Мотыльки, летящие на свет

День катился к концу. Джерард, стоявший точно на вершине мира, посреди пустыря на крыше нью-йоркского телецентра, забыл, что такое время, люди, его работа, его жизнь. Боль — единственное, что он чувствовал тогда. Сжав дрожащими пальцами сигарету, Уэй присел на корточки. «Разлучали ли нас всегда или мы сами убегали друг от друга? Кто мы — жертвы или глупцы? Все равно. Нам уже не догнать умчавшийся поезд, не зачеркнуть ошибки минувших дней, но Судьба подарила нам еще одну встречу. И ты, точно подготовившись заранее, мгновенно выстроил между нами пропасть — очередное испытание. Очередная монета в копилку твоих убеждений. Очередная помеха для спасения разгорающихся углей в наших отношениях. Тебе тупо плевать или ты болен своей правдой, Фрэнк? Если мы разные люди, это не значит, что мы не можем иметь общих целей... Я знаю — ты ведь меня любишь. Мы никогда не говорили об этом, но я всегда мог испытать это своей кожей, всем своим гребаным существом. Мне не нужно касаться твоей груди, чтобы пропустить через ладонь вибрацию твоего сердца, или слышать горячие признания темными ночами, чтобы убедиться в чувствах. Я просто знаю это. Но, похоже, тебе больше нравятся ложь и жизнь та, что в отражении, а не в реальности». К горлу подкатил ком. Рука Джерарда выронила сигарету. «Смешно вдвойне, потому что это Джам. Я сам познакомил вас. Выступил чертовой свахой. Другой вопрос: действительно ли дело в Джамии, или тебе просто нужен был кто-то, кто заставил бы забыть меня? Сейчас мне кажется, я не хочу этого знать». Скрипнула дверь. Уэй обернулся. Перед ним стоял Фрэнк. Айеро понял, что тот все видел, стоило ему встретиться с глазами Джерарда. В то мгновение парню хотелось одновременно убить и быть убитым. — Я не предавал тебя, — почти шепотом произнес он. — А что ты сделал? — спросил Джерард еще тише. — Я хочу другого. Того, чего ты никогда не сможешь мне дать. Уэй почувствовал, как к глазам подступили слезы. Поспешно отвернув голову, он посмотрел на приобретшие малиновый тон небеса. Огненное солнце катилось к горизонту, отбрасывая мерцающие лучи на прозрачные окна квартир, окрашивая аспидный асфальт в золото. Закат. Последний закат в Нью-Йорке. По-прежнему дул ветер, поднимая в воздух целлофан, брошенные кем-то бумажные самолетики и любовные послания, оставшиеся без ответа. — Чего я не смогу тебе дать? — спросил Джерард, вновь взглянув на парня. Фрэнк сглотнул и засунул руки в карманы. — Уверенность. — Тебе нужна уверенность? — Да, я не хочу вступать на завтрашний день с сомнением. Гадать, что подумают, что скажут. Я не хочу жить в неопределенности. Одним говорить то, другим — другое. Я не хочу лгать. — И чтобы не лгать другим, ты будешь лгать себе? — Джер... — произнес он его имя в попытках все объяснить. — Ложь, — надавил Уэй, — почему просто не отбросить ее? — С моей жизнью это не получится. — «Моя жизнь» — так ты называешь публичную сторону своей карьеры? Фрэнк, это не вся жизнь, это лишь ее часть. И не самая лучшая часть... — Да тебе плевать на меня! — перебил его Айеро. — Не все исходит из твоих гребаных принципов, Джерард! Для тебя важны честность, разделение творчества и денег, полное равнодушие к репутации. Хорошо, я уважаю твое мнение! Но у меня другие ценности! Я придаю значение тому, чем занимался последние годы, и я не хочу этого терять! Ресницы Джерарда опустились вниз. Всегда верный своим взглядам, непоколебимый и решительный, Уэй вдруг почувствовал, как что-то внутри него сорвалось с обрыва и полетело вниз. Тогда, стоя перед человеком, которого он любил, он вдруг понял, что готов пойти на все. Наступить на шею самому себе. Затоптать гордость, самолюбие, чувство собственного достоинства. Все вдруг ушло на задний план. Потеряло прежний смысл. — Если ты этого хочешь, мы не станем афишировать наши отношения, — произнес он. — Никто не узнает: ни пресса, ни знакомые, ни друзья. Фрэнк побледнел. «Джер?» Его губы дрогнули. «Нет. Только не ради меня». Он должен был ощущать облегчение. Радость. Счастье. Но стало невыносимо. Жарко и холодно одновременно. Душно. До слез противно. Пытка, которую, казалось, невозможно было пережить. Сначала несмелым шагом, а через секунды уже отчаянным рывком Фрэнк добежал до края крыши и взобрался на выступ. Он нуждался в выбросе сильного гормона. Адреналин, вскруживший голову в первый миг, помог заглушить пытку и позволил поднять глаза на Джерарда. Совершенно белый, сбитый с толку, боявшийся двинуться или что-либо сказать, Уэй неотрывно смотрел на парня. Фрэнк тяжело дышал. — Я хочу... чтобы ты знал, — произнес он, точно в агонии. — Это стало привычкой... болезнью... наваждением — просыпаться в поту среди ночи и произносить твое имя вслух, будто строчку из молитвы. Как когда-то я прогнал тебя из действительности, я не могу так же прогнать тебя из снов. Я вижу наши встречи в тех городах, названия которых не запомнил. Вижу твое лицо, самое родное из всех. Слышу твой голос, самый любимый из всех... И если бы я был другим... Если бы я был другим, Джерард... Горящие глаза Уэя тускнели, заражаясь пустотой. — Но я не другой, — сказал Айеро. — Я такой, какой есть сейчас. Мощный порыв ветра заставил опрокинуться бак с какими-то бумагами. Один за другим, клочки вчерашних документов взлетали ввысь. Распространившись по всей площади крыши телецентра, они начали кружить в хаотичном танце меж двух парней. Солнце почти потонуло в темной полосе. Сверкал лишь маленький кусочек дневного светила. — Нужен ли я тебе так же, как ты нужен мне? — прозвучали слова Джерарда среди тишины. Взглянув Уэю в глаза, пристально, как-то по-особенному трепетно, без намеков и мольбы, парень так ничего и не ответил. Закат завершился. Дрогнув на какую-то бесконечную секунду, Джерард повернулся и молча направился к выходу. Увидев, как он решительно уходит, как с каждым мгновением становится далеким и расплывчатым, превращаясь в тень из прошлого, Айеро вдруг почувствовал, как теряет связь с телом и разумом одновременно. «Нет, это не один из тех снов, что преследуют меня последние полгода. Это явь. Он уходит. Хлопнет дверь, и все будет кончено. Навсегда. Больше не будет разговоров, взглядов и признаний. Не будет воспоминаний. Закончится эта глава, и ее назовут эпилогом. Нет, я не готов захлопнуть нашу книгу. В ней слишком много пустых страниц. Как и в моей жизни дней, проведенных без Джерарда... Он уйдет, и я задохнусь. Обернусь отчаянием, болью, фрустрацией. Я жертва и убийца, но я не могу поступить иначе». И он сорвался. Спрыгнув с выступа, он помчался за мужчиной. Настигнув его уже у двери, Фрэнк одним движением развернул Джерарда к себе и прижал к стене, чересчур сильно, даже грубо. Поймав удивленный блеск в глазах Уэя, парень слегка привстал и оказался так близко, как никогда. Дыша в унисон, парни смотрели друг на друга, точно пытаясь прочитать причины взаимных поступков. О чем, впрочем, они быстро забыли. Растоптав следы сомнений, уничтожив расстояние между лицами, они слились в поцелуе. В одно мгновение почувствовав вкус губ Джерарда, глотнув его запах, утонув в его горячем дыхании, Фрэнк зарыл пальцы в жесткие волосы мужчины. Цепкие руки Уэя обхватили талию Айеро, проведя по обнаженной пояснице, и притянули ближе к себе. Жар, шедший от кожи обоих, обжигал каждую клетку на телах, вызывая пульсацию, заводя, пробуждая все запретные мысли. Накрыла страсть. С головой. Без остатка. Продолжая впиваться в губы друг друга, они углубили поцелуй. Теперь все было по-настоящему. Здесь и сейчас. Взаимное желание. Отсутствие всякой выгоды. Не обмен. Только чувства. Двигаясь нежно и дерзко, осторожно и требовательно, они не заметили, как у обоих закончился кислород. Оборвав поцелуй, парни тяжело дыша встретились горящими глазами. Руки Джерарда по-прежнему обнимали Фрэнка, который касался его лица. Задержав взгляд на влажных губах Уэя, Айеро вновь поцеловал мужчину. На этот раз без грубости и спешки. Когда Фрэнк проник внутрь и получил ответ на свой поцелуй, он словно растворился в Джерарде, стал его неотъемлемой частью. И это осознание только возбуждало желание продолжать. Никуда не уходить. Остановить этот момент. Сделать его вечностью. Легко оттолкнув парня, Уэй неожиданно отступил на шаг. — Я жду тебя в машине. Расставшись без долгих взглядов и лишних слов, оба, казалось, впервые в жизни доверились друг другу. Уже сидя в автомобиле, в полумраке салона Джерард дотронулся до своих губ и возродил в памяти их поцелуй. «Насколько сильно твое желание? И куда приведет нас эта дорога?» Положив руки на руль, он взглянул в окно. Дверь телецентра открылась, и показалась фигура парня. Оглядевшись, Айеро остановил глаза на машине, где сидел Уэй, и поспешил туда. Юркнув внутрь, он нашел взгляд Джерарда и, тепло улыбнувшись, почувствовал умиротворение. Мужчина завел мотор. — Не хочешь спросить, куда мы едем? — сказал он. Фрэнк покачал головой. — Сейчас это неважно.