Бог

Я закрыл глаза и не хотел их открывать. Я не хотел делать этого больше никогда, потому что я понимал, что сейчас продам свою душу или жизнь, или и то и другое за маленький шанс вернуться домой. Вдруг я и вправду когда-нибудь смогу вернуться… Призрачная надежда подожгла лица знакомых мне людей. Капитан с черной смолью волос и кривой усмешкой; старшина – вечно хмурый, с карими глазами; сестра (так мы звали своих подруг) – с тонкими изогнутыми бровями и потрескавшимися губами. А вдруг она жива и другие, и… и я, может быть, выживу и смогу вернуться к ним... Сердце предательски застучало, отдаваясь в ушах. Я хотел этого больше всего на свете. У меня не было ничего, другой жизни я не представлял и не хотел. Я знал, что живу в мире песчинок, и все, что у меня есть - это такие же как и я странники, выросшие в месте, где никому ни до кого нет дела… даже до себя. - Я хочу… - прошептал я тихо, надеясь сам не услышать свой голос. – Я… - слова застревали в горле. Я не мог приказать ему убить. Я разрывался от собственной ничтожности, не способный сделать то, что должен. Мне легче было продаться самому, чем повести себя, как храбрый сын своих отцов, и совершить месть своими руками. - Тебя устраивает цена? Он был близко, а я все еще сидел слепцом, будто, если я не открою глаза - ничего и не случится, а растает словно сон, как тот сводящий с ума кошмар. - Да. Меня будто потащило в пропасть, и я провалился в темноту. *** Я очнулся. За окном таял призрачный свет упавшего солнца. Казалось, что я навсегда погружен в этот полудрем, полусознание, полужизнь. Усилием воли я поднял себя с кровати. В комнате не было ни души. Как долго я спал? Я кинул взгляд на пустующее кресло. Локи. Воспоминания накрыли меня с головой. Ночь, подворотня, Бримон… и мое короткое "да!". Я замотал головой. Этого не могло произойти на самом деле. Это мираж, иллюзия, больная галлюцинация. Я умылся, схватил плащ и пулей вылетел из амбара. Находиться здесь одному не было сил, стены давили и гнали вон, не желая предоставлять приют такому жалкому ничтожеству, как я. Хочу видеть людей. Каких-нибудь. Просто незнакомцев, идущих по улице. А ноги гнали меня к единственному хорошо знакомому месту. Через некоторое время я оказался у таверны «Старая собака». Свет горел, но было как-то тихо. Ни голосов, ни шума летящей на пол посуды - ничего. Я обошел квартал пару раз и сел на ступени одного из домов, что находился невдалеке. Мне все приснилось, такого просто не могло быть. Но я точно помню, как пошел за Бримоном, и у меня был нож… Как я оказался у Локи? Концы явно не сходились. Но ведь не могло это… быть правдой. - Эй, шел бы ты отсюда, - раздалось за моей спиной. Я резко подскочил и обернулся. Из выбитого окна на меня пялилась пожилая женщина. - Извините, я не знал, что здесь кто-то живет. - О, да ты совсем молод, - поняла она по голосу и присмотрелась повнимательней. – Мне не жаль, сиди сколько влезет. Но после того, что случилось, я бы на твоем месте не гуляла по ночам. - А что случилось? - Не местный, что ли? – недоверчиво переспросила она. - Только сегодня прибыл, - врать я умел. - Тогда ясно, - женщина что-то заворчала и стала отходить от окна. - Постойте, - я подошел к решетке вплотную. – А что у вас случилось? - заинтересованность в моем голосе привлекла старуху. - Страх, страх летает над городом, - зашептала она. – Прошлой ночью кто-то расправился с Трэном и его бандой. У меня застыли руки. - Не может быть, - я поперхнулся, - Я слышал о Трэне, говорят, он был головорезом. - Правду, правду говорят, - кивала женщина, - но такую смерть я не пожелала бы и ему. Сзади хлопнули ставни, ветер трепал огрызки стараясь оторвать не первый год. - Какую? – боясь ответа, спросил я. Руки впились в край железной решетки. - Его и дружков насадили на пики башен в самом центре города, да так, что острие прошло через задний проход и пробило череп. Люди поговаривают, что слышали страшные крики, а потом - тишина. А на утро все обнаружили их тела, они там так и болтаются. Высоко - так просто не залезть, да и добровольцев нет. Мне показалось, что ее голос доносится откуда-то издалека. Совсем не отсюда, и то, что она говорит - это вроде бы не со мной. Это сказки, городские легенды. А старуха все продолжала: - Непонятно, кому это понадобилось? Врагов-то они наделали великое множество. Но кто смог сотворить такое?! Их же было шестеро, и все как один - висят, ручки-ножки телепаются, правда пальцы обрезаны и глаз нет, словно раздавили как ягодки… Я не стал слушать дальше, а оттолкнувшись от стены, потащился вдоль по улице. Было ли мне их жаль? Нет. Собакам собачья смерть. Но тот, кто их убил… У меня не было ни малейшего сомнения, кого следует винить в их смерти. И не важно, что для одного человека это было нереально. Он уже доказал, что выступает в непонятном сговоре с рациональным миром и мало подчиняется его законам. Отнять так просто жизни людей, просто потому что тебя об этом попросили… От немого шока я никак не мог перейти к вопросу – что делать мне? Не оглядываясь и не оборачиваясь, я тупо шел вперед. Я получил желаемое, а значит мне нужно расплатиться. От осознания этого каждый волосок у меня на теле встал дыбом, причиняя зуд и раздражение. Я потер шею, стараясь справиться с приступом удушья. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Я не спросил, что значила его фраза, что он хотел от меня получить, и это могло означать смертный приговор для меня. И, может, я еще позавидую тем, чьи тела болтаются на шпажках. Он был не просто убийцей, он был самой смертью, потому что я не знаю людей, не боящихся руки костлявой, вернее не знал. Он ни разу не испугался, или даже не занервничал. Ни когда мы были в том каменном тупике, ни когда шли по улице, и нам навстречу выскочили те гончие, ни когда он с легкостью пообещал убить ради меня. Сомнений не оставалось: он худшее творение нашего уродливого мира. Он тьма. Он ужас. Он моя смерть. - Привет, - приторно сладкий голос затмил мрак вокруг меня. Темно-синие глаза сверкали из пустоты.