Момент силы

Далеко внизу серел предвечерний город. Пыльные деревья окружали пятиэтажные «хрущевки», в окнах которых уже кое-где горел свет. Пробки на дорогах пока не рассеялись, но уже стали менее плотными, чем пару часов назад, и машины в основном не стояли, а ехали — медленно, словно бы нехотя. Все вокруг казалось расслабленно-сонным, не по столичному вязким, провинциальным. И только лишь располагавшиеся чуть поодаль от основного здания корпуса «Фермион-групп» выглядели энергично, по-деловому. Голубое стекло хищно поблескивало косыми гранями и изгибами, холодная иллюминация придавала всему комплексу немного нездешний, космический вид. В свое время Дмитрий Сергеевич немало удивил проектировщиков и дизайнеров, выбрав эту сторону здания для кабинета. Практически изо всех других окон панорама открывалась куда более впечатляющая: Крымский мост, излучины Москвы-реки, набережные и парки, высотные здания МГУ и Академии наук… Но Дмитрию Сергеевичу нравился именно этот контрастный вид, своего рода напоминание, в какой стране он живет и работает. Сюда, на улицу Вавилова, головной офис «Фермион-групп» перебрался несколько лет назад, а старинный особняк в Большом Черкасском переулке оставили под рядовые офисы. И этот переезд Дмитрия Сергеевича более чем устраивал: здесь у них был целый комплекс собственных зданий. Современных, удобных, ни на что не похожих. Запоминающихся. К тому же, с прекрасной инфраструктурой: помимо главной высотки и здания «Фермион-банка», здесь находились поликлиника для сотрудников, большой фитнес-центр, гостиница и ресторан. Чуть поодаль стояли корпуса небольшой биохимической лаборатории и руководства фонда «Биотехнологии». Это был городок в городе. Нет, не просто в городе — почти в центре Москвы. Кроме «Фермион-групп» такой инфраструктурой мог похвастаться только «Газпром». Круговыми движениями помассировав виски, Дмитрий Сергеевич отвернулся от окна и подошел к столу. Резко захлопнул папку с документами, на изучение которых потратил последние несколько часов. Поступившее предложение было крайне заманчивым: давние партнеры из Саудовской Аравии и Марокко приглашали «Фермион-групп» вступить в консорциум, чтобы совместно участвовать в тендере на приватизацию крупнейшей пакистанской сталелитейной компании. Построенный в восемьдесят четвертом году специалистами из Советского Союза, этот комбинат на сегодняшний день производил более двадцати трех процентов пакистанской стали: холоднокатаной, горячекатаной, строительной… и расположение у него было удачное — всего в сорока километрах от Карачи. Да, на первый взгляд предложение прекрасное. Но условия были слишком хороши, чтобы не вызывать подозрений. Поэтому Дмитрий Сергеевич сразу же отправил в Карачи команду специалистов, чтобы не привлекая внимания навели справки, разобрались, что к чему. В деловых вопросах Дмитрий Сергеевич был крайне осторожен, давно научился всю информацию проверять и перепроверять. Если бы он еще так же поступал и вне бизнеса… В который раз за день в памяти всплыл досадный просчет со Славиным. Это же надо было так ошибиться! Принять за прожженную шлюху… а, собственно, кого? Даже прочитав достоверное досье на Славина, собранное уже его собственными людьми, Дмитрий Сергеевич затруднялся его охарактеризовать. По личному делу выходило, что тот — безумный ученый, эдакий гений не от мира сего. Слишком идейный, слишком правильный и наивный. Не живой человек, а штамп, миф советской пропаганды шестидесятых. Наверное, будь он сам далек от мира науки, Дмитрий Сергеевич и поверил бы в этот образ. Но он не первый год общался с самыми разными учеными, и все они оказывались не ископаемыми динозаврами, а обыкновенными людьми. В то же время он готов был признать, что во время их личных встреч в поведении Славина не было фальши. Он искренне боялся, искренне… не хотел. Дьявол! Хорошо хоть, что Славин все это время находился под круглосуточным наблюдением, к медикам не обращался, заявления об изнасиловании не писал. Так что, даже если захочет шантажировать Дмитрия Сергеевича, доказательств насилия у него нет. Насилие, изнасилование… слова-то какие! Липкие, мерзкие, совершенно неприемлемые по отношению к нему самому. Дмитрий Сергеевич насильников всегда презирал и считал, что только трусы и слабаки не способны услышать категорически сказанное «нет». Он же, хотя и любил довольно жесткие игры в постели, всегда следил за тем, чтобы его партнер был на подобное обращение с собой согласен. Не возбужден — это как раз Дмитрию Сергеевичу казалось необязательным, — но согласен. А причины не так уж важны. Со Славиным же вышла осечка. Он не проверил поступившую от Лизы информацию, поддался предубеждению, неверно оценил ситуацию. Непозволительная ошибка! Ведь если бы Славин оказался связан с его конкурентами, эта история могла бы стоить Дмитрию Сергеевичу очень и очень дорого. Хотя нет. Тогда люди Романа его бы предупредили. У них ведь давно уже было собрано настоящее, полное и достоверное досье на Славина, включающее в себя и свидетельство Макса. Абсолютно идиотское, к слову сказать. Только такому наркоману и пропойце, каким был его племянник еще год назад, мог прийти в голову настолько бредовый план. И участие Славина в этом фарсе отнюдь не делает ему чести. Но довольно рефлексии. Что произошло, то произошло. Главное — впредь быть осторожнее, думать головой, а не членом. Сейчас же остается лишь спокойно поговорить со Славиным. В принципе, разобраться с деликатной ситуацией мог бы и Роман. Он, один из немногих, был в курсе случившегося. Более того, именно он обратил внимание Дмитрия Сергеевича на нелепый побег Славина, посоветовал прочитать собранное профессионалами досье. По всему выходило, что Железный Феликс «Фермион-групп» мальчишке симпатизирует и, скорее всего, легко нашел бы с ним общий язык. Однако по зрелом размышлении Дмитрий Сергеевич решил, что этой проблемой должен заняться сам. Лично встретиться со своей жертвой, оценить причиненный ущерб. Предложить компенсацию, объяснить, что произошло недоразумение… Да и любопытно было взглянуть на Славина по-новому, понять, что же он все-таки за человек. Почему за него вдруг решил заступиться Роман, а главное — как вообще стала возможной подобная ошибка. Дмитрий Сергеевич нажал кнопку на коммутаторе, вызывая дежурного секретаря. — Марина, свяжитесь, пожалуйста, с Романом Александровичем. Передайте, что я встречусь с нашим гостем через час на Гарибальди. Там, буквально в пяти минутах от офиса, у Дмитрия Сергеевича была квартира, в которой он изредка ночевал, и в которую приводил случайных любовниц. Отдав распоряжение, он вернулся к работе над документами. И на протяжении следующих пятидесяти минут никакие посторонние мысли не отвлекали его от дел. Лишь оказавшись в машине, он вновь подумал о Славине. Вспомнил, как тот выглядел в их последнюю встречу. Как смотрел, как кричал… Дьявол! Теперь Дмитрий Сергеевич категорически не понимал собственного поведения. Ведь видно же было, что мальчишка его боится и не хочет. Видно! И — стоит хотя бы с собой быть до конца честным, — он и тогда это видел и понимал. Так что же заставило его прибегнуть к насилию? Его, всегда считавшего себя выше настоящего принуждения в сексе? Его, отчетливо осознававшего, что даже изнасилование проститутки остается изнасилованием. Непонятно. И неприятно. Причем самое мерзкое: ему ведь понравилось. И именно поэтому он не захотел замечать очевидные нестыковки в образе Славина. Вот дерьмо! Эдак и до ошибок с серьезными последствиями недалеко. За последний час пробки окончательно рассеялись, и дорога до дома на улице Гарибальди заняла всего несколько минут. Дмитрий Сергеевич отпустил охрану (здесь была своя, десятки раз проверенная Романом система безопасности) и поднялся на последний этаж. Одним из главных достоинств квартиры был открывавшийся из ее окон вид на комплекс зданий «Фермион-групп». В просторной прихожей его уже ждал молодой мужчина, привезший Славина. Причем, как отметил Дмитрий Сергеевич, это был один из доверенных людей Романа. Не столько охранник, сколько специалист по решению деликатных проблем. Дмитрий Сергеевич поздоровался с ним за руку, спросил, все ли в порядке. — В полном. Объект весь день ведет себя тихо. Ничего не требует, вопросов не задает. — Он хоть жив еще? — хмыкнул Дмитрий Сергеевич. В исполнении именно этого человека «ведет себя тихо» приобретало двойной смысл. — Проверьте, — широко улыбнулся в ответ безопасник. — Кстати, Дмитрий Сергеевич, вы б его покормили. А то он весь день ничего не ест. Я не рискнул настаивать — ни к чему лишний раз пугать. — Мне, значит, его пугать можно, — проворчал Дмитрий Сергеевич, принимая непрошеный совет во внимание. — Ладно. Разберемся. Охранник тут же понял, что ему пора, и, спешно попрощавшись, вышел из квартиры. Дмитрий Сергеевич остался в прихожей один. Но вместо того, чтобы сразу отправиться к Славину, сходил в ванную вымыть руки, затем — в спальню сменить костюм. Он не торопился. Всему свое время. Славин наверняка уже в курсе, что он приехал. Сидит в гостиной и ждет. Хорошо. Их разговору это ожидание пойдет на пользу. Тут главное не передержать. Дмитрий Сергеевич прислушался к собственным ощущениям и с удивлением отметил, что им владеет азарт, как перед важными и трудными переговорами. Азарт, любопытство и лишь где-то на дне подсознания — гадливое чувство вины. Славин встретил его, сидя на отодвинутом от стола почти на метр стуле. Ну чисто пай-мальчик! Спина ровная, руки сложены на коленях, взгляд устремлен куда-то перед собой. Судя по напряженной позе и чуть дрогнувшим плечам, появление Дмитрия Сергеевича не осталось для него незамеченным, но он не поздоровался и даже не повернул в его сторону головы. — Добрый вечер, — первым заговорил Дмитрий Сергеевич. — Здр-равствуйте, — голос у Славина дрогнул. Он глубоко, с громким присвистом вдохнул, встал и посмотрел на Дмитрия Сергеевича. В его взгляде читался откровенный страх. И вообще он совершенно не умел владеть собой: все его эмоции тут же отражались в выражении лица и в позе. И как только это затравленное недоразумение можно было принять за поднаторевшую в притворстве шлюху?! Страшное дело — самообман. Дмитрий Сергеевич отметил запавшие щеки, синяки под глазами, болезненную худобу. Неужели он выглядел так же и во время их предыдущих встреч?! Или это — плоды его… кхм… рук? Как бы то ни было, сейчас Славин производил откровенно жалкое впечатление. В нем не осталось абсолютно ничего, что могло бы вызвать желание. И это, с неожиданным облегчением подумал Дмитрий Сергеевич, хорошо. По крайней мере, у него не встает на сломленных жертв. Может, он теперь и насильник, но не садист. — Алексей Викторович, как вам, должно быть, уже передали, я пригласил вас сюда, чтобы принести свои извинения, — видя состояние Славина, Дмитрий Сергеевич решил сразу перейти к сути. А то если его не успокоить, разговор не состоится: иметь дело с невменяемым от страха собеседником Дмитрий Сергеевич не собирался. Славин молча кивнул, но не расслабился. Он все равно смотрел настороженно, явно ожидая нападения. Дмитрий Сергеевич мысленно поморщился. Но что ж. Он и не ожидал, что будет легко. — Думаю, я должен вам как минимум объяснение. Можете мне не верить, но у меня нет привычки нападать на случайных людей. Хотите что-нибудь выпить? — Нет, спасибо, я не… — Коньяк? Виски? Вино? — Простите, но я не… — Не пьете алкоголь? Похвально. В таком случае: минеральная вода или сок? Ужин будет только через полчаса. Славин посмотрел на него с таким изумлением, будто Дмитрий Сергеевич вдруг заговорил на иностранном языке. Тяжело вздохнул и едва слышно ответил: — Все равно. Дмитрий Сергеевич налил себе на два пальца бренди, а своему гостю — апельсиновый сок. Чтобы не нервировать его понапрасну, обошел стол по большому кругу, поставил стакан почти в метре от него. Сам устроился подальше, на диване. — Присаживайтесь. Славин моментально, ни секунды не поколебавшись, опустился на все тот же стул. Скрестил на груди руки, взгляд устремил в пол. При виде этой очевидно-защитной позы, Дмитрий Сергеевич вновь почувствовал раздражение. Осознанно или нет, но мальчишка провоцировал. И почему людей еще в школе не учат, что нельзя столь открыто демонстрировать слабость?! Откинувшись на спинку дивана, он сделал небольшой глоток бренди, покатал по языку бархатисто-терпкую жидкость. Пауза в разговоре затягивалась, но Дмитрий Сергеевич никуда не спешил, со все возрастающим интересом рассматривая застывшего на своем стуле Славина. Он что же, так и будет неподвижно и молча сидеть? Ничего не спросит, даже не попытается прервать это непонятное ожидание? Тут же стало любопытно взглянуть на его реакцию на некоторые неудобные вопросы. Да и в целом ситуацию прояснить не помешает. — Прежде чем мы перейдем к обсуждению наших с вами разногласий, скажите, вы знакомы с моим племянником, Максимом Морозовым? — Да… Ответ Дмитрий Сергеевич скорее угадал, чем услышал. Не удержался от недовольного: — Алексей Викторович, будьте любезны говорить громче. Или вы хотите пересесть ко мне поближе? Тогда, пожалуй, мы оба сможем интимно шептать. Итак, еще раз: вы знакомы с Морозовым Максимом? — Да. То есть, нет. Не совсем. — Это как понимать? — Я… встречался с ним в прошлом году. Но наше знакомство длилось недолго, всего пару недель. Потом он пропал, и я больше ничего о нем не слышал. — Встречались? — Дмитрий Сергеевич интонационно подчеркнул двусмысленное слово. — Да, я… делал для него кое-какую работу. — Стоимостью в триста пятьдесят тысяч евро? — Что?.. Нет, почему. Не триста пятьдесят — десять. Он сам столько предложил. Я ему говорил, что это много, но… все равно он в итоге ничего не заплатил. Заговорив о деньгах, Славин как будто занервничал еще больше. Его голос задрожал, лицо окрасилось ярким румянцем. Руки он вновь положил на колени и теперь судорожно, до побелевших костяшек, вцепился одной в другую. Зато наконец поднял голову и посмотрел прямо на Дмитрия Сергеевича. Неправдоподобно яркие голубые глаза за очками расширились и теперь выглядели… на этом лице — неуместно. Вот оно! То, из-за чего Дмитрия Сергеевич дважды допустил непозволительную ошибку. Этот контраст, это сочетание почти откровенного уродства и красоты завораживал, привлекал внимание куда надежнее, чем идеальные черты моделей и актеров. А если учесть еще и отражавшуюся на лице Славина бурю эмоций, его нарочитую беспомощность и открытость… Дмитрий Сергеевич почувствовал удовлетворение. По крайней мере, на один из возникших в связи со Славиным вопросов он нашел ответ. А в ближайшее время собирался разобраться и с остальными. — Однако Максим открыл счет на ваше имя и собирался перевести туда именно триста пятьдесят тысяч евро. Как вы это объясните? — Счет?.. Не знаю. Он ничего такого не говорил. — В самом деле? — Дмитрий Сергеевич нарочито усмехнулся. — Может, вы не знаете и того, что он собирался на вас жениться? — Что?! — на лице Славина отразилось неподдельное изумление. Глаза еще больше расширились, а голос вдруг перестал дрожать.— Что значит «жениться»? — Никогда не слышали такого слова? Ну, знаете: свадьба, гости, жених и… в вашем случае еще один жених. — Но разве такое бывает? Свадьба двух мужчин? То есть, я имею в виду, разве в нашей стране это разрешено? — В нашей — нет. Но Максим говорил про Бельгию или Голландию. — О! Но зачем… Поверьте: я ни о чем таком даже не подозревал! Он и речи не заводил о… женитьбе. Как это вообще?.. При чем тут… а может, это он говорил не про меня?.. — Конечно, не про вас, — Дмитрий Сергеевич сделал паузу, отпивая немного бренди. — В Москве же так много Славиных Алексеев Викторовичей тысяча девятьсот восемьдесят второго года рождения, заканчивающих физический факультет МГУ. А уж среди знакомых Максима таких и вовсе десятки. — Поверьте, прошу вас, я не… — Нет, Алексей Викторович. Верить вам я бы не стал. Но к вашему счастью у меня есть доказательства вашей непричастности. Максим сам все рассказал. Он собирался шантажировать свою мать и меня, вы же подвернулись ему под руку совершенно случайно. — О! Тут Славин встал, подошел к столу и, взяв оставленный для него сок, залпом осушил стакан. Когда он вновь посмотрел на Дмитрия Сергеевича, на его лице отразилась презабавная отчаянная решимость. — А о том, что все предъявленные мне в «Фермион-лаб» обвинения — ерунда, вы тоже знаете? — с непонятно откуда взявшимся вызовом спросил он. — Ерунда? — переспросил Дмитрий Сергеевич, смакуя выбранное Славиным слово и одновременно любуясь выражением его лица. — Я бы так не сказал. Но если вас интересует, верю ли я в якобы сделанное вами таинственное открытие — нет, не верю. Как и в то, что это вы отключили холодильную установку. — Но зачем же тогда… — на миг Славин вновь сделался испуганным и растерянным, но тут же его лицо приобрело совершенно новое выражение. Неожиданное. Даже странное. Дмитрий Сергеевич и предположить не мог, что человек, только что буквально трясшийся от страха, вдруг посмотрит на него с откровенным презрением и чувством собственного превосходства. — Понятно. — И что же именно вам понятно? — с искренним любопытством поинтересовался Дмитрий Сергеевич. Очередная гримаса Славина показалась ему занятной, и он в очередной раз подумал, что мальчишка полон сюрпризов. — Ничего, не обращайте внимания. — И все же? Раз начали говорить — договаривайте. — Ваше отношение к жизни. Вы считаете, что деньги, власть или что там еще, дают вам право обращаться с другими людьми, как с игрушками или рабами. Захотел — обвинил в преступлении, захотел — сломал жизнь. Но, знаете, на самом деле вы совершенно ничего для этого мира не значите. Вопреки общему заблуждению, историю делают не банкиры и короли, а ученые. Кто помнит, при чьем правлении в Англии жил Ньютон? Кто захватил Сиракузы, когда был убит Архимед?.. Вы, вы все, несете лишь упадок и разрушение. Вы — паразиты, тормозящие цивилизацию и прогресс! — Браво! — Дмитрий Сергеевич пару раз хлопнул в ладоши, с веселым изумлением глядя на Славина. Тот будто забыл, где и рядом с кем находится, и говорил вдохновенно, взахлеб. Его лицо при этом порозовело и как-то смягчилось, глаза загорелись. Пожалуй, в эту минуту он был почти что красив. — Очень прочувствованная речь. Но сколько, говорите, вам лет? Случаем, не пятнадцать? И, кстати, не напомните, где вы сейчас работаете? — Нигде! — Разве? А мне казалось, вы подписали трехлетний контракт с «Фермион-лаб». Его ведь никто не расторгнул, верно? — Н-н-нет, но… — Не беспокойтесь. Учитывая обстоятельства, мы замнем вопрос о вашем побеге. Более того, хотя вы и проработали у нас всего несколько месяцев, вам оформили оплачиваемый отпуск. Но через десять дней вас ждут на рабочем месте. — О, я… Спасибо! — на лице Славина появилась по-детски искренняя счастливая улыбка. — Я уже и не думал, что смогу вернуться. — Пожалуйста. Вам так нравится у меня работать? — Да, очень. У нас… то есть, у вас в лаборатории прекрасное оборудование и сотрудники. И очень интересные темы для исследования. Только… — Что? — Вы знаете! — Нет. Что бы кто обо мне ни думал, мысли я читать не умею. Вас что-то смущает в «Фермион-лаб»? Есть претензии к руководству? К коллегам? Или к обвинившей вас службе безопасности? — Нет! — Славин вновь выглядел возмущенным. — В лаборатории все в порядке. Вот только вы… — Что я? — Могу ли я чувствовать себя в безопасности от вас? — тут он густо, волной покраснел. — Безусловно. Как я уже говорил, произошло недоразумение. Я принял вас за того, кем вы не являетесь. Кстати, скажите, до этого случая вы были девственником? — Что?! Я… нет, я… это не ваше дело! — Ну почему же? Мое. Должен же я оценить нанесенный ущерб. Итак: да или нет? — Нет! — Хорошо. — На душе Дмитрий Сергеевича слегка отлегло. А то он, глядя на поведение Славина, уж было заподозрил немыслимое: что тот в двадцать три года мог быть совершенно неопытным. Правда, скорее всего, его опыт был исключительно с девушками. Но этого Дмитрий Сергеевич уточнять уже не стал. — Что ж… в таком случае перейдем к основному вопросу. Чего вы хотите в качестве компенсации за причиненный ущерб? — Компенсации?! Н-ничего! — Не спешите отказываться, подумайте как следует. Все чего-то хотят, а у вас сейчас есть прекрасная возможность получить почти что угодно. Итак, что вам нужно? Повышение зарплаты? Машина? Квартира? Дом? Или, может, я мог бы что-то сделать не лично для вас, а для вашей сестры и племянников? Наказать обидчиков? Что? — Вы… вы пытаетесь от меня откупиться?! — Называйте это как хотите, суть не меняется. Просто скажите, что вам нужно, и я это сделаю… в разумных пределах, разумеется. — Ничего! Мне не нужно от вас ничего. Просто оставьте меня в покое, не мешайте работать. — Понятно, — Дмитрий Сергеевич усмехнулся. — Иначе говоря, вы не знаете, чего хотите, и вам требуется время на размышления. Хорошо, думайте до конца отпуска — ближайшие десять дней. И имейте в виду, что если вы сами не поймете, что вам нужно, я решу за вас. А пока, чтобы подстегнуть ваше воображение… скажите, вы предпочитаете отдыхать на севере или на юге? Море и пляж или озеро и лес? — Лес, но… — Прекрасно, — Дмитрий Сергеевич оборвал Славина резче, чем собирался, и встал с дивана. — Значит, эти десять дней вы поживете в моем доме на Байкале. Чтобы хорошо работать, вам стоит хорошо отдохнуть. А то выглядите вы, откровенно говоря, скверно. И да, вот еще: завтра пройдете полный медосмотр. Если все будет в порядке, вылетите вечером. — Спасибо, но… — Возражения не принимаются. Или вас чем-то не устраивает Байкал? — Устраивает. — Значит, решено. Сегодня вы ночуете здесь, ужин вам скоро принесут, а завтра вылетаете. Отдохните, подумайте и, надеюсь, что когда мы снова с вами встретимся, у вас будет готовый ответ. До свидания. На этом Дмитрий Сергеевич ушел. Настроение у него стало на удивление хорошим. Несмотря на бестолковость Славина, общаться с ним оказалось забавно. Так что Дмитрий Сергеевич был рад, что встретился с ним сам, а не поручил решение проблемы Роману. Пожалуй, он и в следующий раз выкроит для него время. И интересно, что же попросит у него Славин? Какую назовет цену?