Вечер воспоминаний

*флэшбэк* Когда мне надоело нытьё Бартона по поводу задержанного рейса и потери времени, я согласилась поехать на автобусе. Жизнь приучила меня к путешествиям в любых условиях, поэтому мне было всё равно, на чём добираться. И вот, мы уже подъезжаем к большому, в несколько десятков этажей, зданию, словно собранному из зеркального стекла. - Я здесь работаю, – коротко пояснил Клинт, подходя к дверям. – Держись меня. Понятное дело, что у входа стоял охранник. Соколиный Глаз перекинулся с ним парой слов, и нас беспрепятственно пропустили. - Мы сейчас к директору пойдём. Не язви ему, ладно? Меня удивил тон, которым сейчас говорил Бартон. В нем слышалась просьба. - Ладно. Я притворюсь паинькой. Разумеется, ни один человек, находящийся в здравом уме и трезвой памяти и знающий меня лично или же хоть часть того, что обо мне говорят, ни в жизнь не поверит, что я могу быть белой и пушистой. Репутация, знаете ли… Но с начальством надо быть вежливой, это мой принцип. Сокол провёл меня широким коридором к лифту, после чего мы поднялись на несколько этажей вверх. Лицо парня было очень сосредоточенным, он явно нервничал, хоть и пытался это скрыть. Тут любой нервничал бы, получив задание уничтожить опасного преступника, а вместо этого притащив его к своему боссу. Оказавшись у двери с табличкой "Директор Н. Фьюри", Клинт постучался, после чего зашёл в кабинет, кивнув мне идти следом. - Сэр? – обратился стрелок к высокому чернокожему мужчине, сидящему за большим письменным столом. Вместо левого глаза у того была повязка. Директор был занят изучением каких-то бумаг и не сразу заметил моё присутствие. Тем более, что я как раз оказалась в слепой зоне слева. - Присаживайся, – не поднимая глаз, пригласил босс. – Итак, Клинт, коротко о главном - и можешь идти на выходной. Тут он поднял лицо от бумаг, и… - Добрый день, – вежливо поздоровалась я. Даже наклеила милую ангельскую улыбочку, которая мне некогда стоила изнурительных часов репетиций перед зеркалом. Что же вы думаете? Не оценили! - Охрана! – рявкнул Фьюри, моментально меняясь в лице. Н-да, а ещё говорят, что это у меня разгон от состояния пушистой зайки до злобной стервы три секунды. Гражданин Н. управился за полторы, чем несколько уязвил моё самолюбие. - Директор, она со мной! – ничуть не тише рявкнул Бартон. – Я привёз её сюда, – уже спокойнее добавил он. – Мисс Романова согласилась работать с нами. Как назло, дико захотелось отпустить какую-нибудь едкую шуточку. Но нет… обещала же… Язык мой - враг мой. Пришлось натянуть маску холодного удивления и выразительно повести бровью. Многих это бесит. Но… Я же обещала молчать. Про мою богатую мимику речи не шло. - Что ты сказал? – тон директора стал опасно-вкрадчивым. Не, ну видали, а? Для кого стараюсь, спрашивается. Ну да, зашли на рюмку чая, называется. Вот только как бы свинцовыми конфетками не попотчевали. Я-то ладно, но Бартон… Жалко идиота. Ха! Вот это мысль, сама же недавно убить его хотела. - Мисс Романова согласилась использовать свои богатые навыки на пользу Щ.И.Т.у и нашей стране, – совершенно спокойно ответил Клинт. Вот тут надо отдать ему должное: ни крика, ни шума, только чёткий и хладнокровный ответ. – Под мою ответственность. О, и тут на меня соизволили обратить внимание. И года не прошло, браво, браво! Наверное, я должна была что-то сказать? Например, как-то оправдаться за то, что вообще живая тут расхаживаю. А вот не дождётесь! - Это правда? Я снова сдержала себя и просто молча кивнула, хотя, видит Бог, с каким трудом мне это удалось. Тут в двери замаячили этакие… платяные шкафы в форме. Ну да, по-другому и не скажешь. Не знала, что федералы переняли блатную моду на шкафообразных охранников. Лица этих людей не были обезображены интеллектом, из чего я сделала вывод, что это типичные шестёрки, чья задача состоит в том, чтобы выносить мусор. Я порядком успела насмотреться на подобное дерьмо и знала, чего от них ожидать. Такие вряд просто вежливо попросят уйти. Скорее, сами выволокут то, что останется, в пакетике из-под чипсов. Фьюри дал знак, и парни застыли на пороге, сообразив, что их присутствие ещё может пригодиться. - Мисс Романова обладает всеми необходимыми для работы навыками. Ей даже не придётся учиться. И она пообещала мне, что я не пожалею о своём решении оставить её в живых, – продолжал гнуть своё Бартон. А вот это уже была наглая ложь. Ну, птица дивная, погоди у меня… Я тебе ещё вырву оставшиеся перья на жо… кхм… Короче, ощипаю по полной. - А что ещё она тебе пообещала? – вопрошал Фьюри, не меняя тона. Ей богу, этому парню в театре злодеев играть. - Стать одним из лучших агентов, оправдав наши ожидания, – врал, не краснея, Соколиный Глаз. Ещё немного - и точно запоёт соловьём. Мне стало смешно, и я уже реально не знала, как сдержать рвущийся наружу хохот. Ники смерил меня полным подозрения взглядом. Ну да, он тёртый калач, знает, что таким, как я, одна дорога - в ад. Да только снова прогадали, мистер Фьюри. Вся моя жизнь, начиная с рождения, была адом. И мне очень непросто поверить в то, что дальше будет ещё хуже. Я потеряла всё, ради чего могла бы жить. Смерть? Не смешите мои тапочки… Такие, как я, легко играют с нею, ведь нет сильнее наркотика, чем адреналин. Порой только он и позволяет почувствовать себя живой. Да что там, по твоему единственному глазу вижу, что понимаешь. Хотела бы тебя убить - уже лежал бы мёртвым, и ни Клинт, ни амбалы в форме не смогли бы мне помешать. Хотя, конечно, запросто отправили бы на тот свет следом за боссом. - Под твою ответственность, говоришь? О, как мы запели! Лучник кивнул, внимательно глядя на своего босса. Между ними словно бы вёлся зрительно-мысленный диалог, и мне показалось, что доводы Бартона победили. По крайней мере, Фьюри заметно расслабился и откинулся на спинку кресла. - Ну, раз уж под твою ответственность, то и ночевать она сегодня будет у тебя в комнате. Я снова еле как сдержала смех, увидев, как вытянулось при этих словах лицо Сокола. - Так у меня же… всего одна кровать, – пробормотал он. - Ничего, переживёшь. Поспишь одну ночь на полу. А завтра с утра чтобы были у меня. В девять. Раздам указания и решу, как быть дальше. И учти, Клинтон: один неверный шаг со стороны твоей подопечной, - и я не посмотрю на твои прежние заслуги. Свободны! А вот это интересный поворот событий… И гримасу эту недовольную, Бартон, я тоже припомню, так и знай. Я вообще много спрошу с тебя, не думай, что куш сорвал, раз я согласилась с тобой работать. Мы шли по коридору в гробовой тишине. Клинт снова начал пыхтеть. - Не надо так убиваться, – успокоила я его. – Ты же сам этого хотел. - Я всего лишь хотел тебе помочь! – огрызнулся стрелок. – А из меня сделали посмешище! - Благими намерениями выложена дорога в ад, – вспомнила я известную поговорку. – Слушай, Бартон, я тоже не в восторге от того, что ты будешь мозолить мне глаза этим вечером. Но, кажется, босс тебе ясно сказал, что сегодня я ночую у тебя. И помнится, ещё прошлой ночью ты не имел возражений. Тут лучник резко остановился и уставился на меня, явно намереваясь что-то сказать. Но крыть было нечем, поэтому открыв и закрыв рот, этот забавный (по моему мнению) парень направился дальше. Комната, где обитал Клинт, оказалась под самой крышей. Не слишком удобно, когда ломается лифт, но для человека, любящего одиночество, места лучше не сыскать. Выше был только чердак, так что сюда мало кто хаживал. Обстановка по-военному простая. Одноместная кровать, один стол, один стул, шкаф встроен в стену. Санузел совмещённый. Почти курортные условия, мать их… - Душ там, – хмуро ткнул пальцем Сокол в сторону ванной, после чего сунул мне в руки извлечённое из шкафа чистое полотенце и, не сказав больше ни слова, уселся на подоконник. Я снова хотела съязвить и снова передумала. Все мысли были только о том, чтобы смыть с себя дорожную грязь, поэтому я достала из своей сумки смену вещей и отправилась мыться. Долго в ванной сидеть не стала, всё-таки, своей очереди ждал хозяин этого нехитрого жилища, но минут двадцать на всё я потратила. Замотав мокрые волосы в полотенце и натянув спортивный костюм, я вернулась в комнату. Бартон застилал постель чистым бельём. - Не суетись. Я и на полу прекрасно высплюсь. Не хотелось больше быть ничем обязанной этому капризуле. Хорошо, что у меня с собой был спальный мешок. Мне шили его на заказ: особый материал в сложенном состоянии занимал мало места и имел совсем небольшой вес, но восхитительно держал тепло, не хуже пухового одеяла. Я всегда таскала его с собой, поскольку жизнь имела свойство забрасывать меня порой в самые невероятные условия. - На полу сплю я, – всё так же хмуро отозвался Клинт, взяв сложенные стопочкой свои вещи. – Не убеги никуда. Не хочу, чтобы мои ожидания оказались напрасными. Пока Бартон плескался в душе, я уселась на его место на подоконнике и выглянула на улицу. Да, вид из окна с такой высоты, скажем так, довольно захватывающий. Уже совсем стемнело, и город мерцал и светился мириадами огней. Я чуть приоткрыла окно, но снаружи было очень шумно, поэтому пришлось снова его закрыть. Вернулся Соколиный Глаз, в одних спортивных штанах и босиком. В руках он держал довольно внушительного вида аптечку. Молча усевшись на пол, лучник выудил оттуда всё необходимое для перевязки и, сопя, принялся за дело. Я не стала его отвлекать. Сам, значит, сам. Но когда Бартон в очередной раз зацепил шов и процедил сквозь зубы далеко не самое пристойное ругательство, я подсела к нему и, мягко убрав его руки, сама принялась обрабатывать рану. Я делала это миллион раз, сама для себя. Реже – для кого-то. Бартон попыхтел ещё немного, но, сообразив, что у меня получается значительно лучше, чем у него, прекратил сопротивление и даже немного расслабился. - Ты могла бы стать врачом… Хирургом… Зачем ты вляпалась в эту жизнь наёмницы и убийцы? – неожиданно тихо спросил он, наблюдая, как я привожу в порядок содержимое аптечки. - Потому что с рождения была врагом народа. Ещё вопросы? Клинт только усмехнулся. - Это не ответ, Наташа. Расскажи. - Нечего рассказывать, – отрезала я, снова забираясь на кровать. – Всё, что тебе нужно обо мне знать, есть в досье, с которым, я уверена, ты ознакомился перед вылетом на задание. Теперь настроение испортилось у меня… Вообще я не люблю вспоминать своё детство и юность. Они были, мягко говоря, не очень весёлые.