***
В аэропорту их подбирает Рене – загорелый француз, любовь к еде которого видна по его совсем не маленькому животу. Весь процесс оформления отдыха был на Лиаме, без всяких упоминаний о Луи или Найле, но с тем вниманием прессы, которое сейчас переживает Томлинсон, да и вообще его команда, он не удивлен, что мужчина сразу их узнает. Его взгляд моментально падает на руку Луи, крепко сжимающую локоть Гарри, так как тот чуть не потерялся из-за суеты в аэропорту, когда засмотрелся на витрину с украшениями в виде зверюшек с драгоценными камнями вместо глаз. Иногда Луи правда интересно, не перестал ли он психологически расти после пяти лет. Они знакомятся с мужчиной, без понятия о том, как культурно здороваться в этой стране. Луи утверждает, что поцелуи в щеку приемлемы только тогда, когда вовлечена хотя бы одна женщина, но Найл с ним не соглашается. Они не успевают продолжить свой спор, так как Рене говорит им засунуть свои чемоданы в багажник оранжевого VW. Пол под сидением возле водителя вообще отсутствует, поэтому Луи даже не удосуживается застегнуть ремень безопасности, садясь на задние сидения посередине, замечая, как Гарри сразу же садится справа от него. Зейн садится к Лиаму на колени по левую сторону от Томлинсона, и Луи вообще не переживает за свою неосторожность, так как безопасность в этой поездке им явно не обеспечена. Английский Рене на удивление очень хорош, скорее всего, он провел некоторое время за границей перед тем как вернуться обратно на родной остров. Однако тот факт, что он называет Гарри «Арри», вызывает у Луи улыбку. Он, наверное, запомнит это прозвище. «Луи и Арри»… Звучит, не так ли? Когда он делится этой мыслью с Гарри, тот прикрывает рот ладонью, сдерживая смех, но его выдают морщинки у глаз. Луи напоминает себе, что нужно дышать. Это всё жара, определенно. Он снова настраивается на рассказ Рене, улавливая только самый конец. Что-то о том, что Корсика непременно и безоговорочно должна стать независимой от Франции. - А это правда, что люди стреляют в знаки, где указаны французские названия дорог, городов? – спрашивает Найл, а Рене слишком быстро меняет тему разговора. Ну, ладно тогда. Луи уж точно обыщет Солнечного Одиссея на любой вид оружия. Может, они даже найдут винтовку и подходящие к ней боеприпасы. Сделают из этого отпуска настоящее развлечение для мачо. Луи никогда не держал ружье в руках, но в фильмах это выглядит не так уж и сложно. Обхватывая Гарри за плечи, пальцами играя с рукавом его большой футболки, Луи позволяет себе притвориться, что это всё – реально. Только на мгновение. - Что ты думаешь об охоте на кабана? – тихо спрашивает он. Гарри поворачивается к нему лицом, и он так близко, что Луи может пересчитать каждую его ресницу. - Очень мужеподобно, - отвечает тот. Он слегка улыбается, и если Луи поцеловал бы его сейчас, то вполне возможно, что Гарри ответил бы. Это был бы первый раз, когда Томлинсон сам сделал бы первый шаг, а также первый поцелуй перед и Зейном, и Лиамом, и Найлом. Луи не целует Гарри. Однако он оставляет свою руку у него на плече и, спустя некоторое время, Гарри опускается на сидении, положив свою голову ему на плечо, тихо зевая. Только на мгновение. - Устал? – шепчет Луи. Когда Гарри кивает, пара непослушных кудряшек щекочет щеку Томлинсона. - Не следовало откладывать собирание вещей до последнего. Я наверняка забыл зубную щетку или что-то еще. - Ничего такого, что мы не могли бы заменить, я уверен, - Луи притягивает его ближе. – И, я думаю, мы почти на месте. Ты можешь вздремнуть, пока мы с Найлом отчалим от порта. - Ни за что, - возмущается Гарри, но не настолько, чтобы убрать голову с плеча Луи. – Не хочу пропустить ни секунды. - Ты смешной, - заявляет Томлинсон. – У тебя еще будет множество возможностей, чтобы всё исследовать на яхте. - В первый раз всегда лучше всего. Конечно же, Гарри не имеет ничего в виду, что могло бы разбудить ту тусклую надежду, которая давным-давно поселилась у него в животе. Уж точно нет. Но то, как они сидят, без единого сантиметра между ними, то, как вес головы Гарри ощущается на плече у Луи… Дурацкое сердце Луи всё равно пропускает удар, а лицо краснеет от смущения. Он замечает, что Зейн наблюдает за ними сквозь приоткрытые веки без какого-либо выражения на лице. Он всё еще сидит на коленях у Лиама, рука Пейна придерживает его за талию, однако Луи точно сейчас не в праве осуждать их проявление любви. Конечно, не упуская факта, что Лиам и Зейн на самом деле вместе. - Что такое? – бормочет Гарри ему в шею, и Луи осознает, что тот наверное почувствовал, как он напрягся. Томлинсон поворачивает голову к окну, чтобы понаблюдать за пейзажами, проносящимися мимо: пальмы, выбеленный бетон, Best Western Hotel и, вдалеке, Средиземное море. Пряча пальцы в рукаве Гарри, Луи улыбается, глубоко вдыхает, уже ощущая запах соли и бензина. - Ничего, всё хорошо. Он может почувствовать улыбку Гарри даже через ткань своей футболки.***
К тому времени, как они уладили все формальности в душном офисе прямо у порта, футболка Луи уже липнет к его влажной спине. Ему и Найлу пришлось доказывать их квалификацию, отвечать на вопросы о всем на свете: когда они в последний раз были на борту, размер их обуви, что они ели на завтрак. Ну, не совсем. Но примерно так всё и выглядело. - Французская бюрократия, - заявляет Луи, как только они подходят к остальным, которые давно распластались на скамейке в тени возле здания, - поражает. Нам есть чему поучиться. - Наше сочувствие к вам не знает границ. Печенье? – Лиам указывает на упаковку французских сладостей, на которых уже растаял шоколад. Он даже не удосуживается поднять упаковку с земли, просто указывает на нее пальцем. Но это простительно, так как он живая подушка для Зейна и Гарри. Он сидит между ними, пока они лежат на скамейке, свесив ноги, щеками прижавшись к бедрам Пейна. Что-то в этой сцене говорит Луи, что он не должен ссориться с Гарри, так как впоследствии может потерять не только его. Черт, что это за слезливая сентиментальность? Сейчас он должен сосредоточиться только на начале десятидневного отдыха исключительно с одним правилом: наслаждаться каждым моментом. Луи должен быть чертовски восторженным. В основном так и есть. Только… О, неважно. - Вы купили продукты? – Найл кивает на пакеты, спрятанные под скамейкой. Он фотографирует парней на свой телефон перед тем, как нагнуться за печеньем. Гарри утвердительно мычит. Он открывает сонные глаза, улыбаясь, не отводя взгляда от неба: - Лиам и я купили всё, что нужно. Зейн же вел себя как ленивый придурок, как всегда. Зейн показывает ему средний палец, не открывая глаз. - Кому-то же нужно было остаться здесь, чтобы Лу и Найл знали, куда вы исчезли. Поймав руку Зейна в воздухе, Лиам целует обратную сторону его ладони, от чего Луи имитирует рвотные позывы. - Вы серьёзно? Меня тошнит от того, какие вы сладкие. Оставьте все эти нежности для своей каюты, ладно? Лиам дарит ему кричащий взгляд, открывает рот, чтобы сказать что-то, но в последний момент передумывает. Он, наверное, перепугался, что Луи раздавит его своим остроумием. Он должен бояться. Луи был рожден для того, чтобы острить людям. Через минуту к ним выходит Рене. Он достает солнцезащитные очки из грудного кармана рубашки, показывая рукой в сторону пирса, где расположено множество сияющих под солнцем яхт: - Итак, мы со всем уже разобрались. Готовы встретиться с ней, да? Мы можем позже забрать ваши вещи. - Ведите нас, - торжественно поднимает в воздух печенье Найл. - Проснись и пой, кудрявый. Давай, - Луи подходит к Гарри и начинает легонько тыкать пальцем ему в щеку, прямо в то место, где прячется его ямочка. С недовольным стоном Гарри хватается за руку Луи, пытаясь подняться: - Да встаю я, встаю. Перестань издеваться. - Издеваюсь? – Луи хитро улыбается, приподнимая левую бровь. – Но, Арри, я даже и не начинал. Это… наверняка звучало пошлее, чем Луи хотелось бы, так как губы Гарри изгибаются в усмешке, а Найл хихикает. Упс. Но никто не пострадал, а уж точно Стайлс, потому что его рука всё еще в руке Луи. Может, если Томлинсон будет вести себя хорошо, то он расслабится не только так, как планировал. Резко дергая Луи за руку, Гарри поднимается на ноги, из-за чего сам Томлинсон теряет равновесие и опирается руками на грудь Стайлса. Он не спешит отходить, не тогда, когда Гарри ему так красиво улыбается. Луи немного скользит ладонью вверх, его большой палец проходится по ключице юноши. Гарри не сдвигается ни на миллиметр. Затем Зейн прочищает горло, вставая, и, о, точно. Точно. «Может», - бегущей строкой проносится в голове Луи, когда он отступает на шаг.***
Три каюты. На яхте только три каюты. Луи знал это, конечно же, теоретически, но он даже и не задумывался об этом, пока они все не спустились с палубы и Рене не указал на две простые каюты на двоих и одну капитанскую с кроватью чуть ли не королевских размеров. Подойдя к Гарри, который изучает небольшую кухню, Луи наклоняется к нему: - Эй, ничего, если мы возьмем себе капитанскую кабину? Там больше места, но, если что, я могу поспать и с Найлом. - И самим же пустить слухи, что ты изменяешь мне с Найлом? – Гарри легонько толкает его бедром. – Я так не думаю. Честно говоря, Луи надеется, что у них будет достаточно личного пространства и что никакие СМИ не доберутся до них настолько, чтобы узнать, кто где спит. Также он надеется, что переживет десять дней с Гарри под боком каждую ночь, не позорясь перед ним. Но… Всякое может быть. - Главная каюта принадлежит нам с Гарри, - провозглашает он, поворачиваясь к остальным. - На каком это основании? – Лиам скрещивает руки на груди. - Мы больше всего заслужили отдых, - говорит Луи, и, он уверен, с этим уж точно никто не поспорит. Черты лица Лиама смягчаются и он кивает. - Аргумент. - Получается, каюта Зейна и Лиама рядом с моей? – Найл выглядит глубоко несчастным от такого стечения обстоятельств, поворачиваясь к парням, чтобы одарить их свирепым взглядом. – Тогда будьте потише. - Иначе? – спрашивает Зейн, пытаясь не засмеяться. - Иначе, - произносит Найл, – я выкину вашу смазку за борт. Не сомневайтесь во мне. - Если это всё, - Рене хлопает в ладоши, привлекая внимание парней. Сейчас он, скорее всего, уже планирует, где и как сожжет постельное белье после того, как получит яхту обратно. Луи позволяет себе надеяться, что сожжения потребуют простыни не только Зейна и Лиама. Гарри льнет к нему так, что Луи и правда оптимистически на это настроен. В конце концов, они же уже целовались. Четыре раза, но не то чтобы Луи считал. Кажется вполне разумным ожидать, что десять дней в одной постели могут к чему-то привести. Ну, так. Небрежно. Луи всеми конечностями за это, чертовски за, но он и не тупой, он не собирается влюбиться или вроде того, это было бы просто нелепо. Друзья с привилегиями. Звучит как план.***
Они проводят их первую ночь на палубе. Изначально Луи возмущался из-за отсутствия ветра, потому что это значило, что им придется полностью положиться на мотор яхты для того, чтобы покинуть Аяччо. Но позже он забывает об этом, понимая, что они не обязаны заходить в порт на ночь. Вместо этого они бросают якорь возле небольшой бухты, где скалы закрывают обзор с берега, вытаскивают свои матрасы и спальные мешки на палубу, наблюдая за закатом и передавая бутылку вина по кругу. Луи засыпает, устав смотреть на подмигивающие ему звезды. Нежные волны окутывают его как любимый плащ, и он отключается под устойчивое дыхание Найла справа и под шептание Гарри, Зейна и Лиама напротив о том, чем можно заняться завтра. Последнее, что слышит Луи перед тем, как заснуть, это как Гарри нахваливает свой будущий загар. Это приятная мысль уносит Томлинсона в сны, которые он не помнит, за исключением только спокойно смеющихся зеленых глаз.***
Луи просыпается тогда, когда обычно он переворачивается на другой бок и заново засыпает. Теперь, с солнцем в глазах и морем в ушах, он стряхивает с себя сонливость и садится на матрасе, замечая, что все остальные еще спят. Найл лежит на животе, прикрыв голову руками так, что видно только копну светлых волос, а Зейн придвинулся к Лиаму за ночь, положив голову на его оголенное плечо. Они идеально подходят друг другу. Не то что… Луи не завидует им, но может… Боже, он не вышел из шкафа для того, чтобы нырнуть с головой в отношения, не тогда, когда он никогда не притрагивался к члену другого мужчины, но… То, что между ними, это… мило. И всё. Луи странно неохотно переводит взгляд на Гарри. Почему-то наблюдать за спящим парнем для него как вторжение в его личное пространство, тогда как он не чувствовал этого с другими парнями. Гарри выглядит моложе во сне, без этой дерзкой улыбки и легкого шарма; всё это спрятано за закрытыми глазами, обрамленными длинными ресницами, которые оставляют тень на его уже слегка загоревшей коже. Его рот слегка приоткрыт, а кудри взъерошены ночным бризом. Он выглядит слишком молодым для того, чтобы принять на себя удар в виде статуса парня известного футболиста, но, тем не менее, он всегда настаивает на своем, не уходя далеко, даже когда Томлинсон прогоняет его. Это несправедливо по отношению к нему. Но жизнь несправедливая, мир несправедливый, и самое малое, что Луи может ему дать - это десять дней на этой яхте без каких-либо обязательств. И он надеется, что это только начало. Отряхивая себя от грустных мыслей, Луи осторожно, чтобы не разбудить парней, поднимается на ноги. Буквально на секунду он задумывается над тем, чтобы прыгнуть в воду бомбочкой, разбудив и забрызгав всех. Но сейчас нарушать такую мирную атмосферу кажется невероятно невежливым. Он откладывает это на будущее. Снимая с себя боксеры, он сразу же ныряет в воду, выплывая в десятке метров от яхты с глазами, горящими от соли, которая ещё и липнет к ресницам. Он не чувствовал себя таким бодрым и живым уже долгое время. Уж точно еще до того, как началось всё это. На небольших волнах поблескивает солнце, и в воде он может разобрать только дно зеленого оттенка и тени крохотных рыбок, плавающих возле его стоп. Чайки пролетают над обрывами, издавая душераздирающие звуки, прерывающие сокровенную тишину. Далеко, почти на горизонте виднеется паром, недалеко от него видно несколько небольших лодок, все возле причала. Луи невероятно радует тот факт, что в этой бухте они одни. Он разворачивается на спину, лицом к солнцу, закрывая глаза и поддаваясь течению. Пока кто-то не дергает его за лодыжку, опуская под воду. Он выкручивается из хватки, выныривая. Гарри выныривает следом, выплевывая соленую воду и возмущаясь: - Ты ударил меня! - Ты пытался утопить меня. Я думаю, мы квиты, Арри, - смеется Луи. - Я только немножечко пытался утопить тебя, - Гарри улыбается, и на его лице не остается и следа былого негодования. – Это даже не считается. И я бы спас тебя, конечно же. Искусственное дыхание «рот в рот» и так далее. Гарри действительно ужасен. Он монстр, и Луи не собирается терпеть его шутливый флирт. Если, конечно, не учитывать того, что Томлинсон обожает такого Гарри: с дикой улыбкой, мокрыми волосами, прилипшими к его лицу, и ярко-зелеными глазами, буквально светящимися то ли от солнца, то ли от хорошего настроения. - Рот в рот, - медленно повторяет Луи. Вода слегка холодная, но ему тепло изнутри, потому что в его груди разжигается небольшой костер надежды. - Рот в рот, - кивает Гарри. Он подплывает ближе, а щеки Луи вспыхивают от мысли, что Стайлс тоже может быть голым. Черт возьми. - Привет, - тихо произносит Гарри, его усмешка превращается во что-то более личное, настоящую теплую улыбку, которая доходит и до его глаз. - Привет, - вторит ему Луи и, господи, вот что с ним делает Стайлс: превращает его в идиота и слишком сильно влияет на контроль Томлинсона над своими действиями. Он ловит себя на протягивании руки к парню, без какого-либо замысла, кроме смутного желания провести пальцами по крылышку птицы или крохотным веснушкам на плече Гарри. - Эй! Вы что там, нагишом купаетесь? – голос Найла выводит его из транса, и он одергивает руку. Он машет боксерами Луи как флагом, прислонившись к перилам. Гарри хихикает, мать вашу, он правда хихикает, и Луи влюблен в идиотину. Кроме… Блять, он не влюблен, он не может чувствовать никакой влюбленности, потому что это никогда не входило в их план и уж никак не может случиться. Нет. Это солнце, море, легкие волны. Вот и всё. Это просто секундная слабость, он просто засмотрелся на то, как тень от солнца танцует у Гарри на лице. Нет. Весь костер надежды исчез в одно мгновенье. И он вполне уверен, что Гарри был ближе к нему пару секунд назад. - Ты вполне можешь залезть к нам и проверить это сам, - выкрикивает Гарри, от чего его голос отдается эхом вокруг. - Нет, спасибо, вода прохладная. И сомневаюсь, что буду впечатлен, - договорив, Найл бросает боксеры Луи в море. Маленький подонок. - Эй! – протестует Луи, тогда как Гарри закидывает голову назад, смеясь. На секунду Томлинсон вообще забывает, что он в воде и не чувствует дна, но быстро приходит в себя, плывя в сторону яхты за боксерами. Гарри бросает на него взгляд, щурясь перед тем, как заново вернуть внимание на Найла: - Ты был бы поражен, дорогой. Я умопомрачителен. Вместо ответа Хоран просто демонстрирует ему свой средний палец, улыбаясь, так как, видимо, его совсем не задела эта фраза. Луи запинается о свою же ногу из-за этого, потому что как Гарри может так просто говорить фразы с сексуальным подтекстом Найлу, ни на секунду не боясь его реакции. Ну, с другой стороны, Гарри ведь не провел много лет, ходя на цыпочках вокруг настоящего себя, скрываясь за гомофобным образом. Вполне возможно, что самооценка Луи от этого не осталась невредимой. Скорее всего, так и есть. - Не сравнивай размеры, - стонет Лиам вне зоны видимости. Он, наверное, даже не может сесть, так как на нем лежит Зейн. - Почему нет? Испуган, что найдешь то, что хотел? – Гарри подплывает к лестнице, вылезая из воды. Взгляд Луи сам опускается на его бледную, но шикарную задницу. Что ж, он всё же голый. И Луи голый тоже. И они оба были голыми в воде, пока Найл не отвлек их. И Томлинсон серьезно очень любит Хорана, но сейчас он немного хочет его утопить. Только, в конечном счете, Луи сделал бы из себя посмешище, настаивая на большем, нежели ему положено, так что он даже благодарен Найлу. На самом деле это всё немного запутано. Но Луи не может сейчас заставить себя мыслить разумно, потому что… Потому что Гарри обнажен и совершенно невозмутим по этому поводу. Когда он оглядывается на Луи, тот как раз вовремя отводит взгляд в сторону. - Убери эту штуку, Стайлс, - спросонья ворчит Зейн, а Томлинсон едва слышит его из-за моря, или, может быть, это его кровь так громко и быстро бежит по венам. – Ты чистое наказание, серьезно. Луи не может не согласиться.***
Где-то около полудня поднимается ветер, и они отправляются в путь. Найл обучает Лиама, как управлять яхтой, Гарри ходит по пятам за Луи, пока Зейн дремлет на солнце. Луи убежден, что Малик наполовину кот, и даже смех Гарри, когда он говорит ему об этом, не переубедит его в обратном. Когда Луи объясняет значение некоторого технического оборудования Стайлсу, тот очень внимательно слушает. Его взгляд бегает от глаз и губ Томлинсона до предмета их обсуждения. Это одна из вещей, которые делают Гарри таким очаровательным: он внимательно слушает всё, что ты ему говоришь, чтобы то ни было, кто бы ты ни был. Очень сложно сосредоточиться, когда всё внимание юноши принадлежит ему, поэтому Луи иногда заговаривается и несет ерунду. И это вообще не должно быть для Гарри сюрпризом. Он знает кое-что о Луи, он знает Луи, больше, чем нужно знать для того, чтобы подделать романтические отношения для мира. Он знает, что Томлинсон часто чувствует неуверенность в себе, знает, что Луи думает о татуировках, о соковыжималке, которая досталась ему с кухней, и… Что ж. Он единственный, кто знает, что был первым поцелуем у Луи, первым, который можно считать поцелуем, и что весь сексуальный опыт Томлинсона на этом и заканчивается. Понимание этого очень внезапное, но в какой-то мере даже приятное. На секунду Луи теряется и замолкает, наблюдая за руками Гарри, за самим Стайлсом, который показывает на гидролокатор, уверяя Томлинсона, что, если нажать на это, лодка пойдет ко дну. - Это нелепо, - выдавливает из себя Луи. – Мы не собираемся встревать во всякие пиратские драмы, не сегодня. Это всё-таки какая-никакая, но работа, а я на такое не подписывался. - Ты здесь только ради загара, не так ли? – Гарри опирается на корпус управления яхтой. Эти розовые низкобедренные шорты делают его кожу загорелой, намного темней, чем когда они только спустились с самолета в Аяччо. - Я здесь ради передышки, - исправляет его Луи. – На миссии под названием «Абсолютная релаксация». А загар - это приятный бонус. Гарри не отвечает, но его широкая улыбка говорит всё, что нужно. Луи прикасается к его локтю без всяких мыслей, просто покоряется нужде доказать самому себе, что всё происходящее реально, и улыбка Гарри становится еще шире.***
Порт в Тиззано меньше, чем Луи представлял, заметив его на карте, он слишком маленький, чтобы разместить в себе лодки побольше. Это просто маленькая бухта, где есть несколько ресторанчиков и épicerie*, где они смогут купить себе свежих круассанов на завтрак. Здесь тихо, мирно, вода спокойная и чистая, но что самое главное, они на ночь обеспечены приютом и электричеством. Они ужинают в ресторане, любуясь морем, а их рыба, приготовленная на барбекю с розмарином и тмином, излучает невероятный запах наряду с Ricard, поданным в ведерке со льдом, которое они попивают за едой. К тому времени, когда они возвращаются на пристань, Луи чувствует себя свободным и счастливым, он не пьян, но слегка подвыпивший, как раз в меру, дабы, не боясь ничего, обвить талию Гарри рукой, чтобы поддержать друг друга, когда они спускаются к яхте. Когда они проходят узкую доску, которая соединяет пирс с Солнечным Одиссеем, Луи должен отпустить Гарри, из-за чего чувствует себя слегка досадно. Затем он вспоминает, что они спят в одной каюте, и успокаивается. Да. Ему нравится быть рядом с Гарри, и ранее он немного опасался, когда понял, как и где они спят, но сейчас он даже не вспоминает, почему. Вечер заканчивается тем, что Гарри и Найл готовят ирландский кофе, вынося его на палубу. Они все сидят в тишине, наслаждаясь напитком, в котором смешались кофе, сахар, виски и взбитые сливки. На улице прохладный ветер, что заставляет кожу Луи покрываться мурашками. Когда они спускаются к каютам, то Луи только наполовину ощущает свое тело, а всё вокруг поблескивает в лунном свете. Гарри определенно светится, а его кожа отдает сливочно-золотым, если такой оттенок вообще существует. Пока Луи чистит зубы в крохотной ванне, он не перестает бросать взгляды на Гарри через зеркало. Серьезно, кто складывает в аккуратную кучку одежду, которую носили весь день, вместо того, чтобы просто скинуть ее прямо на пол? Видимо, Гарри. Когда Стайлс доволен порядком на своей части каюты, он присоединяется к Луи в одних боксерах и с розовой зубной щеткой в руках. Немного сложно не пялиться на его торс, если быть честным. Учитывая, что он так… близко. И, вроде как, доступный. Луи моргает несколько раз и пытается направить свои мысли в другое русло. Господи, он же не такой уж и слабак. - Розовая зубная щетка? – спрашивает он. – Серьезно? - Конечно. Не бойся клише, Лу. Они не кусаются, - усмехается Гарри. Качая головой, Луи выполаскивает рот, а потом приближается ближе к зеркалу, чтобы вытащить контактные линзы. Когда он ставит контейнер для линз на край раковины, его рука проходится по животу Гарри, и это случайность, правда, без такого не обойтись, когда у них ограниченное пространство. Мышцы живота Гарри напрягаются от прикосновения, из-за чего Луи резко одергивает руку. - Прости, - бормочет он, вскоре пожалев об этом. Это была сущая ерунда, ничего из того, что стоит упоминать, но вместо этого он сам обращает на это внимание и накаляет ситуацию. Они встречаются взглядом в зеркале, и можно сразу сказать, что глаза Гарри расширены от удивления. Лампа над ними пускает тени от ресниц на его щеки: - За что? - Ничего. Только… Я думаю, я слегка устал, вот и всё, - Луи пожимает плечами и отступает от раковины. Каким-то образом ему удается протиснуться к двери, не касаясь Гарри, и ладно, Стайлс тот, кто решил, что эта ванная может вместить двоих, но… Ох, неважно. Луи не знает, он уже кажется менее трезвым, чем ему следовало быть, но в то же время недостаточно пьяным, чтобы перестать беспокоиться. Он устраивается на левой стороне кровати, замечая небольшое расстояние между матрасами. Это как предупреждающий знак: не переходи грань. Переворачиваясь на спину, он накрывается одеялом по грудь. Сквозь полуоткрытую стеклянную крышу слышится звук моря, что успокаивает звук бурлящей крови в жилах Луи. Он закрывает глаза и слушает, как Гарри готовится ко сну, от чего ему по-странному уютно, словно к нему уже приходят приятные сны. Гарри выключает свет перед тем, как залезть в постель. Луи требуется несколько секунд, чтобы привыкнуть к темноте. - Спокойной ночи, - шепчет Гарри. - Ночи, Арри, - тихо, чтобы не потревожить легкие покачивания лодки, отвечает Луи. Серебряный свет наполовину полной луны пробивается к ним сквозь стеклянную крышу, и последнюю вещь, которую он помнит, это то, как под ним сияет нагое плечо Гарри.***
Луи засыпал на спине посередине своего матраса. Он просыпается лежащим на своей стороне, с копной кудрей во рту и членом, неловко выпирающим сквозь его боксеры. Слишком жарко. Из-за прилипших волос к задней части его шеи, да и вообще из-за пота по всему телу Луи чувствует себя словно в парилке. Он отвратителен сейчас, черт. К тому же. К тому же, он, черт возьми, в дерьме. Одна его нога обернута вокруг икры Гарри, а его лоб прижат к… к виску юноши. Что объясняет волосы, щекочущие губы Луи, и, боже, вдобавок ко всему этому, Гарри обнимает его за талию. Томлинсон всё еще лежит на своей стороне, только его ноги пересекают невидимую грань между ними. Он даже не может обвинить в этом всем гравитацию и… и он не может думать, все его тело в огне, ему нужно убраться отсюда прежде, чем он натворит что-то, о чем после пожалеет. Он выпутывается из стальной хватки Гарри, на скорую руку надевает контактные линзы и буквально вылетает из комнаты, не оглядываясь проверить, проснулся Стайлс или нет, заметил его смятение или нет. Отбрасывая футболку на перила, Луи запрыгивает в прохладное море, чувствуя, как его боксеры намокают и слегка сползают вниз. Он подтягивает их и протирает глаза от соли. Море вокруг него словно шелк – спокойное и ровное, без признаков жизни на других лодках. Значит, еще раннее утро. После нескольких кругов вокруг Солнечного Одиссея лихорадочный шум в его голове прекратился, его мысли перестали быть похожими на неровные, непонятные осколки разбитого стекла. Дело в том, что это был не только Луи. Да, это он почти что лежал на Гарри, это так, но рука парня обнимала его, этого не отменить. Может, это и не было сознательным решением, но Стайлс еще ни разу не подал никаких признаков того, что ему некомфортна физическая близость. Причиной тому, что он напрягся из-за прикосновения Луи прошлой ночью, могло быть то, что рука Томлинсона была холодной. Так что. Так что нет никакого смысла так паниковать каждый раз, когда он приближается без разрешения. В конце концов, Гарри тот, кто был инициатором их каждого поцелуя, хотя это могло быть из чисто благородных побуждений, ведь Луи не так уж и хорош в том, чтобы скрывать желание поцеловать парня, а Гарри… Это просто Гарри. Именно он так сильно норовил скрыть то, как сильно его достают папарацци, камеры, вечные пристальные взгляды и шептания. Такой у него характер, и пока Луи не думает, что желание Гарри помочь всем не зашло бы до поцелуя, просто чтобы заставить того чувствовать себя лучше… О черт. Чертовы мысли. Их слишком много. Это совсем не весело. Когда Луи поднимается обратно на яхту, Гарри сидит рядом с лестницей, свесив ноги. Он выглядит расслабленно, наблюдая за Томлинсоном с сонной улыбкой на губах. Отброшенная Луи футболка обтягивает грудь Стайлса. Луи не может держать себя в руках, не может выдержать Гарри. Он специально встряхивает волосами, чтобы забрызгать парня водой. Потому что Стайлс превращает его в пятилетнего мальчишку, ладно, и он знает, что это чертовски позорно, но всё так, как оно есть. - Эй, - моментально вздрагивает Гарри, бормоча хриплым ото сна голосом, - это за что? Он выглядит таким обиженным и рассерженным, что Луи не сдерживает смех. Стайлс от этого хмурится еще больше, щурясь от солнца. Он выглядит красиво даже с беспорядком на голове и следами от постельного белья на руках. Он просто… Он… Блять. Гарри открывает рот, но Луи целует его перед тем, как тот имеет возможность что-либо сказать. Некоторое время Гарри кажется слишком удивленным, чтобы ответить или оттолкнуть Луи. Но потом он всё же поддается. Его ноги всё еще свисают с яхты, а Луи неудобно переклоняется через лестницу, но впервые он выше Гарри. Как ни странно, но это даже волнующе. То, как Гарри приходится закидывать голову назад для того, чтобы углубить поцелуй, посылает электрические искры по позвоночнику Луи. Он придвигается ближе, запутывая пальцы в волосах Гарри, как будто говоря ему не двигаться, и проникает языком ему в рот. Стайлс соленый на вкус, скорее всего из-за губ Луи, что значит - Гарри на вкус как он, черт возьми. Луи с трудом заставляет себя отстраниться. Футболка Гарри, точнее, футболка на нем, которая принадлежит Томлинсону, а Стайлс просто её надел, почти заставляет футболиста дать слабину и заново притянуть Гарри для поцелуя, но… но ему нужно удостовериться, что всё в порядке, и его уж никак не сможет отвлечь то, что левая сторона футболки стала влажной от его кожи, от того, что он прижимался к Гарри. - Это нормально, правда? – на выдохе спрашивает Луи, сглатывая и прочищая горло. – Я имею в виду поцелуи. Это приятно, ведь так? Щеки Гарри слегка красные, и Луи вовремя себя сдерживает, когда начинает зачарованно наклоняться к парню. Стайлс переводит взгляд с губ Луи к глазам. Его улыбка маленькая, но искренняя, нет ни следа какого-то дискомфорта от их позы, от того, что они делают. Его рука всё еще находится на оголенном колене Луи, что, эм, вау. Томлинсон даже и не заметил. – Поцелуи - это замечательно, я люблю целоваться, – голос Гарри всё еще хриплый, не сочетающийся с его блестящими глазами. – Ты должен понять, что я не собираюсь убегать от тебя каждый раз, когда ты просто дыхнешь в мою сторону. Теоретически, да, Луи знает это. Просто немного сложно в это поверить, вот и всё. – Точно? Это ведь потому, что я всё равно быстрее, не так ли? – он пытается перевести всё в шутку, но не вполне уверен, получается ли это у него. Боковым зрением он замечает какую-то вспышку, словно от камеры, и он резко разворачивается, приглядываясь к катамарану по другую сторону бухты. – Ты…? – Что? – Гарри пытается проследить за его взглядом. – Что такое? – Ничего, – медленно произносит Луи. – Наверное, просто соленая вода в глаз попала. - Ну ладно, - пожимает плечами Гарри, но продолжает вглядываться в воду еще несколько секунд. Когда он снова переводит взгляд на Луи, то всё настроение пропало. Но всё равно, всё в порядке. Поцелуи это хорошо. Даже замечательно. Луи интересно, будет ли Гарри против поцелуев на ночь, против того, чтобы засыпать после долгих минут одного дыхания на двоих, будет ли он возражать, если Томлинсон изучит все его татуировки языком. Наверное, нет. Луи только открывает рот, чтобы спросить, но в тот же момент Лиам поднимается на палубу уже одетый в плавки. Он, наверное, серьезно хочет заняться своим телом, точнее, оставить себя в той форме, которая, определенно, может посоперничать с Луи… Учитывая даже то, что Томлинсону платят за то, чтобы он занимался по разработанной не одним человеком фитнесс-программе хотя бы во время сезона. Но сейчас он в отпуске, что значит - у него есть полное право просто плескаться в воде, не думая о том, сделал ли он нужное количество отжиманий в день. Как минимум странно то, что Лиам наслаждается таким. Когда Пейн замечает их, то резко останавливается, не отводя взгляда от руки Гарри, которая всё еще на колене Луи: - О, привет. Доброе утро? - Это вопрос или утверждение? – Луи выпрямляется и всё же залезает на палубу, чувствуя, как рука Гарри сползает с его колена и тот убирает ее. - Полагаю, что утверждение, - говорит Лиам. Он начинает улыбаться, ничего показного и слишком очевидного, но этого достаточно, чтобы напомнить Луи, что Пейн пытался убить его, предложив всю эту затею с Гарри. Это всё еще вполне возможный вариант, так как Томлинсон может поверить, что его менеджер достаточно коварен, но… Может, Лиам пытался сделать его счастливым. Прямо сейчас Луи и на грани самоубийства, и в слишком приподнятом настроении, так что, так или иначе, план Лиама работает. - Утро нельзя считать добрым, пока здесь нет круассанов с шоколадом, - заявляет Луи, что заставляет Гарри засмеяться. - Pain au chocolat, - исправляет его он. До этого момента Луи никогда не думал, что сможет возбудиться от французского языка. Но, видимо, в жизни действительно всякое может случиться. - Ты знаешь французский? - Un peu, - усмехается ему Гарри, и всё, это всё, Луи больше никогда не отпустит его от себя, по крайней мере, пока они здесь. Он скорее всего вчера упустил тот момент, когда Гарри говорил на французском, так как тот сидел между Найлом и Зейном, и да, это трагическая потеря. Поистине устрашающего масштаба. - Ладно. В таком случае, я отправляюсь за завтраком, а ты, - показывает он на Гарри, - идешь со мной. Гарри смеется, но не отказывается.***
Женщина в крохотной épicerie одета в розовый топ, на котором изображен принт от Гуччи, хотя сама вещь и не выглядит достаточно подлинной. Луи не может сказать, с кем она флиртует: с ним, Гарри или сразу с двумя. На всякий случай он обхватывает пальцами запястье Гарри и не отходит от него, пока они бродят по магазину. Пока Стайлс улыбается на все нелепые комментарии, которые Луи выдает по поводу товаров, у них всё в порядке. Гарри настаивает на том, чтобы заплатить. Он непреклонен, спорит, доказывает, что дома ему тоже пришлось бы тратить деньги на продукты, так что Луи сдается и соглашается. Ну, также он соглашается, потому что из них двоих французский знает только Стайлс, так что он не смог бы заставить Миссис Гуччи не брать у Гарри деньги. - J’aime bien voir un couple si amoureux, - говорит женщина, отсчитывая сдачу. Ее улыбка выглядит искренней, и, что бы она ни сказала, на щеках у Гарри выступает румянец. - Merci beaucoup, - глубокий голос Гарри не делает его акцент таким уж раздражающим. Луи сжимает его запястье сильнее, просто потому что. - C’est très gentil. Они уходят под звук колокольчиков на двери, забирая с собой запах недавно испеченных изделий, упакованных в бумажные пакеты, которые уже темнеют от жира на них. Луи любит свою жизнь. - Что она сказала? - Ммм? – румянец от смущения уже исчез с щек Гарри. Свободной рукой он опускает на глаза солнцезащитные очки, и только тогда Луи понимает, что всё еще держит его за запястье. Он отпускает его, но только чтобы переплести их пальцы спустя пару секунд. - Леди Гуччи, - поясняет Луи. – Она ведь сказала тебе что-то, когда ты платил? - А, ты об этом, - Гарри застенчиво улыбается. – Для тебя она Мадемуазель Гуччи. И она просто сказала, что мы мило смотримся вместе. - С правдой не поспоришь, - Луи наклоняет голову, чтобы вдохнуть запах круассанов из пакетов, и когда поднимает взгляд на Гарри, тот улыбается шире. Он всё еще одет в футболку Луи, небольшое пятно от соли на которой напоминает Томлинсону об утренних событиях. Это только начало третьего дня, а Луи уже не помнит, когда его не покачивало от волн и не убаюкивало запахом моря. Не помнит время, когда он протягивал руку вправо, а Гарри рядом не было.***
Они вновь ищут порт на ночь. Луи хотелось бы остаться на еще один день в Тиззано, но из-за южно-западного ветра им лучше отчалить в любой из соседних портов. Проприано немного больше, громче, он не такой спокойный, так как там вовсю готовятся к наплыву отдыхающих. Лиам покидает их на пару часов, чтобы посидеть в интернет-кафе, а Гарри заставляет Найла купить рыбу на одной из лодок возле пристани. Так как Луи и Зейн умнее остальных, они решают остаться на яхте и вздремнуть под парусами. Луи будит рингтон на телефоне Гарри из водостойкой коробки, которую они привязывают к одному из рычагов управления кораблем, когда не на суше. Телефон Гарри очень злая вещь. Поднимаясь на ноги, Луи берет его в руки, собираясь выключить звук. На экране высвечивается имя Джейми, чертового Джеймса, и в нем появляется дикое желание выбросить телефон за борт. Он мог бы выставить всё как несчастный случай. Скорее всего. Поскольку Луи совсем не пять лет, он сдерживается. Его самоконтроль на высоте. Когда Гарри и Найл возвращаются с пятью дорадами, они обсуждают желание купить гарпун, чтобы самим порыбачить, поохотиться, мужчина против природы и так далее. Луи считает это не такой уж и плохой идеей, даже когда Зейн замечает, что им придется «знаете ли, убить рыбу, которую поймаете? Перерезать ей шею, например?» - Твоя реальность мне не по душе, друг, - Найл морщит нос, качая головой. На его лице уже видны легкие следы солнечного ожога, даже несмотря на то, что он регулярно использует солнцезащитный крем. Отстойно быть бледным ирландцем, это уж точно. - Реальная жизнь не существует для того, чтобы только приносить тебе удовольствие, - пожимает плечами Зейн. - А должна, - говорит Найл, ложась на полотенце, которое Луи расстелил для себя. Томлинсон ничего ему не говорит, так как Гарри в этот же момент берет в руки свой телефон, хмурясь, замечая пропущенный вызов. - Я буду… - уже обернувшись, отдаленно произносит Гарри, показывая рукой в сторону пирса. Луи еле сдерживается, чтобы не нахмуриться, потому что его не должно это заботить, не должно, но кого он пытается обмануть? Уж точно не себя. Гарри отступает на пирс, отходит к огромной моторной яхте, на которой красуется надпись Аква-голик, и прячется в ее тени настолько, что видно только его профиль. Луи слишком поздно вспоминает, что помимо него здесь находятся еще Зейн и Найл, и когда он заставляет себя отвести взгляд от Стайлса, то сразу замечает, что Малик наблюдает за ним со слишком проницательным выражением лица. - Что? – слегка резко спрашивает Луи. - Ничего, - Зейн качает головой. – Абсолютно ничего. Я просто… Я думаю пойти принять душ. Да. И он сразу же направляется к лестнице, которая ведет вниз к каютам, а Найл даже не открывает глаза, уже, кажется, клюя носом. Это было… не совсем неуловимо. Неважно, Луи побеспокоится о том, как он совершенно не умеет скрывать чувства, в другой раз. Сейчас он больше озабочен тем, как Гарри ссутулился, опустил голову, скрывая лицо. К черту Джеймса и годы их дружбы, потому что никому нельзя заставлять Гарри выглядеть вот так. Подходя ближе к мостику, который ведет на пирс, Луи ждет, пока Гарри закончит говорить. Он не хочет вмешиваться, точнее, хочет, но не будет, так что только тогда, когда Гарри опускает телефон, не двигаясь с места, не отрывая взгляд от горизонта, от заходящего солнца, только тогда Луи осмеливается подойти к нему. Он даже не пытается ступать тихо, но Стайлс всё равно не замечает его. - Хэй, - мягко произносит Луи. Гарри дергается, разворачиваясь, но затем расслабляется, вытягивая из себя унылую копию своей яркой улыбки. - Хэй, - тихо повторяет он за Луи. Они молчат несколько мгновений, слушая только крики чаек, летающих над их головами, и неизменный и неисчезающий шум моря. Вода спокойная, поэтому Луи не понимает, почему ему самому так не по себе, когда он неуверенно обвивает руку вокруг талии Гарри. После секундной заминки Стайлс льнет к нему, от чего сердце Луи пропускает несколько тысяч ударов. - Джейми? – спрашивает он, надеясь, что его тон получился достаточно непритязательным. Он не хочет, чтобы Гарри чувствовал себя принужденным делать что-то, это… Это ведь предложение. - Да, - вздыхает Гарри, после чего они снова затихают. Всё в порядке. Луи нежно сжимает его талию, и уже хочет отступить, как парень добавляет: - Папарацци этим утром запечатлели нас. Когда… Ну, ты знаешь. Когда мы целовались. Оу. Так значит, в глазах Луи блеснула совсем не соленая вода. - Как они… - начинает он, но резко передумывает вообще что-либо говорить. Есть несколько вариантов, кто поведал прессе о том, где они находятся, от главного в порту в Аяячо до незнакомца, совершенно случайного прохожего, который мог их узнать, но… Луи готов поставить все свои деньги на Рене. Бесплатная реклама для своей яхты. Просто отлично, почему бы и нет? Оглядываясь, Луи не замечает ничего из ряда вон. Черт, он не хочет провести оставшийся отпуск, будучи постоянно настороже. Может, такого больше не случится, просто кто-то узнал их в Тиззано, вот и всё. Он надеется, что так и было. - Сейчас это уже не имеет значения, правда? – сглатывает Гарри, бегая взглядом по лицу Луи. – Я сказал Джейми, что мы знали о папарацци. Просто… Ну, вдруг он вспомнит об этом как-нибудь. Всё потому, что Луи жаждет отыскать тупого Джеймса для откровенного разговора, это уж точно. К тому же Гарри соврал одному из своих самых близких друзей, и это, в каком-то роде, вина Томлинсона, но тем не менее он не чувствует вины, будто её кто-то заглушил. - Ладно, - всё, что может сказать в ответ Луи. Гарри пожимает одним плечом и прижимается к Луи ближе. - Он просто заботится обо мне, понимаешь? Он знал меня еще тогда, когда мне было пятнадцать лет и я был чертовски глуп, и я думаю, это просто… - Никогда не поменялось, - заканчивает за него Луи. – Потому что мы оба знаем, что надо быть и вправду очень глупым, чтобы согласиться на такую авантюру со мной. Это очень слабая попытка улучшить настроение и себе и Гарри, но уголки рта второго всё равно изгибаются в усмешке, так что Луи не может быть недовольным. - Не глупым, - Гарри делает глубокий вдох, окончательно расслабляясь. – Совсем не глупым. Луи не хочет спорить, поэтому он просто мычит в ответ что-то непонятное и обнимает парня крепче.***
Это нелепо, да, но Луи проводит тихий час перед ужином, рассматривая фотографии на своем телефоне. Они качественные, несмотря на то, что сделаны на расстоянии, можно четко разобрать пальцы Луи, запутанные в волосах Гарри, выступающие скулы Стайлса, когда тот углубляет поцелуй. Он присылает себе все семь снимков на электронную почту. Это уж точно переносит его симпатию на следующий уровень, но вот в чем дело: Гарри открыто пренебрегает глупыми принципами Луи, заставляет его чувствовать себя лучшим, более значительным человеком, тем, кто может заслужить возможность целовать кого-то, как Гарри. Почти.***
Луи проиграл раунд игры в «камень, ножницы, бумага», уступив Гарри очередь в душ. Когда он сам выходит из ванной, Стайлс уже успевает развалиться на постели на животе, болтая ногами в воздухе, сосредоточив всё свое внимание на раскрытой книге на подушке. Луи позволяет своему взгляду спуститься по спине Гарри, в мыслях представляя, как этот путь проделывают его губы, останавливаясь прямо над резинкой боксеров парня. Ему правда очень хотелось бы знать все их границы. - Книга? Настоящая книга? – нарочито обыденным тоном спрашивает он, вытирая волосы полотенцем. – Почему у тебя нет электронной книжки? Kindle, например? Гарри запускает в него подушкой. Она попадает прямо в грудь Луи, а потом падает на пол и, эй, Стайлс издевается над его подушкой. - Даже не думай, - строго произносит Гарри. - Это был просто невинный вопрос, - вскидывает брови Луи. - С тобой никогда не бывает «просто невинных вопросов». Не смей покупать мне Kindle, хорошо? – в его требовании есть открытая лазейка, но прежде чем Луи успевает даже подумать об этом, Гарри продолжает: - Или какую-либо другую электронную книжку. Я уже позволил оплатить тебе эту поездку, не так ли? Это правда. И Гарри пока даже не возмущался, хотя и настоял на том, что сам заплатит за них в той épicerie в Тиззано. Луи позволил ему это, потому что он очень щедрый парень. - Хорошо, - сдается он. – Никаких книжек для тебя. Ладно. - Ладно, - повторяет Гарри, показывая ему язык. - Ладно, - Луи подбирает с пола подушку, ударяет ею Гарри, а затем устраивается на своей стороне постели. Он думает над тем, чтобы надеть футболку, но ночь слишком теплая для этого. – Тебя слишком сложно удовлетворить, Стайлс. Очень нелегко. В наказание ты обязан рассказать мне про свои тату. Гарри закрывает книгу и поворачивается лицом к Луи, скромно улыбаясь. - Тогда мне тоже позволяется порасспрашивать тебя. - О моих несуществующих татуировках? – взбивает подушку Луи. - О чем угодно. Ха. Есть пара вещей, которые Луи не хотелось бы обсуждать с Гарри, например, как сильно ему хочется провести руками по его оголенным бокам и увидеть, как Стайлс выгибается от прикосновения, или как Томлинсон, возможно, подрочил, представляя, как оставляет на шее, под подбородком парня темные, видные всему миру, Джеймсу засосы. Да. Это точно вне обсуждения. Но с другой стороны, Гарри точно не спросит его о таком. - А я могу выбрать тату? – спрашивает Луи. - Конечно, - Гарри вообще не выглядит напуганным или осторожным, учитывая угрозу в виде личных вопросов. – Любую, всё, что захочешь. Всё, что Луи захочет, ха. Ну конечно. - Хорошо, - он опирается на локти, чтобы лучше рассмотреть варианты. В любом другом случае это можно было назвать глазением, но сейчас у Луи есть официальное разрешение на то, чтобы изучить грудь Гарри, чернила на его левой руке, так что… На мгновение внимание Луи привлекает «Might as well» чуть выше на бедренной кости Стайлса, но если это в честь какого-то бывшего любовника, то футболист не горит желанием знать узнать об этом подробнее. - Я не думал, что у тебя уйдет пара часов на выбор, - подначивает его Гарри. - Заткнись, - бормочет Луи. – У меня всегда проблемы в таких ситуациях. Если я выберу что-то одно, то обойдусь без другого. Он поднимает взгляд на открыто смеющегося над ним Гарри. Эй, что приключилось с тем диким обожанием в глазах парня и боязнью пошутить над Луи, когда они только познакомились? Луи скучает по тем временам. Кроме того факта, что он вообще не скучает. Он не променял бы то, что между ними, даже на миллион фунтов. - Хочешь, я сам выберу? – улыбка Гарри превращается в усмешку, и он закидывает руки за голову, потягиваясь. Это движение заставляет Луи перевести взгляд на плоский живот парня, и тот склонен верить, что Стайлс сделал так специально. - Я хочу птичек, - уверенно произносит Луи, а затем резко качает головой, исправляя самого себя: - Нет, нет. Я хочу ту, которая на твоем запястье. Какое ее значение? - Эта? «I can’t change»? – Гарри поворачивает руку вверх надписью, а Томлинсон наклоняется ближе, чтобы подушечкой пальца легонько провести по аккуратному шрифту, еле виднеющемуся в тусклом свете их каюты. - Эта, - кивает он. - Вообще-то, это моя первая тату. Пришлось тогда взять у мамы разрешение, и у меня ушел месяц на то, чтобы её убедить. Это было спустя полгода после моего выхода из шкафа, и иногда было очень тяжело. Я уже говорил тебе, что Холмс Чапл очень маленький город, так что… В общем, да, - Гарри говорит еще медленней, нежели обычно, его голос тихий, почти не слышный из-за морских волн. Он неловко пожимает плечами. – Это напоминание о том, что это не выбор, а то, кто я есть. - Это было больно? – Луи заставляет себя убрать руку, ложась на спину. - Немного, - без всяких эмоций отвечает Гарри. – Кажется, меня больше пугал сам факт того, что я делаю тату. Я, наверное, ушел бы из салона, если бы Джейми не пообещал держать меня за руку весь сеанс. Ах, да. Настоящий герой, этот Джеймс. Видимо, у Луи плохо получается скрыть вырывающееся наружу отвращение при одном только упоминании об этом человеке, потому что Гарри вздыхает и опускает глаза, от чего тень от его длинных ресниц падает на скулы. - Тебе он и правда очень не нравится, не так ли? - Ну, что я могу сказать, - смысла врать нет, но Луи совершенно не нравится, с какой грустью был задан этот вопрос. – Я недостаточно его знаю для того, чтобы он мне не нравился, - врун, врун, Луи отвратительный врун, - но я не думаю, что мы с ним сможем найти общий язык. - Да. Думаю, ты прав, - снова вздыхает Гарри. Он выключает свет, погружая каюту во внезапную темноту, заставляя Луи почувствовать себя слепым на пару секунд, пока глаза не привыкают к новой обстановке. Между ними повисает слегка натянутая из-за разговоре о Джеймсе тишина, и Луи откидывает одеяло к ногам просто, чтобы сделать хоть что-то, а не просто лежать и разглядывать потолок. - Я, наверное, хочу тату. - Правда? Она хорошо бы смотрелась на тебе, - Гарри делает странное движение руками, которое невозможно разобрать в темноте. – Ну, с тоном твоей кожи. Есть какие-то определенные идеи? - Несколько, - Луи придвигается немного ближе к расстоянию между двумя матрасами. – Что-то связанное со свободой, это точно. Летящая птица слишком банально, даже клише, но что-то в этом ключе, да. Быть развязанным, снимать маску. Что бы там ему ни хотелось сказать еще, он не успевает, так как все слова, готовые вырваться наружу, Гарри ловит своими губами. Это быстрый поцелуй, незначительный, Луи даже не успевает ответить, а Стайлс уже отстраняется. Но это всё равно оставляет его глотать воздух, словно выброшенная на сушу рыба. - Сколько можно дразнить? Ты изверг, - жалуется он перед тем, как успевает себя остановить. - Я джентльмен, - поправляет его Гарри, а Луи так сильно надоело говорить, когда вместо этого они могут целоваться. Приподнявшись, он притягивает парня за подбородок, снова соединяя их губы в поцелуе. Луи чувствует вкус мятной зубной пасты на языке Гарри, а тот сжимает бедро Томлинсона, впиваясь в него ногтями, удерживая на месте. Будто Луи сейчас куда-нибудь собирается. Именно этого Луи ждал весь день: остаться вдвоем в их маленькой каюте, не чувствуя ничего, кроме губ Гарри на своих и теплого воздуха, который тот выдыхает ему в рот. Это заставляет Луи дрожать, почувствовать жар на лице в то время, как ему холодно, особенно в тех местах, где Гарри его не касается, так что он притягивает Стайлса за талию, чтобы тот лег на него. Так лучше, определенно, намного лучше. Луи закидывает одну ногу за бедра Гарри, создавая трение между ними, отчего кудрявый сначала вздрагивает, а потом застывает. - А это не… - его голос слишком хриплый, не такой как всегда, - не слишком? Я ведь знаю, что ты не… Проходит некоторое время, пока Луи понимает сказанное, и он сразу же замирает. Его голова одновременно затуманена и пуста и взрывается от мыслей, и… Гарри пытается быть благородным и не торопиться? Или Луи больше заинтересован во всем этом, чем он, или он ввел в заблуждение самого себя, думая, что они с Гарри хотят одного и то же? Это действительно так? Чувствуя стояк Гарри своим бедром, Луи пытается придерживаться своей первой теории. Но, с другой стороны, у Луи наполовину стоял еще когда ему представился хороший вид на тату Стайлса, а другому могла помочь… физическая стимуляция, и, в конце концов, он сам упоминал, как обожает целоваться. И блять, очень сложно пытаться рационально мыслить, когда большая часть крови Луи отправилась на юг. - Только потому, что я не делал этого, не значит, что я не хочу. Тем более, что сейчас я могу, я свободен и… - черт, он не уверен, что правильно сформулировал свою мысль. – То есть, не всё сразу, но ты здесь, и я здесь, и… Только если ты хочешь. Мы не обязаны, я просто подумал, что… ты понимаешь. Было время, когда Луи считал, что без всяких проблем может быть красноречивым. Сейчас определенно точно настали другие времена. Он убирает ногу с бедр Гарри и ослабляет свою хватку на его талии. Туманный лунный свет цвета белого вина слишком тусклый, чтобы разобрать выражение лица Гарри. Спустя пару мгновений Стайлс ложится на свою сторону кровати, но не отодвигается от Луи очень далеко. - Что ты подумал? – мягко спрашивает он. - Я подумал, что ты хочешь, - Луи накрывает себя одеялом по грудь и глубоко вдыхает, пытаясь согласовать биение сердца и шум моря. Внезапно ему становится холодно повсюду. – Ты сам сказал, что скучаешь по сексу, так что я… И я скучаю тоже. Так что. В моих словах есть смысл? - Да, только… - Гарри колеблется, пока тишина всячески пытается затянуть их в свою черную дыру. Когда он всё же продолжает говорить, его голос слишком тихий, чтобы разобрать его эмоции: - А это должно иметь смысл? Быть логичным? А имеет ли это значение, если между ними всё так легко, если они подходят друг другу? Луи ловит этот вопрос на кончике языка, быстро заменяя другим. - Что ты имеешь в виду? - Да ничего, - Гарри издает нервный смешок, качая головой, от чего его кудри беспорядочно рассыпаются на подушке вокруг его головы. – Не обращай внимания. Мы просто… Давай не торопиться, хорошо? Хорошо. Хорошо. Это не отказ, так что Луи даже сможет с этим жить. Он сможет. Может, Гарри действительно хочет сделать лучше для них обоих, проследить за ними. Это глупо и необязательно, но это одна из тех вещей, которую Гарри запросто мог бы сделать, переживая за потенциальные сомнения и нервные срывы, хоть Луи и абсолютно уверен в своих желаниях. Просто на всякий случай он говорит: - Ты ведь понимаешь, что я не краснеющий девственник? Я спал с несколькими девушками, и, благодаря магическому интернету, я не испытываю недостаток в исследовательских материалах. - Исследовательские материалы, - безучастно повторяет Гарри. - Да, Гарольд. Именно они, - Луи легко ударяет Гарри в плечо, а тот ловит его за руку и не отпускает, прижимая к своему плечу. Это совсем не тот момент, когда Томлинсону следует упомянуть, что Гарри снимается в одной из главных ролей во всех его сексуальных фантазиях с того самого дня на балконе, так что, скорее всего, всё, что они могли бы сделать, уже приходило в голову Луи. Только теоретически, конечно же. И да. Это слегка другое. - Итак, - растягивает это слово Гарри. – И что ты делал с этими исследовательскими материалами? Луи опирается на локоть только чтобы усмехнуться парню. - А что ты думаешь? – Луи выдерживает театральную паузу. – Мне не хватает опыта. А не воображения или инициативы. Гарри не отвечает, но лунный свет выделяет темный оттенок его румянца на щеках и затуманенный взгляд, который он не отводит от Луи. Этого достаточно, чтобы и к щекам Томлинсона прилила кровь. Его рука всё еще в руке Гарри на его обнаженном плече и… Да, это точно не отказ, скорее… Это обещание, что всё будет, только позже. И всё в порядке. Сейчас, в качающейся из-за легких волн лодке у них будто есть всё время на свете. Луи ложится на спину, поглаживая кожу Гарри большим пальцем, а тот поворачивается к нему, улыбаясь. - У меня всё еще есть один вопрос, да? - Да, - сдерживает зевок Луи. – Придумай стоящий. Гарри вдыхает и не выдыхает пару мгновений, перед тем как спросить: - Ты говорил мне, что ещё давным-давно целовался с одним парнем. Что случилось? О, черт. Усталость Луи улетучивается за долю секунды. Ему следовало бы ожидать, что Гарри будет интересоваться, но он даже и не рассчитывал, что тот вообще это запомнит. Стараясь придерживаться веселого тона, Томлинсон спрашивает: - Серьезно? Ты хочешь знать это? В обмен на свою тату? - Только если это не проблема, - спешит уточнить Гарри. – Ты не обязан говорить мне, конечно же нет. Просто… если хочешь. Я могу придумать и другой вопрос. - Не споткнись о собственный язык, - угрожает ему Луи, но он говорит это слишком любяще, тихо, почти неслышно из-за гула крови, быстро бегущей у него по венам от волнения. Он никогда никому не рассказывал эту историю, даже его мама знает только несколько деталей, и если он расскажет её Гарри, тот, скорее всего, перестанет смотреть на него с уважением, но… но Луи всё равно хочет поделиться этим с ним. Он точно сумасшедший. Абсолютный безумец. - Хэй, - шепчет Гарри. Он переплетает пальцы с пальцами Луи, сжимая, будто передавая ему свою энергию, всю свою поддержку, а Луи остается только тяжело дышать. - Когда я еще играл дома, в моей футбольной команде был один парень. Еще в юношеской команде. Мне было шестнадцать, он был на год старше, - Дин. Луи не разрешал себе думать об этом имени уже долгое время, стремясь избежать болезненных уколов вины, которые каждый раз вызывают у него мурашки по шее и рукам. Во рту у него сухо, но он заставляет себя продолжить. – Он был… Мы подружились, всегда оставались дольше всех поиграть в футбол, встречались, чтобы вместе учиться, задерживали на друг друге взгляды - типичная история о друзьях, которые друг за друга в огонь и в воду. Он не был открытым геем, что очевидно, так как он был в команде, но он намекал мне на это, несколько раз, проявлял интерес, и… - Воздух, в его легких недостаточно воздуха, но Гарри подбадривающее мычит, и Луи удается сформулировать слова. – И я никогда не делал ничего, чтобы он перестал это делать. Я не хотел, чтобы он переставал. Я наслаждался вниманием, настолько эгоистичным я был. - Лу, - Гарри тихо протягивает свободную руку, чтобы оставить ее возле шеи Луи. И если он чувствует лихорадочное биение пульса Томлинсона, то он, по своей слишком доброй натуре, не говорит ничего, просто ждет, пока Луи восстановит дыхание. - И он поцеловал меня. Безумно, как Луи помнит всё до деталей и сейчас. Тихая раздевалка с парным воздухом из-за душевых, широко раскрытые глаза Дина, в которых читался страх и осторожность, когда он наклонялся к нему. Луи хотел пошевелиться, но не мог, он даже отвечал парню пару мгновений, пока паника не затуманила ему голову. Паника. Сущая, слепая паника. Она заглушила всё остальное, оставила его шатким и маленьким, и… И голос Гарри вытаскивает его из воспоминаний. Он нежный, тихий, полная противоположность яростному жужжанию в голове Луи: - Звучит как милый первый поцелуй? - Я ударил его. Фраза нависает между ними, словно огромное, уродливое бремя, расширяющееся с каждой секундой их тишины, пока не набухает, будто клещ, который напился крови и вот-вот лопнет. Тем не менее Гарри продолжает молчать. Выпутываясь из рук Гарри, Луи разворачивается лицом к стене, обнимая себя за плечи. - Не сильно, - добавляет он в подушку. – Я не ударил его сильно. Но. Да. Я ударил его в живот, а потом назвал больным и слова ему больше не сказал, даже после того, как он перестал появляться на тренировках. – Дыши, блять, дыши. – Так что да, я эгоистичный мудак. - Я не буду говорить, что это было нормально, но… Луи, - Гарри рвано выдыхает, его голос низкий. Он слишком неожиданно придвигается к Томлинсону, обнимая, накрывая его руки своими. – Лу, просто… Если ты однажды повел себя как мудак, это не значит, что ты им являешься. Луи грустно смеется, давясь воздухом. Серьезно, только Гарри может сказать такое и звучать так, будто это так и есть, будто это правда. - Ты слишком хорош для этого мира. - А у тебя искаженное восприятие, - тепло выдыхает ему в шею Гарри, а Луи пытается внушить себе, что ему послышалась грустная нотка в словах парня. – Ты слишком высокого мнения обо мне и слишком низкого о себе. Ну да, конечно. Луи закрывает глаза и сосредотачивается на тепле, исходящем от кожи Гарри, на пряном аромате его геля для душа и ванильном шампуне. Комок в горле футболиста всё еще слишком большой, чтобы пропустить достаточно воздуха в легкие. - Я серьезно, - стоит на своем Гарри, понимая, что Луи ничего ему не скажет. – Ты такой храбрый, и я только лишь хочу… - Он слишком резко затихает, снова рвано выдыхая. – Это поэтому ты… Потому что тебе было шестнадцать и ты поступил глупо один раз? Это поэтому ты не веришь, что заслуживаешь чего-то хорошего? Луи утыкается лицом в подушку и пытается дышать. Его, кажется, сейчас стошнит. - Лу. Гарри придвигается к нему еще ближе, нависая, чтобы поцеловать в щеку, уголок рта, и Луи слепо двигается ему навстречу, сжимая глаза от лунного света, теней, бегающих по каюте, над кроватью. - Лу, - так же тихо и нежно повторяет Гарри в миллиметрах от губ Луи. Глубоко вдыхая, Луи выдавливает: - Частично. Это… блять. Гарри ловит последнее слово своими губами. Он целует Луи, пока всё остальное не имеет для них никакого значения, пока сердцебиение Луи не утихомиривается, пока он не засыпает с непривычным ощущением легкости в костях, чувствуя присутствие Гарри под боком каждой клеточкой своего тела.***
Луи снова просыпается первым. На этот раз он совсем не пугается. Наоборот, лежит, не двигаясь, пару минут, пытаясь дышать так же тихо, как и Гарри. Его губы изгибаются в улыбке, когда он понимает, что всё еще ощущает ту же легкость, что и ночью. Он тихо и осторожно, чтобы не разбудить Гарри, встает с кровати, беря по дороге к выходу каюты свои плавки и полотенце. К тому времени, как он делает три круга вокруг яхты, к нему присоединяется Гарри, расслабленно плавая на спине, всё еще тихий и сонный. Он красивый, от одного взгляда на него перехватывает дыхание, и Луи хочется делать для него самые нелепые вещи на свете. Такие, как написание песни, ныряние за блестящими ракушками, просто чтобы подарить ему их все, но, к сожалению, вода возле порта недостаточно чиста для этого. Поэтому ему остается только поцеловать Гарри легким касанием губ. Стайлс улыбается ему, пытаясь открыть слипшиеся от воды веки. Луи никогда не видел никого и ничего красивее его.***
- Это, - говорит Лиам, - звучит как слишком запутанный вид самоубийства. - Именно, - чувствуя волнение даже в кончиках пальцев на ногах, Луи улыбается каждому, кто сидит с ним за столом за завтраком. – Итак, кто со мной? Гарри единственный, кто улыбается ему в ответ.***
Водолазный костюм – галочка. Альпинистское снаряжение – галочка. Шлем – галочка. Луи подпрыгивает на носочках, чтобы разогреться, а еще потому, что ему уже совсем не терпится. Также он пытается не слишком открыто таращиться на то, как Гарри надевает водолазный костюм, сантиметр за сантиметром натягивая на себя черный неопрен, который почти ничего не оставляет фантазии. Он чертовски великолепен. Если бы кто-нибудь спросил Луи, какой тип парней его привлекает, еще месяц назад, он вряд ли бы смог ответить. Разве это не смешно? То, что его подставной парень оказался всем, что он ищет в парнях, и не только в плане внешности. Или, может быть, это просто Гарри. Гарри и его улыбки на миллион, его выступающие тазобедренные кости и то, как его глаза буквально излучают спокойствие, когда его втягивают в серьёзный разговор. - Всё в порядке, Арри? – Луи подходит к парню, чтобы слегка толкнуть локтем. – Помощь нужна? - Всё хорошо, - Гарри подталкивает его в ответ. – Хотя я думаю, что уже слегка обо всем жалею. Он правда сказал, что в конце будет прыжок с высоты в девять метров? Луи усмехается, оглядывая помещение, где собираются еще пять суицидальных туристов, пока их путеводитель уже ждет возле выхода. - Я защищу тебя. - Ты защитишь меня, - уныло повторяет Гарри.- Прыгнешь вместо меня или как? - О нет, я не хочу отбирать у тебя такой жизненный опыт. Это как глоток прохладной воды в пустыне. Но, - Луи отбирает у Гарри шлем и надевает его ему на голову, дергая за торчащий кудрявый локон, - ты можешь быть спокоен, потому что я буду в самом низу пытаться словить тебя с раскинутыми руками. Или смеяться над твоим испуганным выражением лица, что угодно тебе. - Спасибо огромное, теперь я чувствую себя в полной безопасности. – Гарри морщится, отчего уголки его рта опускаются. Ему определенно жарко в водолазном костюме, о чем свидетельствуют капли пота на лбу, которые Луи уж точно не находит привлекательными. Кроме того факта, что да, он считает даже их привлекательными в Гарри. Наверное, ему нужна психологическая помощь, и курение травки с Зейном не считается. - Ты правда начинаешь жалеть об этом? – Луи спрашивает, когда они все собираются вокруг их гида. – Мы всё еще можем… Мы не должны этого делать, если ты не хочешь. Губы Гарри нервно дергаются перед тем, как превратится в ослепительную улыбку. - Нет-нет. А ты очарователен, когда начинаешь беспокоиться. - О, заткнись, - толкает его плечом Луи, а потом остается на месте прижатым к Гарри, пока они оба ужасно потеют в водолазных костюмах, ожидая команд.***
Оказывается, Эд был прав, когда сказал, что у Гарри координация словно у детеныша жирафа. Он спотыкается о малейшие камни под ногами, пока Луи не решает придерживаться его, отчего они оба в конце концов начинают хвататься друг за друга, не переставая смеяться. К счастью, атлетические умения только половина дела; остальное - это смелость, а этого у Гарри не занимать. Это очевидно. Иначе он никогда не позволил бы себе быть участником всего этого цирка, связанного с медиа. Когда они возвращаются к арендованной машине, она уже успела превратиться в импровизированную сауну, настолько, что они даже не могут дотронуться до металла. Они открывают все дверцы и ждут, пока она остынет, занимая себя ленивыми поцелуями. Луи может привыкнуть к этому… Может привыкнуть к тому, что Гарри с ним всё время, к его смеху, от которого перехватывает дыхание, к его румянцу на щеках, к запутанным волосам из-за их экскурсии по реке и из-за того, что Луи постоянно пропускает их через свои пальцы. Он, скорее всего, уже на свой страх и риск привык к этому. К тому времени, как они возвращаются в Проприано, жаркий день превратился в безветренный вечер. Они покидают шумный порт, чтобы найти отдаленную бухту на ночь. Так как Найл взял лодку под свой контроль и Гарри себе в главные помощники, Луи находит время на просмотр фото, сделанных Стайлсом на цифровую камеру, которую Томлинсон почти и не использует. Там очень хорошие фото, композиция и освещение хорошо сочетаются, и Луи выбирает одно фото утопающего в горизонте порта и посылает себе на телефон. Он как раз направляется к ступенькам на палубу в поисках лучшей связи, чтобы твитнуть фото, как имя Гарри, исходящее из кабины Зейна и Лиама, привлекает его слух. Луи не должен подслушивать. Они на маленькой яхте, тридцать пять футов не предоставляют много личного пространства, так что он и правда не должен злоупотреблять этим для разговора, который точно для него не предназначен. С другой стороны, дверь каюты приоткрыта. Это практически приглашение. Это не подслушивание, если так получилось, что он остановился на пути к лестнице, ладно? - Если бы ты спросил меня перед тем, - заканчивает предложение Зейн, которое Луи не успел уловить, – чего ты не сделал. Ну, если я ещё не упоминал этого. - Несколько раз, - тон Лиама сразу же дает понять, что тема упоминалась десятки раз, если не больше. Дальше слышно шелест постельного белья и звуки чмоков. Иу. Не то чтобы Зейн и Лиам непривлекательные, как раз-таки наоборот, но они также и друзья Луи, так что если они сейчас собираются заняться чем-то неприличным… - Но всё ведь отлично получилось, - добавляет Лиам. - Ты этого не знаешь, - голос Зейна на половину октавы ниже. - А ты их видел? – спрашивает Лиам, будто он и поверить не может, что Малик сразу же с ним не согласился. Секундная тишина, а затем слышится смех Зейна. - Ладно, хорошо. Просто… Мы не можем сказать, что это всё надолго, я прав? - Они взрослые люди, - мягко отвечает Лиам. - Им по пять лет. Иногда я чувствую себя их матерью, - смеется Зейн. - Из тебя бы вышла очень даже неплохая женщина, - говорит Лиам, после чего начинают смеяться они оба, будто это какая-то их общая шутка, которую Луи никогда и ни за что не хотел бы слышать. Это ему за подслушивание, вместе с неловким фактом, что он и Гарри заставляют их друзей волноваться за них. И… И если Луи правильно уловил начало разговора, то Зейн вообще был против всей этой затеи, будто он не доверял Луи Гарри. Это обидно. В основном потому, что Луи не уверен, что и он сам доверился бы себе. Он бесшумно пробирается назад в кухню и специально врезается в стол, тихо матерясь, когда снова идет к лестнице. Когда он проходит мимо каюты парней, от них не слышно и звука.***
После нескольких часов на солнце и после усиленного треккинга, скалолазания, плавания и прыжков по воде Гарри явно слишком устал для чего-либо ещё кроме сонных, коротких поцелуев. Странно, но Луи совсем не возражает. Как уже у них заведено, он просыпается первым и сразу же идет плавать, но, видимо, Гарри и правда очень устал вчера, так как не присоединяется к Луи следующие полчаса. В воде даже скучно, когда некого целовать или топить. Действительно очень скучно. Луи залезает обратно на лодку и решает приготовить для всех завтрак. Он заваривает чай и подогревает круассаны, купленные вчера в Проприано. К тому времени, когда Найл, Лиам и даже Зейн поднимаются на палубу, сразу же падая на пледы, которые постелил Луи, Гарри всё еще нигде не видно. - Хочешь, я позову его? – зевая, спрашивает Зейн, показывая пальцем в сторону лестницы вниз к каютам. - Нет, - Луи поднимается на ноги. – Я сам. Мы будем через минуту. - Даже не думай о том, чтобы вылить ему на лицо холодную воду, - говорит Лиам ему вслед. Луи резко останавливается, поворачиваясь к парням. - Да я бы никогда, - на его заявление реагируют тремя идентичными скептическими взглядами. Кретины, все они. – Я бы никогда не поступил так с Гарри, - исправляет сам себя он, и, потому что это заставляет его выглядеть слишком влюбленным, он быстро разворачивается и спускается по лестнице. Когда он заглядывает в их каюту, Гарри только открывает всё еще расфокусированные и сонные глаза. Он легко ныряет в объятия к Луи, кладя голову ему на плечо и притворяясь спящим, пока Томлинсон не начинает щекотать ему бока. Хихикая, Гарри сворачивается клубочком, утыкаясь носом Луи в живот, и тот совершенно без понятия, что делать с образовавшимся счастливым чувством в груди. - Завтрак, - громко провозглашает он, наклоняясь, чтобы поцеловать Гарри в макушку. – Давай, все уже проснулись. Не хватает только тебя. Гарри качает головой, щекоча кудрями кожу Луи. - Устал. Давай поспим еще. - Я куплю тебе мороженое, когда мы будем в Порто, - уже заканчивая фразу, Луи чувствует себя нелепо, но Гарри поднимает голову, чтобы удостовериться, была ли это шутка. - Банановое? - С кокосовой присыпкой, - сразу же говорит Луи, потому что он это помнит еще… Вау, точно, еще с их второго свидания, когда они бродили от магазина к магазину по Пикадилли, обмениваясь глупыми вопросами, чтобы узнать друг друга лучше. У него отнимает дыхание от осознания, как далеко они зашли с тех пор. - Хорошо, - соглашается Гарри. Звучит так, будто он приносит огромную жертву, и Луи не может сдержать смех, целуя его в скулу и вставая с постели. Гарри семенит за ним.***
Это действительно чудо, что их ещё ни разу не застали вместе. Пока Найл и Лиам наслаждаются послеобеденным сном, а Зейн читает в тени парусов, только Гарри и Луи решают залезть в воду и протестировать их снаряжение для подводного плавания в спокойной воде возле бухты, купленное ранее в маленьком магазине, где были еще и гарпуны, возле которых Лиам провел уйму времени. Наблюдать за плавной и неторопливой морской жизнью невероятно ошеломляюще, особенно, если Гарри совсем рядом. Когда Луи краем глаза ловит блеск ракушки, он усмехается самому себе. Дно почти в двадцати футах, но эй, кто не рискует, тот не пьет шампанского и всё такое. Ха. Он глубоко вдыхает и ныряет головой вниз. Он всё еще не привык к ластам на ногах, но они помогают ему спускаться глубже, пока ракушка не сверкает у него прямо перед глазами. Морской еж пронзил её своим шипом, и у Луи уходят драгоценные секунды на то, чтобы вытащить иголку, не поранившись. Когда он отталкивается от песочного дна, в его горле уже щекочет от нужды в воздухе. Он всплывает, и из его трубки вмиг выплескивается вода. Он сразу же её выплевывает, жадно вдыхая долгожданный воздух. Окончательно придя в себя, он замечает Гарри настолько близко, что с легкостью может рассмотреть золотые крапинки в его изумрудных глазах. - Нуждаешься в дыхании «рот в рот»? – тихо, чтобы не услышал Зейн, предлагает Гарри. - Заманчиво, - Луи поднимает маску Гарри вверх, запутывая ее в его волосах. Он опускает свою на шею и улыбается. – Я достал кое-что для тебя. - Да? – глаза парня загораются, и Луи испытывает такие глупые, чертовски глупые нежные чувства к нему. Он тянет Гарри в тень от лодки, где Зейн не сможет их увидеть, только если начнет их искать. Это им не грозит, так как он очень сильно поглощен своей книгой. - Да, - он оттягивает резинку плавок Гарри и закидывает туда ракушку. - Я не стриптизер, - протестует Гарри, но он улыбается так широко, что можно четко увидеть его ямочки даже в размытом отражении в воде. - Досадно, - Луи обнимает его за талию. – Ты у меня купался бы в сокровищах, моя птичка. Гарри окунает его в воду. Как только Луи выныривает, смеясь и жадно хватая воздух, Гарри притягивает его за шею для солёного поцелуя, и это предложение, от которого Томлинсон ни за что не откажется. Он прикусывает нижнюю губу Гарри в знак крохотной мести, перед тем как обвить его талию ногами и потереться об него, ловя своим ртом тихий стон Стайлса. Прохладная вода бьет ему в спину, контрастируя с теплотой у него в животе. Луи наблюдает за тем, как Гарри протягивает руку вверх, чтобы ухватиться за поручень от яхты. Это, наверное, не должно выглядеть так горячо. Наверное. Но что поделаешь, если напряженные мышцы бицепса Гарри заставляют Луи сжать его талию ногами, наклоняясь для еще одного, более глубокого поцелуя с языком и даже зубами. Ему кажется, он может кончить прямо вот так: в воде, пока его член зажат между их животами. Он думает об этом уже неделями, о возбужденном взгляде Гарри, о его пылающих щеках, о его рваном вздохе, когда Луи опускает руку и ногтем проводит по длине его члена сквозь ткань его плавок. - Хаз, - шепчет Луи так тихо, что фраза теряется в шуме моря. Гарри дико красиво ему улыбается, и он растягивает губы в улыбке в ответ, складывает пальцы в полукруг и… - Эй, какого черта? – слышится голос Зейна сверху. Гарри застывает, на секунду поднимая голову. Его глаза широко раскрыты, когда он встречается с Луи взглядом. - Упс? – выдавливает из себя Луи, а Гарри начинает смеяться, упираясь лбом ему в плечо. Когда Томлинсон поднимает взгляд на Зейна, тот наблюдает за ними с таким странным выражением лица, что даже непонятно, гнев это или умиление. - Пялиться действительно невежливо, - уведомляет его Луи со всем благородством, на которое он сейчас способен. Ему сейчас сложно даже сформулировать слова в голове. - Я не знаю, - Зейн качает головой. – А заниматься сексом возле людей, которые пытаются читать - это вежливо? - Пытаться, - бормочет Гарри в плечо Луи. – Пытаться заняться сексом. Луи приходится прикусить губу, чтобы сдержать улыбку. Нехотя он убирает ноги с талии Гарри, хотя и не отпускает его полностью. В конце концов, если Гарри хочет, чтобы его лица сейчас никто не видел, то это обязанность Луи – предоставить ему защиту. Кроме того, к черту Зейна с его ужаснейшим выбором времени, чтобы подойти к ним. Ещё несколько минут, и Луи вынес бы из этой ситуации неплохой оргазм. Как только он сможет вылезти из воды, не опозорив себя, он сразу же примет долгий и красочный душ. - Уровень вежливости зависит от книги, которую ты читал, - говорит он Зейну. – Она непристойная? Там есть обнаженные сцены? Там присутствуют пираты с обнаженным торсом? - С обнаженным… - Зейн застывает на мгновенье, а потом усмехается. – Неважно. Снимите комнату, вы двое. С дверью, которая закрывается на замок, потому что никому не хочется это видеть. - Позволю себе не согласиться, - говорит Луи. – Чтобы ты знал, существует онлайн-петиция на видео, где мы с Гарри занимаемся сексом. Гарри уже вовсю смеется ему в плечо, издавая резкие, словно икота, звуки. Луи бросает взгляд на его волосы, на маску, всё еще запутанную в них, и, несмотря на всю нелепость ситуации, он не может сдержать улыбку. До тех пор, пока Гарри не против, что остальные знают о них, Луи не собирается возражать. - Мне кажется, ты сломал его, - произносит Зейн. – Гарри? С трудностями, но Гарри перестает смеяться и поднимает голову, чтобы взглянуть на Малика. - Я не сломался. Просто. Твое лицо, Зейн. - И тебя туда же, - без какой-либо ярости посылает он Гарри. – Я пойду найду Лиама. - О, теперь-то, конечно, - шевелит бровями Луи, и Зейн показывает ему средний палец, отталкиваясь от перил и исчезая из вида. - Обломщик, - сквозь зубы выдыхает Луи и наклоняется за быстрым поцелуем, наконец-таки отплывая. Пока всё еще может. Пока его всё еще заботит тот факт, что в любую секунду тут могут появиться Найл и Лиам, чтобы удостовериться в правдивости слов Зейна. Они все ужасные сплетницы. Луи не уверен, почему взял их с собой в отпуск. Он должен был взять Гарри и только, потому что если бы он так сделал, они бы точно сейчас трахались, успев уже окрестить каждый уголок яхты. Эм, да. Луи забегает наперед. - Ещё раз, почему мы взяли их с собой? – злобно спрашивает Гарри, от чего губы Луи сами расплываются в улыбке. Он правда никак не может не притянуть Гарри для еще одного поцелуя. Всего лишь одного и всё. Правда-правда.***
Он уже моет руки, когда до него доходит, насколько нелепо втискиваться в крохотную ванную, когда в его распоряжении целый океан. Моча даже биоразлагаема. Возвращаясь в каюту, он ищет в своей сумке чистое нижнее белье, так как то, что на нем, пропахло жареным мясом, которое было у них на ужин. С палубы сквозь приоткрытую оконную крышу каюты до него доносятся голоса Зейна и Гарри, что совершенно не удивительно, так как Найл и Лиам поглощены подвесным мотором. Он даже может увидеть парней, которые стоят плечом к плечу, распивая одну бутылку пива на двоих. Никакого личного пространства, серьёзно. Он не намеревается слушать, правда не собирается, но затем Зейн упоминает что-то про большой беспорядок, просто обрывок фразы, который Луи случайно улавливает, и он застывает на месте как раз перед тем, как Малик тихо произносит: - Просто будь осторожен. «А чего ему нужно остерегаться?» - думает Луи. - А чего мне следует остерегаться? – спрашивает Гарри. - Не остерегаться, - говорит Зейн. – А быть осторожным. Заботиться о себе и о нем, - он молчит пару мгновений, а Луи боится пошевелить даже пальцем. – Ты серьёзно переступаешь все линии, и я хочу тебе сказать, что ты как бы… Ты первый парень Лу, если я не ошибаюсь. Первый парень Лу. Его первый парень. И что теперь, именно это делает Луи хрупким, легкой добычей для слёз и разбитого сердца? Он ведь не глупый. - Я знаю, - медленно произносит Гарри мрачным тоном. – И я знаю, что всё это значит. Я ведь могу отличить любовь от похоти. Но, Зейн, это не… Не следует переживать. Это всего лишь развлечение в хорошей компании. И всё. Это не «Клуб разбитых сердец»*. В горле Луи противно першит, будто он проглотил слишком много солёной воды. Он садится на матрац Гарри и перебирает боксеры в руках. Они отличные, в них его задница выглядит фантастически, и может, он не выбрал их, думая о Стайлсе, но… Может, и наоборот. И это делает его жалким. - Как скажешь, - не совсем убежденно говорит Зейн. – Вы делаете это по обоюдному согласию, вы взрослые люди, мы знаем, но всё равно переживаем. - А ты заграбастал наше пиво. Это явная попытка перевести тему, что просто отлично, Луи точно услышал даже больше, чем нужно. Господи, не то что бы он не знал и не понимал этого… Просто услышать это… Совсем меняет дело. Блять, он и правда очень жалок. - Ты сказал об этом Джейми? – спрашивает Зейн, когда Луи уже хочет подняться с кровати. Или остаться прямо здесь, лечь спать пораньше, так как ему не хочется видеть никого сейчас. - Нет, - Гарри тяжело вздыхает. - Тебе придется, ты сам знаешь, - говорит Зейн без какого-либо осуждения. Гарри не отвечает так долго, что Луи кажется, будто он прослушал. - А нужно? И это… Это то же самое, что выписать им срок годности, потому что если Гарри даже не планирует говорить Джеймсу, то значит, что он не уверен, что это попросту стоит риска. Луи должно быть всё равно, но сама мысль о том, что придется закончить всё это, сверлит дыру в его груди, там, где пряталось то самое счастливое чувство. Он знает, что это временно. Он просто этого не чувствует. *** Луи не избегает Гарри, ничего подобного. Просто так получается, что остальные всегда с ними на протяжении дня, а он ещё и решает поруководить яхтой, от чего легко устает и быстро засыпает вечером, даже до того, как Гарри выходит из ванной. Так что, да. Он избегает Гарри. Луи может сказать, что Гарри заметил только, когда тот начинает бросать в его сторону смущенные взгляды, будто пытается понять, что мог сделать не так. Он ничего не сделал, конечно же нет. Проблема в Луи, который хочет намного больше того, чего Гарри может ему дать, и, Томлинсон понимает, что вины Стайлса в этом нет, но ничего поделать с собой не может. Только потом он чувствует себя виноватым, из-за чего покупает Гарри клубнику в порту в Бонифачо по нелепо завышенной цене, просто потому что взгляд парня задержался на ней. Гарри ни на секунду не перестает улыбаться красными от ягод губами, пока ест их, поправляя развевающиеся на ветру волосы и тонкую белую футболку, через которую даже можно увидеть его татуировки. Весь город украшают дома медового цвета за скалами, и когда Гарри тянется к руке Луи, тот жалуется на липкие пальцы парня, но даже и не думает его отпускать. Всё, о чем он думает, это о том, что Гарри сейчас, скорее всего, на вкус как клубника. Они проводят день на Лавецци – одном из многих островов корсиканского побережья, на котором продают редкие виды табака низшего сорта. Возле берега летает огромное количество птиц, их черные крылья отдают радужным блеском при свете заходящего солнца. Гарри делает так много фотографий, что Луи обвиняет его в том, что он хочет сломать ему фотоаппарат. Гарри дарит ему быстрый неожиданный поцелуй на виду у всех, после которого Луи требуется несколько мгновений, чтобы взять себя в руки и внушить себе, что всё в порядке. *** Полоска света падает на кровать, когда открывается дверь, но исчезает, когда рядом матрац прогибается под тяжестью тела. Луи закрывает глаза и начинает дышать глубоко, но реже. - Ты ведь не спишь, я знаю, - Гарри выдерживает паузу, а затем добавляет: - Ты храпишь. - Наглая ложь, - бормочет Луи. Гарри издает короткий смешок и пытается умоститься, но Луи не может сказать точно, чем тот занимается, так как сам он развернут к стене. Стайлс пахнет кремом для загара, потом и летом, и это не должно быть так приятно, но всё, чего хочет Луи, это развернуться к нему, вжать в матрац, уткнуться носом в его чувствительную кожу прямо под ухом и вдыхатьвдыхатьвдыхать. - Это ложь да, - Гарри смеется над ним, но в его тоне явно читается непонятное напряжение. – Но ты со мной заговорил, так что… Оу. Значит они говорят об этом. - Я не не разговариваю с тобой, - осторожно произносит Луи. Он поворачивается на спину и старается смотреть только на стеклянную крышу. - Но ты избегаешь меня, - это скорее предположение, чем обвинение, потому что Томлинсон слышит в тоне парня нотки грусти. Ему не хочется обижать Гарри, ему никогда не хочется причинять ему боль, но теперь, каждый раз смотря на него, он думает только лишь о их сроке годности. Заслуженное наказание за подслушивание. - Я не то чтобы тебя избегаю, - Луи пытается разложить у себя в голове запутанные фразы и слова по полочкам. Когда Гарри прикасается к его плечу, почти незаметно, нежно поглаживая кончиками пальцев, он заставляет себя продолжить: - Наверное, я просто слегка ошеломлен... всем, вот и всё. - Оу, - Гарри резко убирает свою руку, и до Луи сразу же доходит. - Нет, - быстро произносит он, притягивая к себе Гарри. – Не из-за тебя, не из-за нас. Это не то, что я имел в виду. Проходит несколько секунд, перед тем как Стайлс расслабляется и поворачивается к Луи, чтобы закинуть ногу ему на бедра. - Это хорошо, потому что я переживал, что мы слишком спешим. - Нет, - повторяет Луи. Теперь, когда Гарри снова рядом с ним на расстоянии вытянутой руки, даже ближе, он не понимает, почему пытался его оттолкнуть. Как у него это вообще получалось. Он хочет Гарри во всех смыслах этого слова. Как только Гарри позволит ему себя хотеть. - Прости, нет, я идиот, если заставил тебя думать так. Просто… Я думаю, до меня наконец начало доходить всё, что происходит. Последние пара недель, тот факт, что больше не надо прятаться, и я не знаю, что будет, когда начнется новый сезон, а у меня сразу игра в национальной команде, и… - Эй, - тихо перебивает его Гарри. – Дыши, ладно? Я не говорю, что будет легко, но ты это ты, а ты такой сильный, ты сможешь это преодолеть. Луи не понимает, как Гарри может продолжать так слепо верить в него даже после того, как он рассказал ему о том первом злосчастном поцелуе и его последствиях. Это вообще не кажется возможным, но Стайлс продолжает это делать. - У меня есть ты, правда? – пытается пошутить Луи. На самом деле это для него совсем не повод шутить, и, наверное, Гарри это понимает, потому что кивает и ложится на него, заставляя все остатки сонливости исчезнуть. - Так нормально? – спрашивает Гарри. Боже, он так нелеп. - В зависимости… - Луи расставляет ноги, чтобы Гарри было удобней, поднимая руку и проводя ею по скуле парня. Он оставляет пальцы на его адамовом яблоке, чувствуя, как тот сглатывает, и даже это, в каком-то роде, прекрасно. - В зависимости от чего? - А ты в этот раз не остановишься? Луи притягивает его для поцелуя перед тем, как тот даже придумывает ответ, выгибает спину, чтобы потереться о него, и между ними словно что-то взрывается, будто маленький барьер сомнения, который Гарри не мог никак отпустить, потому что он издает низкий стон, который гулко отбивается от стен каюты. Затем он проникает языком в рот Луи, будто ставит на нем свое клеймо, и вжимает в матрас, толкаясь в него бедрами. Это, Боже. Удивительно, идеально и недостаточно, больше, больше, но между ними два слоя ткани, их боксеры, да и Гарри всё еще в футболке, почему он всё еще в футболке. Резко дергая за ткань, Луи отстраняется, только чтобы выдавить из себя: - Снимай, снимай футболку сейчас же, или я нахуй разорву её, мне всё равно. Луи впервые слышит такой хриплый смех от Гарри, и это посылает ему по спине сотню мурашек. Он наблюдает за парнем, пока тот снимает футболку, заглядываясь на его размытые в темноте тату. Когда Гарри ловит его за этим занятием, он откидывает футболку, дерзко усмехаясь, так уверенно и так красиво, что Томлинсон не понимает, как кому-то может быть достаточно одной ночи с ним. Луи уже очень давно потерял голову. Но ему плевать, ему на всё плевать, если он может вонзиться ногтями в плечо Гарри и притянуть его для еще одного глубокого поцелуя, пытаясь найти лучшую позу, чтобы… Он прерывисто вздыхает, когда Стайлс хватает его за бедра, меняет угол и трется своим членом о его. «Матерь божья», - думает Луи. Он, наверное, сказал это вслух, потому что Гарри смеется ему в рот, повторяет движение, а всё, что может сделать Томлинсон, это лежать и принимать всё это. Он засасывает кончик языка Гарри и пытается повторять за ним. Они двигаются мучительно медленно, но Луи всё равно чувствует, что уже близок к оргазму. Так чертовски близок. - Гарри, - хныкает он. Это и тихая жалоба и мольба не останавливаться, и следующий толчок бедрами заставляет Луи подвинуться вверх на кровати. Когда Гарри сует руку ему в боксеры, проводя костяшками по основанию члена Луи, он теряет последние частицы какого-либо контроля над собой. Он выгибается, приподнимая задницу с кровати, цепляется за Гарри и кончает, резко дергая бедрами навстречу руке Стайлса, зажмуривая глаза, пока не видит разноцветные пятна. Он чувствует, как Гарри отодвигается, убирая руку из его боксеров, и Луи следует извиниться за то что кончил ему на руку, за отсутствие выносливости. Но когда он наконец-таки открывает глаза и поворачивает голову к юноше, тот как раз опускает свои боксеры, сжимая член, не требуя смазки, так как его рука вся в сперме Луи… Господи. Член Луи слабо дергается. Собираясь с силами, он целует Гарри в шею, затем начинает посасывать его кожу, пока тот не выгибается под ним, издавая резкие вздохи. Он отстраняется как раз тогда, когда Гарри приоткрывает рот, замирая и утыкаясь лицом в подушку. - Блять, - выдавливает из себя Луи. Он липкий и противный, но всё равно прижимается к Гарри. Тот мычит что-то, снимая свои боксеры и откидывая их в сторону перед тем, как обнять Луи за талию. - Нам нужно в душ, - уже полусонно говорит он. – Утром мы будем липкими и отвратительными. - Плевать, - говорит ему Луи. - Утро так далеко, плевать сейчас. Он поднимает голову для медленного, ленивого поцелуя, и Гарри встречает его на полпути, сжимая хватку на его талии. «Это не «Клуб разбитых сердец», - мысленно напоминает себе Луи. Или это всё же он и есть, но он надеется, что то, что происходит между ними, стоит разбитого сердца. ====