Приключения после конца света

Домой парень ехал в полном замешательстве. Психолог не помог ему почти ничем, только запутал сильнее, и Стайлз подозревал, что так и не сможет добиться рассказа о реальном положении дел, если, конечно, не начнёт сотрудничать с ним в ответ или не заинтересует чем-нибудь. Что ж, на этот счёт у Стайлза было несколько идей, и он с нетерпением ждал следующего дня, чтобы испытать свои задумки на практике. В этот вечер к ним на несколько минут заскочила странная ассистентка Питера, которая с презрительной миной сообщила Стайлзу, что он сможет увидеть отца завтра перед процедурами у главы поселения. Зомби закрыл за ней дверь, криво улыбаясь термину «процедуры», которыми Питер обозвал непонятные тесты и эксперименты, с каждым разом становившиеся всё страннее и страннее. Видимо, оборотень не совсем представлял, что хочет найти в его теле, или же, напротив, ищет что-то настолько узкоспециализированное, что для этого требовались абсолютно разные опыты. Остаток ночи Стайлз вновь провёл перед раскрытым окном, думая об изменениях, которые начали происходить с его телом. Раньше он ничего не чувствовал и ощущал себя как что-то давно умершее, но сохранившее способность думать и говорить. Теперь же он сомневался в этом. И виновато было не только его тело – память, которая раньше с трудом позволяла ему запомнить расположение подготовленных и заправленных машин, ловушек или нычек с припасами, словно постепенно восстанавливалась, становясь с каждым днём всё лучше. По приезде в поселение он не только с лёгкостью запоминал всё, что видел, но и мог вспомнить то, что забылось раньше. Теперь его мысли постоянно занимали воспоминания о беседах с Дереком, мешая думать о чём-либо другом. Очевидное объяснение было одно, и оно страшно не радовало Стайлза. Он решил пока не спешить с выводами и оценить ситуацию со всех сторон. Видимо, в поселении было странное понятие времени – Дерек вновь зашёл к ним ранним утром, уже привычно принимая от Стайлза кружку с кофе, и рассказал о дальнейших планах. Стайлз почти весь разговор готовил что-то невообразимо сложное только для того, чтобы не оборачиваться к Дереку, иначе он смог бы увидеть стайлзову глупую и до неприличия широкую улыбку. Дерек же одухотворённо вещал, положив ноги в тяжёлых ботинках на стол и порыкивая на замечания Стайлза о грязной обуви: – Поскольку в нашем поселении нельзя просто так пинать балду, я думаю, тебе стоит пойти на дежурство к воротам. Вижу, ты уже неплохо сдружился со Скоттом и Айзеком, и с остальными проблем не возникнет. Питер стопроцентно приставит к тебе конвой, когда решит, что тебя можно выпускать, а мы замечательно подойдем для этого. К тому же ты не устаешь и можешь долго сидеть, не сдвигаясь с места. Это отлично – моя стая постоянно норовит то убежать потрепаться, то пожрать, то ещё что-то. Лишь бы не работать, засранцы. Ты же можешь пообещать пооткусывать им головы. Конечно, мы не будем подвергать тебя опасности, но с зомби ты ладишь на порядок лучше, чем мы. Это многообещающе. Стайлз проводил Дерека до дверей, вполголоса возмущаясь безжалостной эксплуатацией умерших, а узнав, что оборотень идёт на дежурство, всучил ему в дорогу увесистый сверток съестного. Сразу после его ухода на кухню вышел заспанный, но уже о чём-то глубоко задумавшийся Скотт. После того, как он сел за стол, между ними произошёл довольно странный диалог, который, однако, Стайлз впоследствии нередко вспоминал с едва сдерживаемым смехом: – Ты не думал о том, чтобы стать частью стаи? Дерек явно импонирует тебе. Стайлз фыркнул, садясь рядом с другом, и приветственно почесал Сэма за ухом. Пёс уже абсолютно привык к новой обстановке, и Стайлз был рад за него. – Я видел фильмы, где стаи состояли только из оборотней. Допустим, в вашей есть ещё и люди. Но зомби? Хотите быть впереди планеты всей? Да Дерек скорее пристукнет меня, чем примет в стаю. Я же заболтаю вас всех до смерти. Уточняю – той, после которой вы не сможете воскреснуть. Скотт отрицательно покачал головой, удивлённо вскинув брови. – Если бы хоть кто-то из нас посмел разговаривать с Дереком так, как это делаешь ты, мы бы несколько суток залечивали переломанные кости. Опять же, он заходит именно к тебе. Сегодня я просто проснулся раньше, а вот про вчерашний визит узнал только постфактум, зайдя на кухню. Да и не бросается Дерек предложениями о совместной работе просто так. Стайлз кивнул и поморщился, услышав настойчивый и долгий звонок в дверь. Так делал только Питер, и Стайлз быстро закинул в рюкзак книгу, спеша к выходу. Ему хотелось попробовать прочитать хотя бы одну и проверить, насколько восстановилась его память. Книгу он взял с собой ещё из Бикон-Хиллз, поддавшись непонятному порыву. По дороге в лабораторию Стайлз попытался начать читать, но Питер не дал ему подобной возможности, завалив парня вопросами о его самочувствии, повысившейся в последнее время чувствительности и планах на вечер. Когда Стайлз уселся на стол, с которым уже почти сроднился, Питер напомнил, что сегодня его пустят к отцу. Именно поэтому все тесты Стайлз вытерпел без малейшего негодования, закрывая глаза каждый раз, когда тело или покалеченную руку начинали прошивать игольчатые уколы боли. В больницу его везла Эрика. Эффектная и бойкая с виду девица на деле оказалась доброй и весёлой. Конечно, если б не стайлзов багаж знаний о девушках, почерпнутых из фильмов, ему пришлось бы очень туго, но волчица всё равно не могла сравниться ни с одним жителем Бикон-Хиллз, даже когда грубо шутила. Стайлз находил её нарочитую грубость и самостоятельность довольно милой, и к концу поездки они отлично спелись. По пути к палате отца Эрика тихо призналась, что ошибалась на его счёт – Стайлз абсолютно нормален, и она будет рада видеть его в их команде. Стайлз помахал ей на прощание и кивнул медсестре, подходя к постели отца и размышляя насчёт того, что, кажется, его судьбу вновь решили, не спросив его самого. Но, как ни странно, в этот раз он был не особо против подобного произвола, идущего от Дерека, а не от Питера, которого Стайлз боялся с каждым днём всё больше и больше. Когда медсестра вышла из палаты, пообещав зайти через час, он по привычке сел на пол рядом с отцом и начал вполголоса рассказывать ему обо всём, что произошло за последнее время. Раньше, когда вокруг них никого не было, он мог часами сидеть и нести всякую чушь, потому что ничего нового изо дня в день и не происходило. Конечно, Стайлз очень смутно верил, что отец действительно слышит его, но рассказы, начавшиеся ещё до конца света, постепенно стали своеобразной традицией, которая неплохо помогла парню в первые месяцы его не-жизни. Кто знает, как бы он говорил сейчас, если б тогда не учился заново разговаривать в отцовской палате. Рассказав основное, Стайлз на всякий случай проверил, не подслушивает ли его кто-нибудь, и, придвинувшись к отцу ещё ближе и положив голову ему на постель, начал говорить о себе. Если первые полчаса он убил на описание города, высотные дома в котором теперь походили на живописные декорации для фильмов-катастроф, на улицы и парки, заросшие травой, то теперь речь зашла о Дереке, Питере и теле, об изменениях в котором Стайлз не мог перестать думать ни секунды. Когда медсестра деликатно постучалась в дверь палаты, Стайлз молчал уже несколько минут, переваривая всё, что смог рассказать отцу. Он увлёкся, говоря о Дереке, и всё же смог признаться в том, о чем отказывался думать прежде. Альфа нравился ему. Но от этого парню не становилось легче. *** На следующий день Питер взялся за Стайлза всерьёз. И если в начале опытов тому казалось, будто глава поселения хочет угробить его, то теперь первые дни в городе казались ему самыми хорошими моментами его не-жизни. Мало того, что оборотень держал его в лаборатории с раннего утра и до темноты, которая наступала около десяти вечера, так к списку обязательных мест для посещения прибавился ещё и всепонимающий и всезнающий профессор Свитс, а также несколько часов дежурства на воротах. Самым странным во всём этом безумном круговороте непрекращающихся дел было то, что он почти не видел Дерека. Оборотень словно испарился куда-то в первый же день усиленных опытов и показывался Стайлзу только мельком, загруженный не просто по уши, а на несколько метров выше их. За это время Стайлз прекрасно подружился не только с Айзеком, но и с Бойдом, Эрикой и ещё несколькими оборотнями, которые приходили в другую смену дежурства. Позже выяснилось, что Дерек лично пригрозил вырвать глотку каждому, кто решит попробовать Стайлза на зуб, но Эрика намекнула об этом лишь вскользь, упоминая, насколько это было мило. Девушка являлась своеобразным двигателем процесса в стае, все не просто уважали её и прислушивались к её мнению, но и провожали её обтянутую камуфляжем задницу долгими и очень голодными взглядами. Стайлз и не заметил, как постепенно стал разбираться в тонкостях взаимоотношений в стае, нашёл общий язык с Эллисон, удачно избежал встречи с её отцом и почти столкнулся с Джексоном. О нем все говорили с такими кривыми улыбками, что на третий день мифических рассказов Стайлз неосторожно упомянул его в короткой беседе с Лидией. Лаборантка смерила его очередным презрительным взглядом и попросила не лезть к её парню. Стайлз серьёзно кивнул, сдерживая улыбку, отмечая про себя, что они, видимо, прекрасно дополняли друг друга. Но, тем не менее, во всём происходящем было что-то ужасно подозрительное. А поскольку Стайлз считал себя внимательным мёртвым парнем, некоторые странные вещи не могли ускользнуть от его взгляда: то, как Лидия шарахается от Питера, странные сооружения на заднем дворе исследовательского центра, тысяча и одна недосказанность, окружающая Питера, постоянная загруженность Дерека и странные взгляды Свитса, который явно что-то знал, но сказать не отваживался. В начале второй недели Стайлз решил поделиться некоторыми из своих подозрений с Эрикой, которая в очередной раз обиделась на стаю из-за какой-то мелочи и решила побыть в одиночестве на другом конце стены. Стайлз был свидетелем уже нескольких подобных демаршей волчицы и прекрасно знал, что та просто устаёт от постоянной мужской болтовни про сиськи, ружья и прочий бред вокруг себя. Однако девушка никогда не была против его компании. – Тебе не кажется, что Питер слегка двинутый? Эрика удивлённо посмотрела на Стайлза, который беззаботно болтал свешенными вниз ногами, любуясь новыми кедами. Он орал, словно выиграл лотерею, в тот момент, когда Айзек запустил его на склад одежды, и ему удалось отрыть несколько коробок с конверсами. Теперь Стайлз с гордостью менял кеды раз в сутки, щеголяя расцветкой всех цветов радуги. – Знаешь, будь я несколько глупее и не в таком восторге от тебя, ты бы уже завтра перестал существовать. Наш глава имеет уши повсюду, Стайлз. Пожалуйста, я знаю, что ты не привык бояться за себя, но без тебя вся эта кутерьма вновь станет скучной и ужасно пресной. Девушка заправила за ухо светлую прядь и улыбнулась удивлённому зомби. – Но я согласна с тобой. Никогда ещё Дерека не муштровали так серьёзно. Думаю, это Питер отыгрывается на нем за что-то. Это в его стиле. Я слышала, что раньше, ещё до конца света, он не был таким. Дерек как-то говорил, что они были очень близки, а потом всё резко поменялось. Это довольно интересно, не считаешь? Спроси об этом Дерека, уверена, тебе он расскажет больше, чем нам. Стайлз задумчиво кинул камушек в лежащий прямо под ними труп зомби. Стена была высотой около четырёх метров, и с неё было очень удобно мочить ходячих. – Почему ты в этом так уверена? Почему вы все так уверены в том, что Дерек выделяет меня среди вас, стаи, между прочим, и не только потому, что я особо опасный разумный зомби? Эрика весело ткнула его в плечо кулаком, и Стайлз улыбнулся ей в ответ. Хотя он и находился в ужасно растрепанных чувствах, о подобном дружеском жесте он мечтал на протяжении нескольких лет. И вот теперь обрёл, и всё благодаря Дереку, который не только привёл его в стаю, но и заставил каждого поверить, что он не опасен и вполне адекватен, и да, ужасно хочет работать. – О чём вы разговаривали в прошлый раз? В тот, когда он заскочил на пять минут именно к тебе, а потом пошёл отсыпаться, оставив нам скупую записочку? – Мы спорили насчёт того, когда именно город самый красивый. На закате или рассвете. А ещё о байках. Я парился насчет того, что со своей грустной рукой теперь никогда не смогу научиться ездить на мотоцикле, хотя мечтал об этом несколько лет подряд, посмотрев какой-то глупый сериал, названия которого не помню. Эрика фыркнула, попутно доводя выражение лица «я-знаю-больше-твоего» до новых высот. – Именно это и доказывает то, что он выделяет тебя. И, как я понимаю, ты совсем не против, так? Стайлз замер, глядя на абсолютно спокойную собеседницу. Та лишь пожала плечами, доставая из кармана тонкие сигареты. Иногда он поражался, как оборотень с таким чутким обонянием может курить, но Эрика любила ломать шаблоны, чем ужасно напоминала Стайлзу себя, только в женской и, что важнее, живой версии. – Ты единственный, кто не пялится ни на мой зад, ни в декольте. Дерек тоже перестал после возвращения в город. Неплохой у меня детектор, правда? На этот вопрос Стайлзу было нечего ответить. Он развел бы руками, выражая молчаливое согласие, но удалось только взмахнуть правой. Сейчас это была жалкая пародия, однако Эрика всё прекрасно поняла. Он уже хотел сказать ей что-то, но тут прямо под стеной зашевелился кустарник, и оба дозорных напряглись, снимая винтовки с предохранителей. Ходячие на этой территории встречались довольно редко, а вот всяких лазутчиков и охотников за наживой хватало. Они специально выбирали наиболее отдалённые участки стены, наивно полагая, что оборотни с их сверхчувствительным слухом и обонянием не учуют их за пару сотен метров. Тем временем из густого кустарника, который, по словам Эрики, начал бурно расти сразу после того, как стену сдвинули на несколько километров с её изначального места, освобождая больше места для территории, вышла лошадь. Она передвигалась как-то странно, но из-за её темно-коричневого окраса было сложно определить степень повреждений. Стайлз свистнул, пытаясь привлечь её внимание, и когда животное отреагировало на звук, задрав морду, чуть не свалился со стены от удивления. – Я рассказывал тебе про белочку? Ту самую белочку? Эрика рядом с ним весело хмыкнула, начиная целиться, но Стайлз положил руку на ствол ее винтовки, намекая подождать. На удивлённый взгляд подруги он лишь подмигнул, вновь указывая на зомби-лошадь. – Спорим на обед, что если я спрыгну прямо ей на спину, она неплохо прокатит меня? Эрика внезапно дёрнулась, резко оборачиваясь и хмурясь, а потом и Стайлз заметил невдалеке одинокую фигуру младшей Арджент. Она стояла, сложив руки на груди, и смотрела на них так, словно они как минимум уже подняли лошадь на стену и собираются скакать на ней по городу. Лошадь поймала момент и скрылась. Пока Эрика материлась насчёт того, что нерадивой животине удалось так быстро ускользнуть, Стайлз спрыгнул на лестницу и пошёл к девушке своего друга, собираясь выяснить, почему Эллисон покинула свой пост. Причина оказалась довольно странной – Крис хотел видеть Стайлза лично, и это была первая его встреча с главой на удивление огромной семьи. По пути к их особняку он размышлял о том, как, по-видимому, сложно им давалось постоянное патрулирование территории и поддержание безопасности на такой огромной территории, как поселение. В первый же день дежурства он узнал массу нового, и, признаться, был очень удивлён, что самой многочисленной семьёй являлись Ардженты. Они просто однажды приехали в город на шести машинах, приведя за собой вереницу грузовиков с продовольствием, и Питер с радостью возложил на их плечи охрану внутренних территорий. *** Поселение состояло из трёх кварталов, забранных в круг стеной, то есть порядка ста пятидесяти домов и сорока общественных зданий, которые находились на самой окраине большого города. С одной стороны на поселение постоянно шли ходячие с полей и пригородных трасс, а с другой – оголодавшие Пустые из постепенно разрушающегося города, но на данный момент всё было под контролем. Дерек и его стая прекрасно справлялись на границах, каждый день тратя уйму патронов и пачкая руки в крови, а внутренний покой обеспечивался хмурыми и неразговорчивыми, словно на подбор, Арджентами. Их семейство состояло из Эллисон, её двоюродного брата с мудрёным именем, которое Стайлз не мог запомнить, как ни старался, дядюшек Мерла и Дерила, рядом с которыми зомби боялся даже дышать лишний раз, так как те выглядели как люди, готовые убить за лишний чих, матери Эллисон – Виктории, сестры Криса – Кейт, с которой у Дерека явно были какие-то свои счёты, самого Криса и ещё нескольких мужчин и женщин, которые постоянно пропадали на дежурствах. Именно поэтому Стайлз сильно удивился, увидев в кабинете, в который его буквально затолкала Эллисон, только Криса. Тот сидел за удобным столом, потягивая виски из гранёного стакана, и смотрел на зомби, словно тот только что убил на его глазах ребёнка. Но подобное отношение было для этого семейства нормой, с которой за неделю Стайлз уже успел смириться, поэтому он лишь сел в кресло и отзеркалил взгляд Арджента. Крис выдержал многозначительную паузу, надеясь, по-видимому, что Стайлз занервничает, и только поняв, что тот не собирается проигрывать, деловито откашлялся и начал говорить так, словно уже этим делал великое одолжение. Стайлз неслышно скрипел зубами от раздражения. Его не только непонятно почему выдернули с дежурства, но и явно сделали это, не предупредив Питера. Стайлз слушал, про себя представляя, как медленно поджаривает Криса на медленном огне, а потом скармливает той плотоядной Сивке. – Поясню сразу – твой визит сюда должен остаться строго между нами. Итак, Стилински, думаю, что, выжив, ты сохранил не только человеческое восприятие, но и наблюдательность. Даже такой увлеченный субъект, как ты, просто обязан был заметить, что лаборатория Питера Хейла – не самое нормальное из мест. Мне интересно, что конкретно тебя там насторожило. Надеюсь, мне не стоит объяснять тебе причину, по которой тебе стоит быть предельно честным и откровенным со мной? Аппараты в больнице иногда приходят в негодность. Маленький проводок спокойно может отойти, а никто и не заметит. Мы с тобой ведь не хотим этого? Стайлз подавился возмущением, поняв, что этим делу всё равно никак не помочь, только отметил, что стоит попросить Скотта или Лидию лучше приглядывать за отцом. Но совсем без боя он всё же сдаваться не собирался. Не для того он терпел каждодневные экзекуции Питера, чтобы прогнуться под первого же Арджента, будь он хоть двадцать раз главой семейства. – Знаете, мне, кажется, до безумия нравится Питер Хейл. Но, вот незадача, не знаю о милом своём ни черта. Давайте махнёмся информацией, как в старые добрые времена. Возможно, тогда я буду знать, на что обращать внимание, а не отвлекаться на попытки провального шпионажа за предметом своего обожания. Крис кивнул ему, делая очередной глоток, и Стайлз, чувствуя, как волоски на руке встают дыбом от напряжения, начал бессовестно закладывать своего экзекутора, прекрасно осознавая, что Арджент будет куда меньшим злом при внезапной смене власти в поселении. – Его лаборатория явно предназначена не для опытов на кроликах. Он безумно огорчён тем, что моё сердце не бьётся, и из-за этого невозможно понять, вру я или говорю правду. Лидия, которую я, между прочим, ужасно уважаю, боится его, как огня. Я уверен, вы знаете эту потрясающую девушку, и согласны со мной в том, что её непросто запугать. Про его пыточный арсенал я вообще промолчу. Я скоро шприцы в эротических фантазиях видеть начну. К тому же, я тут подслушал, что Дерека ещё никогда так часто не отсылали «в сад». Питер – грёбаный сумасшедший учёный с жилкой манипулятора, и это было бы нормально, но только не при зомби-апокалипсисе. Именно поэтому я предпочитал раньше отдельное автономное существование – нет босса, сам устанавливаешь себе обязанности и, чёрт возьми, никаких шприцов и облучений. А теперь ваша очередь рассказать мне много интересных фактов о том, кого я обожаю всем сердцем. Арджент вскинул светлые, стального цвета глаза, достаточно правдоподобно хмурясь от грубости парня, но Стайлз не поверил ему ни на секунду. Он махнул рукой, намекая собеседнику начать ответ, прекрасно понимая, что сейчас ему ничего сделать не смогут, как бы он этого ни боялся. – Хейл был хорошим человеком когда-то. Но потом ему пришлось стать главой поселения, а власть, как ты знаешь, портит. Руководя большим количеством людей, постепенно начинаешь забывать, насколько ценна каждая жизнь. Сначала приказ отступать, не дожидаясь отстающих, потом невинные опыты над людьми, а потом кто-то абсолютно внезапно недосчитывается своего соседа-милахи, который поздоровался с тобой вечером, а утром его вещи горят на общественной свалке. И никто ничего не знает. Конечно, те, кто делает хоть что-то – вне опасности. Но когда о подобных происшествиях начинают говорить люди, эти безликие существа в тени деревьев, на улочках, по защищённым линиям раций, на сборах кружка по вязанию, тем, кто следит за порядком, пора настораживаться. Мы и сделали это. Дерек прекрасный товарищ и боец, но не мне объяснять тебе о важности семьи. Твой отец всегда будет любить тебя таким, какой ты есть. Выслушав поток важной, но абсолютно ненужной в данной момент информации, Стайлз провёл ладонью по голове, тут же подавляя дрожь руки от того, что ёжик ощутимо кольнул ладонь при прикосновении. Чувствительность возвращалась к нему всё быстрее, и это было ещё одним поводом вести себя сейчас, как последний ублюдок. Возможно, другого шанса получить правдивые ответы на нужные вопросы у него уже не будет. – У каждого короля должна быть своя причуда. Вы могли бы терпеть Питера и дальше, если бы не узнали о его грязном бельишке. И, судя по тому, что я сижу здесь, оно было не просто испачкано, а сожжено и уже после покрылось плесенью. Возможно, узнав это, я буду знать, в какую сторону бежать в случае чего. Или где слушать внимательнее, чем обычно. Стайлз прекрасно осознавал, что сейчас происходит. Он находился в той самой точке, над которой, в тысячах милях выше, прямо сейчас закручивалась воронка торнадо под названием «мятеж». И, конечно, будь сейчас с ним Дерек, он был бы вовлечён самым последним. Но альфа пропадал на заданиях, всё больше и больше смахивая на претендента в разумные мертвецы, чем даже на побитую шавку, и Стайлз спокойно позволил втянуть себя в это, руководствуясь какой-то смешной верой в принципы. В то, что даже если с ним что-то случится, Дерек позаботится об отце. А Скотт не сможет оставить Сэма на произвол судьбы. Но вот по нему никто скучать не будет. Конечно, последняя мысль подходила больше для воздушных блондинок на шпильке и с собачкой подмышкой, чем для мёртвого парня, но он не смог отказать себе на этот раз. Крис, который всё ещё продолжал смотреть на него так, словно просьба раскрыть карты была чем-то не вполне приличным, являлся как раз тем человеком, который смог бы грамотно организовать и спровоцировать восстание, сделав всё чётко и красиво, с минимумом жертв и насилием только в нужных местах. За ним пойдут люди, которым надоело искать своих друзей, подсознательно уже зная о том, что потеря никогда не найдётся. – Ты сообразительнее, чем кажешься. Следовательно, поймёшь всё сам. У Лидии Мартин иммунитет против оборотнического вируса. После этой фразы Стайлзу стало всё ясно. События, разные сюжеты и даже маленькие сценки затопили его мозг, заставив на пару секунд поражённо застыть. Он криво улыбнулся, принимая сразу несколько решений по поводу планов на следующую неделю, и поднялся, приводя в движение всё пространство вокруг себя. *** Крис встал следом, правильно расценив желание зомби вернуться на пост, и молча проводил его до гостиной, в которой его встретила такая же серьёзная и тихая Эллисон. По дороге обратно Стайлз не проронил ни слова, пытаясь в уме просчитать все возможные варианты развития событий, на который влиял так же тот факт, что его тело, устав быть мёртвым, регенерировало с ужасающей скоростью. А из этого следовало, что уже совсем скоро Питеру будет нечего набирать в свои шприцы. Что предпочтет сделать сумасшедший ученый после того, как подопытный кролик придет в негодность? Правильно, устранить. Но Крис не знал об этом, и именно это давало Стайлзу маленький шанс на спасение. Выжить в городе, набитом вооружёнными оборотнями и людьми, без защиты, было нереально, даже займи Крис трон. А Стайлз уже давно привык ждать от жизни самого плохого. Эрика, уловив его задумчивость, остаток дежурства просто сидела рядом, читая какой-то дамский роман. Стайлз же всматривался в поля и дороги, которые тянулись от стены на многие мили, стараясь различить на них хоть какой-то намёк на движение. День катился к закату, пели птицы, а он почему-то отчаянно нуждался в том, чтобы увидеть, что мир за стеной существует. Это подтверждение стало необходимым, и когда на самом горизонте дёрнулась, сверкнув на солнце, точка, Стайлз от восторга подавился воздухом, начав неистово кашлять. Эрика оторвалась от книги, услужливо похлопав друга по спине, а потом хитро взглянула на дорогу, вскинув брови. Как Стайлз ни пытался выяснить, в чем дело, у него ничего не вышло. Эрика лишь коварно улыбалась, буквально выбешивая Стайлза выражением лица «я-знаю-а-ты-нет», но через пятнадцать минут маленькое шоу подошло к концу – теперь и сам Стайлз с весёлым удивлением смотрел на быстро приближающуюся к воротам точку, которая оказалась Дереком Хейлом на офигенном мотоцикле. Солнце в последний раз блеснуло бликами на целых окнах высоток и зашло, оставляя после себя словно акварелью нарисованное небо. Это означало, что Стайлз с Эрикой могли спокойно покидать пост и идти к воротам издеваться над Дереком, чем они и занялись. Но вместо злого оскала, который Стайлз ожидал получить в ответ на какую-то безобидную колкость, Дерек протянул ему руку, недвусмысленно кивая на свободное место позади себя, и тут уже шутить начала Эрика. Но ему было абсолютно не до того – всплыла их же беседа несколько дней назад, удивление побороло все остальные эмоции, и очнулся Стайлз только на середине какого-то шоссе, крепко стискивая Дерека здоровой рукой. Оборотень гнал так, словно сама смерть бежала за ними по пятам в виде стаи Пустых и, сморгнув набежавшие от ветра слёзы, Стайлз с удивлением понял, что они находятся за чертой города. Сумерки укрывали буйствующие и никем больше не контролируемой зеленью пейзажи, а мотор шумел так потрясающе, что Стайлз решил не думать ни о чём. Горькое разочарование в разрушенных планах уносилось вместе с километрами вдаль, спина Дерека, обтянутая тёплой кожанкой, была прямо под его щекой, и мир был неожиданно прекрасен. Спустя пятнадцать минут ослепляющего спокойствия он попытался докричаться до Дерека, но быстро наелся мошек и решил повременить с такими насущными вопросами как «куда мы едем». Через полчаса они повернули в обратную сторону, и Дерек немного сбросил скорость, снял шлем и подставил лицо ветру. Стайлз чувствовал каждый его вздох, и у него создавалось впечатление, что это – наивысшая степень доверия оборотня к нему. Все вопросы давно умерли, раздавленные пониманием, что он теперь не сможет просто так сбежать из города, и Стайлз просто смотрел на необыкновенно фиолетовое небо, которое видел раньше только в фильмах. Дерек так же молча высадил его у дома, на прощание махнув рукой, и вновь надел шлем, лишая Стайлза возможности увидеть выражение лица. Отвязавшись от Скотта и наигравшись с Сэмом, Стайлз просидел за кухонным столом, кажется, несколько часов, бесцельно катая в ладони всё новые и новые кубики льда, с абсолютной отстранённостью понимая, что прекрасно чувствует холод, словно не собираясь мириться с неотвратно приближающимся будущим. *** Весь следующий день Стайлз посвятил тому, что слушал, смотрел, подмечал и чувствовал вещи, которые с первого взгляда не казались ему подозрительными. К финалу дня опытов он уже прекрасно знал места, в которых Питер хранил результаты, цвет папки с нужными записями и своё расписание на всю следующую неделю, которое Питер оставил на столе, отвернувшись на несколько секунд. Стайлз ушёл на дежурство, жалея, что не может потереть места уколов на сгибе локтя, ему банально не хватало на это рук. Кожа там была красная уже несколько дней, но сегодня к неприятным ощущениям прибавился и зуд, что не могло не огорчать. Аккуратные расспросы и усиленные наблюдения помогли Стайлзу понять сразу несколько вещей – стая так же заинтересована в мятеже, но предпочитает скрывать это, так как Дерек ни о чём не должен узнать. Они, бесспорно, любили своего альфу, но никто не сомневался в том, что в любом споре Дереку придется принять сторону Питера, потому что тот являлся его семьёй. Не стаей, а именно семьёй. И, судя по тому, что он до сих пор ни о чём не прознал, даже учитывая привычку Скотта оставлять все нужные и не очень бумажки где попало, Айзека говорить слишком громко и везде, а Эрики и Бойда – вести себя достаточно неосмотрительно, если рядом свои, стая была весьма заинтересована в успехе операции, а также имела определенного лидера, явно не состоящего в дозоре на стене. После тихого и весьма короткого разговора Стайлз в сопровождении Эрики направился в неприметный дом в районе, который чаще всего подвергался переселениям. Люди там подозрительно исчезали, умирали или оказывались безнадёжными мечтателями, готовыми немедленно собрать пожитки и выехать из города. Каково же было удивление Стайлза, когда за спиной парня, открывшего им дверь, замаячила знакомая причёска Лидии. Он определённо представлял себе Джексона немного иначе. После всех сплетен и слухов – по крайней мере с хвостом рептилии. Но стоящий перед ним оборотень ничем не отличался от нормального человека, разве что слишком напыщенным выражением лица и позой, которую любили раньше принимать короли маленьких, но гордых государств. Естественно, на разговор со Стайлзом Джексон согласился только после того, как Эрика выпустила не только когти, но и клыки. Для приватного разговора девушке пришлось перекинуться почти полностью, но в последний момент Лидия тихо фыркнула, подхватывая со стола сумочку, и вышла на улицу, решив тем самым все проблемы. Эрика кивнула Стайлзу, возвращаясь к машине, а сам зомби пошёл следом за Уиттмором, который вымораживал его не хуже Питера. – Почему я должен верить тебе? Это было первым вопросом, который Джексон задал ему после пятнадцати минут непрерывной речи Стайлза о мятеже, советов и предостережений. И хоть Стайлз старался сдерживать себя изо всех сил, ему очень захотелось разбить головой своего собеседника какой-нибудь столик. – Скажи, тебе в голову никогда не приходил тот факт, что, чёрт возьми, не все люди автоматические ублюдки? Допустим, я – законопослушный зомби, который просто хочет, чтобы было как можно меньше жертв. Я раскрыл тебе все свои карты в надежде, что ты начнёшь работать мозгами. Но ты откровенно зевал всю мою речь, полагая, что я засланный Питером казачок. Ты, видимо, считаешь, что твои люди настолько плохи, раз мне удалось узнать столь многое? А половину я, между прочим, сам додумал. Видимо, мне придется рассказать тебе реальную причину моего беспокойства. *** Когда Стайлз соглашался ехать в поселение, подобные разговоры, секретные сборы и двойная жизнь были последним, о чём он думал. До приезда в их город Дерека с командой всё было намного проще – он вставал, гулял с собакой и делал строго запланированные дела, стараясь при этом не забыть своё имя и дорогу до дома. А вечером его ждал пёс, телевизор и ведёрко с мороженым в том случае, если это были выходные. Теперь же он барахтался в куче какого-то ужасающего заговора, постоянно ожидая страшного со стороны Питера и боясь не только за себя, но и за отца с собакой, за стаю и, чёрт возьми, за Дерека тоже. Впрочем, так было всегда – стараясь улучшить положение, люди делали только хуже. – Ты прекрасно понимаешь, что я действую почти полностью отдельно от Питера. Он хочет одного, я другого. Но цели у нас, как ни прискорбно, сходятся, так что нам приходится работать вместе. Я в стае Дерека, и состояние альфы для меня намного важнее его полоумного дядюшки. Так какого хрена ты подумал, что я буду рад тебе? Джексон картинно заломил бровь и саркастично улыбнулся, смотря на Стайлза, который про себя считал от одного до десяти и обратно. – Или ты полагал, что, заработав внимание Дерека, ты автоматически включен в стаю? Не забывай о том, что ты всё ещё лишь кучка ходячего гниющего мяса. У тебя даже не бьётся сердце. Это было своеобразным ударом ниже пояса. Напоминание о том, что он умер, Стайлз пропустил мимо ушей. Этот факт не огорчал, а, напротив, радовал его в подобных ситуациях. А вот от упоминания о Дереке он лишь сжал челюсти, из последних сил сдерживая убийственные порывы. Но Джексон был далеко не первым лощеным красавчиком, который напоминал ему, что «тебе-то точно ничего не светит». Поэтому вместо физического ответа Стайлз поступил иначе – он дёрнул рукой, стаскивая толстовку до локтя, и указал на десяток воспалённых уколов. – Посмотри на стену рядом со мной. Довольно милый групповой снимок стаи вместе с тобой. Они много говорят о тебе, и даже иногда что-то хорошее, чему я, честно говоря, сильно удивляюсь после личной встречи. Скажи-ка мне, что на этой фотографии делает Лидия? Ведь она не оборотень. Точно, ведь Дерек кусал её. Но вирус не прижился, не так ли? И именно после этого Лидию внезапно уволили из больницы, в которой ты работаешь. А потом Питер мгновенно позвал её в свои ассистентки. Готов поспорить, она получает продовольствия намного больше, чем ты. С каждым его словом Джексон всё больше и больше мрачнел, становясь, наконец, серьёзным. Стайлз поздравил себя с успешным издевательством и продолжил: – А теперь давай поиграем в угадайку, мой саркастичный друг. Перед тобой стоит зомби, у которого постоянно берут на анализы все жидкости и твёрдости из организма. Моей кровью можно уже наполнить маленький бассейн. А так же слюной. Угадай, к чему это в итоге приведёт? Когда серые глаза собеседника начали менять цвет на зелёный, Стайлз аккуратно встал со стула и начал пятиться к двери. Джексон дёрнул головой в его сторону, на глазах меняя форму и начиная рычать на самой низкой ноте. Его бледная кожа пошла серо-зелёными пятнами, когти на пальцах стремительно отрасли, и Стайлз решил, что самое время убираться из этого дома куда подальше. Спокойно сидящая в машине Эрика в шоке наблюдала, как двери дома самой скандальной парочки в их стае вылетают, явно распахнутые ударом с ноги, из жилища с весёлыми матерными воплями появляется Стайлз и, странно петляя, бежит прямо к машине. Он успел завалиться на заднее сидение и крикнуть пафосное «трогай» до того, как следом за ним из дома выползла огромная полу-ящерица, хищно щёлкая челюстями. Эрика с удовольствием показала перевоплотившемуся другу фак, вдавливая педаль в пол, и только отъехав на несколько домов и убедившись, что за ними нет погони, обернулась к Стайлзу и вопросительно подняла бровь. Зомби же в этот момент удивлённо прижимал руку к груди, отчётливо чувствуя, как медленно, неуверенно и со страшными перебоями начинает биться его сердце. Оно сделало несколько ударов и затихло вновь, но даже этого было достаточно для того, чтобы Эрика на секунду замерла, словно прислушиваясь. Кончики пальцев покалывало, в голове ужасно шумело, но Стайлз постарался взять себя в руки, встретившись глазами с подругой и растягивая губы в улыбке: – Я король переговоров, не так ли? Эрика фыркнула, вновь трогаясь с места по направлению к дому парней. Стайлз был определённо самым сумасшедшим её другом. – Несколько месяцев назад мы спорили на ящик тушёнки, кому удастся вывести Джекси из себя. Мы все успешно проиграли, пропотев каждый по двое-трое суток над этим засранцем. А тебе удалось это меньше, чем за полчаса. Мне пора начинать беспокоиться? Стайлз фыркнул уже искренне, разглядывая проплывающие мимо деревья и дома, и задушил в зародыше мысль, что он будет скучать по подобным разговорам. Он был в поселении всего вторую неделю, но за это время успело произойти больше хорошего, чем, кажется, за всю его жизнь. Сейчас ему очень хотелось отшутиться на вопрос Эрики, приехать в свой новый дом, приготовить ужин на троих и сидеть за столом до поздней ночи, надеясь на короткую встречу с Дереком. Но жизнь все еще была скупа на роскошь, поэтому Стайлз потёр лицо рукой, стирая улыбку, и откашлялся, буквально выталкивая слова из горла: – Это было по поводу вашего будущего развлечения. С Питером. Я дал Джексону весомый повод начать заварушку. Эрика кивнула, мгновенно теряя весёлость, и до конца поездки в машине царило неловкое молчание, которое так ненавидел Стайлз. По приезде домой его встретила неожиданная тишина, от которой он уже успел отвыкнуть. Посмотрев на часы в прихожей, он понял, что Скотт на прогулке с Сэмом, а значит, у Стайлза было около часа свободного времени, которое он мог посвятить отцу. Сегодня утром Питер официально разрешил ему передвижение от дома до больницы без сопровождающих, выдав странную бумажку с кучей штампов и личной подписью. Это даже развеселило парня – один ничтожный клочок бумаги позволял ему пропасть из всеобщего поля зрения на час, становясь невидимым и обычным. Таким, каким он не был уже много лет подряд. *** Палата отца была по-прежнему тем местом, время в котором замирало, превращаясь в патоку. Стайлз сидел на полу, ощущая его слабый холод и твёрдость, и тихо рассказывал о том, что творилось в голове. Джон лежал на белых простынях, даже не подозревая о том, в какую кашу умудрился влезть его сын. А сын комкал в пальцах толстовку, как никогда в жизни нуждаясь в совете, в помощи и в той самой поддержке, которую мог предоставить ему только отец. Не новые друзья, которые состояли в тайном сговоре и планировали мятеж, не Дерек, отношения с которым напоминали жирный вопросительный знак, а именно отец. Родной человек, который всегда поймёт и скажет то, что будет не правильным, а лучшим. Когда медсестра на несколько секунд заглянула в палату, напоминая ему о том, что прошёл час посещения, Стайлз поднялся, вновь вздрагивая от нескольких ощутимых ударов сердца внутри себя, и сжал безвольную руку отца. Раньше, до приезда в поселение, он посещал больницу каждый день. Теперь же, погребённый под тысячью дел и забот, намного более бесполезных, чем игра с зомби в футбол или выволакивание Пустых на привязи из города, Стайлз бывал в больнице раз в два дня, чувствуя себя от этого довольно паршиво. Но этот раз отличался по паршивости от всех предыдущих, наверное, раз в сто, так как именно сегодня он прощался. Он прекрасно понимал, что события могут начать разворачиваться с ужасающей скоростью уже через несколько часов, и у него может банально не быть возможности зайти сюда вновь. Всё ещё держа отца за руку, он закрыл глаза, мысленно переносясь в то время, когда шериф ещё носил свою старую, но добротную форму, чистил по утрам свой значок и настаивал на здоровом питании. Воображаемый Джон повернул к нему лицо и улыбнулся, стоя у плиты в дурацком розовом фартуке, и это было так больно и так здорово одновременно, что Стайлз зажмурился ещё сильнее, не желая расстаться с видением. Он насколько увлёкся, что чуть не подпрыгнул на месте, когда ему на плечо легла чужая рука.