*****
Как они и ожидали, комната не отличалась роскошью. Блекло-желтые обои, навевающие тоску, старый шкаф, неизвестных годов телевизор, деревянная тумбочка, ну, и повидавшая многое широкая кровать. Остановив на ней взгляд, Фрэнк сморщился. «Поверить не могу, я, фронтмен уже знаменитой группы, должен ночевать в одной постели с мужиком, пусть даже знакомым мужиком в дешевом мотеле Майами». Тем временем Джерард обследовал туалет с душем. — А тут вполне ничего, — сказал он, проверяя наличие электричества. В ответ Айеро только хмыкнул и принялся искать чистую футболку, чтобы переодеться. Из-за нескольких часов, проведенных в дороге, от него довольно неприятно несло. Обернувшись на Уэя, продолжавшего о чем-то увлеченно говорить, он прекратил свое занятие и невольно улыбнулся. «Еще одна случайная встреча. И снова я вижу его лицо. Оно стало таким... привычным, родным. Порой мне так его не хватает». — Есть не хочешь? — спросил Джерард. — Не то слово, — признался парень, заручившись поддержкой буркнувшего живота. — Как насчет пиццы? Надеюсь, общепит в этом городе не бастует. — Давай. Только не мясную. Мужчина расширил глаза. — Ты вегетарианец? — Вообще-то да, — ответил Фрэнк. — А что? Почему тебя это так удивляет? — Нет... просто. — Губ Джерарда коснулась легкая улыбка. — Просто нравится узнавать о тебе новое. Уэй отправился к телефону. Присев на кровать и забыв, зачем он, собственно, открыл сумку, Айеро продолжал осматривать мужчину. Парень сам не понимал, почему стал нервничать. Их последние встречи были суетливыми, богатыми на споры и даже ссоры. А в воздухе сегодняшнего вечера витали тишина и спокойствие. Они никуда не торопились, не были пленниками дурацких обстоятельств. Этот вечер был другим. «Интересно, что мы будем делать? Проболтаем всю ночь, как закадычные подружки? Поржем над старыми ситуациями, произошедшими с нами? Или просто ляжем спать, повернувшись друг к другу спинами?» Не в силах оторвать взгляд, Фрэнк молча наблюдал за Джерардом. Нахмурив брови, тот пытался назвать работнику пиццерии адрес. В следующее мгновение он вдруг улыбнулся, как ребенок, видимо, вспомнив их местонахождение, и произнес в трубку название мотеля. При виде возникшей улыбки парень ощутил на себе дрожь, которая стала следствием охватившего его странного чувства. В новом образе мужчина оставался тем же Джерардом Уэем, с которым Айеро познакомился больше двух лет назад, но парень не мог не заметить, что стал смотреть на своего знакомого из Нью-Йорка несколько другими глазами. Новое ощущение вызывало раздражение, однако попытки заткнуть мысль, без конца отдававшуюся в голове, были тщетны. «Любопытно, если бы он был девушкой, я бы согласился провести с ним ночь?» — Обещали привезти через час, — произнес Уэй, присев рядом с парнем. Уже раз в десятый они пересеклись взглядами и создали затяжную паузу. — Как у тебя дела? — нарушил молчание Джерард. — Лучше, чем когда-либо, — ответил парень. Это было правдой. Группа заканчивала свой первый и весьма успешный тур, продажи альбомов с каждым днем только увеличивались, но главное, теперь Фрэнк мог с гордостью заявить, что принадлежит к миру рок-музыкантов. Его узнавали, о нем писали в газетах, фанатки проливали слезы над адресованными ему письмами... Конечно, это была еще не того уровня слава, о которой Айеро всегда грезил, но он шел к этому и довольно большими шагами. Пока Фрэнк рассказывал обо всех переменах со свойственной ему активной жестикуляцией и горящими от счастья глазами, Джерард ни разу не перебил его, безустанно кивая и улыбаясь. «Я так рад за него. Он всегда хотел этого. Не думал, что столько удовольствия мне принесет один блеск в его взгляде». Уэй не хотел прерывать момент, однако, когда его заполонили воспоминания о прошлой встрече, он приобрел серьезный вид. Прервав свой монолог, Фрэнк с недоумением посмотрел на мужчину. — Фрэнк, ты бросил? — с натиском спросил Джерард. На мгновение потянув с ответом, Айеро столкнулся с настойчивыми глазами и, не желая сохранять паузу, произнес: — Да. Я больше не употребляю. — Не врешь мне? — взгляд Уэя прожигал насквозь. — Не вру, конечно! — воскликнул парень. — Я тогда обдумал все, что ты сказал и решил не калечить свою жизнь. Джерард облегченно вздохнул и улыбнулся. — Я рад это слышать. — И больше не будем об этом. Не расскажешь о своих новостях? — сменил тему Фрэнк. — Как ты? Удивительно, но они встретились в тот самый период, когда у обоих дела шли в гору. У Джерарда тоже длился своеобразный «тур» по стране: он принимал участие в разных выставках, давал советы начинающим художникам и чувствовал себя вполне счастливым. Ему по-настоящему нравилось, чем он занимался. И все было бы прекрасно, если бы не одно событие, произошедшее два месяца назад. О котором, впрочем, он не хотел упоминать. Поделившись с парнем течением своих дел, Джерард понимающе кивнул, когда тот сказал, что должен принять душ. Дверь хлопнула, и, оставшись один, Уэй принялся бродить по номеру. «А он изменился», — подумал мужчина, ища пульт от телевизора. — «Повзрослел, что ли. Тогда в Сиэтле я вообще засомневался в его адекватности и серьезном взгляде на жизнь, но сейчас, мне кажется, Фрэнк стал более трезво смотреть на мир. И... слава богу, он больше не травится этим дерьмом. Хорошо, что я смог повлиять на него». Плюнув на поиски, он нажал на кнопку внизу экрана и упал на кровать. На удивление та была очень мягкой и располагала к себе. «Не думал, что этот день кончится тем, что я буду ночевать в одном номере с Фрэнком. Это так... странно. Хотя наши с ним отношения всегда были не лишены странности. Взять даже последнюю встречу». Мужчина начал прокручивать тот вечер в больнице. Поднявшись, он посмотрел на закрытую дверь, откуда доносился звук включенной воды. Его кольнула обида. «Почему он так и не позвонил? Неужели, я совсем ничего не значу для него? Я понимаю, он занят. У него концерты, интервью, фотосессии... Но я всегда был уверен, что мы... Не знаю, мы познакомились в не самую лучшую пору в нашей жизни, но смогли выслушать друг друга, а в последующем — всегда пытались содействовать. А еще эта история с наркотиками. Мне казалось, он понял, насколько больной была для меня эта тема, и как сложно мне было изливать душу. Но я это сделал, потому что искренне хотел помочь. Разве после этого он не мог просто позвонить? Я ведь не просто так оставил свой номер. Я не хотел больше терять с ним контакт. Все месяцы я изнывал от мысли, что с ним, здоров ли он, жалел, что сам не спросил его телефон. И... мне больно, что он так поступил. Что проигнорировал возможность связаться со мной». Шум прекратился, и Фрэнк вышел из душа с одним полотенцем на бедрах. Никогда не созерцавший парня в полуголом виде Джерард на секунду растерялся. Остановив взгляд на его обнаженной части тела, покрытой татуировками, Уэй неожиданно произнес: — Я бы нарисовал тебя. Изумленно бросив взгляд на Джерарда, Айеро даже не нашел сил посмеяться над его словами. — Ты хочешь... чтобы я стал... твоим натурщиком? Наконец мужчина осознал, что предложил парню раздеться перед ним. Он никогда не представлял Фрэнка голым. Никогда. А сейчас, подумав об этом, Уэй громко откашлялся. — Прости, — хрипло ответил он и, схватив чистую одежду, быстро скрылся в туалетной комнате. Шокированный поведением Джерарда Фрэнк пытался прийти в себя. «Какого черта это было?»*****
Пиццу привезли, как и обещали, через час. К тому времени Джерард уже вышел из душа, и они с Фрэнком, пристроившись на разных концах кровати, молча ели и пялились в телевизор. После произошедшего инцидента никто не проронил ни слова. «Слова Джерарда, безусловно, нежданчик», — вертелось в голове Айеро, хватая очередной кусок пиццы. — «Я почувствовал себя... привлекательным, что ли. Хах. Но, наверное, его понять можно. Он же все-таки художник. Вполне возможно, у них в порядке вещей говорить такое. Тем более — я уже привык к его странным действиям. Хотя почему он так быстро смылся в душ? Словно ему было стыдно. Впервые вижу его таким. Обычно это я — объект для шуток, обычно мне приходится краснеть. А сегодняшняя ситуация, признаюсь, весьма неожиданная. И вроде бы я должен веселиться, думаю, даже имею право позлорадствовать. Но мне не хочется, если честно. Это ведь Джер. Он уже не просто какой-то знакомый. Он мой... друг? Лучший друг?» «По-дурацки получилось», — размышлял Уэй. — «Мне действительно хочется нарисовать Фрэнка. Для меня как для художника это нормально — везде видеть красоту, но... что подумал он? Вдруг он решил, что я... что он мне нравится? И не в том смысле, что... а что я... А, блять, почему все так сложно? Может, мне стоило сразу все разъяснить, а не сбегать, выпалив «прости». Какого хера я вообще извинился? Я такой, какой есть. И пусть принимает меня таким». Началась очередная передача про налеты одиннадцатого сентября, и Фрэнк, не желая портить настроение, поспешил переключить канал. Кулинарное шоу. Мексиканский сериал. Репортаж о дельфинах. Какое-то кино... — Оставь, — попросил Уэй. Парень убрал палец с кнопки и перевел взгляд на Джерарда. — Это «Телохранитель»*, — пояснил мужчина. «О, точно». — Ненавижу мелодрамы, — признался Айеро. — Почему? Решив не дразнить тайнами, парень опустился рядом с Джерардом, подмяв под собой подушку. — Ее звали Мэл. Мне было 16, когда мы познакомились. «Его школьная любовь», — понял Уэй, вспомнив, как Фрэнк однажды заикнулся об этом, но не захотел рассказывать. — Это были мои первые серьезные отношения. Она не походила на тех девчонок, с которыми я прежде проводил время. Мэл казалась такой ранимой и нежной, словно цветок, что я то и дело боялся причинить ей боль. Это было странно. Я, вечно влипавший в неприятности мудак, и она, воспитанная девушка из благополучной семьи. Айеро поднял взгляд на внимательно слушавшего его речь Джерарда. — Если ты думаешь, что это одна из тех грустных историй, где родители вмешиваются в отношения ребенка и все портят, то ошибаешься. Все были за нас. Даже ее строгий отец. Он знал, как сильно я любил ее, поэтому не пытался встать между нами. — Тогда что произошло? — поинтересовался Уэй. — Музыка, — ответил парень. — Произошла музыка. Я и до этого мечтал о карьере рок-музыканта, но когда парни предложили собрать группу и идти к цели, меня точно подменили. Наши с Мэл планы на свадьбу, семью, детей... Все полетело к чертям. Я понял, что пока не готов. Что пока молод и имею шанс оставить след в истории, что должен сделать это. Мы начали отдаляться. Я зависал с Рэем и Мэттом, погруженный в грезы о головокружительной карьере, а она продолжала терпеть мое отсутствие, продолжала прощать мои провалы в памяти. Я забывал о наших маленьких датах, обещаниях, которые кидал в спешке, когда уходил. Он замолчал, чтобы принять более удобную позу и глянуть на экран. — Однажды мы с Мэл пошли в кино. Она выбрала какой-то слезливый фильм о любви. Мы купили попкорн и уселись на один из последних рядов, как это делают типичные влюбленные парочки. Честно, я не помню названия того тупого фильма. Но когда главный герой начал признаваться своей сеньорите в любви и говорить, что готов умереть за нее, Мэл... заплакала. Причем так сильно и громко, что я охуел на мгновение. Я надеялся, она поревет и успокоится, но она не останавливалась. Она все плакала и плакала, повторяя, что я никогда не буду любить ее так же сильно. И я не выдержал. Я сорвался. Я грубо взял ее за руку и потащил из зала. Когда мы вышли, я принялся кричать, как она надоела мне, что я больше не могу так продолжать, что она хочет от меня слишком многого, чего я никогда не смогу ей дать... Я помню, как Мэл посмотрела на меня с ненавистью и молча ушла. С тех пор мы не виделись. Ни разу. *американский фильм 1992г. с Кевином Костнером и Уитни Хьюстон в главных ролях