Страницы, залитые кровью

31 мая 2000 г. Мягкий тускловатый свет концентрировался на барной стойке, оставляя столики в таинственном полумраке. Моррису это было весьма на руку. Тощий невысокий юноша в несвежей одежде, с трехдневной щетиной на лице в гордом одиночестве приканчивал вторую бутылку виски. Джеймсу было хорошо. Настолько хорошо, что становилось несколько хреново. Последние дни прошли как в бреду - бар, выпивка, пьяная драка, выгнали... второй бар, еще выпивка... третий бар... Моррис просадил почти всю наличку, но его это мало волновало. В таком состоянии Джеймса беспокоил только один вопрос - успеет ли он добраться до туалета, или уже нет смысла куда-то рыпаться? Сквозь мутную пленку, маячащую перед глазами, Джеймс увидел девицу, пробирающуюся к его столику. Девица была длинной и худой, ярко накрашенной, с выжженными добела волосами. Одежды на ней почти не было - шорты, скорее трусы, да коротенькая майка, едва прикрывающая стратегически важные части тела. Простора для воображения не оставалось. Как и простора для раздумий насчет ее профессии. Проститутка приземлилась на свободный стул и тут же, не теряя времени, сжала костлявой ладонью бедро Морриса. Парень слегка растерялся. Думалось туговато. - Не желаешь развлечься? - промурлыкала девица. Вернее, промурлыкать попыталась, но хриплый, прокуренный голос не очень способствует мурчанию. Получился сдавленный сип. Придя к такому выводу, Джеймс глупо хихикнул. Проститутка, видимо, посчитала это благоприятным знаком. Ее рука скользнула выше, заставив Морриса протестующе замычать. Он еще не докатился до того, чтобы пользоваться услугами "ночных бабочек". Но девица была настойчива, а Моррис был безнадежно пьян, поэтому сам не заметил, как оказался а какой-то задрипанной подворотне, прижатый к стене длинным костлявым телом. - Куда пойдем? - прошептала проститутка, скользнув руками под чужой свитер, - хотя я могу и здесь. Кстати, колес у тебя случайно нет? Джеймс поморщился от внезапного холода, пытаясь понять, что от него хотят. Какие еще колеса? Наркота что ли? Та самая наркота, из-за которой его семью перерезали, как скот на бойне? Морриса ослепила внезапная вспышка ярости. В себя он пришел пару секунд спустя и с удивлением обнаружил, что они с женщиной поменялись местами. Теперь он прижимает ее к стене, ладонью обхватив нервно подрагивающее горло. Глаза проститутки тревожно сверкали, но всей опасности своего положения она еще не осознала. Моррис, трезвея от прилива адреналина, сжал пальцы сильней. Женщина захрипела, брыкаясь всеми конечностями, но Джеймс поймал чужие запястья в захват и навалился сильней. Время тянулось, как жвачка. Шлюха уже перестала брыкаться, ее губы начали синеть от нехватки кислорода, но она продолжала надрывно хрипеть. Со злости Моррис приложил жертву затылком о стену. Силу он не рассчитал. На разрисованном баллончиком кирпиче остался кровавый след, а тело женщины обмякло и повалилось на пол. Пощупав тонкое запястье на предмет пульса и не обнаружив его, Моррис внезапно осознал, что убил человека. Желудок с готовностью подлетел к горлу. Но откуда-то из глубины поднималась зверская смесь радости и чувства удовлетворения. Еще ни разу Джеймс не был настолько полноценным хозяином ситуации. Переборов рвотные позывы, Джеймс выполз на оживленную улицу. Он смутно помнил, как добрался до дома, ввалился в помещение и запер дверь на ключ. Джеймс не был дураком, он знал, что если его найдут, то посадят лет на десять. Моррис понимал, что засветился в баре, да и оставил кучу улик. Но удача, вдруг, повернулась к нему лицом и улыбнулась во все 32 зуба. Наутро проспавшийся, свежевыбритый, в чистой одежке, Моррис лишь смутно походил на вчерашнего пьянчугу из бара. *** - В моем убийстве обвинили некого Уила Костоправа - сутенера моей жертвы. Костоправ подставился сам - думаю, по его кличке ты поняла, что он не слишком нежно обращался со своими подопечными. - Как звали девушку? - тихо спросила Анжела, пряча,поблескивающие глаза. Ей было жаль умершую ни за что шлюху. Это естественно. Девчонка никогда не окуналась в грязную исподнюю чистеньких городских улочек. Она не знает, сколько жизней загубили эти разносчицы венерических болезней, сколько черепов проломили их сутенеры, сколько карманов было обчищено, стоило лопухам-клиентам потерять бдительность. - Мне-то какое дело, - пожал плечами Джеймс, - она - первая моя жертва. Первый блин, который по традиции вышел комом. А люди, как известно, не слишком-то любят вспоминать о своих ошибках. И уж тем более, узнавать имена этих ошибок. - Как ты можешь говорить такие вещи?! - Энж вскочила на ноги. Стул с грохотом опрокинулся на пол. Глаза девушки были мокрыми и злыми. - Это живой человек! У нее была семья, друзья! Ты не имеешь права распоряжаться ее жизнью! Дверь открылась, пропуская встревоженного шумом охранника. - Мисс, у вас все в порядке? - поинтересовался он, исподлобья поглядывая на осужденного. - Лучше б у меня поинтересовался, парень - хмыкнул Джеймс, - мне кажется, мисс Чейз меня сейчас голыми руками придушит. - Заткнись, Моррис, - огрызнулся охранник и добавил, обращаясь к Анжеле, - точно все в порядке? - Да, - девушка уже успела взять себя в руки и под насмешливым взглядом Морриса подняла стул и села обратно. - Будут проблемы - кричите, - коп вышел, бросив на Джеймса последний злобный взгляд. - Продолжим? - поинтересовался убийца. - Или ты хочешь еще немного поистерить? Не стесняйся, пять минут на ярые отповеди я тебе выкрою. - Не нужно, - тихо прорычала журналистка, - можете продолжать. Я вас внимательно слушаю. Джеймс растянул губы в улыбке. Девушка играла по его сценарию. И роль ей не слишком нравилась. - Не особо хочется продолжать. Могу сказать одно - первая жертва - мой позор и гордость одновременно. После первого убийства я держался три месяца. Меня съедали непонятные мне чувства. С одной стороны, хотелось вновь почувствовать эту власть, этот азарт, а с другой пищало чувство вины. Думаю, это дергалась, подыхая, моя совесть. Я боролся с собой. Пробовал заняться охотой. Не помогло. Стрелять в ничего не подозревающие комки меха было откровенно скучно. Не хватало остринки. Криков, хрипа, паники в глазах, ощущения собственного превосходства. Это был крайне неудачный суррогат. Три месяца спустя я сорвался. И меня понесло. Сначала я выбирал легких жертв - тех самых проституток. Только тщательней продумывал убийства. Все девочки были из серпентария Костоправа. К тому времени его выпустили за недостачей улик. Я изучил его расписание, отношения с подопечными и клиентами. Выбрал трех шлюх с которыми у него особенно не ладилось. После освобождения он избил этих девчонок так, что они, переборов страх, подались к копам. А Уил узнав, что верные подданные на него настучали удрал, поджав хвост. Дальше было лишь дело техники - заманить, придушить до бессознательного состояния и проломить голову. Способ убийства не стал менять осознанно - чтобы копы связали всех жертв воедино, и скопом повесили на Костоправа. Своего я добился. Уила поймали, осудили и поджарили на электрическом стуле. А я остался на свободе. К тому времени мне уже надоело выкорчевывать сорняки ночных улиц. Я решил повысить ставки, и после длительного затишья, вызванного следствием и казнью Костоправа, взялся за более интересную добычу.