Потеря

Несколько часов информатор всего Токио искал данные на новую банду, которая посмела так с ним поступить. Да, именно с ним, это его они лишили самой главной игрушки. Он так увлёкся этим занятием, что невольно успокоился. Через 5 часов интенсивной работы он их нашёл. Они отличились не только по части подлых убийств, но и контрабанды наркотиков и распространения их по местным школам. Пострадало даже несколько детишек местных полицейских, так что они приступили к поискам, но пока что бесполезно. А вот это как раз на руку. Изая достал телефон и набрал номер. - Ну, привет, капитан. - О, Орихара-сан? Чем могу быть полезен?: - Ты же слышал о новой банде промышляющей наркотой? - Да. Но мы так ничего конкретного про них не узнали. - У меня есть для тебя все материалы по ним, ты сможешь их надолго засадить. - А что в замен? - В замен? Хм. У меня есть просьба. - Всё что пожелаете. - Я хочу, чтобы они попали не просто в тюрьму, хочу, чтобы каждый из них познал свой персональный ад, так долго как сможет выдержать. Я хочу, чтобы они подвергались таким изощрённым пыткам, какие способен придумать только самый больной мозг человека. Я доступно объяснил? - Вполне. А почему… Хотя не важно. Я всё сделаю, Орихара-сан, положитесь на меня. - Отлично, капитан. Потом фото пришлёшь. Отбой. Отлично. Дело сделано. Вроде полегчать должно? Но… в душе только пустота, тяжесть и боль. Много боли, от которой не укрыться. Душевную боль невозможно ничем перекрыть, на время отвлечься – да, но избавиться – нет. Виски. Вторая бутылка, а желанное забвение так и не приходит. Чёрт, что же делать? Боль обжигает холодом. «Да что же со мной? Месть состоялась, почему же мне не легче?» Боль, от которой хочется выть в голос. «Дерьмо, как же это бесит» Он идёт в ванную, снимает брюки, садится на край, достаёт свой любимый нож, засмотревшись на гладкое лезвие. Боль души можно на время заглушить физической. Подносит лезвие к внутренней стороне бедра и медленно проводит по ноге, глубоко погружая холодную сталь в кожу, заворожено наблюдает за струйками крови, ручейками сползающими вниз и растекающимися лужицей на полу. Один порез, второй, третий, мозг отключается, есть только нож, бедро, кровь и лицо, которое он никак не может выкинуть из головы, обрамлённое золотистыми волосами, медовые глаза за синими стёклами очков, и губы, искривленное хищной усмешкой. «Чёрт. Не помогает! Я хочу увидеть его… Прикоснуться…» Узнать в каком морге находится тело Шизуо, не составило труда. Быстро натянув на, всё ещё кровоточащие, ноги брюки Изая побежал туда. Дежурный, увидев бледного, осунувшегося Орихару, в окровавленных штанах, чуть не выпал в осадок, но получив увесистую пачку денег и странный приказ оставить его с телом Хейваджимы Шизуо наедине, решил смыться от греха подальше. Брюнет рассматривал тело своего извечного врага, взгляд скользил по бледной коже, от закрытых глаз к посиневшим губам, спускался ниже на сильные руки, которые уже не вырвут дорожный знак и не швырнут его в ухмыляющуюся физиономию. Пробегал по мускулистой груди, которая уже не будет вздыматься от тяжёлого дыхания после очередной погони. Он смотрел и не мог поверить, что этого человека больше нет. Он боялся подойти и прикоснуться, боялся почувствовать холод мёртвого тела. Он снова хотел увидеть, как алеют его щёки от смущения, когда Изая шепчет что-то пошлое Хейваджиме на ухо, как из груди вырывается яростный рык, как горячие руки пытаются схватить прыткую блоху, как поймав, придавливают к стене, и чтобы не сбежал, прижимают всем телом, от чего у брюнета начинается жар. Он никогда не мог нормально переносить близость такого сексуального, такого желанного тела, и подъёбки, как защитный механизм вырывались наружу, ещё больше беся Шизуо и не давая даже шанса Орихаре наладить отношения. Изая протянул руку и коснулся кожи. Вздрогнул, от обжигающего могильного холода, по телу побежали мурашки. - Почему… Почему, Шизу-тян? Подходит ближе, присаживается рядом. - Почему ты так со мной поступил? Как ты посмел оставить меня одного? Кто дал тебе на это право?! Удары в грудь, пощёчины. - Я знаю, ты меня слышишь! Не смей меня игнорировать! Я к тебе обращаюсь, Хейваджима! Слёзы ручьями стекают по лицу, он уже не в силах сдерживать их. Всё тело дрожит от нестерпимой боли и холода. - Почему ты такой холодный? Хочешь я согрею тебя? Ложится на грудь, обнимает. Обнимает того кого уже не вернёт, того чей голос больше не услышит, того чьих прикосновений больше не ощутит и плевать, что от них остаются синяки, того без кого жизнь теряет смысл. Обнимает, только сейчас поняв насколько он ему нужен. Насколько сильно он его любит. Плачет, понимая, что остался один. Дрожит. Прижимается ближе, пытаясь согреть, и повторяет, хриплым шепотом, как заведённый: - Почему, Шизуо, почему ты оставил меня? Вернись, я на всё пойду, только вернись. Умоляю, Шизуо, вернись Холод и боль, от которых уже не спастись, заполнили изнутри, разъедая, разрушая, медленно убивая. Кровь пропитав брюки, стекала медленно на пол, образуя внушительную лужу, но было плевать.