Другая сторона мечты

      — Где мы? — слышится голос Артёма.       Спешно захлопнув дверь и создав для надёжности тяжёлый амбарный замок, я оборачиваюсь. Место кажется одновременно и знакомым, и незнакомым, как если бы я видела, но ни разу не посещала его лично.       — Это не твой Рай? — на всякий случай уточняет парень.       — Если только из очень раннего детства, — бормочу, оглядываясь.       Мы находимся в большом деревянном доме, по-видимому, двухэтажном или выше, так как наверх ведёт такая же деревянная лестница. Первый этаж переделан под бар: больше десятка столов с перевёрнутыми на них стульями, барная стойка около лестницы. На стенах неисчислимое множество защитных символов, скорее всего енохианских против ангелов. В воздухе витает характерный запах виски и пота. А ещё пороха, знакомый от Дина, и сейчас, спустя столько времени бытия охотницей, чуть ли не родной.       Подойдя ближе, мы с Артёмом замечаем странного вида ноутбук: явно собранный и разобранный несколько раз, кое-где перемотанный изолентой и скотчем и с какими-то дополнительными деталями, место которым нашлось только на крышке сзади.       — Кажется, вспомнила, — произношу я, чувствуя, как на лице расплывается широченная улыбка. Неслыханная удача! — Это бар «Дом у дороги».       — Оно и понятно, что бар. А нам нужен кто-нибудь, кто сможет тебя оживить. Чему ты так радуешься?       — Потому что это — именно то место, где нам помогут, — даже не верится в такое удачное совпадение. — Э-эй, здесь есть кто-нибудь? — кричу я, подбегая к лестнице. — Эш? У тебя посетители!       Сзади слышится недовольное ворчание и поток едва различимых ругательств. Эш, по старой привычке, спал на бильярдном столе и явно не ожидал гостей в своём Раю.       — Это же… это тот парень из первого «Форсажа»! — восклицает Артём, разглядев хакера. — Как его… Джесси, компьютерный гений.       — Кто-кто? — в моей жизни попадалось много всего интересного, но посмотреть первый «Форсаж» так и не довелось, а в сиквелах никакого компьютерного гения Джесси не было.       — Чэд Линдберг[1]… — этих двух слов оказывается достаточно, чтобы до меня дошло.       — Ты хочешь сказать, что Чэд Линдберг был в «Форсаже»?       — В первой части, его там же и убили.       — Офигеть, — резюмирую я не без сожаления в голосе. — И ведь не посмотришь теперь!       — Остались бы мы в моём Раю, я бы тебе включил.       — То есть так ты заманиваешь девушек на свидание? — хохочу я, по-дружески пихая Артёма в плечо. Парень задорно подмигивает.       Эш тем временем слезает со своего стола и перебирается к нам поближе, с интересом слушая нашу болтовню двух задротов.       — Разобрались, на кого я похож? — участливо интересуется хакер негромким голосом. Мы робко киваем, выглядя, должно быть, как провинившиеся дети. — Хорошо. А теперь объясните, кто вы такие и откуда знаете меня?       Именно в этот момент я осознаю, что построенный наспех план далёк от идеала, и беспомощно смотрю на Артёма, ища поддержки у него.       Парень лишь пожимает плечами и бормочет:       — Тебе повезло, что в Раю переводчики не нужны.       Он прав: Эш понимает русскую речь так же, как если бы мы говорили по-английски. Похоже, после смерти языковые барьеры рушатся.       — Я… я от Винчестеров, — мямлю я. — Они здесь недавно были, направлялись в Райский Сад.       Слушая меня вполуха, Эш направляется к бару, нашаривает под стойкой банку пива, включает ноутбук и, окинув меня оценивающим взглядом, бросает:       — Ты новая подружка Дина, не так ли?       — Не так, — упрямо возражаю я и готова отстаивать свою позицию до последнего, но Эшу, похоже, плевать — он лишь машет рукой и делает глоток пива.       — Итак, вы какие-то очередные знакомые Винчестеров, попавшие на тот свет из-за, собственно, знакомства с ними, — так, словно это обыкновенное дело, нечто сродни воскресного похода в церковь, подводит хакер итог нашему неловкому знакомству. — Ты, очевидно, та самая Людмила, за которой охотятся ангелы и которой лучше оставаться живой да подальше от них. Спешу тебя разочаровать, последняя известная мне дорога в Райский Сад сейчас закрыта и охраняется самим Захарией.       Сколько ещё обломов, подобных этому, будет сегодня? И как долго будет длиться это самое сегодня?       Самое главное: как долго мне придётся торчать здесь?       Голова снова начинает болеть, как будто кто-то решил просверлить в ней дыру самым толстым, а заодно ржавым сверлом. Я обессиленно опускаюсь на стул рядом с барной стойкой и жестом Сабрины Спеллман[2] пытаюсь «наколдовать» себе стакан воды с пачкой анальгина, но вместо него появляется стакан с пивом.       — Зашибись, — изрекаю я, но пиво всё-таки пригубляю. Имбирное. Как в том пабе, где мы с ребятами иногда проводили вечера, оно самое лучшее из всех, что я когда-либо пробовала. Ничего другого от райского сервиса ожидать нельзя, только самое лучшее.       — Что будешь делать? — спрашивает Артём, присаживаясь рядом.       — Ничего, — бормочу я раздражённо. — Пошло оно всё нахрен, весь этот Апокалипсис, эти грёбаные Винчестеры и вся эта жизнь. Может оно и к лучшему, что меня убили. Ты, я смотрю, не слишком-то горюешь.       — Горевал бы, окажись в Аду, — парень приподнимает уголок губ в улыбке и щёлкает пальцами Эшу: — Нальёшь чего-нибудь?       Хакер, самым бессовестным образом слушающий нашу беседу, показывает большой палец, ставит ещё стакан, с прозрачной жидкостью и можжевеловым запахом — похоже, джин-тоник, — перед Артёмом и интересуется:       — Вам нужна комната, чтобы задержаться здесь на пару десятилетий?       — Пожалуй, это неплохая идея, — соглашаюсь я. В мой Рай или к Артёму сейчас соваться небезопасно, а «Дом у дороги», очевидно, ограждён от ангельского проникновения. Можно переждать несколько лет, пока ситуация с Апокалипсисом не стабилизируется, и не отпадёт необходимость в моих знаниях, а потом просто вернуться в свой Рай и забыть обо всём.       Будет ли это предательством по отношению к Винчестерам? Как посмотреть. С одной стороны, я обещала им помочь, но вместо этого застряла здесь и теперь уже плевать хочу на всё. С другой стороны, охота за мной не будет отвлекать их на мою защиту, да и вероятность того, что меня поймают, нивелируется. А если меня не смогут поймать, то не смогут поковыряться в моей голове, следовательно, не найдут знаний, способных разрушить мир. Я помогу им своим невмешательством.       Надеюсь, они тоже придут к такому выводу и простят мой поступок. Всё равно через несколько лет они тоже окажутся здесь, а может, даже гораздо раньше. Тогда и поговорим.       — Ты согласна? — настаивает Эш.       — Сог… — начинаю я, но осекаюсь: — Подожди, что?       — Ты согласна остаться здесь? — спрашивает хакер. — Да или нет?       И именно после этих слов, сказанных в нетерпении, с явным нажимом, приходит неожиданное озарение. Это не Эш и не «Дом у дороги».       Нужно уходить. Срочно.       Стараясь сделать это как можно более незаметно, пинаю Артёма под стойкой, привлекаю его внимание.       — Не сочти за грубость, чувак, но мы, пожалуй, пойдём, — бормочу я, стараясь говорить уверенно. — Я тут вспомнила… нам надо разыскать ещё один Рай… м-м-м… медиума. Памеллы Барнс. Она может что-нибудь знать.       Мы, было, слезаем со стульев и направляемся к выходу, когда Эш — или кто он на самом деле, — появляется прямо перед нами, преграждая путь.       — Памелла уехала на Вудсток[3], и до неё сейчас не дозвониться. Боюсь, я единственный, кто может тебе помочь.       — Из всех ты единственный, кто мне точно не поможет.       Эш скупо улыбается:       — Зато твоя помощь будет неоценимой, Людмила.       Здание вокруг нас начинает трястись, деревянные панели рушатся, столы со стульями крошатся в пыль, а люстры, бутылки в баре и посуда со звоном разлетаются на тысячи осколков. Умело построенная декорация вокруг нас разваливается, обнажая белые стены просторного офиса. Не проходит и секунды, как мусор исчезает, барная стойка превращается в широкий белый стол с удобными кожаными креслами, а вместо бильярда появляется стоматологическое кресло с кучей ремешков и различных приспособлений на тумбочке рядом. Иллюзия Эша исчезает, а перед нами стоит Наоми в своём светло-сером костюме и с собранными заколкой волосами.       Небесная канцелярия. Ангелы перехитрили нас.       — Просто оставьте меня в покое, — рычу я, пятясь назад.       — Нам нужно лишь изучить твои воспоминания, — парирует Наоми.       За спиной слышится движение, и две пары сильных рук хватает меня под белы рученьки, чтобы, не обращая внимания на крики и любые попытки вырваться, оттащить к креслу, швырнуть на сидение и без лишних слов застегнуть все необходимые ремешки. Артём набрасывается на появившихся ангелов, больше похожих на вышибал в клубе, сзади, чтобы оттолкнуть, вырвать меня из их лап, но стоит Наоми щёлкнуть пальцами, как парень просто исчезает.       — Что ты с ним сделала? — кричу я.       — О своём друге можешь не беспокоиться: он отправился обратно в свой Рай. Здесь от него всё равно никакой пользы.       С привычным шорохом крыльев в кабинете появляется Захария с видом дорвавшегося до вожделенной сметаны кота. Взгляд архангела скользит по мне, вырывающейся и выкрикивающей самые скверные ругательства, какие только удаётся вспомнить, но лишь на мгновение, будто не он гонялся за мной несколько месяцев в попытках переманить на свою сторону.       — Наоми, ты как всегда великолепна, — мурлычет он с улыбкой, больше походящей на хищный оскал, и театрально целует ангельше руку. — Мне стоило сразу поручить эту миссию тебе.       — Ты как всегда любезен, Захария, — отвечает она с той же скупой улыбкой.       Сейчас начнётся. Или нет? Рай исполняет любые желания праведника, но вряд ли он допустит нанесения вреда ангелам здесь, на Небесах. Кроме того, я в Небесной канцелярии, где вся магия может контролироваться.       Но если мне не под силу вырваться, то я хотя бы могу свести результаты их исследования к нулю одним лишь пожеланием…       — Можешь даже не пытаться ставить блок на свои воспоминания, — советует Наоми, словно прочитав мои мысли. — Я всё равно взломаю его, но тебе будет намного больнее.       — Отпустите меня, пернатые… — кричу я, но договорить не успеваю: ангелы-вышибалы, застегнув специальный ремень на подбородке, вставляют в рот кляп, обрывая вопль с очередным нелестным высказыванием в адрес ангельской братии.       Наоми берёт в руки устройство, похожее на бормашину.       — Советую расслабиться и подумать о чем-то, что тебя успокаивает. Глазом моргнуть не успеешь, как я закончу, и мы отправим тебя обратно на Землю.       Я дёргаюсь, хотя вполне осознаю всю бессмысленность предпринимаемых усилий, потом снова дёргаюсь, ещё и ещё, точно ремни могут порваться под моим напором, но ангельша лишь перехватывает мою голову крепким захватом и приставляет устройство ко лбу. Медленно, миллиметр за миллиметром, она просверливает отверстие, а я извиваюсь, не зная, куда деться от ужасной боли, и не имея возможности даже толком закричать — чёртов кляп оставляет возможность только для сдавленного мычания. Надеюсь потерять от боли сознание, спастись в небытие, но вскоре понимаю, что даже это невозможно, если ты — душа в загробном мире. Сознание, как назло, остаётся трезвым, и каждая секунда боли выбивается в памяти подобно эпитафии на надгробном камне.       Захария стоит рядом и взирает на происходящее с нескрываемым злорадством. Ещё бы ему не злорадствовать, ведь он наконец-то добился своего!       Потом боль, прорезающая мою плоть, ослабевает, Наоми откладывает сверло в сторону, но лишь для того, чтобы вытереть кровь и взять какое-то другое устройство. Сзади слышится ещё один шелест крыльев, и у меня даже появляются силы задаться вопросом, не пришёл ли кто-нибудь ещё полюбоваться на мои пытки. Михаил, например, решивший получить информацию сразу, из первых рук. Или слишком много чести?       — Что ты здесь делаешь? — недовольно спрашивает Захария.       — Выполняю распоряжение, — коротко отвечает прибывший и касается двумя пальцами моего лба.       В следующее мгновение Наоми и Захария исчезают, равно как и ремешки с ненавистным стоматологическим креслом, а белые стены Небесной канцелярии сменяются зарослями всевозможных цветов и растений. Ноги сами собой подкашиваются, и я, оперевшись о ствол ветвистого дуба, обессилено опускаюсь на землю. Провожу рукой по лбу — пальцы окрашиваются красным.       Проклятые ангелы.       — Ты слишком обобщаешь, — слышится тот же голос где-то совсем рядом. Я пытаюсь отыскать его источник взглядом, но мне удаётся увидеть лишь спину своего спасителя, прежде чем он скрывается с другой стороны дуба.       Кое-как поднявшись, я спешу обогнуть дерево, только там уже никого нет; зашуршавшие кусты подсказывают, что незнакомец скрылся там, но, последовав за ним, я снова никого не нахожу.       — Кто ты? — растерянно спрашиваю я в пустоту.       — Тот, кто способен тебе помочь, — голос звучит совсем рядом, однако обернувшись на него, я снова никого не вижу. — Ты можешь назвать меня садовником или смотрителем, но я не являюсь ни тем и ни другим.       — Мы сейчас?..       — …в Эдеме, ты угадала верно.       — Ты Иешуа?       — Не имеет значения.       — Почему ты скрываешься?       — Так надо.       — Что с Артёмом? Он действительно вернулся в свой Рай?       — Да. Он в полном порядке.       — Кто приказал спасти меня? — вопросов больше, нежели ответов, и я не могу заставить себя не задавать их. Правда какая к чёрту разница, когда этот человек — если его можно назвать человеком, — спас меня от Захарии и Наоми?       — Ты задаёшь слишком много вопросов, — следует ожидаемый ответ. — Впрочем, все они неверны.       — Но…       — Главный вопрос: зачем этот мир призвал тебя, — голос звучит неожиданно близко, я вздрагиваю, но заставляю себя не оборачиваться, опасаясь, что он снова уйдёт куда-нибудь.       Спаситель замолкает, словно ожидая моих слов, но я могу лишь выдавить, запинаясь:       — П-призвал?       — Из всех возможных событий судьба выбрала именно эти, которые произошли и произойдут с тобой. Из всех возможных миров судьба выбрала именно твой. И эта же самая судьба посчитала тебя подходящей кандидатурой.       — Подходящей… для чего?       Мне кажется, будто я слышу лёгкие шаги, приближающиеся ко мне, всё тот же таинственный голос шепчет прямо на ухо:       — Ты не принадлежишь этому миру, дитя, но ты поможешь исцелить его.       Тяжело вздохнув, я закрываю глаза, надеюсь собраться с мыслями. Тут же ощущаю ещё одно прикосновение ко лбу и проваливаюсь во тьму уже в который раз.       Очередная реальность сегодняшнего дня встречает меня жёсткой поверхностью, на которой я лежу. Но разбираться, куда именно нелёгкая занесла меня на этот раз, некогда, потому что сразу же я чувствую острую нехватку кислорода и спешу восполнить иссякший в лёгких запас воздуха. Будто только что вынырнула из-под воды и теперь не могу надышаться.       Переведя дух, сажусь и оглядываюсь. Сгущаются сумерки, вокруг деревья, неподалёку стоит… «Импала». А я нахожусь на высоком деревянном настиле, укрытая белой простынёй.       Понимание приходит слишком быстро, и мои нервы уже не выдерживают, это становится последней каплей. Вскрикнув, отпихиваю саван ногами и пытаюсь слезть с настила, но тело не слушается, поэтому я рискую скатиться с него кубарем, между делом что-нибудь сломав. Шею, например. Спасают лишь сильные руки, поймавшие меня почти в падении.       Руки совсем некстати напоминают стальную хватку ангелов-вышибал, привязывающих меня к пыточному креслу, и это никоим образом не способствует возвращению спокойствия и самообладания. Напротив, ослеплённая страхом, я начинаю пинаться, отбиваться и даже кусаться, а как только хватка исчезает, спрыгиваю с настила и без раздумий несусь куда-нибудь подальше от этого места. Сухие иголки и мелкие камушки нещадно колют голые ступни.       — Стой! — кричат мне вслед.       Не успеваю я пробежать пары метров, как меня ловят вторые руки, которым удаётся побороть сопротивление. Поймавший просто прижимает меня к себе и держит так до тех пор, пока ко мне не возвращается разум, и я не перестаю брыкаться.       — Дин, — шепчу, чувствуя, как слёзы застилают глаза.       — Всё в порядке, — глухо отзывается он, его сердце колотится как ненормальное.       Я поднимаю голову, чтобы снова увидеть его лицо — кажется, мы не виделись целую вечность! — а он лишь приподнимает пальцами мой подбородок и впивается в губы жадным поцелуем. В этом поцелуе всё: и страх, и боль, и величайшее облегчение, всплеск эмоций, та самая разрядка, которая докажет реальность происходящего. Точно убедит, что все страхи позади.       Впервые он по-настоящему открывается мне, обнажает свои чувства, и вряд ли это будет длиться вечно — стена по имени Дин Винчестер совсем скоро снова станет глухой и непробиваемой. Но именно в этот момент нам обоим плевать на все немые договорённости. Неважно, что случится потом, сейчас — миг вседозволенности для нас двоих, поэтому я без раздумий отвечаю на поцелуй и не отстраняюсь до тех пор, пока грудь не скручивает новым спазмом подступающей истерики, а лёгкие снова не обжигает изнутри из-за недостатка кислорода.       — Ты жива, и теперь всё в порядке, — выдыхает Винчестер, оторвавшись от моих губ.       — Вы меня едва не похоронили, придурки, — голос срывается, и укор превращается в рыдание.       — Тебя не было слишком долго, — Дин стирает скатывающиеся по щекам слезинки пальцем. — Мы думали, ты уже не вернёшься.       Не в силах остановить поток слёз, я лишь глупо улыбаюсь и прячу лицо у охотника на плече. Нужно переварить всё случившееся за сегодня.       — Кажется, придётся делать прививку от бешенства, — усмехается подошедший к нам Сэм. Повернув голову, вижу на его руке глубокий кровоточащий укус — мой укус, — который, однако, его совсем не беспокоит. На мгновение мне становится стыдно за это, а Дин, напротив, смеётся.       — Холодно, — жалуюсь, зябко поведя плечами. Винчестер в очередной раз отдаёт мне свою куртку:       — Сейчас поедем в мотель, — обещает он и заботливо поднимает меня на руки, чтобы не ходила босой по сырой земле. — А после — сразу в Лебанон.       Мы снимаем небольшой трёхместный домик в ближайшем городке, приводим себя в порядок, успеваем как следует отоспаться и уже собираемся возвращаться в бункер, где точно безопасно, когда в дверь коротко стучат. Учитывая события последних суток, это не может не насторожить.       Пряча за спиной заряженный пистолет, Дин неслышно подкрадывается к входу, тихонько отодвигает задвижку замка и тянет дверь на себя. Видит, что там никого нет, облегчённо выдыхает и, щёлкнув предохранителем, привычно прячет оружие за пояс. Наклоняется и подбирает что-то с порожка.       — Что там? — любопытствует Сэм.       Слишком удивлённый, чтобы ответить, Винчестер демонстрирует «посылку»: коробочку, в которой лежит кулон. Его кулон, тот самый, который когда-то давно Сэм подарил ему на Рождество, и который Кас одолжил для поисков Бога.       Ни у кого не остаётся сомнений по поводу вернувшего долг. Вопрос вызывает лишь текущее состояние Кастиэля, который в последнюю нашу с ним встречу был зомбирован и абсолютно невменяем. Неужели ему удалось вырваться из-под контроля Захарии? И как он смог найти нас, если на наших рёбрах стоит противоангельская защита?       — Как бы то ни было, он, должно быть, в курсе, что Богу плевать на Апокалипсис, — пожимаю плечами. — Это было в сериале.       Смерив меня и Сэма задумчивым взглядом, чуть задержавшемся на Сэме, Дин подходит к урне и выбрасывает коробочку с её содержимым. Его позиция на этот счёт ясна.

_________________________

[1] Чэд Тайлер Линдберг — американский актёр, среди наиболее известных его работ — участия в кинофильме «Форсаж» (в роли Джесси) и телесериале «Сверхъестественное» (в роли Эша). [2] Сабрина Спеллман — главная героиня американского ситкома «Сабрина — маленькая ведьма» (1996-2004), потомственная ведьма, наполовину человек. Согласно вселенной сериала, большинство магов колдует указательным пальцем правой руки, таким образом направляя свою магию на нужный им объект или существо. [3] Вудстокская ярмарка музыки и искусств (в разговорной речи Вудсток) — один из знаменитейших рок-фестивалей, прошедший с 15 по 18 августа 1969 года на одной из ферм городка в сельской местности Бетел, штат Нью-Йорк, США.