Проклятье слёз

1905 год. Портсмут. Ивану казалось, что американцы специально выбрали столь малый зал для переговоров, так как в нём не было места, где не были бы слышны дебаты, касающихся итогов войны. Десять человек, по пять с каждой стороны, сейчас решали его судьбу. Хотя «судьбу» - это слишком громко сказано. - Мы не станем выплачивать контрибуцию. И точка, — слова политиков. Их громкие реплики, пронизанные лицемерием, лишь рваными частями касались чуткого слуха Российской Империи. Сейчас его не интересовала политика. По сравнению со своим противником он не потерял практически ничего. Он потерял сорок тысяч солдат, в то время как его враг - больше шестидесяти. Его внешний долг едва увеличился на треть, в то время как у Японии он вырос в четверо. И то, что он терял часть Сахалина, арендные права на Ляодунский полуостров, Южно-Маньчжурскую железную дорогу и признавал Корею японской зоной влияния, отразилось на его теле крохотным порезом на правой руке вдоль локтя над лучевой костью. Сейчас всё внимание беловолосого юноши было приковано к тому, кого он «ещё вчера» называл своим врагом. Прекрасный азиат с непроницаемым выражением лица, как у фарфоровой куклы, что пострадал больше его. Следы войны отразились на нем исхудавшей фигурой, впалыми щеками и синяками под глазами. И хотя считалось, что Хонда победил, те, что сейчас спорили по поводу выплаты «дани», прекрасно знали, что побеждённый Брагинский мог ещё в течении долгих лет вести войну, в отличие от официального победителя. Они сидели молча. Недвижно, словно древние статуи, застывшие в миге своего величия. Временами те, кто сидел за столом из красного дерева оглядывались на объекты спора, чтобы убедиться, что те всё ещё здесь. А они так и сидели, буравя друг друга холодными взглядами. Пустота и безразличие тёмного цитрина Японии и клокочущее пламя пурпурного оттенка сапфира Российской империи. Эта немая схватка двух воль, что, казалось, могла разрушить своим напряжением стены и горы, густыми всполохами распаляла и так гнетущую атмосферу. - Ты проиграл, милый. – Её образ выплыл из тени, словно призрак. – Проиграл, чтобы победить. Её голос, обволакивал, как тончайший иранский шёлк. Иван игнорировал её, как по большей части игнорировал Генерала Мороза, что по полгода ходит за его спиной, но они были его неотъемлемой частью. А девушка лишь улыбалась, хотя сейчас она была больше похожа на парня. Высокая, в офицерском мундире, тёмных брюках и высоких сапогах. Короткие русые волосы были забраны назад, открывая лицо. А изумрудные глаза, казалось, искрились в лучах искусственного света. – Поступился честью и отдал часть территорий, чтобы поставить его на колени. Умно, умно.