Проклятье слёз

В Доме Германии было на удивление шумно. Довольный и весёлый писк Венециано был слышен аж за надёжными каменными стенами… - Франциск, ну, что там? – Людвиг сильнее прижал трубку к уху, стараясь говорить как можно тише, чтобы шумный Италия не полез со своими дурацкими вопросами. - Есть две новости. Обычная и плохая. Даже из-за искажения динамика голос Франции звучал уж слишком серьёзно. А жёсткий тон у ветреного и беззаботного Бонфуа, никогда не предвещал ничего хорошего. Германия вздохнул. Глубоко, расправляя лёгкие. Словно в последний раз. Весь мир прекрасно знал, что между Россией и Японией по-прежнему сохранялась напряжённая атмосфера из-за вопроса принадлежности Курильских островов. Русские имели задокументированные свидетельства того, что это их территория, что досталась им после Второй Мировой. Но самураи всё так же не признавали этого, называя Курилы «оккупированной территорией». - Ну? - Люди Кику прислали в посольство Ивана пулю, – обречённо произнёс Франциск. - Дьявол! Хонда что...свихнулся? Угрожать Брагинскому… Господи. Германия закрыл лицо ладонью, словно пытаясь стереть из памяти последние слова своего друга. Он выдохнул резко, рвано, что выдало его напряжённое состояние. И Франции не нужно было объяснять, что вызвало столь бурную реакцию. Да. Каждый из них в своё время в полной мере испытал на себе истинную силу России. Почувствовал, что даже в полуобморочном состоянии он способен до полусмерти отмутузить противника. След, будто от кислотного ожога, на плече Франции уже давно рассосался. А вот тело Людвига ещё помнило стальную хватку ежовых рукавиц. Тонкий и аккуратный шрам под ухом, в месте, где кости нижней челюсти смыкаются с черепом - Сталинград. Уже блёклый, но всё же заметный кровоподтёк на правом боку - Прохоровка и Зееловские высоты. И самый заметный чуть изогнутый рубец под сердцем в миллиметре от нижней полой вены - его прекрасный Берлин. Иван мог убить его тогда. И пол-Европы за компанию. Но нет. Странно, но единственный, кого он убил собственноручно, был Золотая Орда. И всё. Даже века спустя посреди дымящихся обломков уничтоженных городов, стоя по колено в море крови своих и чужих солдат, он всегда улыбался и протягивал руку помощи поверженному противнику. Всегда помогал другим, не заботясь о себе, с этим блеском в глазах и поистине детской наивностью, чем вводил в состояния ступора не только Евросоюз, но и добрую половину этого мира. И даже после перерождения. Он прощал многомиллиардные долги полностью, и лишь улыбался и кивал, когда его называли агрессором и «вселенским злом». *** - Знаешь, Кику, – голос Ивана был схож с хрустом снега под ногами особо морозными днями зимы. – Иногда я тебя просто не понимаю. Ты угрожаешь моим людям в посольстве, уже несколько десятилетий обвиняешь меня в «оккупации» земель, которые по праву принадлежат мне как военный трофей, о чём свидетельствуют данные документы, – он демонстративно постучал указательным пальцем по чёрной папке, что лежала на столе в конференц-зале, – но при этом просишь поставлять тебе обогащённый уран для атомных электростанций. – Северянин замолчал, переведя свой непроницаемый взгляд с напряжённого лица Японии на тонированное панорамное стекло, что открывало вид на грубые скалы, о которые, пенясь и шумя, бился океан. – Тебе не кажется это наглостью?