Про снега, льды и вселенскую печаль

     Утро встретило Чарльза Давенпорта виноватой рожей Сэц-Алана, выглядящего так, будто парнишка рыдал всю ночь, размышляя, не проще ли будет дезертировать из армии, а ближе к рассвету собрался и, так и не поспав, пошел выполнять свой долг. На все вопросы Люсьен отвечал односложно, опять перешел на «вы», а когда Чарльз прямо спросил, что случилось, быстро выпалил извинения непонятно за что и убежал.      В принципе, Давенпорт догадывался, что вчера произошло до приснопамятного разговора с Лионелем, и обвинять Сэц-Алана в излишней болтливости не собирался, но Люсьен мог воспринять незначительные вещи слишком остро. И всё-таки интересно, что же такого Савиньяк мог ему сказать, что вызвало такую бурную реакцию?      Шпага была равнодушно поднята на караул, завтрак быстро съеден, а ноги привели Чарльза в святая святых кабинет маршала Севера, где уже сидели взволнованно-суровые Реддинг с Айхенвальдом, предчувствовавшие серьезный разговор про текущую кампанию. Лионель коротко кивнул в приветствие, не зацикливая внимания на офицере, Давенпорт юркнул к стенке, а вскоре начали подтягиваться остальные. Райнштайнер не удостоил офицера даже взглядом, Ариго снизошёл до того, чтобы пожать ему руку, остальные военные Чарльзу не были знакомы. Когда в «переговорную» зашел бледный юноша с каштановыми волосами и полковничьей перевязью, он даже не сразу его узнал.      – Вы, – вырвалось изо рта прежде, чем Чарльз успел себя одёрнуть. Последний раз с Валентином Приддом он виделся на завтраке у Фердинанда, когда от его пули благополучно скончался Генри Рокслей.      – Вы ожидали увидеть кого-то еще? – вежливо поклонился Валентин. Глаз дёрнулся самопроизвольно.      – Я не ожидал увидеть здесь вас. В нашу прошлую встречу вы были немного… не за Талиг.      – Еще один Арно Савиньяк… – страдальчески протянул Жермон и оглянулся на ухмыляющегося маршала. – Что заставило вас привести сюда армию?      – Хорошая погода, – улыбнулся Лионель. – У границ была отличная погода.      – Я слышал, – вмешался Ойген Райнштайнер, – что Северная армия научилась перемещаться в пространстве и времени. Будучи человеком, который не верит подобным нелепостям, предположу, что вы вели армию через буран.      – Вел, – не стал спорить маршал. – И привел. А дриксов это ни к чему не привело, но теперь я хотя бы оценил, что нам противостоит. Армия Бруно оказалась немного больше, чем мы ожидали.      – Дриксенские разведчики рыщут к западу, – ровным голосом доложил Валентин. – Но самой армии мы не видели.      – Они потерялись так же, как и мы, – фыркнул Реддинг. – Они не могут найти нас, мы – их, и до какого-то момента всё хорошо. Пока один не нарвется на другого.      – Или пока дриксы не решат штурмовать перевал, – задумчиво произнес Ариго. – В этом случае мы можем просто не успеть прийти на помощь.      – Мы немного заставили их побегать, – улыбка не сходила с красивого лица Лионеля. Было такое чувство, что он хочет втереться всем присутствующим в доверие, чтобы ему доверили нечто большое и страшное. Маршал подошел к разложенной на столе карте и поставил на неё несколько фигурок, пустившись в пространные объяснения.      Когда буран только-только начался, дриксенские разведчики еще могли углядеть Северную армию, неотвратимо приближающуюся к границе. Разумеется, дриксы ничего не боялись, учитывая численный перевес, но на всякий случай лучше знать о передвижениях противника. Маршал Ли двигался быстро, не щадил солдат, но шел, по устоявшемуся мнению Бруно, в ловушку, которую сам готовил для своих врагов. Эффект неожиданности был потерян задолго до того, как был задуман, и Бруно отозвал разведчиков, обосновался на берегу реки и начал ждать, справедливо рассудив, что в бурю ни один нормальный хозяин собаку-то из дома не выпустит.      Лионель нормальным хозяином не был, поэтому буквально через день выяснилось, что Северную армию как корова языком слизала. На старом месте, где талигойцев видели в прошлый раз, не осталось даже следов, а куда ушли несколько тысяч человек с артиллерией, конницей и иже с ними, было непонятно. Бруно запаниковал. В то, что Северная армия в полном составе дезертировала, или её погребло под лавиной, верилось еще меньше, чем в приобретенную возможность мгновенно перемещаться на расстояния.      Северная армия, в свою очередь, совершенно не скрывалась, успела возвести в пяти хорнах к западу баррикады и, кажется, приготовилась встретить врага. Это походило на приглашение – и дриксенцы с радостью его приняли. Подойдя к месту предполагаемой бойни и славной победы, «гусями» была обнаружена артиллерия и несколько полков, сражающихся почти что насмерть. Это было достойно, но глупо. К тому же, Северной армией в полном составе там и не пахло.      А потом маршал Лионель ударил в спину кавалерией, окончательно спутав карты. Дриксенцы успели очухаться, повернулись к новому врагу, настроились на победу… и тут в бок им ударил еще один полк.      Это стало последней каплей. Бруно приказал отступать. И, отступая, нарвался на Хейла. И тогда приказал идти обратно вперед, прорываться с боем. Но армии маршала Лионеля на месте сражения уже не было. Она испарилась. И впоследствии Хейл тоже испарился. Северную армию будто поглотила торская зима.      – Восхитительно, – первый опомнился Райнштайнер. – У меня только один вопрос: куда вы дели еще шесть тысяч?      – Оставил на другой стороне переправы, – рассказал довольный собой Лионель. – Дриксы туда не сунутся, и теперь главная стоящая передо мной задача – узнать, где находятся их основные силы. Я ожидал, что это расскажет мне мой офицер, но, к сожалению, мои надежды не оправдались.      Чарльз не сразу понял, что Савиньяк говорил про него. Так это получается что, он не Сэц-Алана и себя должен был спасать, а запоминать в координатах, куда дриксенская армия направилась?!      – Прошу прощения, маршал Савиньяк, – сглотнув подступивший к горлу комок, тяжелым голосом проговорил Чарльз. – Такого приказа вы мне не отдавали. Вы отправили меня в обратную сторону от основных сил, в толпу врагов, и теперь пытаетесь требовать больше, чем вам возможно дать. Не сочтите за наглость вновь задать вам вопрос, что, если бы мы вообще не вернулись?      – Вы же вернулись, – поморщился Лионель, – значит, мне больше нечего с вами обсуждать на эту тему, капитан. Генерал Ариго! Кто из ваших людей может считаться лучшим из разведчиков?      – Полковник Придд, – не моргнув глазом, ответил Жермон.      – Хорошо. Полковник Придд, вам три дня на то, чтобы выяснить, где сейчас находятся основные вражеские силы и составить пристойную карту. То есть сделать то, чего не удалось капитану Давенпорту. К слову, Чарльз, вы тоже идете. Все свободны.      – Что?! – совершенно ошалев, проорал Давенпорт, косясь на спокойного Валентина.      – То, что слышали, капитан. С этого момента на три дня вы поступаете под командование полковника Придда и окажете ему всё возможное содействие.      – Лиловый мундир можете не надевать, – добил Валентин, который считал Чарльза, видно, не более чем досадной обузой, которая не обещает сильно мешать.            – Скажите, полковник, – Чарльз стойко запретил себе конфликтовать с Валентином. Ему хватало вечного конфликта с Лионелем, – когда я высказался насчет вашего прошлого, меня назвали «еще одним Арно Савиньяком» – почему?      Мерно качающийся в седле Валентин вздрогнул и еле заметно поморщился. Видно, звучание этой фамилии претило не одному Чарльзу. Они молча переходили талигойские заставы, готовясь выйти в неизведанную белую жуть. А лиловый мундир Давенпорт всё-таки надел. Из чувства собственного противоречия и потому, что в нем было банально теплее.      – Виконт Сэ воспринял мой переход на сторону Талига слишком болезненно, – ответил Придд и сразу же перевел тему. – Капитан, вопрос из здорового любопытства: маршал всех своих офицеров снабжает чистокровными морисками или вам просто повезло?      – Что?      Чарльз непонимающе захлопал глазами и потрепал по холке свою гнедую. Мориска?! Валентин теперь ехал почти бок о бок, протянул руку и коснулся ушей лошади. Кобылка слегка повела головой, всхрапнула, но всё-таки позволила осмотреть знак на внутренней стороне уха.      – Это дриксенская лошадь, – объявил Придд. – Во всяком случае, на ней стоит знак дриксенской армии. Где вы взяли её?      – В бою, – не думая, ответил Чарльз и вспомнил, что гнедую ему подвел лично Савиньяк. Еще один подарок или случайность?      – Тогда это судьба, – усмехнулся Валентин. – Её даже зовут так же, как и вас.      Чарльз поднял бровь, и полковник пояснил:      – Шарли́ – имя нарисовано на ухе. Женская версия вашего имени, разве что на лад из Эпинэ.      – А вы, я гляжу, разбираетесь в лошадях?      – Немного, – кивнул Придд и отпустил наконец-то ухо гнедой, которая готова была его уже цапнуть. Серый валентинов мориск бы такого явно не оценил. Давенпорт запоздало поблагодарил своего спутника, и разговор на этом увял. Но Чарльзу, по крайней мере, не надо было теперь придумывать имя для мориски. Всё-таки, это, конечно, сюрприз. Интересно, кого она раньше возила?      Белая жуть била по глазам, что впору было взвыть. Валентин просто ехал вперед со своим отрядом, чаще шагом, иногда – небыстрой рысью. Чарльз скоро заскучал. Он был старше Придда на добрые шесть (или семь?!) лет, и всё равно ни кошки не понимал. Видимо, кому-то суждено стать маршалами, а кому-то до скончания веков торчать в капитанах. Если какие-нибудь маршалы не разжалуют в капралы, конечно.      Было холодно и мутно. Холмы, то высокие, то низкие, утопающие в снегу копыта, заходящее солнце. Они шли ровно на запад, и оно слепило. Закрывать глаза Чарльз даже уже не пробовал – не забыл еще, чем это обернулось в прошлый раз. Валентин тоже не спал, зато держал в руках небольшой кусочек угля и пачку сшитых друг с другом листов величиной с ладонь. Здесь-то зачем делать пометки, одна пустыня кругом. Впрочем, спорить с полковником Чарльз был не намерен. С каждой новой фразой Придд всё больше напоминал Лионеля, а посему Давенпорт решил ограничиться первым впечатлением. На столичного шаркуна, коим Чарльз смутно помнил полковника, он был ни разу не похож, превратившись в военного, а одно это уже дорогого стоило.      – У вас есть хоть какой-то план? – не выдержал Чарльз гнетущей тишины, когда Валентин скомандовал привал, и «лиловые» растянули в небольшой низине с пролеском полевой лагерь. Придд скучно посмотрел на Чарльза через взвивающиеся вверх язычки пламени.      – Нет.      – И что вы собираетесь делать?!      – Искать дриксов. То, что приказал ваш маршал.      «Ваш» маршал?! Он издевается, что ли?!      – Как?      – Вам рассказать по пунктам? – Валентин лениво прищурился. – Вообще-то, первым пунктом является выспаться, чего и вам желаю. Спокойной ночи, капитан.      Спать среди молчаливых Спрутов было, наверное, выше его сил. В обычном лагере давно бы уже раздавались смех, солдатские шутки, песни даже, а тут ничего. Тишина. Такое чувство, что «лиловые» переговаривались друг с другом мысленно. Все-таки северяне Надора и Придды слишком отличались друг от друга. Чарльз закрыл глаза, продолжая наблюдать за костром – кажется, единственным явлением в этом мире, которое продолжало двигаться. Придд был прав: нужно было поспать, но сон куда-то улетучился, зато вернулось извечное раздражение. Хорошо еще не ударили заморозки, иначе жить стало бы совершенно невозможно.      Капитан прислушался к ночным звукам. Ветер лениво летал над долиной, заметая конные следы и перегоняя снежный настил с места на места. Медленно двигающиеся рисунки успокаивали. Когда ветер слишком долго дул в одну сторону, набирался довольно высокий холм, сдвинутый в одну сторону, который в какой-то момент пушисто опадал вниз, и всё начиналось сначала. Чарльз попробовал поискать по долине литтен, но не нашел. Равно как и не нашел ни намёка на «гусей». Только отвратительно белая пустыня.      На следующий день неспешной езды они достигли каньона, окруженного высокими скалами. Валентин ехал и ехал, и наверняка он знал, куда, хотя Чарльз не был в этом так уверен. Придд предпочитал с ним мыслями не делиться, а через какое-то время Давенпорт перестал спрашивать. Долина тянулась лабиринтом, поднялся ветер, бросая снег в глаза. В груди нарастала непонятно откуда взявшаяся тревога, сердце заколотилось сильнее. Может, предчувствует рядом врага? Чарльз огляделся. У него всё еще оставалось ощущение, что они на многие хорны вокруг одни.      – Мой герцог, – кто-то из «спрутов», явились с разведки, – нашли следы лагеря. «Гуси» были здесь.      Значит, он всё-таки был прав?!      – Спасибо, – кивнул Валентин и взмахнул рукой, пришпоривая мориска. Лиловый отряд полетел сквозь каньон. Ветер, возмущенный шумом, взметнул снег. В грудь ударило каменной глыбой.      Чарльз помотал головой, отгоняя наваждение, и пустил Шарли́ догонять Придда. В груди болело, виски заныли, а живот скрутило. Еще и руки дрожали в судорогах, а снег больно колол нос и щёки.      – Полковник, стойте! – наверное, капитан это выкрикнул, потому что Валентин строго на него глянул и поджал губы.      – Что еще?      Да откуда Чарльз знает… он просто чувствует, что нельзя туда идти, и всё тут! А как это объяснить? В ушах раздался напряженный струнный звон, и Давенпорт резко перевел взгляд туда, откуда он доносился. Скалы плыли перед глазами и шевелились. Кажется, им не нравились «спруты», и Чарльз их всецело понимал. Если бы не был сейчас одним из «лиловых».      Валентин прождал не больше полуминуты, но, не дождавшись ответа, вновь повернул мориска вперед. Чарльз схватился за волосы. Как, как?! Звон становился настойчивей и был готов разорвать Давенпорту голову от напряжения.      – Полковник, – Чарльз всё-таки догнал Валентина, – за мной. Послушайте, просто послушайте меня. Просто поверьте мне.      Голова. Болит. Леворукий и его закатные кошки.      Чарльз мог представить, какое у него сейчас лицо. Окаменевшее, напряженное, будто в тиски сжали. Наверняка будь на месте Валентина какой-нибудь манрик, Чарльза давным-давно бы пристрелили и продолжили путь без него. Но полковник лишь вгляделся ему в глаза, сильнее сжал поводья и кивнул. Шарли́ повернула вбок и резво прыгнула вглубь долины. Прочь от звона, лишь бы прочь от этих натянутых струн.      Чарльз не знал, едут ли за ним «спруты», но надеялся, что Валентин всё-таки воспримет его всерьез. Шло что-то страшное, что-то, чего Чарльз еще сам не понимал, но пытался убежать. Кто-то сзади крикнул что-то про дриксов, копыта замедленно отбивали ритм, снег летел в глаза, в ушах звенели струны, всё тоньше и тоньше, разрывали голову, врезались в виски. И неожиданно лопнули. Мир заполнила невероятная тишина, даже, кажется, ветер перестал свистеть в ушах. Чарльз резко дёрнул поводья, в страхе обернулся, не замечая, как на него чуть не налетел не ожидавший остановки Валентин, и вгляделся в гору.      Ветер лениво мазнул по макушке скалы, нежно погладил белоснежный настил и улетучился. А белоснежная масса бесшумно ухнула вниз, сметая на своем пути всё, что оказывалось слишком близко.      – За мной!! – бешено заорал Давенпорт, вновь пуская Шарли́ в галоп. Звуки в мир вернулись так же неожиданно, как и исчезли. Конский топот сзади, свист ветра в ушах и неотвратимый грохот. Лавина настигала их, сметала остатки лагеря и, вполне возможно, догоняла и дриксов. Чарльз бездумно свернул на еле заметную тропу, которая наверняка должна была упираться в тупик, где отряд ждала смерть. Но виконт Давен знал, что идти нужно было именно туда, и он шел, шел, заглушив все мысленные доводы! Слушать можно было только сердце, только оно не лгало, а разум нужно было отодвинуть на задворки сознания, лишь ехать вперед, туда, где ставший убийцей снег их не настигнет.      Он летел за ними со скоростью пушечного выстрела, но намного, намного громче. Дорога пошла наверх, и Чарльз без сомнений повел лошадь туда, на холм, из-за которого еле проглядывало солнце. Давенпорт еще скакал и скакал по блестящему свежему снегу, когда шум сзади упёрся в скалу, почти обиженно завыл и выпустил в воздух проскользивший к холму снежный дым. Чарльз обернулся. Кажется, всё было кончено, а рядом с ним пытались отдышаться «спруты», не отстававшие от него ни на шаг. Каньон был завален. Всё было кончено.      – Капитан Давенпорт, – Валентин тяжело дышал. – Чарльз. Спасибо.      Капитан кивнул, пожав протянутую руку. И запоздало сообразил, что дриксов они тоже нашли – те были на другой стороне каньона.      – «Гуси», – рассказал по дороге обратно Придд, – проходили здесь дня полтора назад, мои люди осмотрели место лагеря. Лавина была не случайная. Бруно опасался преследования, поэтому оставил несколько людей на вершине каньона. Как только они нас заметили, заложили взрывчатку, которая должна была взорваться через какое-то время, сдвинув холм, и ушли обратно. Наверняка они думают, что мы уже мертвы.      Так вот что это был за звон…      – Ваши люди же делали заметки?      – Конечно, – даже удивился Валентин. – Зачем вы спрашиваете?      – Давайте их сюда, – потёр глаза Чарльз. – Рапорт буду делать. Для моего, как вы выразились, маршала.      Валентин улыбнулся неожиданно тепло.      – Оставьте. Уж что-что, а рапорт я сделаю и сам. Вы и так многое сделали для меня и моих людей. Спасибо.      Надо же, а в этом Придде и вправду было что-то замечательное.      Лионель изучил рапорт и остался доволен. Задал Валентину несколько вопросов, прикинул что-то про себя и поблагодарил генерала Ариго за оказанное содействие, пообещав увести свою ораву голодных ртов в ближайшее время. И тут же вновь повернулся к Придду.      – И что вы скажете, полковник, о капитане Давенпорте?      – За исключением того, – бесцветно, будто говорил о погоде, ответил Придд, – что капитан Давенпорт вывел мой отряд из-под лавины, я считаю, что он заслуживает своё звание.      У Лионеля, кажется, дёрнулся глаз. Чарльз возликовал.      Что, ублюдок, не ожидал, что с Приддом найти общий язык будет проще, чем с тобой?