Томое открыл один глаз и посмотрел на профиль юной целительницы. Прошло уже несколько часов, но от Макото не было вестей. Мальчишке с каждой минутой становилось все хуже, а волны страха, исходящие от шатенки становились все заметнее.
Неожиданно чувствительные уши лиса уловили какой-то странный шепот. Шерсть на загривке встала дыбом, когда вслед за тихой речью по всему периметру стала расползаться зловещая энергия. Томое вслушался, пытаясь разобрать слова.
Не летняя, а пешая, да не живая, а гиблая, да не дивная, а злющая. Да не домашняя, а дикая, не богом творенная, а самой сатанихой старой, да не птица, а смерть высокосная, да не ребенка она породила. Да яйцо в муках сносила, да по миру яйцо это раскидывала, да к мертвякам его пришивала, да в гроб его укладывала. Да гроб тот в могилу, да могила колыбелю. Да в яйце том сила черная, сила горести несметной, да погибели напрасной, иже там, в яйце этом все созревает, да вторым пришествием, не божьим, а демоническим грянет.
Изо рта непроизвольно вырвалось рычание.
«Это заклинание».
- Широ, что случилось? – подала голос целительница.
Она сидела, положив голову мальчика себе на колени, и перебирала его волосы кончиками пальцев. Томое дернул ухом, и глубоко вдохнул, пытаясь почуять запах того, кто читал заговор, но безуспешно, а шепот все продолжался, заставляя леденеть кровь.
В земле созревала, да погибельницу внутри сдерживала, да нынче коли откопано, то вторым пришествием моленно. Да силе сей богохульной, что в яйце смертью заточена, пойти, покатиться в людскую сторону, да там птицей черной обернуться, да с небесины порчей на Нанами грянуть, тело белое – прахом черным, душенька Нанами в адову кружину, там ей закрутиться, да изнывать, птенцом без матери угасать.
«Нанами…»
От этого имени внутри что-то кольнуло, и непонятное беспокойство разошлось по всему телу.
«Черт, что же происходит?! Что за омерзительное ощущение?» - он скривился, прижимая уши к голове.
- Широ, что же мне делать? – вновь раздался голос целительницы, который заставил его отвлечься.
Она положила мальчика обратно на футон и укрыла его одеялом. Томое повернулся, переведя взгляд на девушку. Она опустилась на колени перед ним и погладила его по голове. Екай пораженно смотрел на одинокую слезинку, скатившуюся по ее щеке. Грудь внезапно сдавило. Сам того не осознавая, он тихо заскулил и положил голову ей на колени.
Лис захотел, чтоб она так же гладила его, как того мальчишку пару минут назад. Ему было плевать на ребенка и на его мать в частности, но если с ними что-то случиться, то юная целительница вновь будет плакать. Внезапно пришло осознание того, что он не хочет больше никогда видеть ее слез. Девушка глубоко вздохнула и начала слегка поглаживать его по голове, касаясь ушей кончиками пальцев. Прозрачные слезы заструились по ее раскрасневшемуся лицу, падая на белоснежную лисью шерсть.
- Нанами-сан!
От звука этого имени Томое весь передернулся. Липкий страх заструился под кожей, заставляя белоснежную шерсть встать дыбом. Он оперся на лапы и привстал, зарычав от пронзившей мышцы боли.
- Нанами-сан, я ничего не нашла! – Макото ворвалась в дом, крича во все горло и заливаясь слезами. – Что мне делать?!
«Так ее зовут Нанами!»
Непонятно откуда взявшийся страх заставил его решительно прижать уши. Не смотря на то, что он ранен, он все же не беспомощен. Под белоснежной лапкой появился небольшой зеленый листок, от которого пошел густой дым. Целительница моргнула пару раз и медленно опустилась на пол, закрывая глаза. Макото упала на колени около своего сына, опрокинувшись на бок. Идеальная тишина, нарушаемая только тихим сопением, дала Томое понять, что пора действовать.
Еще один листок полностью развеял технику превращения. Дымка рассеялась, и лис откинул волосы назад, наслаждаясь тем, что, наконец, может свободно двигать пальцами. Губы расплылись в коварной ухмылке, когда руку закололо рвущееся на волю пламя. Силы еще не восстановились до конца, но их должно было хватить на то, чтобы найти и уничтожить подклад.
- Духи Огня, найдите вещи, от которых веет тьмой, и уничтожьте, немедленно! – с пальцев Томое тут же сорвалось несколько голубых огненных шаров.
Они в ту же секунду с ревом вылетели из дома, освящая себе дорогу своим же необыкновенным голубым светом. Лис удовлетворенно хмыкнул и перевел взгляд на спящую на его коленях девушку. Тепло прокатилось по всему телу, когда он протянул руку и дотронулся до шелковистых каштановых волос. Маленький комочек в его сердце снова зашевелился, заставляя гордого екая нежно улыбнуться.
- Что со мной происходит? Почему меня вдруг так волнует твоя жизнь, Нанами? - он произнес ее имя медленно, пробуя на вкус.
Боль от раны уже не имела значения, когда он осторожно дотронулся до ее щеки. Сердце забилось быстрее, и подушечки пальцев закололо, но на этот раз не из-за пламени.
- Как только мои раны заживут, а силы полностью восстановятся, я заберу тебя с собой и узнаю, почему ты меня так волнуешь, - Томое медленно и осторожно наклонился, коснувшись носом шеи целительницы. – Такая нежная и мягкая.
Это ощущение совсем отличалось от того, что он чувствовал, прикасаясь к тануки, а главное ее запах был совершенно чист. Никакого намека на посторонний мужской запах, от чего вдруг по всему телу разлилась радость, но обдумать, почему это заключение так осчастливило его, он не успел. В комнату влетели несколько голубых огненных шаров. Лис тут же выпрямился и протянул руку. Огни погасли, коснувшись его пальцев. Краем уха екай услышал, что сиплое дыхание ребенка выровнялось и он перестал дрожать.
- Отлично, все подклады уничтожены, но все равно опасность здесь остается. Ведьме ничего не стоит сделать еще один подклад, - раздраженно цыкнул Томое, чувствуя себя полностью истощенным, как в первый день, когда очнулся. – Черт, раньше я не задумывался над тем, сколько сил занимают огненные техники…
В его пальцах появился зеленый лист, от прикосновения к которому, по всему дому опять разлилась белая дымка, только на месте екая, на футоне уже сидел небольшой белый лис. Фыркнув и зажав уши от неудобства, он улегся обратно, прижавшись спиной к груди целительницы.
***
- Ммм, что случилось? Почему я сплю здесь...? - выдохнула Нанами, еле открыв слипающиеся глаза.
Спать хотелось просто невыносимо, и девушка потянулась, наткнувшись рукой на что-то мягкое и нахмурилась. Спустя секунду она вспомнила, что это за кучка белого меха лежит, прижавшись к ней. В груди разлилось тепло и целительница нежно улыбнулась, но спустя еще секунду, она резко подскочила, вспомнив, что делала до того как заснула. От резкого движения Широ вздрогнул, приподнявшись и недовольно обмахиваясь хвостом. В его глазах промелькнуло раздражение и усталость. Фыркнув, он лег обратно на футон, свернувшись клубочком.
- Макото-сан! Сириус-кун! – взвизгнула она, подорвавшись с места.
Подбежав к ребенку, девушка первым делом наклонилась, нащупывая пульс.
- Фух… - Нанами облегченно выдохнула, переводя взгляд на все еще мирно спящую мать рядом с мальчиком.
Сириус выглядел гораздо лучше, чем до этого и было похоже на то, что его жизни ничего не угрожает.
«Странно…»
- Но почему действие порчи прекратилось? – девушка нахмурилась. – И почему мы все вдруг разом заснули? Это не может быть простым совпадением.
Нанами невольно перевела взгляд на Широ, разглядывая белый пушистый бок.
«А что, если…?»
- Да быть не может, - тут же отмахнулась она от своих предположений.
- Нанами-сан? Что случилось...? – Макото-сан открыла глаза, с трудом поднимаясь с пола.
Потом ее глаза тут же расширились, и она дернулась в сторону Сириуса.
- Все в порядке, пока что… - целительница неуверенно нахмурила брови. – Видимо, кто-то уничтожил подклад.
- Но кто? – женщина погладила сына по щеке и волосам, облегченно вздыхая.
- Без понятия.
Подозрения стали закрадываться в душе девушки, но она вновь отмахнулась от своих предчувствий. Нанами смахнула волосы назад и встала на ноги.
- Думаю, пора бы уже чего-нибудь приготовить, - сказала она, и живот тут же подтвердил это урчанием.
- Да, думаю пора…
Выходя из дома, целительница снова невольно кинула мимолетный взгляд на Широ, не в силах до конца отделаться от подозрения.
***
Пока Нанами и Макото готовили ужин, уже начало темнеть и в воздухе стало нарастать непонятное напряжение. Томое прижал уши, поднимаясь с футона.
«Что-то не так».
Пару часов сна помогли восстановить немного сил. Медленно встав на лапы, он, шатаясь, вышел на энгаву и сел, наблюдая за тем, как та женщина и Нанами жарят рыбу на углях, улыбаясь и разговаривая друг с другом.
«Людям лучше всего в обществе людей», – сделал вывод лис, снова чувствуя то тепло, смотря на улыбку девушки.
Изредка целительница смотрела на него, но тут же быстро переводила взгляд, будто бы боролась сама с собой. Томое прижал одно ухо к голове, понимая, что она начала потихоньку догадываться о том, что жители деревни были правы на счет его настоящей формы. Странное волнение вдруг прошлось по телу, и шерсть встала дыбом. Краем глаза он заметил, что Нанами тоже напряглась и улыбка медленно сошла с ее лица. Она тоже почувствовала. Макото вздрогнула и закрутила головой по сторонам, пытаясь разглядеть что-то сквозь темноту леса, окружающего их с подветренной стороны. До чуткого носа белого лиса вдруг донесся отвратительный запах.
«Запах гниения», – он оскалил клыки и поднялся на лапы.
Из груди вырвался рык. Целительница вскочила, и внезапно ее лицо стало непривычно мрачным. Из под густого полога деревьев показалась темная фигура, от которой буквально несло тьмой.
«Екай!», - прижал уши Томое, обдумывая свой дальнейший ход. – «Пускай очень слабый, но все же екай».
Будь он в своей обычной форме, в миг бы с ним разобрался, но сейчас сил даже на небольшой огонек не хватит, да и к тому же если лис примет свой истинный облик, то раскроет себя. Сквозь панику проник еле слышный звук выезжающего из ножен меча. Обернувшись, Томое увидел Нанами, которая стояла на изготовке со своим коротким мечом в руках.
«Дура, куда ты полезла со своей зубочисткой?!»
Сам не понимая, что делает, он метнулся к девушке. Лапы понеси его вперед, и все движения были чисто рефлекторными. Томое встал к Нанами спиной, пытаясь отгородить ее от наступающего врага. Его шерсть поднялась дыбом, а уши были прижаты к голове. Все это сопровождалось грозным рычанием.
«Что, черт возьми, я делаю?!»
