It's Not Babysitting

Погода была просто нереальной. Скорее всего, кто-то перемешал все листочки в календаре, потому что 93 градуса* в Нью-Йорке в начале июня, а уж тем более вечером, совершенно точно не считалось нормальным. Город источал жар, как раскаленная печь, и Курт, направляясь на свою обычную воскресную встречу с двумя друзьями, тихо выругался, ощутив, как рубашка прилипла к вспотевшей спине. По крайней мере, в театре сегодня не нужно было появляться. И Курту даже думать было больно, какой невыносимой могла быть жара несколькими часами ранее. Он потянул на себя дверь их любимого кафе-бара и с облегчением вздохнул, когда ветерок от кондиционера окутал его. Прохладный, но не леденящий – еще одна из причин, по которым Курт так любил это место; кроме того, оно находилось совсем недалеко от его дома, а также предлагало восхитительный кофе и не менее хорошие напитки. Последнее было немаловажно, учитывая, насколько разными были их алкогольные пристрастия. Едва он направился к их любимому столику, как был встречен громким возгласом, заставившим других посетителей с любопытством взглянуть в его сторону. Бариста и глазом не моргнул, уже давно привыкший к выходкам Себастиана за последние годы встреч их троицы. – Сегодня ты опоздал всего лишь на двадцать пять минут, куколка, неплохо. – Высокий и стройный мужчина, с удобством устроившийся на своем стуле, приподнял бокал виски – всегда виски, только самый лучший в этом баре – и широко улыбнулся. Курт закатил глаза. – Заткнись, Себ. Мне в голову пришла идея, я должен был сделать наброски. – Очередная? Не переусердствуй, со всеми-то своими идеями. Как обычно? – Себастиан встал и потянулся, обнажая небольшую часть плоского живота под темной рубашкой. Курт покачал головой. – Только не в такую погоду; я возьму со льдом. Где Купер? – Опустевшая наполовину чашка с чёрным кофе одиноко стояла на столике, поэтому можно было сделать вывод, что последний из их троицы был где-то неподалеку. Себастиан жестом указал на боковую дверцу бара и направился делать заказ. Сегодня была его очередь покупать выпивку. – Ему позвонил брат. С болезненным выражением лица, словно у него запор, Купер направился к выходу, по привычке нервно нарезать круги. Словно в подтверждении этих слов, красивый мужчина с прижатым к уху телефоном прошел мимо двери, развернулся и зашагал в противоположном направлении, с кем-то разговаривая и активно жестикулируя на ходу. Курт устроился в огромном кресле, которое они всегда оставляли для него свободным, и сфокусировался на том, чтобы охладить свой мозг после короткой прогулки по жаре. Он едва успел пригубить свой кофе, когда Купер с растрепанной причёской – из-за привычки вечно запускать пальцы в волосы, Курт знал это – влетел обратно с диким взглядом. – Себ, мне надо выпить, – он шлепнулся на свой стул и с отвращением оттолкнул кофе. – Подожди, принеси двойной. Себастиан ухнул и торжествующе встал. – Наконец-то, хоть кто-то из вас двоих выпьет со мной. Снова водку с колой, или сегодня я смогу уговорить тебя на что-то более крепкое? – Да что угодно. Купер опустил голову на стол, оставаясь в таком положении, пока в его руке не оказался стакан со щедрым количеством тёмно-медовой жидкости. Только тогда он поднял взгляд и за один раз проглотил половину виски, после чего зашёлся в жестоком кашле. Себастиан покачал головой, но не стал комментировать, дожидаясь, пока Купер вновь сможет говорить. – Расскажешь нам теперь, дорогой друг, что выбесило тебя на этот раз? Снова любимый папаша? Курт поморщился. Они оба знали, что даже в тридцать лет отношения Купера с отцом оставляли желать лучшего, поэтому обычно старались не поднимать эту тему. Но природное чутьё Себастиана не подвело и на этот раз. Лицо Купера исказилось от гнева. – Да. – Он допил остаток виски, лишь слегка кашлянув. – Он застал Блейна с парнем – я не знаю всех деталей, но, судя по всему, они там не уроки делали – и вновь одарил его своей мудрой отцовской речью. Бедный мальчик не захотел рассказывать мне всё, но я могу себе представить, как хреново это было; Блейн очень расстроился. Они с отцом поругались, и Блейн позвонил мне, умоляя разрешить остаться со мной на лето. У меня не было другого выбора, кроме как согласиться. Курт почувствовал вспышку гнева, возникающую всякий раз, когда рассказы о гомофобных придурках достигали его ушей; одного взгляда на Себастиана хватило, чтобы понять – не только он это испытывал. В свои двадцать восемь оба уже давно усвоили: нельзя позволять ненависти всяких идиотов задевать их, но это вовсе не значило, что кто-то из них забыл, какую боль это причиняло, особенно в подростковом возрасте. Курт мог себе только представлять, насколько было хуже, когда подобное исходило от твоей собственной семьи. Он в успокаивающем жесте прикоснулся к руке Купера. – Но это ведь хорошо, так? То есть твоему брату определённо будет лучше рядом с тобой, чем в Огайо с вашим отцом. – Курт не понимал, по какой причине Купер выглядел таким расстроенным этой перспективой. – Будет, но у меня совершенно нет на него времени… повышение по службе уже на следующей неделе, новые обязанности, не говоря уж о том, что с аудиторскими проверками, которые мы затеяли, я буду допоздна работать ближайшие дни. Боже, я его даже из аэропорта не смогу завтра забрать, потому что у меня назначена встреча, которую никак нельзя перенести. Кроме того, я не могу позволить ему одному слоняться по Нью-Йорку, так? Он никогда раньше здесь не был. Его может сбить машина, могут похитить, ограбить, избить или совратить какие-нибудь извращенцы. И в то же время, Блейн не может провести всё лето, запертый в моей квартире. Ему нужен человек, который покажет город, научит правилам безопасности, составит компанию… Себастиан всё понял первым и приподнял руки вверх, как только Купер остановился, чтобы перевести дыхание. – Даже не смотри на меня, я работаю столько же, сколько и ты. Если ему потребуется юрист, то, пожалуйста, но в остальном я пас. Попробуй договориться со Сладкими Щёчками, он тут единственный со странным рабочим расписанием. Купер кивнул и умоляюще взглянул на Курта, который комически широко распахнул глаза. – Подожди, что? Нет, да ладно тебе… может, я и работаю в основном дома, но это вовсе не значит, что у меня куча свободного времени. Кроме того, я не какая-то там нянька, что я буду делать с ребёнком? Купер посмотрел на него щенячьим взглядом. Черт бы его побрал, он прекрасно знал, как смягчить Курта. – Но ведь он не ребёнок, ему уже семнадцать, Курт. Исполнится восемнадцать в августе. Ему просто нужно будет несколько раз в неделю составить компанию, а также показать город и научить безопасности. Ох, и привезти завтра из аэропорта. – Куп… – Я буду любить тебя вечно. Я буду всю оставшуюся жизнь платить за тебя налоги. Я… Курт вздохнул. Он знал, что обязательно пожалеет об этом, но, по правде говоря, Курт готов был сделать для своих друзей практически всё, а это даже не было чем-то глобальным. Ему просто придётся немного изменить расписание и ограничить своё творческое (а точнее, беспорядочное) поведение в те дни, когда будет показывать мальчику город. – Хорошо. Я сделаю это, хорошо. Купер подпрыгнул со своего места и втянул Курта в крепкое объятие. – Курт, ты самый лучший. Спасибо! И ты не соскучишься, обещаю, Блейн… Он не услышал, каков из себя Блейн, потому что немедленно был стиснут сзади, а высокий голос Себастиана с энтузиазмом подхватил: – Групповые объятия! х х х х Курт стоял в зале прибытия с огромным стаканом кофе в руке, чувствуя себя раздражительным и все еще не совсем проснувшимся. Он уже несколько раз обругал себя – на английском, французском, и плохом испанском для разнообразия, – за мягкотелость и неспособность отказать Куперу. За те два часа, что Хаммел бодрствовал, поток нецензурных выражений достался также его телефону, что поднял Курта в восемь утра, жаре, которая становилась всё невыносимее, таксисту, что тот громко подпевал радио, и самолету из Колумбуса, запаздывающему на пятнадцать минут. Большинство изысканных ругательств Курт, разумеется, пробормотал себе под нос. Может, Курт Хаммел и являл собой классический пример истинной стервы по утрам, но даже у него были свои границы. Он ненавидел утро. Курт был самой что ни на есть ночной пташкой, убедившись в этом окончательно в тот период, когда стал работать на дому в качестве дизайнера театральных костюмов и осознал, что более продуктивен ночью. Курт к тому же верил, что быстрый взлёт его карьеры чуть ли не полностью зависел от того факта, что он позволял своему мозгу работать по собственному естественному расписанию. Теперь уже несколько лет Курт проводил свои ночи за дизайном и шитьём, редко отправлялся в постель раньше пяти утра и обычно поднимался около полудня. Его работодатели – Бродвейский театр, который фактически перекупил Курта у прежних нанимателей – с готовностью подстраивался под его нужды, позволяя работать с актёрами только днём и вечером. Необходимость забрать Блейна из аэропорта в десять утра означала, что Курту удалось поспать менее трех часов. А недостаток драгоценных часов сна всегда превращал его в элегантного ворчуна, мозг которого имел интересную привычку отлучаться без спроса. В этот самый момент, ожидая появления пассажиров из Колумбуса, Курт был абсолютно уверен: день может стать только ещё хуже. С его-то удачливостью, брат Купера окажется шумным, вечно ноющим и требовательным надоедливым ребёнком без малейшего понятия об уважении ко времени и личному пространству других людей. Боже, а что если он слушает какую-нибудь отвратительную музыку? Или – ещё хуже – одевается так, что Хаммелу будет стыдно стоять рядом? Ведь должна же быть какая-то причина, по которой раньше Купер ни разу не приглашал своего брата в Нью-Йорк и крайне редко говорил о нём. Откровенно говоря, единственной фотографией младшего Андерсона, которую когда-либо видел Курт, был маленький снимок двенадцатилетнего мальчика с воткнутыми в темные кудрявые волосы маргаритками. Он выглядел очень мило, но прошло уже пять лет. Теперь же Курт ожидал увидеть неуклюжего подростка с прыщами и массивной шапкой из волос. Купер тоже ничем особенно не помог. Он не был дома уже около трёх лет, поэтому когда Курт спросил про брата, тот пожал плечами. – Ты видел фотографию в моей квартире. Добавь пару лет. Да уж, спасибо за помощь. Курт уже решил, что просто подбросит парня до квартиры Купера, которая находилась всего в квартале от его собственной, а затем вернётся домой и поспит. Прогулка по городу может подождать до тех пор, пока погода и время станут более приемлемыми. Двери распахнулись, и пассажиры начали заполнять зал, но Курт не видел человека, который бы хоть как-то сочетался с картинкой в его голове. Десятью минутами позднее он всё ещё ждал. Внезапно рядом с ним раздался очень приятный мужской голос: – Простите… думаю, Вы ждёте меня. Курт был твёрдо уверен в обратном, однако уже очень давно усвоил урок: никогда не отказывать таким вот подкатам, пока не удостоверишься, стоит ли молодой человек твоего внимания. Это позволило ему положить в копилку воспоминаний пару ужасных свиданий, достаточно фантастического секса и один раз даже непродолжительные отношения. Так что даже в таком раздражённом состоянии Курт повернулся на голос. И удивлённо моргнул. Этот парень определенно был из тех, кому не хотелось отказывать. Он был невысоким и гораздо моложе него, может, около двадцати двух, но невероятно привлекательным с выразительным лицом и тёплым взглядом. Его тёмные волосы были аккуратно уложены назад, а на шее красовалась очаровательная бабочка, прекрасно дополняющая тёмную рубашку. Даже этого хватило, чтобы у Курта участился пульс. Он ответил на лёгкую улыбку незнакомца. – Спасибо, великолепный, но я жду кое-кого другого. Хотя ты можешь оставить мне свой номер, я перезвоню. Замешательство немного преобразило лицо парня, внезапно сделав на вид гораздо моложе. – Эм, нет, я имел в виду… Вы ведь мистер Хаммел, так? Мой брат прислал вчера Вашу фотографию. Меня зовут Блейн Андерсон. Курт почувствовал, как все его лицо залилось краской. Значит, это и есть брат Купера?! – Ох. Ох, блядь, эм… Чёрт, прошу прощения. Начнём с начала, хорошо? – Он протянул ладонь мужчине – парню, поправил себя Курт – и нацепил очаровательную улыбку. – Привет, приятно познакомиться с тобой. Пожалуйста, не называй меня мистером Хаммелом, хорошо? Просто Курт. Какая-то часть беспокойства исчезла из прекрасных глаз Блейна – они совершенно отличались от глаз Купера, золотистые настолько, что бархат, использованный Куртом для последнего костюма, казался обычной тряпочкой. Блейн пожал ему руку в ответ. – Привет. Спасибо, что приехал за мной. Надеюсь, я не доставил никаких проблем. Я сказал Куперу, что и сам могу поймать такси, но он не хотел об этом даже слышать. Симпатичный и вежливый? Такое нечасто встретишь. – Ничего страшного. Купер хотел, чтобы я отвёз тебя в его квартиру, поэтому сейчас найдём свободное такси. Надеюсь, он оставил тебе что-нибудь перекусить – вероятно, Купер вернётся не скоро. Но если нет, рядом с холодильником есть пара меню ресторанов с доставкой на дом. Блейн кивнул. – Я буду в порядке. Я привык справляться сам. Это было произнесено тихо, и Курт ощутил, как в глубине его души проснулось сочувствие. Он знал, что такое одиночество – Курт изучил это чувство на себе, как и все его проявления, когда впервые оказался в Нью-Йорке. И не оставалось никаких сомнений, что именно это Курт услышал в голосе Блейна. Теперь, когда неловкое начало их встречи осталось позади, Курт решил как следует рассмотреть Блейна. Это было его типичной характеристикой – в то время как Себастиан с удивительной точностью подмечал детали и делал заключения, Курт отлично умел читать эмоции и чувства людей, написанные на лицах, сквозившие в жестах и поступках. Ему потребовалась всего пара секунд, чтобы заметить тёмные круги под слегка покрасневшими глазами мальчика, его немного сутулую осанку, и что улыбка затрагивала только лишь губы. Курт ощутил, как невольно смягчается от этой картины, и это можно было считать подвигом, учитывая утреннюю раздражительность. И все же Курт был удивлён, когда услышал собственные слова до того, как успел над ними подумать. – Давай сделаем так, Блейн. Ты можешь подождать Купера у меня, тогда тебе не придется сидеть одному в пустой и, скорее всего, неприбранной квартире… только если тебе не хочется там оказаться самому. Но мне кажется, что вчера у Купера не было времени, чтобы вызвать горничную. Золотистые глаза наполнились удивлением. – Но… я не хочу навязываться. Курт пожал плечами. – Ты и не навязываешься. – И направился к выходу. Когда Блейн снова оказался рядом, перекинув через плечо ремень от чехла с гитарой и держа в руке большую сумку, Курт добавил: – Мне не трудно приготовить обед на двоих, и, когда нужно будет уйти в театр, ты можешь остаться и… не знаю, заняться чем-нибудь. – Бродвейский театр? – Удивление в голосе Блейна было приятным сюрпризом, и Курт кивнул, придерживая перед ним дверь, чтобы Блейн мог спокойно выйти со своим багажом. – Обожаю Бродвей! Что ты будешь смотреть? Он еще и театр любит? Как так получилось, что Купер никогда не упоминал о таком сокровище, как свой брат? Курт улыбнулся, а после указал на пустое такси, и они направились к нему. – Ничего. Я работаю там… дизайнером. Сегодня у меня по плану примерка костюмов для нового мюзикла. Ты можешь пойти со мной, если хочешь. Блейн резко остановился посреди тротуара, беззвучно открывая и закрывая рот, пока Курт не потянул его в сторону ожидающего такси. Они забрались внутрь и уже направились к дому Курта, когда Блейн заговорил. – Прости, но это… меня слегка шокировало. Я надеялся увидеть Бродвейский театр, когда буду здесь, но никак не ожидал, что попаду внутрь или на самом деле увижу постановку! С большим удовольствием, мистер… эм, Курт. Если не причиню никаких неудобств. Курт рассмеялся. Он уже и забыл, как здорово было увидеть всё это в первый раз, когда Нью-Йорк был всё ещё новым и загадочным. Было приятно вспомнить собственное изумление и восхищение, переживая их вновь через чувства Блейна. Может, показывать ему достопримечательности города будет не таким уж скучным мероприятием. – Конечно, никаких неудобств, если ты сможешь вести себя тихо и не будешь никого отвлекать. Тогда сможешь посмотреть ещё и на репетиции. – Правда? Ничего себе! Спасибо! Остаток поездки прошел в молчании. Блейн осматривал мелькающий за окном город широко раскрытыми и завороженными глазами. Во многом он сильно напоминал самого Курта, только что приехавшего в Нью-Йорк, радостного и полного радужных надежд. Тогда он был всего на год моложе Блейна. Казалось, это было так давно. х х х х Блейн бросил очередной взгляд на Курта, пока они ждали лифт. Он не хотел показаться грубым, но было так сложно удержаться, чтобы не смотреть на него. Курт был просто… ох. Для начала, неотразимо привлекательным. Конечно, Блейн видел его на фотографии, которую прислал Купер, но она никак не могла сравниться с тем, как выглядел мужчина в жизни со своими изящными движениями и выразительным лицом. Не говоря уже о том, что на фото не было видно ног Курта, которые… Эм, ладно. Достаточно. Кроме того, Блейн был очарован не столько физическими аспектами. Если он не ошибался, то мужчина, стоящий перед ним, был живым доказательством того, что можно быть открытым геем и найти свое место в жизни… иметь друзей, флиртовать с людьми, сделать карьеру. В теории Блейн, разумеется, знал, что это возможно. Но учитывая всё, что он слышал от отца, и шрамы, которые каждый день в зеркале напоминали ему, как большая часть общества думает о подобных ему людях… иногда сложно было на самом деле поверить в это. И, если принимать во внимание ориентацию Курта, тот с успехом мог стать лицом компании «Все изменится к лучшему». Блейну очень нужна была надежда, особенно после нескольких последних дней, проведённых в аду. То, что отец вошёл в комнату и увидел Блейна со своим парнем, а также руку этого самого парня в штанах Блейна, было ужасно само по себе. Невзирая на годы, прожитые с сознанием того, что его ориентацию с трудом терпят, он оказался не подготовлен к потоку оскорблений, вылившемуся на него в гостиной. Нейтан сбежал так быстро, как только мог, оставляя Блейна наедине с гневом отца. Был даже момент, когда он думал, что мистер Андерсон ударит его – но нет. В конце концов, отец, должно быть, истратил весь запас ругательств, потому что забрал необходимое, зачем и вернулся с работы домой, и ушел. Блейн закрылся в комнате, где свернулся на кровати калачиком, пытаясь успокоиться и унять сильную дрожь. Но вскоре позвонил Нейтан. И вовсе не затем, чтобы удостовериться в благополучии Блейна – всего лишь сказать, что да, Блейн нравится ему, но он не готов стать участником такой драмы, а потому для них лучшим выходом будет расстаться. Именно тогда Блейн позвонил Куперу. Это было импульсивным решением; отчаянной попыткой достучаться до брата, с которым не разговаривал уже больше года. Блейн даже не помнил всего, что наговорил ему в тот день, так он был потрясен произошедшим. Единственное, что он знал, это как умолял Купера приютить его, забрать подальше от родительского дома. И только когда через пятнадцать минут Блейн открыл электронное письмо от брата с подробной информацией о рейсе, то почувствовал, как земля под его ногами перестала дрожать. Это было спасением. Временным, но Блейн готов был принять всё, что только сможет. х х х х Тихий голос Курта вырвал его из своих мыслей. – Блейн? Все в порядке? Он кивнул и последовал за Куртом в кабину лифта. Как только они оказались внутри, Курт снова заговорил: – Хорошо. Я вижу, тебя что-то беспокоит. Выкладывай. Если хочешь, конечно же. Блейн пожал плечами; он мог сказать, что всё в порядке, но что-то в искреннем выражении лица Курта заставило его открыть рот и выпалить: – Ты… ты гей? – Курт, приподняв бровь, посмотрел на него так, словно тот спросил, мокрая ли вода, и Блейн покраснел. – Ладно. Прости. Я не хотел строить предположений. И… Купер знает? Курт весело фыркнул. – Разумеется он знает. Купер не сказал тебе? – Я даже не знал, что он так терпим к… – Ты шутишь, да? – Голос Курта был всё таким же обыденным, но Блейн заметил вспышку недоверия на его лице. – Оба его лучших друга – геи. Два года назад он даже сам прошел через проверку на прочность ориентации, длящуюся около недели. Купер так сильно переживал, что Себастиан встал и поцеловал его, немедленно избавив от сомнений. Я продолжаю придерживаться мнения, что ситуация имела бы иной исход, если бы я поцеловал его. Поцелуи Себа похожи на завоевательную армию; чтобы наслаждаться ими, нужно хорошенько подготовиться. Он подмигнул, и Блейн не смог сдержать улыбки. Курт заставлял его чувствовать себя очень комфортно, несмотря на все обстоятельства. Он просто был таким чертовски милым. Курт наклонил голову. – Вы с Купером не слишком близки, да? Внезапно на полу обнаружилась необычайно притягательная и интересная точка. – Не совсем. Теперь я почти не знаю его. Опустившаяся на плечо теплая ладонь заставила Блейна вновь поднять взгляд. – Он хороший парень. Трудоголик и немного неряха, но, поверь мне, он потрясающий. Лифт остановился, и Блейн кивнул. – Спасибо, – слов и ободряющей улыбки Курта хватило, чтобы отчасти развеять его тревоги. Квартира Курта оказалась очень уютным и опрятным местом. Стена, разделяющая гостиную и кухню, была снесена, что создавало очень удобное и светлое благодаря большим окнам пространство. Широкие сидячие подоконники прекрасно подходили для того, чтобы свернуться на них с книгой в руках. – Это лекарство от сезонной депрессии, – пояснил Курт, заметив восхищение Блейна. – Когда работаешь в основном по ночам, а потом спишь весь день напролет, каждый лучик света как подарок, особенно зимой. Сок или кофе? – Он уже заправлял кофемашину. – Мне необходимо еще кофеина. – Кофе, пожалуйста. Я совсем немного спал прошлой ночью, – признался Блейн к собственному удивлению. К счастью, Курт решил это не комментировать. – Как тебе больше нравится? – Чёрный с сахаром. Хаммел заинтригованно посмотрел на него. – Значит, я могу считать простым совпадением, что ваши с братом вкусы одинаковые? Блейн почувствовал, как краснеет. Это было несколько личным – и немного глупым – но он уже открылся насчет Купера… так почему бы и нет? – Вообще-то, не совсем. Это больше похоже на напоминание. Когда Купер приезжал домой последний раз, я был слишком маленьким, чтобы пить кофе, но всё же помнил, какой нравится ему. После, если я скучал по нему, то готовил для себя его кофе, пока не стал пить его каждый день просто так. Я знаю, это глупо. Но… он был для меня героем, понимаешь? Пока не сбежал. На какую-то долю секунды его голос задрожал, и Блейн был необычайно благодарен за то, что Курт притворился, будто ничего не заметил. – Это вовсе не глупо, – сказал он, протягивая Блейну по-весеннему зеленую кружку, наполненную горячей ароматной жидкостью. – Ты пил потом какой-нибудь другой кофе? – На самом деле, нет. – Оно того стоит. Выяснить для себя – вдруг ты окажешься парнем, предпочитающим капучино? Или латте? – Курт поднял собственную кружку и сделал несколько больших глотков. Наслаждение на его лице нельзя было передать словами. Блейн попробовал свой кофе. Он был потрясающим. Через пару минут тишины Курт задумчиво на него посмотрел. – Не стесняйся сказать, если не захочешь говорить об этом, но я слышал, что родители не особенно поддерживают твою ориентацию? Блейн невесело усмехнулся. Что же, можно было и так сказать. – А что насчет школы? Блейн покачал головой. – Ох, нет, там все прекрасно. Я хожу в Академию Далтон – это частная школа с нулевой терпимостью к насилию. Там я в полной безопасности. Курт улыбнулся. У него была прекрасная улыбка. – Это хорошо. Твой бойфренд тоже учится в Далтоне? Это был удар под дых. Конечно, Блейн уже должен был привыкнуть к данной мысли, но пока этого не произошло. И дело было вовсе не в том, что Нейтан был для него кем-то особенным – они встречались меньше двух месяцев, и если бы кто-нибудь спросил Блейна, влюблен ли он, то он затруднился бы с ответом. Но Нейтан был первым парнем Блейна, и это было особенным. Слова, которые пришлось выталкивать из собственного горла, причиняли боль. – Теперь уже бывший бойфренд. Но да. В Далтоне. Тихое ох слетело с губ Курта, прежде чем он произнес: – Мне жаль. – Всё в порядке. На самом деле, нет, но Курт был здесь ни при чем. Блейн просто был благодарен, что тот не сказал что-то вроде «твой парень не заслуживает тебя» или прочие глупости, которые взрослые привыкли говорить в таких ситуациях. Умом Блейн понимал, что это правда, но сейчас он вовсе не готов был слышать такие слова от незнакомца. Он сменил тему. – Как это было для тебя? В старшей школе? Курт прислонился к шкафчику и сделал глоток. – Меня полностью поддерживали дома, но школа была настоящим адом. Я вырос неподалеку от тебя, кстати. В Лайме. Я дождаться не мог, когда же закончу школу и выберусь оттуда. И как только выдался шанс, я так и сделал. В моем случае слова о том, что жизнь начинается с колледжа, – истинная правда. И всё же мне хотелось бы тогда иметь вариант со школой с нулевой терпимостью. Это могло спасти меня от многих… проблем? Оно вообще помогает? В скором времени Блейн заметил, что рассказывает Курту про Далтон и Ворблеров оживленным и радостным голосом. Тогда они выяснили, что оба были в Хоре, и обнаружили, что любят одинаковую музыку. Разговор был очень легким и увлекательным, пока они, наконец, не поняли, что давно уже прошло время обеда, и скоро следовало отправиться в театр. Помогая Курту быстро приготовить пасту, Блейн изумлённо улыбнулся, осознавая, что здесь, самым необычным образом, который себе только можно представить, он встретил первого в своей жизни взрослого человека, который действительно слушал его, который относился к нему, как к равному, и в самом деле понимал, через что прошёл Блейн. Это было невероятно и восхитительно. Блейн понадеялся, что этот день не станет первым и последним, который он проведёт вместе с Куртом, но всё же решил наслаждаться им на полную катушку – так, на всякий случай. ___________________ *93 градуса по Фаренгейту приблизительно равняется 34 градусам Цельсия.