Другая сторона мечты

      Преодолев дальнейшие «послевкусия» типичной отключки, в которых я, кажется, за последние месяцы успела побывать непозволительно часто, обнаруживаю себя прикованной пластиковыми хомутами к стулу в непонятном тёмном помещении, где словно нет ни окон, ни дверей. Избушка, блин, на курьих ножках. Первую же мысль — К.Л.А.Д. разыскали меня и теперь так прикалываются, — я отметаю как абсолютно несуразную. Второй раз они бы меня точно к стулу не примотали. Да и парней у них всего двое, Дэн и Ал, а после тренировок Дина я запросто накостыляю обоим.       А ещё вспоминаю, что мой мобильный остался в рюкзаке. Блеск! Меня теперь даже при всём желании вряд ли найдут.       С другой стороны любой, кто бы меня ни схватил, не сможет проникнуть в мою sancta sanctorum. Телефон, конечно, не почивший в глубинах Ада ноутбук, но кое-что важное тоже содержит. Взять тот же спортивный альманах из моего мира — спасибо предприимчивым фанатам Земекиса[1] за тематическое приложение в Google Play, — с которым я периодически на ставках играю. В моём времени он был бесполезным, но сейчас с ним можно неплохо зарабатывать наличность ближайшие четыре года. Чем я без зазрения совести пользуюсь. Понемногу, чтобы мой маленький секрет не знал никто, кроме Винчестеров.       Где-то сбоку негромко скрипит дверь, лучи какой-то лампы из соседней комнаты образовывают на полу растянутый четырёхугольник света, и я могу наконец-то разглядеть комнату вокруг себя — тесная каморка, похожая не то на комнату для допросов, не то на большую кладовку. Окон действительно нет. По сути, это единственное, что мне удаётся разобрать наверняка, прежде чем я снова опускаю голову, будто всё ещё не пришла в сознание. Возможно, так я узнаю чуточку больше.       — До сих пор в отключке, — констатирует мужской голос. Тот самый, который называл меня «лапулей». — Ты уверен, что она не помрёт?       — Это всего лишь хлороформ, дубина, — отзывается второй. Наверняка тот, с тряпкой.       Слышатся шаги, что-то щёлкает — за закрытыми веками светлеет. Они включают свет в комнате. После чего один из них хватает меня за собранные в пучок волосы и откидывает голову назад, а я тем временем стараюсь выглядеть как можно более бессознательной.       Однако следующая за движением пощёчина вынуждает «прийти в себя». Удар отличается от тумаков Дина, коими он меня щедро наградил и в Салине, и дома, в Лебаноне, но приятного всё равно мало. Я позволяю ударить себя ещё раз для приличия — чтобы правдоподобнее вышло — и с глухим стоном «разлепляю» глаза.       — Привет, лапуля, — вкрадчиво произносит тот, первый. — Как себя чувствуешь?       — Как твоя мамаша после твоего зачатия, — отбриваю, намеренно выбирая слова погрубее. И снова, с душевным «сука», получаю ещё одну пощёчину, но это совсем не умеряет мой пыл: — Кристо.       Как ни странно, глаза парня остаются прежними. Карими, с мешками и покрасневшими не то от злости, не то от недосыпа или перепоя. Но главное — человеческими. Всё не так страшно, как могло показаться вначале. Это не демоны. И уж точно не ангелы — тем незачем так мудрить.       Зато это могут оказаться охотники, затаившие безмерную обиду на Сэма, выпустившего Люцифера. Большую опасность они представляют как раз для младшего Винчестера, но мне тоже рано радоваться, особенно сейчас. Всё-таки мои руки сейчас связаны.       — Какого хрена здесь происходит? — я приступаю к делу без особых церемоний.       — Как будто ты не знаешь, сингл, — насмешливо отзывается второй, стоящий чуть дальше. Козёл, который усыпил меня хлороформом.       — Кто? — тупо переспрашиваю. «Сингл» — или, точнее, «single» — в переводе с английского означает «одинокий», «один», «единственный» и даже «незамужняя» по отношению к девушке. Я столько лет имею тесное общение с английским языком и уже настолько долго живу в Штатах, что все эти значения всплывают даже не в памяти — в подкорке! — молниеносно. Но вряд ли парниша хочет указать на отсутствие у меня обручального кольца — судя по тому, как он выделил слово «сингл». Может, это какое-то прозвище, данное охотниками девчонке-пророку, вьющейся рядом с Винчестерами? Что же, их логичность можно сравнить разве что с действиями команды «Прометея»[2].       — Не в твоих интересах сейчас включать идиотку, Сингл, — выводит меня из раздумий первый. На его счастье мои ноги тоже предусмотрительно привязаны к стулу, иначе не миновать ему повторного удара в пах.       Вместо этого приходится продемонстрировать и ему всю красочность русской брани. Правда, он, как ни странно, сего представления не оценивает. Или он не в курсе, что девчонка-пророк — не американка?       В то же время мне не даёт покоя таинственное слово. Сингл, Сингл, Сингл… где я его уже слышала помимо обычной речи? В глубинах памяти что-то копошится, но вытащить это на поверхность не удаётся — голова всё ещё гудит от хлороформа, а само воспоминание точно сопротивляется и изо всех сил цепляется лапками за свою обитель. Слово лишь бьёт набатом: Сингл! Сингл! Сингл!       — Где перо?       Я смаргиваю и фокусирую взгляд на лице парня:       — Какое перо?       Он не выдерживает моей рассеянности и дарит ещё одну крепкую затрещину. Я снова ругаюсь.       — Где перо нефилима, сука? — рычит он. — Куда ты его спрятала?       А вот теперь ситуация окончательно отчаливает от берегов моего понимания. Нефилим? Перо? Что за чушь он несёт?! Я нефилима в «Сверхъестественном» только раз под конец восьмого сезона видела, а он требует его в реальности, ещё и отдельно от его грешных перьев. Какого вообще чёрта?!       — Зачем охотникам понадобился нефилим, да ещё ощипанный? Колдовать собрались, на сторону зла переходите, а? Печенек принести? Люк… я твой отец! — последнюю фразу я произношу с должным шипением и придыханием, стопроцентно этим нарываясь на очередные побои. Плевать, пусть бьют: я всё равно о нефилимах знаю только то, что это дети — порочные дети — ангелов и людей. Всё.       Но парень бить меня не спешит. Полуоборачивается ко второму:       — Кэл, тащи свою дрянь. Заодно проверим её действие.       Было закуривший Кэл предвкушающе ухмыляется, будто только и ждал этих слов, а по моим кожным прериям табуном скачут мурашки. Какую такую дрянь они хотят на мне испытывать? Протестую!       — Что, страшно, Сингл? — усмехается не-Кэл, едва Кэл, щелчком отшвырнув окурок в сторону, покидает помещение. — Может, расколешься, пока не поздно? Ты ведь им, насколько нам известно, всё равно не пользуешься. А нам оно нужно.       — Для чего?       — Не твоего ума дело. Нужно — и всё.       — Нужно — ищите там, где оно есть.       — Мы этим и занимаемся, Сингл, — нараспев тянет вернувшийся Кэл. Парень, без сомнения, слышал последнюю фразу.       В руках у Кэла непрозрачный пузырёк с резиновой пробкой, из которого он аккуратно набирает в шприц жидкость мутно-серого цвета. От одного только вида этой неведомой дряни меня передёргивает, а по мере приближения ко мне Кэла с готовым для инъекции шприцем, я дёргаюсь интенсивнее и уже осознанно. Если они не смогут прицелиться — не смогут и уколоть.       Без лишних церемоний не-Кэл снова хватает меня за пучок волос и откидывает голову вбок. Я пытаюсь вывернуться, но меня жёстко фиксируют второй рукой. Игла колет прямо в шею, а я всхлипываю от боли. Ненавижу уколы!       — И как скоро подействует? — не-Кэл отступает на шаг назад.       — Минут через пять.       Не врёт. Сначала будто ничего не происходит — я всё так же в сознании, готова препираться, получать пощёчины и крыть знаменитым трёхэтажным русским матом, — но потом появляется головокружение. Следом приходит головная боль, возрастающая, кажется, с каждой секундой. Становится жарко, точно меня засунули сначала в баню, а вслед за ней — в самую что ни на есть настоящую печку! Накатывает ужасная слабость, и я безвольно роняю голову на грудь. Глаза слипаются, и держать их приоткрытыми удаётся только за счёт страха. Минуя первые три фазы наркотического опьянения, меня сразу бросает в четвёртую — мне, хоть и с трудом, удаётся по памяти сопоставить большую часть своих симптомов с тем глупым рефератом по БЖД, который я писала точно в другой жизни. А в том, что эти двое решили меня накачать какой-то самодельной наркотой, сомнений нет.       — Ты уверен, что эта штука работает? — голос не-Кэла звучит приглушённо, словно через толщу воды или наушники. Парень кажется обеспокоенным. Но не моей смертью из-за неправильного действия «препарата», нет, а потерей очевидно ценного источника информации. Почему-то мне кажется, что именно этим.       — Можешь начинать спрашивать. Она тут же расколется, зуб даю.       Не-Кэл берёт меня за подбородок и почти заботливо поднимает мою голову. Я медленно моргаю, тщетно пытаясь прогнать туман, точно заволакивающий мой взгляд и искажающий очертания лица не-Кэла, его лицо начинает расплываться.       — Сингл, где ты спрятала перо нефилима? — спрашивает парень более спокойно. Точно для него я в один миг превращаюсь в маленького ребёнка, с которым только спокойная беседа и действует.       — Ya nichego ne znayu… — бормочу я вяло движущимся во рту языком. — Я ни разу не встречала нефилимов…       Приглушённый свет и тени от парней пляшут разноцветными пятнами, кружатся в вихре, в водовороте, сливаются, перемешиваются и вновь разделяются. Голову точно каленым шурупом пронзают, да медленно, с вдохновением. По щекам текут слёзы, кажется, я даже стону от боли, но тут же забываю всё, растворяясь во внутреннем огне и танце света и тени.       — Погоди-ка… — перед расплывающимся взором возникает лицо Кэла. Его — или чья-то другая, неважно, на самом-то деле, — рука касается сначала моей одежды, а потом плеча, как будто с меня хотят снять толстовку и майку-борцовку. Неужели насиловать собираются?       Левого плеча касается прохлада воздуха и Кэл шипит:       — Проклятье, Джерри. Это не Сингл.       — Гонишь.       — Сам посмотри! У неё ожога на плече нет.       — Может ты не на том плече смотришь?       Не проходит и минуты, как обследованию подвергается второе плечо. Не-Кэла, который на деле зовётся Джерри, нарекают идиотом и, похоже, выписывают оплеуху. Завязывается спор, грозящий перерасти в потасовку. Обо мне словно вовсе забывают.       — Эй, — кто-то из них — я уже не разбираю, кто именно — хлопает меня по щекам, чтобы привести в чувство. — Эй-эй-эй, слышишь? Не вырубайся.       — Poshel ty, — выдавливаю я через силу.       — Как тебя зовут? Эй, смотри на меня, — парень осторожно поднимает мою голову. Кажется, это Джерри. — Как тебя зовут?       — Люда… — отзываюсь я, почему-то даже не подумав о том, чтобы соврать. Неведомая дрянь, вколотая мне, точно подчиняет себе язык. Мелькает мысль о сыворотке правды. Последняя мысль из здравых. — Людмила Максимовна Калашникова, data rozhdenija… — я уже готова выложить всю подноготную, но силы покидают меня до той степени, что голос постепенно затихает.       Сознание начинает ускользать от меня, но в звучащем рядом голосе Кэла я разбираю тревогу:       —…что мы будем теперь делать?       —…где-нибудь под мостом. Копы решат, что от дозы сдохла, — в расслышанной мной фразе Джерри сталь.       Несмотря на все мои попытки держать себя в сознании, на этих словах оно снова потухает.

_________________________

[1] «Назад в будущее» — научно-фантастическая кинотрилогия (1985-1990) о путешествиях во времени, описывающая альтернативные реальности маленького американского городка Хилл-Вэлли и нескольких проживающих там семей, поставленная режиссёром Робертом Земекисом и спродюсированная Стивеном Спилбергом, Фрэнком Маршаллом и Кэтлин Кеннеди. «Спортивный альманах Грея (1950-2000)» — справочник с результатами всех спортивных состязаний, который использует Биф Таннен, чтобы стать одним из самых богатых и влиятельных людей США. [2] «Прометей» — американский научно-фантастический фильм режиссёра Ридли Скотта. Изначально задумывался как приквел фильма «Чужой» 1979 года. В центре сюжета находится команда учёных научно-исследовательского судна «Прометей», занимающаяся поиском создателей человеческой цивилизации на одной из отдалённых планет. Несмотря на отзывы критиков, фильм не раз критиковался поклонниками киновселенной о чужих за нелепое поведение персонажей (которые позиционируются как подготовленная научная спецгруппа), отсутствие проработанных инопланетных чудовищ и просто сюжетные несуразицы, вроде мотивов Компании, которые менялись за фильм несколько раз.