Момент силы

Все официальные мероприятия, посвященные открытию чего бы то ни было, похожи друг на друга, как стодолларовые купюры. Банкноты отличаются номерами и годом выпуска, а торжественные церемонии – лицами организаторов и местом проведения. По сути же, те и другие одинаковы и скучны. Но как деньги притягиваются к деньгам, так и новые связи нарастают на старые. Так что для чиновников высокого ранга, политиков и крупных предпринимателей всевозможные приемы и банкеты являются неотъемлемой частью работы. На открытии второго Всероссийского фестиваля науки Дмитрий Сергеевич планировал лично переговорить с директорами нескольких биохимических и биофизических институтов, с которыми его новая лаборатория вскоре должна была заключить договоры о сотрудничестве. Он давно уже не был ничем увлечен так же сильно, как проектом по созданию под Челябинском академгородка. Для него это был настоящий вызов, ведь он прекрасно знал, в каком плачевном состоянии находится отечественная экспериментальная наука, и хотел доказать самому себе, что, в принципе, мог бы такое положение дел исправить. Впрочем, возможно, тут сказывался еще и тот факт, что некогда Дмитрий Сергеевич учился на физтехе, но был отчислен после третьего курса. И хотя он никогда всерьез не жалел об уходе из физики, порой у него возникало желание что-то доказать оппонентам из прошлого. Перед входом в здание Фундаментальной библиотеки МГУ он дал короткое интервью НТВшникам, в котором рассказал о своих планах развития сотрудничества между промышленниками и наукой. Затем его проводили в зал, где уже находились ректор университета, Виктор Антонович Садовничий, и Юрий Михайлович Лужков. Они обменялись приветствиями и рукопожатиями, парой полуофициальных слов, после чего состоялась обязательная на таких мероприятиях фотосессия. Ровно в семь в актовом зале начался концерт. Самодеятельные номера сменялись официальными речами. Выступил и Дмитрий Сергеевич, в более развернутой форме, нежели в интервью, рассказав о необходимости интеграции промышленности и науки. И лишь в антракте он, наконец, встретился с людьми, ради общения с которыми приехал. Это были директора шести крупнейших московских биохимических и биофизических институтов. Ни один из НИИ, которые они представляли, не обладал столь ценным современным оборудованием, как его новая лаборатория, зато в них работали и учились опытные и, главное, преданные делу научные сотрудники, аспиранты и студенты. Люди, которых Дмитрий Сергеевич рассчитывал увидеть работающими в «Фермион-лаб». Конечно, он мог бы переманить их деньгами или перспективой интересных исследований, но пока ему хотелось решить этот вопрос с руководством институтов полюбовно. Его юристы уже подготовили договоры о сотрудничестве, и теперь оставалось лишь выбрать, с кем именно их заключать. Все шесть интересовавших его институтов были представлены на фестивале своими стендами, и Дмитрий Сергеевич с удовольствием согласился ознакомиться с представленной на них информацией. Стенд университетской лаборатории кристаллохимии был в их программе четвертым. Возле него дежурила величественная дама лет пятидесяти. Однако о ведущихся в лаборатории исследованиях она рассказывала совершенно не интересно, и Дмитрий Сергеевич, заскучав, огляделся. У соседнего стенда стояли двое. Пожилой мужчина и молодой человек, то ли студент, то ли аспирант. И что-то в этом парне – в его позе, в его лице – показалось Дмитрию Сергеевичу знакомым. Где-то он его уже видел. Да не мимолетно, в толпе, а так, что запомнил. Это некрасивое, но чертовски привлекательное лицо, этот крупный рот, очки на пол лица, убранные в хвост русые волосы. Только вот одет он тогда был иначе. В джинсы и свитер, а не в костюм. Странно… Дмитрий Сергеевич отчетливо помнил его внешность, он даже готов был поклясться, что знает цвет его глаз. Но вот обстоятельства их встречи из памяти стерлись. Тут парень посмотрел на него, в его взгляде отразился испуг, и Дмитрий Сергеевич тут же вспомнил, кто это и где он его видел. Дело было летом, когда Лиза прислала ему фотографии сучонка, пытавшегося женить на себе Макса. Дмитрий Сергеевич тогда приказал своим людям преподать мерзавцу урок. Не только расстроить его планы на выгодный брак, но и оповестить всех его знакомых, с какой скользкой тварью они имеют дело. Так что Дмитрий Сергеевич был абсолютно уверен, что этого Славина уже давно с позором вышвырнули из университета. И вот он снова здесь. Да еще представляет стенд какой-то лаборатории. Дмитрий Сергеевич усмехнулся, глядя Славину прямо в глаза. Что ж, детка, не повезло тебе. За прошедшие полгода он ничего не забыл. Напротив, неприязнь к твари, посмевшей нарушить мир и покой в его семье, только усилилась. Дмитрий Сергеевич почувствовал, как в нем разгорается бешенство. Захотелось собственноручно проучить гаденыша. – Господа, давайте посмотрим еще вон тот стенд, – сказал Дмитрий Сергеевич, кивнув в сторону Славина. Лица сопровождавших его людей смешно вытянулись, – ведь на их горизонте появился еще один конкурент – но возразить никто не посмел. Они перешли к названному стенду, и стоявший возле него пожилой мужчина начал рассказ о ведущихся в лаборатории исследованиях. Но Дмитрия Сергеевича в данный момент совершенно не интересовала кристаллография белков. Он изучающе смотрел на Славина и думал, что раз им довелось встретиться снова, значит, это судьба. И он теперь лично займется мальчишкой. Преподаст ему урок, как летом племяннику. Дмитрий Сергеевич вспомнил, как приказал привезти к себе Макса. Вспомнил, как тот вошел в его кабинет: жалкий, напуганный, но с порога начавший качать права и хамить. Даже думать о разыгравшейся тогда сцене было противно. Противно, что единственный сын любимой сестры оказался таким слабаком и тряпкой. После того, как Дмитрий Сергеевич объявил о своем решении взять воспитание племянника в свои руки, тот скулил и на коленях вымаливал прощение. Но Дмитрий Сергеевич был непреклонен. Он решил, что отныне Макс будет жить не в Лондоне, а в Санкт-Петербурге, под присмотром надежных людей. Он устроил его в институт экономики и финансов, а чтобы тот учился, а не валял дурака, еще и одного из охранников в ту же группу. Степан был протеже Романа, и это говорило о многом. Он года два назад вернулся из армии, где служил в ВДВ, и мечтал о высшем образовании. Но самостоятельно поступить на бюджет не смог, а на платное отделение у него не хватило денег. Теперь же он учился день и ночь и, главное, заставлял учиться Макса. Дмитрий Сергеевич даже разрешил ему в воспитательных целях применять к племяннику физическое воздействие. Лишь бы не было травм и заметных следов. И надо заметить, что первую сессию оба сдали на «отлично». Вот только Лиза все еще обижалась. Летом она закатила Дмитрию Сергеевичу безобразную истерику. Требовала прекратить издеваться над ребенком, взывала к его жалости и к детским воспоминаниям. Но это не помогло. Дмитрий Сергеевич, когда был прав, от своих решений не отказывался. Лиза обиделась и прекратила с ним разговаривать, на что Дмитрий Сергеевич лишь пожал плечами. Он был уверен, что сестра быстро остынет и прибежит мириться через пару дней. Но ни через неделю, ни через месяц, ни даже через полгода Лиза его не простила. И в этом тоже был виноват Славин. – А молодой человек у вас чем занимается? – спросил Дмитрий Сергеевич, кивнув в сторону гаденыша. Несмотря на то, что он давно уже составил о Славине собственное мнение, интересно было послушать его начальство. Но заведующий лабораторией, как и многие ученые, плохо разбирался в людях и пропел осанну «талантливому аспиранту». Дмитрий Сергеевич мысленно поморщился, но тут же подумал, что Славин, должно быть, и, правда, талантлив. Иначе с его внешностью сложно было бы заманить в свои сети столь развращенного человека, как Макс. Наверняка он виртуоз в постели. И хороший актер: вон как убедительно изображает невинного агнца. Знает, паршивец, как провоцирует сочетание внешней невинности и реального опыта. Ну что ж… пусть пока играет какую угодно роль. Все равно в итоге он станет таким, каким захочет его видеть Дмитрий Сергеевич. Напоследок окинув Славина оценивающим взглядом, Дмитрий Сергеевич попрощался с учеными и вышел из зала. Презентации следующих двух лабораторий – основных претендентов на сотрудничество – он слушал внимательно. Задавал вопросы, участвовал в обсуждении. Славин временно был забыт. Затем Дмитрий Сергеевич вернулся в актовый зал и дождался официального окончания концерта. Еще раз поздравил ректора университета и организаторов фестиваля с открытием столь интересного мероприятия, дал одному из центральных телеканалов еще одно интервью и лишь после этого покинул здание библиотеки. Возле машины его ждал Роман. Увидев начальника своей службы безопасности, Дмитрий Сергеевич насторожился. Его появление здесь могло означать только одно: очередную чрезвычайную ситуацию. Да такую, о которой этот матерый волчара посчитал необходимым доложить лично. А учитывая, чем именно тот в последние дни занимался… Дмитрий Сергеевич поморщился. Насколько он знал Романа, тот сейчас расскажет о несчастном случае в челябинской лаборатории. Он сел в машину и жестом велел Роману занять место рядом с собой. Тот сперва отослал в джип сопровождения охранников, весь вечер маячивших у Дмитрия Сергеевича за спиной, после чего сел рядом. Машина тронулась, но они не спешили заводить разговор. Дмитрий Сергеевич пристально посмотрел на своего, пожалуй, все-таки друга. С Романом они были знакомы уже больше двадцати лет. В далекие восьмидесятые их свела вместе армия. Еще совсем зеленые юнцы, едва закончившие школу, они были призваны на срочную службу в один и тот же пограничный гарнизон. Сперва они враждовали: оба прирожденные лидеры, они, как хищники, делили других членов стаи и территорию, устанавливая контакты со старослужащими. Но однажды Дмитрий Сергеевич спас Роману жизнь, и их вражда постепенно превратилась в дружбу. Год спустя Романа перевели в Фергану, в учебную часть воздушно-десантных войск, он получил звание сержанта и в составе легендарной пятьдесят шестой десантно-штурмовой бригады был отправлен в Афганистан. О чем Дмитрий Сергеевич, конечно же, узнал много позже. Он же после армии отправился в Москву и каким-то чудом сам, без блата, поступил в один из лучших в стране технических вузов — на физтех. Казалось, их с Романом пути разошлись окончательно. Но физика увлекла Дмитрия Сергеевича ненадолго. Под влиянием времени он занялся бизнесом, забросил учебу, из-за чего, конечно же, его отчислили. Но он ничуть не расстроился из-за прервавшегося студенчества, а с головой ударился в зарабатывание денег. Еще два года спустя, в девяностом, он на редкость удачно женился на девушке, чей отец был весьма состоятельным человеком и крупным партийным начальником. Сколько дел они провернули на пару с тестем! Именно тогда и был заложен фундамент его нынешнего состояния. С Ирочкой Дмитрий Сергеевич прожил восемь лет. Она родила ему сына, Сашку, его единственного наследника. В девяносто восьмом они развелись, но мирно, без дележа имущества и скандалов. И до сих пор Ирочка оставалась ему хорошим другом, и сына они воспитывали вместе. С Романом же Дмитрий Сергеевич снова встретился в начале девяностых. То были лихие времена для начинающих бизнесменов, и собственная охрана тогда являлась суровой необходимостью. Роман к тому времени дослужился в ВДВ до капитана. Война сильно изменила некогда веселого и отходчивого мальчишку. Теперь это был человек жесткий, расчетливый и крайне опасный. Так что Дмитрий Сергеевич искренне радовался, что Роман ему друг, а не враг. И именно благодаря ему служба безопасности Лисовского представляла собой реальную силу. – Ну, – сказал Дмитрий Сергеевич, опуская звукоизолирующую перегородку. Хотя ребята Романа тщательно проверяли всех водителей и прочий обслуживающий персонал, некоторые вещи лучше не доверять посторонним ушам. – Что случилось? – Директор «Фермион-лаб» погиб. Сегодня ночью, – Роман сказал именно то, что Дмитрий Сергеевич и ожидал от него услышать. – Как это произошло? – Да накануне напился где-то и выскочил раздетым на улицу. Врачи установили смерть от переохлаждения. – Напился, говоришь? Плохо! Кто у тебя там в «Фермион-лаб» главный? Петр Красенков? Гони его в шею. Пьяницы мне в лаборатории не нужны… равно как и те, у кого под носом такое происходит. – Уже, – мрачно улыбнулся Роман. Они с Дмитрием Сергеевичем оба знали, что покойный директор лаборатории был убежденным трезвенником и не пил даже по праздникам. Разговор сейчас велся совсем о другом. Пару дней назад, когда Дмитрий Сергеевич выходил из головного здания «Фермион-групп», ему наперерез бросилась какая-то женщина. Конечно, охрана остановила ее на полпути, но она так громко и так отчаянно кричала, что ей необходимо о чем-то поговорить с господином Лисовским, что Дмитрий Сергеевич решил ее выслушать. Она-то и поведала о происходящем в «Фермион-лаб». Рассказала сначала Дмитрию Сергеевичу, а затем и подоспевшему Роману, что возглавлявший «Фермион-лаб» Павел Николаевич Воложанов не только обкрадывает его, но и тормозит исследовательскую работу. Что ученые, особенно иностранцы, уже близки к бунту, и что на данный момент их там держат лишь подписанные годовые контракты. Что ее брат работает в лаборатории в техподдержке, но он еще молод и глуп, а потому в открытую пригрозил руководству донести информацию об их делишках до владельца «Фермион-групп». После чего ему приписали огромный несуществующий долг, а теперь угрожают его здоровью и даже жизни. Роман воспринял этот рассказ как личное оскорбление. Он не сразу поверил, что его люди, оставленные при лаборатории, могли не знать о происходящем или же знать, но не донести. Он задержал женщину до выяснения обстоятельств, и в тот же день лично вылетел в Челябинск. И вот теперь незадачливый вор, чуть ли не впервые в жизни напившись, погиб, замерзнув в снегу. И Дмитрий Сергеевич совсем не удивится, если какое-то время спустя Петр Красенков и его подручные отправятся вслед за покойным. Странно даже, что они пошли на предательство. Обычно люди Романа прекрасно знают, чем им грозит отступничество. – Хорошо, – кивнул Дмитрий Сергеевич. Он не беспокоился, что смерть Воложанова могут связать с его именем: если Роман сказал, что тот умер от переохлаждения, значит, так оно и было. Причем никто, конечно же, в тот вечер не видел рядом с Воложановым посторонних. И все же дела «Фермион-лаб» требовали его пристальнейшего внимания. Слишком много Воложанов ухитрился наворотить. Придется перекроить свой график так, чтобы бывать в тех местах как можно чаще. И, кстати, о физиках… Нужно не забыть отдать своим агентам распоряжение любыми правдами и неправдами заполучить в «Фермион-лаб» этого Славина. Испортить он там много не сумеет, зато будет всегда под рукой. И может стать отличным развлечением.