Странные истории тётушки Гретхен

Реквием Моцарта - Kyrie Сэр Николас Кирийе был знаменитейшим коллекционером нашего восемнадцатого века. Мне очень повезло познакомиться с этим человеком. Ему было под шестьдесят, когда я увидел его впервые. Темно-коричневый выглаженный фрак, элегантный пурпурный шейный платок, начищенные до блеска туфли, аккуратная бородка, стекла небольших очков без единого пятнышка - Николас был перфекционистом. Мы познакомились в одной из картинных галерей в Дрездене. Сэр Кирийе был приятно удивлен моими познаниями в истории живописи. Он даже пригласил меня в свою резиденцию, так как увидел во мне человека, искренне любящего гениальные произведения человеческой фантазии. Надо упомянуть, что в Дрездене я находился из-за моей статьи про искусство в Германии - я работал тогда в одном из чешских журналов и вел там рубрику. Это было прибыльно, но недостаточно для меня... Резиденция Николаса находилась в одном из маленьких пригородов Дрездена. Будто игрушечные домики, улыбчивые жители - красота, да и только. Даже пасмурный день был не в силах испортить моего впечатления. Двери роскошного особняка коллекционера приветливо распахнулись передо мной. - Битте, господин ждет Вас. - молодой парень-дворецкий пропустил меня внутрь, чуть улыбнувшись уголками губ. Я еще тогда поразился отточенности его движений. Сам хозяин дома ждал меня в гостиной. Весь дом был оформлен изысканно, чувствовалась рука самого Николаса - смешение стилей давало просто поразительный эффект... - А, это Вы! Проходите, мистер Драйцейн, присаживайтесь. - коллекционер, одетый по-домашнему скромно, кивнул на соседнее кресло и чуть постучал трубкой по краю черной пепельницы. - Здравствуйте, сэр Кирийе. - я присел на указанное место, а мужчина усмехнулся. - Для Вас просто Николас. Наша беседа текла неспешно. Мы разговаривали об искусстве: живописи, музыке, скульптуре - незаметно мы перешли и на человека. Коллекционер начал выказывать недовольство по поводу несовершенства человеческой натуры... Кажется, чай был немного... Переслащённым. Я почувствовал себя плохо, перед глазами все закружилось. Николас повел меня куда-то. Помню только, было много света, будто в лаборатории. Когда же моё зрение, наконец, прояснилось, я обнаружил себя... в оранжерее. Колоссальный стеклянный купол закрывал от внешнего мира необыкновенные виды множеств растений. Я сидел в плетеном кресле, в точно таком же напротив расположился сэр Кирийе. - Как Вы себя чувствуете, Генрих? Я помотал головой. - Что произошло? - Мисс Ахтен, горничная, немного пересластила чай, всего ничего. - во время этой реплики к нам подошла молодая девушка с убранными волосами, смущенно опустившая взор. Её голос странно напоминал мне чириканье воробья, так он был тонок и почти неслышен. - Я прошу у Вас прощения, мистер Драйцейн, эта оплошность больше не повторится. - горничная пару раз моргнула и несмело подняла глаза на Николаса. Тот кивнул. - Можешь идти, и позови остальных сюда, пожалуйста. Мисс Ахтен кивнула и повернулась спиной. Удивлению моему не было предела - вся открытая спина девушки представляла собой прозрачное стекло, сквозь которое виднелись вертящиеся латунные шестеренки. - Боже... - услышав мой изумленный вздох, сэр Кирийе рассмеялся. - Не правда ли, она прекрасна? - он встал и, тронув за плечо, остановил горничную и развернул её лицом ко мне, - Её голос привлек меня, когда она просила милостыню на паперти. - подняв её голову, Николас обратился ко мне, не отрывая взгляда от идеального изгиба её скулы. - Вы меня тоже привлекли... Я не знал, что делать. "Какие ужасные эксперименты производил коллекционер над этой девушкой?!", в ужасе думал я, "Что он собирается делать со мной?!" - Я знаю, о чем Вы думаете, Драйцейн. - я почувствовал на своих плечах чьи-то тяжелые руки. Повернув голову, обнаружил двух совершенно одинаковых молодых людей во фраках, положивших на меня свои искусственные, сделанные из меди и латуни, конечности. - Познакомьтесь с Зексен и Зиебен, они раньше были сиамскими близнецами, пока один доктор не помог отсоединить их друг от друга. - Вы... Что Вы за человек, Кирийе?! - воскликнул я в страхе. - Что Вы сотворили с этими людьми? Тот печально вздохнул и начал свою речь. - Я уже говорил Вам. В каждом человеке изначально заложен какой-то изъян. Это вроде неудачно подобранного шейного платка, или некачественного шиньона - эти изъяны портят композицию так же, но их слишком трудно "снять". - к нам из каких-то темных углов начали бесшумно выходить люди. Юноши в костюмах и девушки в платьях. - Я уже говорил Вам, что не терплю несовершенств. - количество чужих людей достигло одиннадцати. - Я перфекционист. Слуги покорно склонились перед своим господином. Многие из них были ужасны на вид: части их тел, руки, ноги, глаза, лица, были заменены на протезы, тихий скрип множества шестеренок врезался в сознание, а струйки пара, выходящие из крохотных латунных трубочек, нагревали воздух. - Всё, что Вы здесь видите, творение моих рук. Моих, и моей помощницы. Эрстен, подойди поближе. Двенадцатая девушка вышла из-за куста какого-то тропического растения и остановилась в полуметре от Николаса. Вместо всех четырех конечностей виднелись искусно сделанные протезы, лицо закрывал респиратор, оставляя место для двух синеватых огоньков глаз; светлые пряди были зачесаны набок, а терракотовый фрак идеально подогнан по фигуре. Голос помощницы был металлическим, словно у сломанной детской куклы. - Мистер Драйцейн, Творения рады приветствовать Вас. Цвайтен, Дриттен, Фиертен, Фюнфтен, Зексцен, Зиебен, Ахтен, Нойен, Цейен, Эльфтен, Цвёльфтен. - юноши и девушки поочередно поклонились мне. Я был близок к тому, чтобы упасть в обморок, когда Эрстен произнесла короткое "Драйцейнтен". - У всех есть изъяны. Даже у Вас. ______________________ Прошло уже много лет, но Ахтен по-прежнему прекрасно поёт, а Дриттен по-прежнему великолепно рисует. Творец не выдержал бремени возраста, но дело его живет. Мы с Эрстен руководим Творениями - она отлично управляется с новенькими, которых с каждым годом все больше. Ахтен по-прежнему прекрасно поёт, хоть уже давно наступил двадцать первый век.