Alea jacta est (Жребий брошен)

      Последние дни для Спасителя Магического Мира - Гарри Поттера, выдались поистине сумасшедшими. Сначала неожиданное исчезновение лучшей подруги, её неудачные поиски. Затем срочное собрание Ордена Феникса, исчезновение Люциуса Малфоя, способного хоть что-то прояснить в этой неразберихе, появление Гермионы, её необычная просьба, очередное воскрешение бывшего двойного агента Северуса Снейпа - есть от чего завести буйным цветом сумасшествию и паранойе. Посреди этой неразберихи едва не затерялась крохотная записка из пары строк с просьбой о встрече, на которую Гарри Поттер ни за что бы не пошел, если бы не особое стечение обстоятельств. Темнота и тишина августовской ночи давили на грудь старым, пыльным саваном, пахнувшим тленом и временем. Гарри Поттер стоял в городском парке и не мог надышаться душным ночным воздухом. Всё замерло в ожидании грозы и чего-то тёмного и гнетущего. Эта тишина напоминала затишье перед бурей. В траве не слышно пения цикад, смолкли ночные птицы. Деревья замерли неподвижной тёмной стеной, готовой схватить сбившегося с дороги путника. Словно попал в чей-то ночной кошмар. За каждым кустом мерещатся притаившиеся чудовища и монстры, хочется развернуться и с криками бежать прочь, но нет сил пошевелиться - непослушные ватные ноги будто приросли к одному месту. Тьма ледяным обручем сдавила сердце. Душно. Тяжело дышать. Хочется лечь на траву, припасть к сырой земле и забыться вечным сном, ведь эта ночь никогда не кончится. Темнота будет вечной и её не сменит тёплый утренний свет. Далёкий раскат грома, привёл Поттера в чувство. Неожиданный резкий звук, заставил стряхнуть вязкое оцепенение. Усилием воли скинув с себя наведенное проклятие, Гарри достал волшебную палочку и прошептал заклинание: - Visus! - Оно на время превратило его круглые очки в артефакт для ночного виденья, но уже через мгновение Гарри огляделся по сторонам. Этим чарам всего пару лет назад его обучила Гермиона, когда они втроём болтались по лесам в поисках крестражей и скрывались от егерей. Сейчас казалось, что это происходило очень давно. Вроде не происходило ничего необычного: вновь ударил гром, уже гораздо ближе; из-под тучи поднялся ветер, - но буря быстро приближалась. Интуиция подсказывала, что надо уходить с открытого места. За то время, пока он стоял истуканом, к нему мог подобраться кто угодно. Краем глаза уловив какое-то движение, Гарри бросился на траву и откатился в сторону, зелёный луч проклятия пролетел мимо. Кто-то чертыхнулся, ответное заклинание, брошенное в темноту наугад, достигло цели. - Crucio! Гарри упал на мягкую зеленую траву, корчась от невыносимой боли. Тот, кто напал на него из темноты, не спешил открывать своего лица. Неизвестный послал в Поттера пыточное и режущее проклятие, а Гарри ничем не мог ему ответить. Понимание, что его сейчас просто убьют, придало Гарри Поттеру сил. Он нащупал палочку, одними губами прошептал заклинание для аппарации и исчез.

***

Сюрприз получился совсем не таким, на какой рассчитывала Гермиона. Утром Северус проснулся, мучимый жаждой и головной болью. Он осторожно встал с кровати, чтобы не разбудить крепко спящую гриффиндорку, и поплелся в ванную комнату, проклиная про себя старшего Малфоя с его тостами, и в который раз зарекаясь не брать в рот спиртное. Гермиона спала на животе, трогательно положив под руку ладошку. Сейчас героиня войны казалась юной и нежной нимфой, видением, нежданным подарком судьбы. Она сладко потянулась во сне, повернулась на бок, но так и не проснулась. Снейп поспешил ретироваться из спальни, пока его грозная валькирия спала. Страшно болела голова, а ссора с Грейнджер, только бы усугубила его состояние. Поэтому Северус поспешил в ванную к заветному шкафчику с зельями. После большого глотка Антипохмельного зелья тошнота и головокружение отступили, и, хотя признаки абстинентного синдрома отступили, в голову не спешили возвращаться ясность сознания и четкость мысли. Но контрастный душ и чашка крепкого горячего чая должны были привести его в чувство. Снейп только успел вылезти из ванны и облачиться в длинный черный махровый халат, когда все его инстинкты взвыли об опасности. Северус призвал к себе палочку, и неслышно, подобно большому опасному хищнику, пошел навстречу странному звуку. Раздался хлопок аппарации, и на полу гостиной оказался тяжело раненый. Трудно было в этом избитом, едва живом теле, опознать всем известного Гарри Поттера. Несчастный не мог говорить, лишь что-то хрипел и протягивал к бывшему профессору скрюченные окровавленные пальцы. Гарри рвано и поверхностно дышал, пульс на шее едва прощупывался, из многочисленных порезов не останавливаясь шла кровь, с каждой секундой лишая Поттера последних сил. Снейп на своем веку повидал много умирающих и сейчас почти с полной уверенностью мог сказать, что мальчишка не жилец. Осознать умом, но не смириться. - Нет, - сзади раздался отчаянный вопль Гермионы. - Гарри, не умирай! Пожалуйста! Парень ничего не ответил, смелый гриффиндорец едва дышал, скрюченные пальцы скребли пол. Сознание почти покинуло его, когда кто-то осторожно приоткрыл его в рот и влил туда что-то горькое и противное. - Episkey! - Vulnera Sanentur, - шептал Снейп, водя черной палочкой над телом и заставляя кровь вливаться обратно в жилы. И ему вторил ясный и чистый голос Гермионы, повторяющей за профессором все слова и движения и сплетающей его магию со своей. - Enervate! Гарри не слышал, как появилась Винки, неся целебные мази для больного, как заработал камин и из него стрелой вылетел Драко Малфой, которому Гермиона послала Патронус. И как втроем они аккуратно переложили Поттера на диван, трансфигурировав его в широкую тахту. Сила трех волшебников заставила смерть на время отступить, но до благоприятного исхода было еще далеко.