Девочка с картины

- Ну как, нашла? – спросил великан, музыкант же лишь хмуро посмотрел на меня. - Да, идемте, скорее, - поторопила я их. – Медлить нельзя. Музыкант понимающе кивнул. Они было повернулись, собираясь выйти на волю, но вдруг я опять увидела в воздухе над нашими головами росчерк карандаша. Что-то начало падать. Я подставила ладони, и на них плюхнулся камушек на цепочке. Рисованный камушек. Я подумала секунду и сунула его в карман. Там ему самое место. Парни ухватили меня за руки. Я закрыла глаза, зажмурилась, чувствуя, как происходит чудо. Когда я глаза уже открыла, то поняла, что стою в своей комнате. Музыкант перебирал пряди в своей челке а великан, притулившись на стуле, ковырялся в зубе зубочисткой. Выглядели они вовсе не испуганными, а просто слегка смущенными. Видать, пристыдило их то, что они не смогли сделать то, что сделала я. У музыканта это выражалось в дикой нервозности – он барабанил пальцами по столу, да так громко и часто, что я даже позавидовала. Может, он и правда музыкант. Так лихо перебирает пальцами, просто жуть! У великана же смущение выражалось видом отстраненным и каким-то печальным. Стало его даже жалко. Он ведь не виноват, что девочка потерялась. А музыкант точно его пилит. Вот зараза. - Да не переживайте вы так, - махнула я рукой. – Найдем мы ее дочку. - И как ты ее хочешь искать? – с язвой в голосе спросил он. – В этом-то мире ты бессильна. - Я просто знаю, друг, где ее искать, - вскинулась я. – И ТЫ мне поможешь. Я знаю, ты можешь. Вы оба мне можете помочь. Да и мне будет так приятно. Я же не прошу многого. Всего лишь дай мне… - Нет! – музыкант нервно дернулся, закрыв рукой глаз. – нет… нет нет нет… - Трус ты, брат, - надула губы я. – Ну дай. Тебе же не сложно. - Ты точно его вернешь? – взмолился буквально он. – Мой глазик. Точно вернешь? Часть совершенного меня не может так просто исчезнуть. Я не хочу остаться с одним глазиком. Точно вернешь? Он хнычет как малый ребенок, закрывая правый глаз ладошками. Сейчас он вовсе не сильный и не неприятный. Сейчас ему страшно. Он как маленький ребенок, не желающий отдавать вкусный леденец или любимую игрушку. Он слаб. Он ноет и клянчит. Страшно ему, видите ли. Но мне то его глазик нужнее, чем ему. Он мог бы и оба мне отдать, но попросить не могу. Уж больно жалко этого нытика. Зачем ему глаза? Господи, да он ими и не смотрит. Они у него так, для красоты. А мне его глазик нужен. Он будет видеть для меня то, чего мои глаза не увидят. Я бы взяла у него все тело, но он не отдаст. Потому прошу только глазик. - Не смотри на меня таким пожирающим взглядом, - хнычет он. – Это точно надо? - Никак без этого, - помотала я головой. – Я могу ее только почувствовать, но не смогу увидеть и коснуться ее. Ведь она, скорее всего, сильно изменилась. Он как-то жалобно на меня посмотрел, потом раскрыл свои пальцы и посмотрел на меня зрачком водянисто-голубого цвета. Красивый глаз. Жаль отбирать. Тонкие пальцы, будто страшный паук, сомкнулись на веках, растягивая их в разные стороны. Я замерла, приоткрыв рот. Пальцы проходили насквозь, пару раз соскальзывая так опасно, что я боялась, как бы он глаз себе не выколол. Не так-то просто оказалось его извлечь. Но музыкант все же изловчился. Я увидела, как растянутое веко поддалось, и палец прошел между костью и глазом. И глаз, пульсирующий глазик с голубым зрачком, выкатился на белую ладонь. Липкая жидкость, будто паутина, потянулась за ним и, порвавшись, покапала на пол слезинками. - Не больно? – спросила я, озабоченно разглядывая глаз на раскрытой ладони. - Нет, совсем не больно, - буркнул музыкант. – И… он тебе надолго нужен? Ты скоро найдешь девочку? - Полчаса, - я протянула руку за глазом. – Мне нужен твой глазик на полчаса. - Ты… - проскрипел он, сжимая осторожно пальчики и отодвигая руку. - Не жадничай, - улыбнулась я. Он вздохнул, и, закрыв один зрячий глаз и захлопнув веко пустой глазницы, протянул мне свой глазик. Который я с осторожностью и вожделением приняла. И только заметила, что по руке моей струиться рисованная цепочка кулона.