_________________________
— Выходит, нечто, стравливающее между собой школьников, вчера добралось и до нас, — делает очевидный вывод Сэм, словно это и так не понятно. Впрочем, любую проблему решать легче, если озвучить её вслух. Мы вдвоём идём в школу ранним утром — Дин уехал гораздо раньше, ему ещё нужно подготовить автобус к выезду — как порядочные работники. Хотя лично для меня это походит на возвращение детских кошмаров. Наверняка хотя бы у четверти выпускников есть подобное ощущение, когда, казалось бы, ты отделался от надоедливых учителей и шести уроков в день, но судьба всё равно вынуждает вернуться в школу. При этом почти добровольно. — Подумай сам: мы едва не поубивали друг друга, — я ёжусь, ибо воспоминания о летящем мне в лицо кулаке малоприятные. — Обычно у вас с Дином до дуэлей на пистолетах дело не доходит. — Всё-то ты знаешь, — хмыкает Сэм. — Всё никак привыкнуть не можешь? — поддразниваю я. — Точно. Тебе тоже вчера досталось? — утром мы встали одновременно, но братья по-прежнему дулись друг на друга и предпочитали играть в молчанку, поэтому немудрено, что Сэм не в курсе. Да и вряд ли Дин признался бы в таком. Как и в том, откуда у Сэма на скуле синяк, совсем свежий, словно его ударили несколько часов назад. Припухший и уже налившийся синевой настолько, что не помогла даже неумелая попытка скрыть его тональным кремом довольно паршивого качества — несмотря на удачно подобранный оттенок, «штукатурка» уже засохла, пошла пятнами и местами начала осыпаться. Не то, чтобы я сомневалась в Дине, но если они действительно не дрались снова… Я киваю, не вдаваясь в подробности. Ещё сама не решила, как относиться к произошедшему, поэтому не вижу смысла в очередной раз нервировать Сэма, ведь, по сути, ничего серьёзного всё равно не случилось. Мы находились под наваждением. Путь до школы близкий, поэтому вывести Сэма на разговор по душам я не успеваю, да и, если честно, не знаю, с какой стороны ухватиться. У служебного входа в кухню мы встречаем Уилла, нагруженного несколькими коробками с полуфабрикатами, которые он тащит со склада. Парень неловко машет рукой в знак приветствия, я быстро прощаюсь с Винчестером и спешу на помощь новому приятелю. Правда, отнять у галантного Уилла часть его ноши оказывается сложной задачей, но я справляюсь с его непоколебимостью и всё же помогаю. — А ты и этот парень… ну, громадина-физик… — Уилл на мгновение заминается, словно раздумывая, стоит ли меня спрашивать. Подготовив ингредиенты, мы стоим у плиты и просто болтаем, в то время как Уилл поджаривает размороженные котлеты. Мне нечего делать, потому что сейчас очередь Бетси, ещё одной раздатчицы, готовить зал перед первой переменой, и я решаю составить парнишке компанию. — Вы вместе? — Что? Не-ет, мы с Сэ… Тедди, — я забываюсь и едва не выдаю наши настоящие имена, — ну, между нами ничего такого нет. Мы лишь друзья, живущие в соседних номерах, — непроизвольно чуть морщусь: вряд ли кто-нибудь поверит в «просто друзья», раз уж пошли такие вопросы. Не люблю маленькие тихие городки — в них каждый приезжий становится главной темой для обсуждений минимум на ближайшие пару недель, до тех пор, пока новичкам не перемоют все косточки. — С чего ты вообще взял? — Мэнди и Полли — то есть Пол, технолог — поспорили на десятку, парочка вы, или нет, раз он к тебе на переменах бегает. Надо было придумать какую-нибудь родственную связь. Кузен, сводный брат, да хоть разнояйцовые близнецы! Теперь уже ничего не попишешь — придётся выруливать на имеющейся легенде. — И кто выиграл? — Выходит, что Мэнди. Но, наверное, не стоит им говорить, — он заговорщически улыбается. — Забавно будет посмотреть на их попытки выяснить правду, не прибегая к твоей помощи. — Думаешь, они постесняются спросить меня так же, как сделал ты? — я хмыкаю, забавляясь ситуацией. Парни иногда бывают сплетниками хуже девчонок. — Это одно из их условий — понять самим, а не спрашивать у тебя. Кстати, Бетси считает, что у тебя роман с водителем автобуса, а Лорен и вовсе утверждает, будто ты их кузина, поэтому никакого романа быть не может. — Неужели мы — такая интересная тема для сплетен? — я снова хмыкаю, но теперь происходящее кажется мне всё менее и менее забавным. — Ещё какая! — смеётся Уилл. — Шарлин, подружка Кайла, считает, что Тед и Боб спят вместе. Она работает в мотеле и видела, что они заселились в двухместный номер, а ты — в одноместный. В моей реальности эта Шарлин определённо шипперила бы винцест. Если только она не поклонница книжек Чака, которая действительно его шипперит. Звонок на первую перемену становится для меня своеобразным спасением: приходится присоединиться к Бетси и Лорен за стойкой, пока голодные школьники не съели нас вместо завтрака. Мне не нравятся сплетни обо мне и братьях. Наверное, проще забить на это, чем бороться — без сомнения, Винчестеры поступали так в каждом городе, где им приходилось охотиться — но за всё проведённое в разъездах по Штатам время я ещё не успела научиться игнорировать нездоровый общественный интерес. В общем-то по барабану, что думают о нас незнакомые люди, но больше нервирует… паранойя? Вдруг достоянием общественности станет какой-нибудь наш «профессиональный» секрет? — Привет, Зои, — я коротко машу рукой, увидев в очереди знакомое лицо. — Какого чёрта ты здесь забыла? — холодно отзывается она, что в её ситуации вполне ожидаемо. Её мрачный взгляд скользит по моему бейджику: — «Рози»… какого чёрта? Ты не… — Тш-ш, — шикаю я, метнув многозначительный взгляд в сторону коллег. — Так надо. Что будешь заказывать? — Ничего, — бурчит она с оскорблённым видом — словно я только что предала её доверие — и, развернувшись на пятках, уходит прочь. Я хочу побежать за ней, чтобы всё объяснить и справиться о самочувствии Шона, но не могу оставить пост, поэтому обещаю себе сделать это после уроков. Главное, чтобы Зои не сбежала с занятий и, что более важно, не натворила глупостей. Выкинув посторонние мысли из головы, я целиком и полностью сосредотачиваюсь на работе: спросить номер и вбить его в кассу, выслушать заказ, дождаться, пока Бетси или Лорен наполнят тарелки, и поставить их на поднос. Подобная рутина успокаивает, потому что не надо постоянно бегать за кем-либо и удирать от кого-либо, драться и получать синяки, бояться, что тебя ненароком убьют или поймают и начнут пытать. Сейчас единственная проблема — быстро устающие с непривычки ноги, но неприятное ощущение в ногах можно легко игнорировать, если не думать об этом. Увлёкшись, я не сразу замечаю, как мерный гул в кафетерии постепенно стихает, сменяясь лёгкой волной шепотков. Ученик средних классов, которого я сейчас обслуживаю, таращится куда-то в сторону входа в кафетерий, как и все остальные из присутствующих. Проследив за их взглядом, я вижу парнишку-старшеклассника, одетого в длинный чёрный дождевик, на плече у школьника висит придерживаемый одной рукой потёртый футляр не то для саксофона, не то для тромбона — я не сильна в разновидностях духовых инструментов и сходу определить не могу. Но больше всего привлекает внимание не одежда и чехол, а лицо. Окажись мы на фестивале косплееров, я бы без сомнений назвала его грим, с необычайной точностью повторяющий татуировки Зомби-Боя[1], самым крутым из всех, что я когда-либо видела, но в стенах школы это выглядит как минимум необычно. Странно. Не к месту. Правда, парень явно не собирается узнавать чьё-либо мнение по поводу своего внешнего вида. Он торопливо сбрасывает футляр на керамическую плитку пола — на мгновение мне кажется, будто я слышу негромкий металлический лязг, который определённо не может относиться к саксофону, — и наклоняется, чтобы извлечь его содержимое. Возможно, здесь сказывается мой неизменный сериальный опыт, или какое-нибудь провидение, но внезапно меня осеняет. — Твою мать, ложись! — ору я не своим голосом и ныряю за стойку. На лицах Бетси и Лорен, стоящих рядом, отражается секундное замешательство, но увидев, что именно вытащил этот странный чувак из футляра, они (и не только они, к слову) предпочитают с визгом оказаться на полу, прежде чем действительно припечёт. Волна паники охватывает толпу буквально за секунду, а вслед за воплями я слышу выстрелы, похожие на оглушительные хлопки. Запоздало до меня доходит, что я закричала по-русски. Это настоящее сумасшествие, и мне искренне хочется верить в то, что это сон. Ведь происходящее не может быть правдой, так ведь? Зачем парню нужно… всё это? Это выглядит, как если бы один из самых худших моих ночных кошмаров заглянул в гости на чашечку чая. Пусть в последнее время мне редко снится что-либо помимо них, этот страх был знаком мне задолго до знакомства с Винчестерами. Что какой-нибудь обиженный на весь белый свет школяр стащит отцовское оружие и пойдёт мстить ненавистной школе, а я окажусь в опасной близости от него, и меня тоже зацепит. Или наткнусь на какого-нибудь Брейвика[2]. «Господи, пусть всё это прекратится!» Я нахожусь в шаге от того, чтобы удариться в панику, сжаться в комочек, по-детски закрыв уши руками, и оставаться на одном месте, бездействуя до тех пор, пока «Зомби-Бой» не доберётся до стойки раздачи и не застрелит меня тоже. В голове каша, от криков и выстрелов меня мутит, отчаяние затмевает холодный голос разума, который, в свою очередь, предательски молчит и отказывается выдавать любые блестящие идеи. Я просто чувствую себя беспомощной жертвой, загнанной в угол. Интервал между выстрелами почти одинаковый… раз, два… три… четыре… Парнишка стреляет точно и быстро, видно ему не в первой держать в руках оружие. Возможно, его отец какой-нибудь охотник на живность, либо парень, подобно мне, любит зависать в тире… — Рози! — голос Уилла слышен неожиданно близко, когда ему наконец удаётся докричаться до меня. Пару минут назад он, дожарив все котлеты, возился с упаковками какао на другом конце кухни, а сейчас, вместо того, чтобы спрятаться где-нибудь на складе, он гуськом пробирается к стойке, оттесняя плачущих Бетси и Лорен глубже в кухню. Сейчас кухня кажется единственным безопасным местом, но я слишком напугана, чтобы сообразить это. Уилл встряхивает меня и, стоит мне сфокусировать на его лице более-менее осмысленный взгляд, хватает за руку, тянет туда же, куда отправил Бетси с Лорен. — Рози, ну же! Пошли! — шипит он, пытаясь вывести меня из ступора. Я тупо смотрю сначала на него, потом оборачиваюсь назад, но натыкаюсь только на блестящую боковую поверхность стойки и, к своему счастью, не вижу, где находится «Зомби-Бой». Однако выстрелы приближаются, и я внезапно осознаю, что, если не хочу так глупо погибнуть от рук какого-то мальчишки, мне следует отодрать задницу от пола как можно скорее. Отпихнув руку Уилла за ненадобностью, я гуськом продвигаюсь вслед за ним, надеясь, что нас не заметят. Рядом кто-то вскрикивает и валится на пол — обернувшись, я вижу девочку лет двенадцати: она, скорчившись, прижимает руки к животу и хныкает от боли, а сквозь пальцы просачивается кровь. На мгновение меня словно током поражает: я видела эту девочку вчера, когда выходила переговорить с Дином, прежде чем он поедет развозить школьников по домам. Молодой человек, который, скорее, ей в братья годится, нежели в отцы, забирал её из школы на машине, а она, с выражением неподдельной гордости на лице, радостно размахивала своим альбомом с рисунками и что-то увлечённо рассказывала. Я тогда стояла слишком далеко, чтобы расслышать, и не придала этой сцене особого значения, но сейчас, глядя на полное страдания личико, не могу отделаться от горькой мысли, что судьба слишком жестока. Выстрелы звучат всё ближе и ближе — совсем скоро «Зомби-Бой» будет здесь, и у малышки точно не останется никаких шансов на выживание. — Мы не можем бросить её, — шепчу я одними губами скорее для себя и, прежде чем меня успевают остановить, ползком бросаюсь к девочке, чтобы оттащить хотя бы за стойку. — Рози! — Давай, вставай, — приговариваю я, закидывая на плечо руку девочки и буквально волоча её по полу, потому что в полный рост идти нельзя, да и, впрочем, невозможно из-за нашей разницы в росте. — Потерпи немного, всё будет хорошо, всё… — мне кажется, губы движутся сами собой, на автомате произнося какие-то утешающие слова. — Уилл! Помоги мне! — парень оборачивается с недоумённым лицом, но мне некогда задумываться о причинах его оторопи — есть вещи и поважнее: — Зажми ей рану. — Что? Что ты говоришь? — он ползком приближается ко мне. — Я… я не понимаю… — Рану зажми, кому говорю! — рявкаю я раздражённо, однако через мгновение понимаю, в чём проблема. Русский язык. Я снова заговорила по-русски, забыв от волнения, что в последнее время родной язык для меня абсолютно бесполезен. — Рана, она истекает кровью, — исправляюсь я. Уилл тут же понимает, что от него требуется, и хватает первое попавшееся полотенце. Девочка ослабла от потери крови, поэтому, кажется, не обращает внимания на наши неумелые попытки помочь. Только бы у неё не случилось болевого шока… Когда же это прекратится?! — Что там происходит? — всхлипывает Лорен, когда к выстрелам «Зомби-Боя» присоединяются ещё выстрелы: всего два, но по звучанию другие. После чего стихают вообще все выстрелы, и остаётся только массовая истерика выживших и раненных. Выглянув, несмотря на предостережения, из-за укрытия, я вижу в паре метров от стойки раздачи, рядом с перевёрнутым обеденным столом, лежащего на полу нашего незадачливого террориста. Всхлипывая, он держится за простреленную ногу, а принесённая им винтовка валяется тут же на полу — так, чтобы он не дотянулся до оружия сразу. Подняв потрясённый взгляд на нависшую над ним фигуру, держащую пацана на мушке, я встречаюсь со знакомым взглядом орехово-зелёных глаз, в которых читается явное облегчение. Дин Винчестер снова спас положение и пару сотен чужих задниц. — Грёбаный Тейт Лэнгдон[3], — только и могу выдохнуть я, прежде чем ноги подкашиваются, и я обессилено сползаю по стенке. Ощущение такое, будто меня только что выжали, как какой-нибудь апельсин. Где-то вдали слышится приближающийся вой полицейских сирен.***
Задняя дверь открывается, машина слегка кренится под весом садящегося на заднее сидение Сэма, и снова захлопывается, от чего я невольно ёжусь. Все резкие звуки кажутся сейчас чужими: чем-то, чего мне, несомненно, нужно опасаться, если хочу выжить. Даже если на самом деле это всего лишь безобидная дверь «Импалы». — Эй, с тобой точно всё в порядке? — спустя несколько секунд молчания спрашивает Сэм. Я неловко дёргаю плечом — «не знаю». Я не знаю, в порядке ли я после случившегося. — Ты бледнее простыни. — Да всё с ней нормально, — подаёт голос Дин. — Не нагнетай. — У неё может быть шок. — Сэм, заткнись, — отзываюсь я немного резче, чем хотела. — Прости. Со мной всё… нормально. Переживу. На самом деле стадию шока я уже благополучно миновала дважды. Первый раз, когда Уилл тянул меня на кухню, второй — когда всё закончилось. Я почти не помню, что было дальше… кажется, приехала полиция и скорая, но Дин, не теряя времени даром, кое-как поднял меня на ноги и… в общем, в итоге я сижу здесь, в «Импале», в его кожанке, заботливо накинутой на плечи, и смотрю вперёд невидящим взглядом, витая где-то далеко в своих мыслях. Настолько далеко, что даже сама не знаю, о чём думаю. Тепло куртки успокаивает, а сама она в последнее время успешно справляется с ролью оранжевого противошокового одеяльца Шерлока Холмса[4]. Только, наверное, благодаря ней, пахнущей Дином — порох, пот и что-то, отдалённо напоминающее виски — я держусь относительно спокойно, хотя меня всё ещё немного потряхивает. — Как там девочка? — Приехала неотложка, забрала её и нескольких других в больницу. Ей повезло, вроде ничего серьёзного не задето. Из пятнадцати погибло пятеро, среди них охранник. — Дэш? Проклятье, — шипит Дин и остервенело кусает губы, точно пытаясь взять себя в руки. — Ты его знал? — Мы с отцом познакомились с ним в Теннеси лет семь назад, он там на алкогольном заводе работал, — Дин кривится в горькой иронической усмешке. — Мы тогда дело о перевёртышах вели, тварь на его семью напала — убила и жену, и маленькую дочку, — а его еле спасли. Он с горя чуть не обезумел, но к нашему отъезду вроде оклемался и сказал, что уедет из чёртова штата куда-нибудь в Альбукерке. Типа новую жизнь начать хочет. Я попросил его присматривать за местными, пока мы здесь… а вот как вышло. — Ubljudok, — ругаюсь я, правда ругательство выходит вялым. — Что копы говорят? — спрашивает Дин, нервно барабаня по рулю кончиками пальцев. — Дело дрянь, — вздыхает Сэм. — Пацан местный, заканчивает в этом году школу. Он сейчас на медицинском освидетельствовании, полиция пытается дозвониться до его родителей, но они не отвечают. Учителя наперебой рассказывают, каким он был мирным и неконфликтным. Кто-то из одноклассников говорит, что он чересчур замкнутый и всегда держался особняком, хотя, возможно, он обычный аутсайдер, — и когда только он успел всё разузнать, учитывая, что «корочками» в этот раз мы не пользуемся? — Интересно, кто его так достал, что он решил поиграть в зомбанутую версию Кипа Кинкла[5]? — ворчит старший Винчестер, но вопрос явно риторический. — Ты Бобби звонил? — Оставил сообщение на автоответчике. — Надо быстрее со всем этим дерьмом разобраться, пока кто-нибудь не додумался повторить. Это уже все границы переходит: не хватало ещё, чтобы какой-нибудь школяр у себя дома базуку из-под половицы вытащил и сюда притащил. Краем глаза я улавливаю движение на стоянке сбоку от меня: полицейский провожает сгорбившуюся от напряжения Зои — слава Крипке, она не пострадала! — к машине, у которой терпеливо ждёт её весьма обеспокоенный отец. Вспомнив своё обещание поговорить с ней, я скидываю куртку и спешно вылезаю из машины, пока они не уехали. — Меня не ждите, — коротко бросаю я, прежде чем захлопнуть дверцу и побежать к ним. — Зои! Подожди!_________________________
[1] Рик Дженест — канадская модель из Монреаля, больше известен как Парень-Зомби (Зомби-Бой) из-за тату, изображающих скелет человека. Свои тату Рик начал набивать с 16 лет. [2] Андерс Беринг Брейвик — норвежский националист, протестантский фундаменталист, организатор и исполнитель взрыва в центре Осло и нападения на молодёжный лагерь правящей Норвежской рабочей партии 22 июля 2011 года. В результате терактов погибло 77 человек и 151 получили ранения. [3] Тейт Лэнгдон — вымышленный персонаж из первого сезона «Американской истории ужасов». Нанюхавшись кокаина, поджёг своего отчима и расстрелял половину школы. В эпизодах, где Тейт представляет, как он расстреливает свой класс, его грим является точной копией татуировки зомби-боя. [4] Британский детективный телесериал «Шерлок» (2010-2017), эпизод «A Study in Pink» — после выхода эпизода упомянутое оранжевое одеяло стало культовым среди фанатов «Шерлока». [5] Кипленд «Кип» Филип Кинкл — американский преступник, который в возрасте пятнадцати лет 20 мая 1998 года убил своих родителей, а на следующий день устроил бойню в столовой школы города Спрингфилд, штат Орегон, застрелив двоих учеников и ранив 24. В настоящее время находится в тюрьме, приговорён к 111 годам заключения без права на условно-досрочное освобождение.