Предисловие: Да-да, я сделала это. Я не спала ночами, переписывая одни и те же фразы по сто раз. [ага, как же] Я выискивала ошибки буквально под лупой, лишь бы твой взгляд, моя дорогая Septimagic, нигде не споткнулся. Я поздравляю тебя с восемнадцатилетием. И, я могла бы написать тут кучу всего, но я не буду смущать тех людей, которые будут читать эту главу. С праздником, радость моя. Не будь тебя - не было бы у меня в сердце этого фэндома, а значит, не было бы этого продолжения.
- Она не будет жить у нас в доме. Я ясно выразилась? - Мэри-Маргарет стояла в центре комнаты. Ее губы были сжаты в тонкую нить, глаза горели, а руки теребили полотенце. Эмма не обращала на поведение матери никакого внимания. Она металась по квартире, сбрасывая вещи в чемодан. - Почему же нет? Мы не можем приютить человека, у которого сейчас в доме ремонт? Хмыкаю. Какой ремонт, Свон? Я могу спокойно выжить и одна, не нужно меня защищать. - Человека можем. Ее - нет. - И давно Регина стала нечеловеком? - Может, с самого своего рождения? С того момента, как решила причинять боль людям? - Или с того, как спасла тебя? - Эмма захлопывает крышку чемодана. Я не могу отвести от нее взгляда. Какое-то странное чувство захлестывает меня. Я даже порываюсь было обнять Свон, но вовремя прихожу в себя. Я просто слишком долго была одинока, что готова броситься на шею любому, кто обратит на меня внимание. Ничего страшного, скоро это пройдет. Эмма вылетает из квартиры, таща за собой Генри. Удивленно поднимаю бровь, но у меня ничего не спрашивают и банально срывают с подоконника. Свон несется вниз, будто от ее скорости будет решаться, выживет Сторибрук или его разрушат гигантские камни. Успокойся, Свон. Куда ты несешься? Что вывело тебя из себя? - Я просто не понимаю ее временами. Она видит свет в самых темных людях, но почему не готова довериться тебе? Я все могу понять, но она ведь даже не дает тебе шанса. Как и ты. В свое время. Что же изменилось, Свон? - Все, хорошо. Я успокоилась. Осталось лишь решить, где мы будем жить. Я останавливаюсь. Начинаю было хохотать, но в одно мгновение прерываю саму себя: вдруг смех тоже приравнивается к словам? Вдруг после трех смешков мне придется упасть хладным трупом? Свон удивленно смотрит на меня. В ее глазах непонимание. Воздеваю глаза к небу, умоляя даровать мне сил, лишь бы выдержать эту женщину. Ее гипер-забота неплоха, но вот ее неумение находить идеальный вариант из элементарных ситуаций погружают в ступор. Мы будем жить у меня, Свон. - Думаю, нам придется жить в доме мэра, - пожимает плечами Генри. Эмма переводит взгляд на мальчика, хмыкает, но кивает головой в честь одобрения плана. Я лишь зеваю, всем видом показывая, как устала. Трюк не срабатывает: Свон упорно не смотрит на меня, шагая вперед. Мне мгновенно захотелось выкинуть ключ, пусть помучается. - Как мы попадем в него? - Запасной ключ под вазой, я его давно спрятал, ибо боялся, что потеряю, - объясняет Генри, а я недовольно хмыкаю. Так и знала, что Генри не "потерял" ключ, а банально спрятал его, лишь бы не терять его же в будущем. Да, логика у моего мальчика изрядно страдает. - Там есть электричество, Регина? - Свон, наконец, обращает на меня внимание. Киваю, округлив глаза. За кого она меня держит? За женщину, не умеющую вовремя платить по счетам? Да я же мэр, мой дом точно никто не отключит от электроэнергии. - Вот и прекрасно, - я и не заметила, когда Генри успел отлучиться, но у него в руках ключ, явно намекающий на то, что мальчик уже успел и под вазу залезть, и дверь открыть. - Может, зайдем вовнутрь? Мам, я помогу тебе с сумками, - и вот он уже тащит рюкзак в коридор, а Эмма плетется следом. Я лишь развожу руками: что-то подсказывает, что готовкой буду заниматься я.***
- Лазанья была великолепной, спасибо тебе, мам, - Генри растянулся на диване. Он лениво переключает телевизор, выискивая что-нибудь интереснее Секретных Материалов. Эмма, которую согнали с уютного местечка, валяется на полу. Понятное дело, что помогать с посудой мне никто не стал. Проклиная про себя всех, а, в первом числе, быт - иду на кухню. Включаю воду, намыливаю первую тарелку. Чувствую, как на мое плечо ложится легкая рука. Тарелка с грохотом падает на землю. Чего тебе, Свон? - Надо поговорить, - смеется Эмма, понимая, как это глупо звучит. Говорить будет она, а я лишь кивать. В худшем случае придется послать SMS, ничего сложного. Я слушаю. - Я хочу сказать тебе спасибо за все, что ты сделала. И, пожалуйста, не качай головой, ладно? - естественно, я хмыкнула. - Я знаю, что сейчас это будет похожим на бред. На настоящий бред сумасшедшего, сбежавшего из Эшклиффской лечебницы*, но, пойми, мне нужно было сказать это очень давно. Ты тогда спасла нас всех, вызволив с острова Пэна. И да, я понимаю, что ты сделала бы этой в любом случае, но все равно ты заслужила это чертово "спасибо". И я просто не могу понять, почему еще никто не осознал всю твою важность. Без тебя, Регина, мы были б мертвы в первую неделю. И вот я возвращаюсь к теме своей исповеди. Спасибо. За то, что не бросила нас одних, хотя могла. За то, что спасла всех мальчишек, хотя была против этого. И за то, что не убила Мать Настоятельницу, хотя, я вижу, ты хочешь этого. И спасибо за этот чудесный дом, я не знаю, куда могла еще бы пойти. Свон отходит от меня, а я лишь стою, не понимая ничего. Зачем мне это "спасибо", сброшенное с барского плеча? Я могла прожить и без него, ведь знала, ради кого спасла семью Прекрасных. Тот, ради кого я творю все это добро, сейчас лежит на диване в гостиной и ищет увлекательную передачу. - Чего обсуждаем? - великолепно, я даже не могу предугадать действия собственного сына. Генри появляется и исчезает, а я не успеваю даже заметить это. Когда-нибудь он сможет уйти из моей жизни, а я, естественно, не обращу на это никакого внимания. Ничего, малыш. Лишь улыбаюсь, наблюдая за тем, как Генри распахивает холодильник, вынимает из него бутылку сока и разливает на троих. Эмма взлохмачивает его волосы, принимая стакан. Я следую ее примеру. Со стороны, наверное, мы похожи на счастливую семью. - Если ты не можешь говорить, Регина, - Свон бегло облизывает губы. – То, что мы будет делать с этим? Ты не можешь вечно ходить с ручкой и листком бумаги, а покупать тебе электронные часы с функцией "речь" - очень глупо. Давай, я скажу что-нибудь, а ты будешь счастлива, идет? - А еще я боюсь, что ты скажешь что-нибудь, а мне потом похороны устраивай, Генри от кошмаров лечи, - смеется Эмма. Я в ужасе смотрю на нее, как так получилось, что она практически дословно передала мою идею? Генри утыкается носом в спину Эммы, обнимает ее. Чувствую, как мое сердце пропускает удар, но стараюсь никак не реагировать. Тебя, Регина, он обнимал утром - доза счастья выполнена сполна. - Я уверен, что мама не будет делать глупостей, - улыбается Генри. От его спокойного голоса хочется летать, но меня все равно продолжает грызть что-то изнутри. Действительно, зачем мне мучить и себя, и всех, кого я люблю? Куда проще сказать что-то вроде "пока, мой мальчик", и рухнуть без дыхания. Но нет, если я уйду так скоро, это будет значить, что Голубая победила, а я не собираюсь уступать ей так быстро. Не буду, милый. Я обещаю тебе. - Конечно, не будет. Я просто пошутила, увы, совершенно не смешно. Вот у Регины было потрясающее чувство юмора, - меня что в комнате нет, Свон? Я живая, я слышу тебе. Не смей говорить с моим сыном так, будто я уже ушла. - Жаль, я не успела научиться шутить, - Эмма улыбается мне, одновременно с этим подталкивая Генри к лестнице, ведущей на второй этаж. - Спать пора, малыш. А мамам нужно решить, что делать дальше. - Еще рано, - хитро усмехается Генри. Однако одного взгляда на часы хватает для того, чтобы он осознал, как сильно заблуждался. - Уже полночь, Генри. Пора спать, - Эмма садится на стул, вытягивая ноги. Машинально замечаю, что они у нее довольно-таки длинные: все как я люблю. Так, Регина, о чем ты думаешь? - Спокойной ночи, мамы? - Генри смотрит на меня. Я практически слышу, как он кричит мне: "мам, позволь не укладываться. Я не досмотрел передачу"! Лишь хмыкаю, понимая, что уже действительно поздно. Расстроено качаю головой, выключаю свет в гостиной. Генри уныло плетется наверх, специально топая на каждой ступеньке. Как его избаловала Свон, при мне он так себя не вел. Или вел? - Спокойной, милый, - запоздало крикнула Эмма. Фыркнув, я села на соседний стул. Тишина, повисшая в комнате, давила на виски. Она стала ощутимой, ею пришлось даже дышать. Мне молчать уже было привычно, теперь следовало дождаться действий Свон. Однако женщина молчала. Было чувство, что ей тишина совсем не мешала. Допивая сок, Свон мотала ногами. Я, от нечего делать, следила за ними, подмечая, насколько тонкие у нее лодыжки. Джинсы были чересчур узкими, а шнурки на сапогах - грязными. Ты вытирала свою обувь о мой белый ковер? На самом деле, мне стало смешно. Улыбнувшись стене, я собралась было уйти спать, но меня остановил тихий голос Свон: - Я думала, ты уже никогда не пойдешь в кровать. Я так устала, что не могу даже сообразить, где моя комната. Проводишь? Свон, что у тебя было в школьном курсе по логике? Когда хочешь идти спать - ты идешь, а не думаешь о том, как пересидеть хозяйку дома. - Прости, если я сморозила сейчас глупость. Я говорю так, будто влюбленная девчонка, а ты - мой предмет обожания. Свон, ты бредишь. Пошли спать. Я устремилась на второй этаж, ведя за собой Эмму. Мне, конечно, льстило такое сравнение. Однако очень странно было слышать подобное из уст Свон. Скорее всего она просто разочарована тем, что ее бросил как Нил, так и Крюк. Не знаю, чтобы я чувствовала, если бы оба "моих" мужчины ушли бы к другим женщинам. Но ведь мое сердце бьется только ради Генри, так чего ради я буду воображать невообразимое? - Спасибо, Регина. Мы придумаем, как справиться с этим. Вместе. Я не брошу тебя, я обещаю тебе, - Свон нелепо пожимает мою руку и ныряет в комнату. Я киваю головой и захожу в свою. Кажется, с этого момента моя жизнь усложнилась в сотни раз. *больница из фильма "Остров Проклятых"