Вечер воспоминаний

Следующий вяк раздался у кассы, когда миловидная девушка с кукольным личиком и наклеенной улыбкой попросила наши паспорта. Ну, здесь возразить было нечего, а сопротивление вызвало бы особенные подозрения, так что... Моя "липа" прокатила и на этот раз. Да, не зря я столько денег отвалила за эти фальшивые документы. Клинт снова заткнулся. Теперь уже он молчал аж до самого момента, как в самолёте стали предлагать еду и напитки. Мы тем временем уже благополучно пересекли границу Венгрии и держали курс прямиком на океан, за которым лежал американский континент. После обеда мой «конвоир» заметно повеселел и даже начал что-то напевать под нос. Не зря, наверно, говорят, что путь к сердцу и другим частям тела лежит через его желудок. Очевидно, это касается и мозга, потому что тот явно дал понять своему владельцу, что хватит вести себя, как надутый индюк. Я чуть не обхохоталась, когда этот «суровый мужик» схватил предложенный стюардессой пакетик «М&M’s» и с писком принялся поедать его содержимое. Заметьте, со мной не поделился. Ну да ладно, я почти не обиделась. В конце концов, отбирать сладости у детей жестоко. Да и о фигуре подумать не грех. А ещё повеселевший Бартон нравился мне гораздо больше, чем насуплено-надутый. Мы со стюардессой понимающе переглянулись (готова поспорить, что так же мысленно синхронно покрутили пальцами у виска, глядя на распушившего перья Сокола), после чего девушка предложила мне кулёчек с лакричными сладостями и минералку. Да, приятно, когда с тобой солидарны. - Будешь? – неожиданно предложил лучник, стрескав половину пакетика. Ну, надо же… Клинт, ты удивляешь меня всё больше. Я кивнула, решив не огорчать большого ребёнка отказом, и взамен предложила несколько лакричных палочек, которые Бартон тут же с удовольствием зажевал. Признаться, вкус солодки я ненавидела с детства, когда меня ещё заставляли пить отвар от кашля из этой поганой травки. Но в этом угощении тошнотворная сладость как-то растворялась, или даже, скорее, приобретала иной, более приятный привкус. - Ты любишь сладкое? – снова заговорил со мной парень. Очевидно, его настроение настолько улучшилось, что он даже решил пообщаться. – Я люблю всё, кроме медовых тортов. Слишком приторные. И я сыпью покрываюсь, если это съем. - Люблю, – нехотя призналась я. – Хорошо, что предупредил про медовые торты. Если вдруг разживусь таким, предложу из вежливости и только один раз. Тут я улыбнулась, увидев, что и Бартон, наконец, оценил шутку, а не скорчил обиженно-сердитую гримасу. - Я теперь буду знать, что, если покроюсь сыпью, начну весь чесаться, кашлять и падать в обморок - это твоя работа, – подколол меня он. – Это будет медленная и мучительная смерть от сладкого. - Аллергия на мёд, – безошибочно определила я. И это было уже серьёзно. – Анафилактический шок, кома и смерть. Не мудрено, что ты не ешь медовые торты. Не беспокойся. Я не собираюсь играть с твоей жизнью, Клинт. Думаю, он мне поверил, потому что серьёзно кивнул и даже не подколол в ответ. Вообще, мне всегда казалось, что я понимаю мужчин. Это настолько простые существа, что их можно читать, как открытую книгу. Но только не Бартона. В нём словно пытались ужиться несколько характеров сразу, но что мне было ясно точно - это то, что лучнику довольно сложно сходиться с людьми. Да, с ним можно пообщаться, но скажи что-то не то, на его взгляд, - и всё, словно в капризную девочку превращается. Хотя, возможно, это давала о себе знать его ещё не зажившая рана, а парень, чувствующий недомогание, становится хуже бабы на сносях. К сожалению, лететь нам пришлось с пересадкой, что удлиняло наше время в пути почти на десять часов, и хотя мы уже находились на территории США, нам предстояло ещё добраться до Нью-Йорка. Самолёт задерживался… Я-то привыкла к подобного рода перелётам и всегда носила с собой что-нибудь, чем можно занять время, например, книжку, поскольку с детства любила читать. А вот Клинт заметно изнывал от скуки. Сначала парень просто сидел на скамье в зале ожидания, рассматривая снующих туда-сюда пассажиров, встречающих и провожающих. Потом, видимо, потеряв к ним интерес, принялся разглядывать потолок, стены, после чего переключил внимание на автомат по раздаче напитков. - Есть не хочешь? – обратился он ко мне, очевидно, уже не зная, чем себя занять. - Нет. Да, я читала. Но я ещё и наблюдала и, чего греха таить, от души веселилась. Господи, до чего ж забавного спутника подкинула мне судьба. Может быть, поэтому я и не убила его. - А вон там продаются ягодные кексы, – сообщил Сокол, указывая на самый дальний автомат, у стены. Про себя я удивилась, какое у него, всё-таки, острое зрение, - прямо как у хищной птицы, - но вслух ничего не сказала, только кивнула. Решив, что это знак согласия, Бартон поковылял к автоматам и вскоре вернулся с двумя пластиковыми стаканчиками с кофе и пакетом какой-то выпечки. *** - А вкусные они были, – улыбнулась я этим воспоминаниям. Так странно… Чисто из профессионального интереса я училась очищать память от лишней информации, но… Видимо, не всё было так просто. Сейчас я вспомнила наш первый совместный рейд в мельчайших деталях, словно мы вернулись из Венгрии только вчера. - Мне достался с черникой, – Клинт тоже улыбнулся, усевшись поудобнее и свернув ноги калачиком. – А тебе? - С малиной. Ты, помнится, попытался урвать у меня половину. Я согласилась на четверть. - Не разлюбила ещё эту ягоду? – у стрелка был такой вид, словно он снова что-то задумал. - Ты ещё спрашиваешь! – я шутливо толкнула напарника плечом. – И когда это ты малиной разжиться успел? Но Сокол уже свалился с дивана и, вскочив на ноги, вылетел за дверь. Я только сейчас сообразила, что на улице идёт дождь, и рванула следом, чтобы вернуть лучника обратно, но, оказавшись на крыльце, обнаружила, что его нигде нет. - Клинт! – рявкнула я, стараясь перекричать шум ливня. – Вернись сейчас же! Простудишься! Понятное дело, что вопила я зря, и никто сей момент возвращаться не собирался. Выругавшись, я развернулась, чтобы уйти обратно в дом, и столкнулась с мокрым Бартоном нос к носу. На его моське сияла улыбочка, а в ладонях он держал горсть крупных красных ягод. - У меня малина за домом. Сосед как-то у себя её прореживал и хотел выкинуть, а я забрал. И ничего, растёт. - Бартон, ты просто неисправим. Я отбуксировала напарника к ванной и загнала под горячий душ. Вернее, забрав ягоды, просто заперла его там. - Романофф, тебе конец! – притворно бесновался Клинт за дверью. Уж я-то могу разобрать, когда он шутит, а когда серьёзен. - Поговори мне ещё, птица! - Я тебе отомщу! Ну да, ну да… В конце концов, по ту сторону зашумела вода. Я оставила свой почётный караул и вернулась в гостиную. Не торчать же под дверью. - Ты всегда была засранкой, – сообщил мне Бартон, продефилировав мимо в одном полотенце, замотанном вокруг бёдер, весь взъерошенный, как птенец, попавший под дождь. - За это ты меня и любишь, – усмехнулась я, зажевав одну ягоду. Малина в самом деле была отменная. Скорее всего, какой-нибудь дорогущий призовой сорт. - Ну, как? – поинтересовался лучник, глядя, как я запихиваю его "добычу" себе в рот. В его серых глазах плясали смешинки. - Очень вкусно, – вынесла я свой вердикт. – А тебе пора переодеться во что-то потеплее. Если поторопишься, то и несколько ягод достанется. - И чем тебя не устраивает мой белоснежный килт? – ухмыльнулся напарник, явно пребывая в игривом настроении. А, да, мы же вино пили. - Тем, что он не спасает от холода. Тут уж Бартону спорить было не о чем. Он послушно шмыгнул к себе и вернулся уже переодетым в тёплый домашний костюм. - Молодец. Рекорд засчитан, – я скормила Клинту оставшиеся несколько ягод, и мы снова устроились под пледом на диване. – Никогда не забуду лица Фьюри, когда мы появились на пороге его кабинета. Да, такое было сложно забыть даже мне…