Жизнь под знаком смерти

Люциус расслабленно откинулся на подушки, сонно прикрыв глаза. Все мышцы приятно ныли, а укусы на шее налились краснотой. Ему было так хорошо, что совершенно не хотелось двигаться, да и само тело вряд ли бы послушалось, всё ещё ощущая кожей тяжесть и жар другого человека. Не было сил убрать лезущие в лицо влажные волосы, не то, что подняться и отправиться в душ, смывать с себя густой запах пота и удовольствия. Глубоко вздохнув, всем своим существом смакуя мешанину запахов, Люциус прислушался к затихающему шуму льющейся воды из соседней комнаты. Дрожь предвкушения тряхнула покрытое испариной тело, стоило услышать тихие шаги. Открыв глаза, Малфой жадно проследил взглядом за вошедшим в спальню мужчиной. Длинные, потемневшие от воды волосы были небрежно зачесаны назад, открывая бледное лицо с острыми скулами. Черные глаза смотрели насмешливо, но Люциус знал, что стоит мужчине подойти ближе и цвет вновь станет тёмно-синим, завораживающе-опасным. Маг довольно осмотрел распростёртого на кровати Малфоя, но, вопреки ожиданию, направился к креслу, где была сложена тёмная мантия. — Погоди, — хриплым голосом попросил Люциус, силясь приподняться и опереться на локти. — Только не говори, что уходишь. — Нет, — покачал головой мужчина, помрачнев. — Это тебе пора. — О чем ты? — нахмурился Малфой, не понимая причину изменений в настроении любовника. Протянув руку, при этом, едва снова не завалившись на постель, он постарался дотронуться до ноги брюнета, но тот сделал шаг в сторону. — Тебе пора, Люциус, — вновь повторил мужчина, чей голос неожиданно стал звучать глухо, отдавая эхом. — Ты слышишь меня, Люциус? — Люциус! Дернувшись от прикосновения чего-то холодного к лицу, Малфой резко открыл глаза. Над ним, полулежащим на софе в зелёной гостиной, склонилась обеспокоенная Нарцисса. — Что с тобой? — женщина вновь приложила ладонь к его лбу, будто пытаясь понять, здоров ли он. — Всё хорошо, — отмахнулся Люциус, сбрасывая руку жены. — Сегодня снова допоздна работал с документами, спустился перевести дух и задремал ненадолго. Не стоит беспокоиться, за выходные я закончу все дела и отдохну как следует. — Дорогой, уже понедельник, время обеда, — нахмурилась Нарцисса, рассматривая темные круги под покрасневшими глазами мужа. — Твоя встреча с Министром через час. — Уже? — сведя брови на переносице, Малфой поморщился от стрельнувшей боли в голове. — Думаю, я отправлю Корнелиусу сову. Удобнее будет встретиться утром, перед его совещанием с главой отдела международных отношений. Да, я встречусь с ним завтра. — Люциус, — настойчиво позвала его Нарцисса, присаживаясь рядом. — Что происходит? В последнее время ты сам на себя не похож. Я ничего не скажу, обещаю, но может нам пригласить целителя из Святого Мунго? — Я не заболел, Нарцисса, всё в порядке, — рассердился Малфой, пытаясь подняться на ноги и скрыться от докучливой жены. Но в глазах потемнело и лишь благодаря подхватившей его под локоть Нарциссе, он смог грузно опустился на софу, а не упасть на пол. — Просто мне нужно ещё немного отдохнуть. — Дорогой, в последнее время я почти всегда нахожу тебя спящим, — бесконечно усталым голосом произнесла миссис Малфой, удобнее устраивая голову супруга на своем плече. — С каждым днём ты становишься всё бледнее и выглядишь болезненным. Ты не узнал Паркинсона, встретившись с ним в Косом Переулке, и едва не пропустил закон, который мог серьёзно усложнить жизнь аристократам. Я волнуюсь. И ты знаешь, я всё равно выясню, что происходит. Но нам обоим будет легче, если ты расскажешь мне всё прямо. Люциусу не хотелось говорить, признавая перед Нарциссой свою очередную слабость, но, чувствуя, как головная боль отступает под рукой жены, поглаживающей его по волосам, Малфой на выдохе произнёс: — Лорд. — Что с ним? — переспросила Нарцисса, стараясь не выдать дрожь в голосе. — Незадолго до своей… своего исчезновения, он оставил мне кое-что на хранение. Артефакт, который я должен был спрятать как можно лучше. — Что за артефакт, Люциус? — подобралась Нарцисса, словно гончая, чувствуя, как холодок пробежал по позвоночнику. — Я так и не смог разгадать все его свойства, лишь понял, что он работает как Омут памяти и Лорд сохранил в нём кое-какие воспоминания, — начал рассказывать Малфой, не замечая состояния жены. — Хотя я лишь в начале думал, что это воспоминания, но это что-то было самостоятельным, способным мыслить. Вроде тех книг, в которые создатели заключают часть своей сущности и магии, дабы быть не только учителем прочитавшим, но и охранником знаний от недостойных. Я и не догадывался, что Лорд проводил такие эксперименты. В начале артефакт, что выглядит как дневник, лишь письменно отвечал на мои вопросы. И мне было этого достаточно. Я будто вновь мог говорить с моим Лордом, рассказывая о нём самом, о том, чем закончилась война и что происходит в мире сейчас. А потом я увидел его, Цисси, — повернувшись к опешившей жене, Малфой приблизился к её лицу. — Я увидел его снова. И не смог отказаться от этого. Пусть это обман и всего того, чего я вижу, никогда не происходило в настоящем, я не могу прекратить писать в дневнике. Это сильнее меня. — Люциус, — дрожащими руками женщина обхватила лицо супруга. Его глаза, блестевшие безумным блеском, до ужаса пугали её, напомнив о старшей сестре. — Люциус, послушай. Этот артефакт явно влияет на тебя. Я не узнаю сиятельного лорда Малфоя. Ты словно тень бродишь по поместью. Нельзя оставлять всё так. Нет, не отворачивайся, просто послушай. Ты же чистокровный маг, должен знать, что некоторые артефакты могут влиять на людей, заставляя снова и снова пользоваться ими, выкачивая магию. Даже сам Лорд просил лишь спрятать этот дневник, а не пользоваться ним. Вдруг это неудачный эксперимент? Или ловушка для врагов? Да он просто опасен! — Я не смогу избавиться от него, — покачал головой Люциус. — Может, это магия влияет на меня, но не могу этого сделать. — Я смогу, — решительно сощурила глаза Нарцисса. — Дай мне его, и я позабочусь об этом. — Нет, Лорд был намного изобретательней всех нас. Он зачаровал дневник так, что уничтожить его нельзя, — заметив вопросительный взгляд жены, Малфой пояснил. — В начале, чувствуя зависимость, я пытался оставить его в сейфе, но спустя пару дней меня будто притянуло к порогу Гринготтса. Зная, где он находится, я не могу не хотеть вернуть его обратно. Тогда я и попытался сжечь его, но пламя не принесло артефакту никакого вреда, впрочем, как и заклинания. А после я стал видеть Лорда и… — покачав головой, мужчина горько усмехнулся. — Я не смог устоять. — Вот как, — досадливо поморщилась Нарцисса, что-то напряженно обдумывая. — Возможно, есть выход. И ты всё же отдашь дневник мне. — Нет, — отрезал Люциус, вмиг став серьезней. — Послушай, я не оставлю его рядом, — помявшись, миссис Малфой решилась. — Тётушка Вальбурга когда-то рассказала мне о старике Освальде. Он собирает артефакты и различные древности. Иногда семьи, которые хотят что-то спрятать от нашего Министерства, посылают ему вещи на хранение. Не безвозмездно, конечно. Если человек умирает или семья перестает платить, Освальд оставляет вещь себе. Никто не знает, где он живёт и как выглядит, но магический контракт не даст ни одного шанса обмануть никого из сторон. Думаю, тётушка подскажет, как связаться с ним, стоит только посетить её портрет. А так, как я по крови остаюсь Блэк, допуск в дом на площади Гриммо мне открыт. Мы не будем знать, где находится дневник, но и сможем вернуть, если он понадобится Лорду. — Не знаю, хорошая ли это идея, — нахмурился мужчина, просчитывая варианты. — Это не было предложением, Люциус, — усмехнулась Нарцисса. — Ты отдашь дневник мне, и я позабочусь о нём. Я не позволю, чтобы опасная вещь находилась в моем доме, тем более, когда сюда вернётся Драко. И не прощу себе, если ты пострадаешь из-за своих чувств к нему. Я всё решу, дорогой, тебе нужно будет просто перетерпеть первые дни без контакта с артефактом, а там восстановишься и сможешь жить дальше. Согласен? Люциус молчал. Закрыв глаза, он с силой сжал челюсть. Так, что желваки заходили по коже. Ему отчаянно не хотелось расставаться с дневником, пусть он и понимал опасность. Но… Лорд ведь и правда просил лишь спрятать артефакт. Он не хотел бы, чтобы Люциус пользовался им. Значит, если последует плану Нарциссы, он лишь выполнит приказ Лорда. Пусть отказаться от дневника и того, что он дарит ужасно тяжело, Люциус понимал, что с ним происходит что-то странное. Вытащив дневник из кармана мантии, Малфой ласково провёл по его обложке, прежде чем передать артефакт жене. — Согласен.

***

— Ты всё понял, мой мальчик? — уточнил старик, добродушно поглаживая свою бороду, то и дело цепляясь пальцами за маленькие колокольчики, заставляя их не громко звенеть. — Конечно, директор, — энергично кивнул гриффиндорец, отставляя чашку с недопитым чаем. — Я передам им это. — В последнее время, лишь ты радуешь меня, Рональд, — улыбнулся Дамблдор, довольно прищурив глаза. — Я всегда знал, что ты способный, умный мальчик и сейчас убеждаюсь в этом снова и снова. Лишь на тебя я могу рассчитывать. Будь добр, продолжай присматривать за Гарри. Ему очень нужен такой друг как ты. И не смущайся приходить за помощью, мои двери всегда открыты, мой мальчик. — Спасибо, директор, — вскинув подбородок, Уизли гордо расправил плечи. — Я пойду, Гарри пригласил меня сделать домашние задание вместе с ним и его друзьями. Не хочу опоздать. Коротко кивнув на прощанье, Рон спешно вышел из кабинета. Было огромное желание заскочить в гриффиндорскую башню и принять душ, но только он и правда не хотел опоздать на встречу. Потому, утерев пот с затылка и поправив мантию, влажной тканью натирающей кожу подмышек, Уизли поспешил подальше от директорского кабинета. Он постоянно ощущал себя дрожащей, замершей мышью, находящейся под гипнозом голодной змеи, стоило Дамблдору снова позвать к себе на чай. И хотя старик мало интересовался самим Поттером, ведь ему было гораздо важнее передать через Уизли нужную информацию для Героя, но Рону всё равно было не по себе. Мальчику не нравилось докладывать директору, но особого выбора не было. Мать не раз присылала гневные письма, стоило Рону попытаться увильнуть от посещения старика. Молли Уизли была очень настойчива, настраивая детей оказывать Дамблдору любую помощь, ведь была уверена, что это зачтётся их семье. Скривившись словно от зубной боли, Рон шел по коридорам Хогвартса и думал, как ему быть. Все Уизли поддерживали директора, да и сам он с детства слышал о могучем и добром светлом волшебнике Альбусе Дамблдоре. Другое дело, что Поттер, пусть и такой неправильный Герой, нравился ему гораздо больше старика. Стоило директору навестить его семью и у Рона все волосы на теле готовы были встать дыбом. Будучи ребенком, мальчик и сам не мог понять, почему так реагирует на Дамблдора, но продолжал прятаться на чердаке Норы, стоило старику переступить порог их дома. Но после того, как Молли это заметила и провела воспитательную беседу, Рон понял, что придётся смирно сидеть рядом с братьями и восторженно слушать о высшем благе. Рону приходилось нелегко, подстраиваться, делая вид, что он, как и остальное рыжее семейство, невероятно рад присутствию такого важного человека. К счастью, сам Дамблдор не обращал на младшего сына Уизли никакого внимания, лишь перед самым первым курсом пригласив Рона на серьёзный разговор. Где мальчику пришлось сидеть, обливаясь потом, старательно улыбаться и кивать на все те высокопарные словечки старика, смысл которых заключался в том, что за Поттером нужно присматривать. Ради его же блага, разумеется. В начале, младшему Уизли очень не хотелось ввязываться в «дружбу» с Мальчиком-Который-Выжил, ведь чувствовал, что с ним всё не так просто, как кажется. Может, рыжий и пытался походить на того простачка, которым его хотели видеть все, начиная от директора и учителей, заканчивая собственными родителями, но на самом деле он им не был. Рон проводил свои вечера за шахматами, выигрывая и у старшекурсников, вовсе не из-за нежелания делать уроки. Мальчику вообще редко нужно было читать учебники, всё, что преподаватели устно объясняли на самих занятиях, было гораздо понятнее и запоминалось лучше, чем те заумные формулы и тяжелый слог книг. И нет, отсутствием друзей он тоже не страдал. Когда дома постоянно находятся куча народу, моменты наедине с самим собой Рон особо ценил. Но директору хотелось другого. Вот и пришлось Рону снова подстраиваться, пытаясь подружиться с Героем. Вот только Поттер удивил. Не повёлся на простодушие мальчика, а может, распознал фальшь, Уизли не знал точно. Но вот отказ в дружбе неожиданно сильно задел Рона. Он всё ещё понимал, что дружба с героем занятие опасное, ведь стараясь впутать Поттера, затянет и его, Рона. И по идее, гриффиндорцу стоило бы радоваться, что можно поплакаться перед директором, сказав, какой Герой не хороший, не оценил дружбу Рона и жить дальше. Но нет. Несмотря на все логические доводы, рыжий уже сам, с искренним старанием пытался обратить на себя внимание Поттера. А Малфой, сам того не зная, помогал ему, ведясь на безобидные подначки, а после донимая Мальчика-Который-Выжил разговорами о придурке-Уизли, тем самим не давая Поттеру забыть о существовании Рона. Когда к нему присоединилась Грейнджер, дело пошло веселее, пусть Рон и не был уверен, что они оказались в Запретном коридоре случайно. Но, тем не менее, он справился, смог сблизиться с Поттером и даже послушать парочку занимательных разговоров. Само собой, директору о содержании этих бесед он не рассказал. Не зачем старику знать, что Поттер не только куда сильнее слизеринец, чем думают остальные, но и знает о магическом мире больше положенного. В конце концов, Дамблдор хотел от него что? Присматривать, чтобы Поттер не попал в беду, да подкидывать ему кое-какую информацию, как тогда, с зеркалом. Вот Рон и делает то, что просят. А об остальном можно промолчать. Тем более, сам Поттер, неожиданно не похожий на тот образ Героя, которого от него ждали, с каждой их встречей вызывал у Уизли куда больше доверия, чем старик-директор, с его милейшей улыбочкой и тенями чего-то неясного в глазах. И всё было бы прекрасно, ведь он общался с Поттером, при этом выполняя приказ директора, получая поощрение семьи, вот только Рон боялся представить, что будет дальше. Когда Поттер узнает правду. Порой только от его взгляда внутри что-то сжималось, а если Герой прознает обо всём? Уизли не знал, как выкрутиться и где найти смелость признаться. Да и стоило ли? Может, если подстроить ссору с Поттером от него, наконец, все отстанут? Но как при этом не потерять поддержку остальных ребят, с которыми он уже успел сдружиться? — Рон! — услышал мальчик срывающийся голос, остановившись на очередной развилке. Подбежавшая Сьюзен явно спешила. Щёки её раскраснелись, а дыхание сбилось. Спустя минуту, отдышавшись, девочка вопросительно взглянула на гриффиндорца. — Почему тебя вызывал директор, Рон? — Что? — удивился Уизли, действительно испугавшись. Он был уверен, что его никто не заметил ни до, ни после посещения директорской башни. — Мне сказали, что видели, как Макгонагалл просила тебя зайти после уроков к директору. Ты что-то натворил? — явно волнуясь, ещё раз спросила Боунс.  — Нет, ничего, — медленно произнёс Рон, спешно соображая как быть. — Просто Чарли немного пострадал на работе в драконьем заповеднике, и мама хотела встретиться, чтобы рассказать об этом самой, а не через письмо. Вот директор и помог. — Мерлин, твой брат в порядке? — воскликнула Сьюзен, внимательно наблюдая за реакцией мальчиком. — Да-да, в порядке, — быстро закивал Уизли, облегченно расслабив плечи. — Всё обошлось. — Хорошо, что твоему брату ничего не грозит, — задумчиво покивала Сьюзен. — И так мило, что директор был столь добр, что всё равно разрешил миссис Уизли встретиться с тобой. — Да, — немного горько усмехнулся Рон. — Он очень добр. — Впрочем, — продолжила Боунс, перевесив тяжелую сумку с учебниками на другое плечо, — директор всегда помогает твоей семье, не так ли? Должно быть это здорово, пользоваться поддержкой такого влиятельного мага. — Да, наверное, — занервничав, Рон бросил косой взгляд на хаффлпаффку. — Ты тоже идешь делать домашнее задания с ребятами? Может, поспешим? — Конечно, идём, — кивнула рыжей головой девочка. — А после занятий ты расскажешь обо всём Гарри. — О чём? — напрягся Уизли, хотя голос Сьюзен оставался дружелюбным. — О чём говорил с тобой директор Дамблдор, конечно, — как само собой разумеющееся, пояснила Боунс. — Я ведь уже сказал, что… — Ты лжешь, — мягко улыбнулась первокурсница. — Твой брат уже пару недель как в Британии, готовит документы, чтобы присоединиться к миссии по поимке сбежавшего Огненного Шара. Моя тётя видела его вчера, и он здоров, раз его допустили к полевой работе. — Я не знал, что он вернулся, — растерялся Рон, совершенно не представляя, что теперь делать. — Ничего, я сделаю вид, что ничего не слышала, — понимающе покачала головой Сьюзен. — Главное не ври Гарри, он этого не любит. — Я… — Идём, иначе Грейнджер отчитает нас за опоздание в духе МакГонагалл, — подтолкнула Уизли в правильный коридор девочка. — А ещё, думаю тебе и правда, лучше не затягивать разговор с Гарри. Потому, что завтра утром с ним поговорю уже я. — Ты же обещала сделать вид, что ничего не слышала, — нервно облизнул губы гриффиндорец. — И своё обещание я сдержу, — покладисто согласилась Сьюзен, в чьих глазах исчез любой намёк на теплоту. — А завтра расскажу, что директор очень поддерживает семью Уизли, помогая по мере сил. И не просто потому, что во время войны они были в Ордене, ведь другие семьи не получают подобного покровительства. И даже если Гарри и догадывается об особом положении Уизли, ему будет интересно узнать об ещё одной женщине из вашего семейства. Я про Кендру Дамблдор, в девичестве Уизли, если ты не понял. Тогда, думаю, станет всё ясно. Ведь в семье принято помогать по мере возможностей, верно? А вы единственные родственники директора, пусть про ваше родство уже и забыли. Глядя на ошарашенного Рона, застывшего посреди движения, Сьюзен сочувственно похлопала его по плечу. — Пошли, Рональд. Нас ждут.

***

Собравшаяся в одном из заброшенных классов компания первачков и одного третьекурсника по-разному отреагировала на появление бледного Рона. Драко и Эдриан совсем не обратили внимания на рыжего, увлеченно споря над одним из эссе. Гермиона, прекратившая доставать из сумки очередной учебник, недовольно поджала губы, но почему-то смолчала. А пухленький мальчик, неизвестно как оказавшийся здесь, смотрел в пол, неуверенно переминаясь с ноги на ногу, явно боясь отойти от парты, где сидела Грейнджер. Сам же Поттер, усевшись на очищенный от пыли учительский стол, не сводил с Уизли глаз. — Что-то случилось, Рон? — вкрадчиво поинтересовался Гарри, следя за тем, как мальчик едва заметно дернулся. — Нет, всё в порядке, — постарался улыбнуться тот, рассеянно скользя взглядом по собравшимся в комнате ученикам. Неловко задев стул, Уизли уселся недалеко от Поттера, стараясь больше не смотреть в его сторону. Когда гриффиндорец стал выкладывать на стол листы пергамента, стало заметно, как сильно трясутся его руки. Резко засунув ладони обратно в сумку, пытаясь скрыть от остальных свое состояние, Рон сцепил между собой пальцы, сжав их до боли. Успокоиться не получалось. — Хорошо, — подала голос Гермиона, стараясь обратить на себя внимание собравшихся. — Мы вполне можем начать сегодня с Чар, что скажите? Сначала эссе, а потом потренируемся. И да, не забудьте о… Блейз с трудом удерживал в руках кучу пузырьков с зельями, но всё же смог ловко открыть дверь. Заглянув в учебный класс, мальчик облегченно вздохнул, проигнорировав возмущённый взгляд прерванной Грейнджер. — Ну и трудно же вас найти! — Тебя не звали, Забини, — слегка поморщился Драко, поднимаясь на ноги. — И что? — беспечно пожал плечами Блейз. — Я и не напрашиваюсь, не бойтесь. Хотя можете погоревать без моей компании, вы ведь столько интересного теряете, — фыркнув, мальчик всё же постарался придать голосу серьезность. — Я просто хотел сказать, что ваша подружка Боунс в Больничном крыле. Вдруг вам интересно.