Apathetical

21 октября Я снова выходил на улицу. Я спокойно прогуливался по парку, снова наблюдая за людьми и пытаясь найти в их лицах хотя бы искорку счастья, но не увидел ничего подобного. Прогулка была хорошей, и ничто не предвещало будущей бури, пока я кое-что не заметил. Могу поклясться, я видел его. Либо я уже совсем ненормальный, и он мне мерещится, либо он действительно там был… с девушкой. Я остановился, как вкопанный, не желая видеть то, что я видел. В тот момент я действительно не знал, что мне делать. Обида? Ревность? Нет. Только невероятная ненависть к себе. Я действительно жалок. Я не старался привлечь его внимание, я наоборот поскорее умчался оттуда, чтобы больше никогда не увидеть. Я все дальше и дальше уходил оттуда, все дальше и дальше пробирался от объекта моей болезни. Я запрещал себе оглядываться, только смотреть вперед. Мой взгляд не выражал ровно ничего, проходящие мимо люди сталкивались со мной плечами, но мне было плевать. Я чувствовал, что ничего не чувствовал. Я боялся, что если позволю себе обернуться и посмотреть назад, то уже никогда не уйду отсюда. Побегу к нему, остановлюсь рядом и, не в силах больше ничего сказать, просто буду стоять и смотреть на него. Я не мог себе снова позволить утонуть в нем. И я просто ушел. Как и он. Это были одни из самых ужасных дней в моей жизни. Это невозможно терпеть. Я рассыпаюсь без Джерарда. Мне кажется, от меня скоро останется один прах. Я перегораю без него. Если подумать, то я определенно отличался от обычных людей и подростков. Они были лучше. Они были веселыми. Радостными. Красивыми. Успешными. Счастливыми. И был я – резкий контраст между счастливыми и носящими маску счастья людьми. Я даже от последних сильно отличался! Они хотя бы делали вид, что они счастливы, что у них есть смысл жить. У меня не было ни желания, ни стимула, чтобы делать это. Я молча принимал это. Было очень сложно не сорваться и не побежать на наше место. Было невыносимо сложно держать себя в руках и не вдыхать, как ненормальный, запах, похожий на его. Было трудно не разрыдаться прямо там, на людях, как ребенок, которого оставили одного в огромном магазине. С момента нашего расставания и до настоящего времени, мои мысли занимал только Джерард Уэй. Я ни о чем и ни о ком больше не мог думать. Я жил воспоминаниями, но мне было плевать. Это помогало мне хоть на гребанную долю секунды забывать обо всем, попадать в нашу воронку и чувствовать себя безгранично счастливым. Это состояние породило новую порцию ночных кошмаров, бессонницы и метастазов в моих легких. Нет, я не был болен раком. Я был болен парнем, который бросил меня, оставив в этом огромном и жестоком мире совершенно одного. Я не обижался на него за это. Я не мог ненавидеть его за этот поступок. Я слишком сильно любил его, чтобы тратить время на такие детские и глупые вещи. Я жил, дожидаясь момента, когда болезнь поглотит меня полностью и заберет туда, где мне будет, наверное, спокойнее. Я не знаю, что меня ждет под покровом Смерти, я лишь был уверен в том, что в этом мире мне нет места без Джерарда. Когда я вернулся домой, я сделал уже такое привычное для себя действие: завалился в кровать. Я не раздевался, даже джемпер не снял, но мне было отчего-то очень холодно, даже будучи одетым в уличную одежду. Поэтому я, слегка привстав, взял плед и натянул его на себя. Внезапно моему взгляду попалась одна вещь, некогда служившая мне «моральной поддержкой и защитой», пока Джерарда рядом не было. Плеер. Я, не разрывая контакта с теплым пледом и кроватью, потянулся за ним и успешно схватил. Я не ожидал, что он включится, потому что я не пользовался этой вещью (да и техникой вообще) уже несколько месяцев. Об этом судила пыль на том же плеере. Но моя бывшая защита не дала так просто забросить себя в самый дальний угол снова. Он включился и загрузил песню. Одну из многочисленных в альбоме под названием «Way». В эту папку я скидывал все песни Джерарда или те, что ассоциировались у меня с ним. Глупо, знаю, но мне так нравилось слушать его музыку, тем более, наши вкусы отлично совпадали. Я покопался в ящике стола, нашел наушники и подключил к плееру. Включилась Three Days Grace – On My Own. Я слушал ее, пока все же не вечный аккумулятор плеера не дал о себе знать, оповестив коротким миганием о том, что нужно присоединить зарядное устройство, и не выключился. Я еще долгое время не мог прийти в себя после этого. Видимо то, что я не включал музыку, не смотрел фильмы и не заходил на свои страницы в соцсетях, было правильным решением. Все кругом напоминало о нем. Особенно это касалось музыки. Особенно его музыки. Но я благодарен песням за то, что они дали мне хотя бы несколько минут представить, будто он рядом, будто лежит сзади, как раньше, слушает со мной его – нет, наши – песни и обнимает за талию. Будто ничего не было и ничего не случилось. Будто он не произнес тогда те слова. Я медленно обернулся, желая, чтобы это было так. Но нет. Никого не было. Только я и одиночество. Наедине. Впервые за все время, как я и Джерард расстались, я разрешил себе разрыдаться. Я так ненавидел себя за то, что упустил его, не удержал, так просто дал от себя уйти. «И какого ты теперь хрена рыдаешь, как восьмиклассница? Сам виноват, тряпка!» - мой разум безжалостен ко мне. Я скинул с себя клетчатый темный плед и направился в ванную, намереваясь умыться, привести себя в порядок перед приходом матери и выпить успокоительное. Умыться у меня еще получилось, а вот с таблетками получилось туго. Руки, не прекращая, дрожали. В конце концов, моя злость вкупе с отчаянием вылились изнутри: я свалил в кучу все баночки с препаратами, но найти желаемое у меня так и не получилось. - Да где это гребанное успокоительное! – вскрикнул я, яростно швырнув все таблетки на пол. Я попытался хотя бы немного успокоить себя, при помощи вдохов и выдохов, поочередно считая до десяти, но мысли и воспоминания, как будто бы они все так и ждали этого момента, когда я сойду с ума от отчаяния, так и лезли в голову. «Ты никому не нужен, Айеро. Тебя все бросают кругом. Сначала отец, потом воспитательница в детском саду, девушки, друзья. Даже самый дорогой, близкий и любимый человек ушел от тебя. А знаешь, почему? Ты – ничтожество. Неудачник. Никто, с большой буквы «н»» И какого черта я посмотрел в тот момент в зеркало? Я увидел в лице перед собой столько изменений, которые раньше не замечал или не хотел замечать. Синяки под глазами от бессонницы, бледная кожа, следы от слез, красные глаза, растрепанные волосы. Чудовище. Я не успел обрести контроль над движениями руки и яростью. Осколки полетели на меня. Я приземлился на пол, хватаясь за голову и сотрясаясь от новой порции рыданий. Но нет, это была не боль от разбитого стекла. Это были чувства и эмоции, запрятанные мной глубоко в подсознание в тот момент, когда Джерард попросил прекратить отношения. Я всего-навсего сорвался. Я убедился в трех вещах. Первая – моя привыкаемость к Джерарду стала жутко невыносимой. Я как никогда нуждаюсь в нем, его поддержке, помощи. Но его нет рядом. Только его призраки, которых я вижу каждый день. И уже не только во снах. Вторая – я не смогу без него жить. Третья – есть только один выход. И этот выход мне прекрасно известен. Когда-то я задавался вопросом, смогу ли я существовать, если Джерард вдруг меня оставит, оттолкнет, отвергнет. Я не знал ответа на этот вопрос тогда, я жил настоящим днем, наслаждался нашими встречами, разговорами, им. Теперь я живу только прошлым и воспоминаниями, и ответ на вопрос я прекрасно знаю. Нет. Если подумать, то тот парень из Прошлого, резко отличается от меня Настоящего. Тот - веселый, в нем живы эмоции и чувства, он разговаривает, он счастлив. Не трудно догадаться, что парень из Настоящего так резко отличается от него. Мне так трудно привыкнуть к отсутствию той нашей душевной атмосферы, которую мы выстроили вокруг себя. Мне трудно без наших встреч и разговоров. Мне трудно без Джерарда. Но он ушел от меня. Он оставил меня. Это конец.