем узнаю вторженца. К моему величайшему облегчению, это не Кастиэль, а Дин. Правда, стоит ли радоваться, вопрос спорный. — Что ты здесь делаешь? — опасливо шепчу я, с трудом переводя дыхание. Похоже, я заснула, и Кас мне просто-напросто приснился. Или… я надеюсь, он не решил заглянуть ко мне в сон, чтобы напугать. — Я… это… — на мгновение Дин заминается, точно ему физически сложно выговорить эти слова: — Извиниться хотел. За то, что накричал… и едва не ударил, — он поджимает губы. — Чёрт, я ведь действительно хотел это сделать. Прости. Не знаю, что на меня нашло. Как будто халканулся. — Халканулся? — переспрашиваю я: внезапно всё становится на свои места. Снисходит озарение, так сказать. — Что случилось? — недоумённо вопрошает охотник, в два шага догоняя меня, когда я буквально выпрыгиваю из своей кровати и несусь в их номер. Сэм спокойно спит на своей кровати и, по-видимому, в моё отсутствие они больше не ругались. — Кажется, я знаю, почему мы вдруг решили припомнить друг другу старые обиды, — всё также шёпотом говорю я. Найдя наконец-то счётчик ЭМП в сумке, включаю прибор и подношу к Дину, затем к Сэму и себе. Индикаторы показывают остаточный электромагнитный сигнал._________________________
[1] «The End of Time» — рождественский и новогодний спецвыпуск возобновлённого «Доктора Кто», вышедший 25 декабря 2009 года (эпизод 1) и 1 января 2010 года (эпизод 2). Является последним из спецвыпусков 2009 года, которые выходили между производством 4 и 5 сезонов. Второй эпизод «Конца времени», на сегодняшний день, является единственным новогодним спецвыпуском «Доктора Кто». [2] Цитата Десятого Доктора из эпизода «School Reunion» британского научно-фантастического сериала «Доктор Кто». [3] Эпизод из книги по сериалу «Ночной кошмар» Джона Пасареллы. [4] Имеется в виду случай в Truman High School из эпизода «Afterschool Special» (4 сезон 13 серия).