Я люблю тебя

Доваривая бульон, я краем уха пыталась уловить шум из соседней комнаты. В ней Эмма ворчала на Генри, а тот, отмахиваясь, пытался включить хоть какой-нибудь мультфильм на ноутбуке. Свон кричала, что переросла приключения хомяков и полуголых варваров, на что сын не обращал никакого внимания: - Смех помогает вылечиться, – назидательно фыркал Генри, возводя глаза к потолку. Свон, я уверена, возводила глаза куда круче. Я зашла в гостиную, застыв в дверях при виде нелепой сцены. Эмма была погребена под десятком пуховых одеял, наружу выглядывал лишь кончик носа, а на ее пятке, выглядывающей с другой стороны, уютно расположились мои носки с белыми кроликами. Генри стоял возле дивана и упрямо поправлял подушки, которые вываливались из-под спины Свон. Хохотнув, я поспешила исправить ситуацию. Генри со своей сверхзаботой способен довести Эмму до суицида скорее, чем обычная простуда. - О боже, Регина, ты пришла спасти меня? Думаю, еще пару часов с ним и я банально сойду с ума. - С ним? У меня имя есть, мам! Ребят, успокойтесь, вы мешаете мне сосредоточиться. Эмма резким толчком села, уронив подушки на пол. Генри начал их подбирать, ворча не хуже Лероя с попойки. Я поставила кастрюлю супа на стол и слегка подтолкнула сына, тем самым позволяя ему грохнуться на Свон сверху. Та заливисто рассмеялась, подавившись затем кашлем. - У вас, между прочим, осталось двенадцать часов. Я не хочу закончить свою жизнь с перьями во рту. - Эмма уже успела уложить сына рядом с собой. Теперь она перебирала ему волосы; кашлять ей приходилось в другую сторону, абсолютно нелепо выгибая шею в неестественном направлении. - Вот только посмотришь Бэмби и поймешь, почему люди всех времен и народов его обожают! - Причем тут вообще история про маленького олененка? – Свон, как я и предполагала, закатила глаза, сверкнув хрусталиком. Генри щелкнул пальцами, крича нечто похожее на «я знал!». Свон, начни уже есть, а? - Так, кто будет кормить смертельно больную? – Эмма хитро улыбнулась, не переставая перебирать волосы Генри. Тот блаженно развалился на диване и, кажется, даже не намеревался слезать. Ну да, конечно, неужели они надеются, что я сыграю роль нянечки? – Регина? Нет, серьезно? Как ты смеешь, Свон? Я фыркнула, присаживаясь на стул и начиная копаться в дисках Генри. Все коробки выглядели абсолютно одинаковыми, менялись лишь названия и изображения животных. Какая разница, ей-богу, кто является главным героем? Мне все равно, какую ерунду смотреть, это ведь не главное. Главное, что под боком находятся родные люди. Стоп, и давно я начала думать о подобной ерунде? - Отличный выбор, мам! – Генри забрал диск из моей руки, а я лишь растеряно кивнула, абсолютно не понимая, на чем остановилась. Мальчуган прыгал возле ноутбука, настраивая яркость и звук. Я почувствовала ледяные пальцы на своей щиколотке и обернулась, столкнувшись глазами с Эммой. Та улыбнулась мне уголком губ, но руку не убрала. Я лишь вздохнула, удивившись в который раз тому, насколько длинны и тонки пальцы Свон. - Все, смотрим «Хранители Снов». Вам понравится, мамы, - Генри заполз обратно, оказавшись под боком Эммы. – Иди к нам, мы же семья! Ага, семья, которая через два часа заразится общей простудой. Решившись, я присела на самый край кровати и углубилась в просмотр мультфильма.

***

- Ты почему не сказал, что мне придется реветь? Генри, так маму не подставляют! Генри, ты был просто обязан предупредить меня! И меня, если уж на то пошло. Вытирая глаза, я пыталась сдержать ухмылку. Генри что-то объяснял Эмме, но я была уверена, что это не закончится большой удачей. Даже абсолютно здоровая Свон способна на принятие неправильных решений, а что тогда говорить о той версии, у которой температура к сорока стремится? - Но ведь все хорошо закончилось! Джек жив, а весь мир радуется тому, что волшебство – существует. Видишь, мам, все верят в магию, значит, и в твою поверят. - Ты предлагаешь мне выйти на улицу в Нью-Йорке и снести фонарный столб? Меня посадят на цепь! Или на трон. Я рассмеялась, вспомнив один из фильмов, которые мы смотрели с Генри наедине. Тогда все было иначе, тогда я точно знала, что меня ждет в будущем. Сейчас же – полная неизвестность. - Вот видишь, даже маме смешно. А если ей смешно, то и тебе должно быть! – Генри поднял палец вверх, смешно наморщив нос. Эмма лишь пожала плечами, чмокнув спорщика в нос. Заразишь мне сына, Свон, останешься без сладкого на ужин. - Ладно, ладно, Объявляю перемирие. В моем желудке много холодного бульона, горя по Кромешнику и простудных бацилл. Думаю, я буду спать, а вы все – брысь. Мой диван, только мой! Я соскочила прочь, Генри последовал за мной. В четыре руки мы мгновенно закутали Эмму в одеяла, засунули ей под спину подушки, выключили свет и заперли за собой дверь – кто знает, куда убежит Эмма, едва мы выпустим ее из поля зрения? - Мам, давай маме блинчиков испечем? – Генри улыбался, я слышала это в его голосе. Мое сердце мгновенно защемило, захотелось обнять сына, прижать к себе как можно сильнее, чуть ли не приковать наручниками, лишь бы никогда и не разлучатся. Я чувствовала такую пульсирующую боль в сердце, что залечить ее не смогла бы ни одна методика мира, а магия тем более. А ты будешь мне помогать или мешать? - Я даже почти умею намешивать тесто, думаю, под твоим чутким руководством справлюсь. Воды в миску налью или муку всыплю, - Генри распахнул дверь на кухню и сразу же бросился к моей любимой посуде. Пожав плечами, я лишь отмахнулась от сына, кивнув ему в сторону стула. Если он решит мне помочь, то сгорит и весь дом, и весь Сторибрук: рисковать не хотелось бы. Быстро намешивая тесто, я слушала сына. Он, нахмурившись, перечислял мультфильмы и решал, какой именно стоит включить Эмме в следующий раз. Примерно на третьей минуте разговора я полностью потеряла интерес в теме и отключилась, уйдя в себя. Пришлось вернуться в реальность довольно скоро. - Отлично, в библиотеку кто-то вломился. Я нужна Дэвиду, выпустите меня! - Нет, мам, тебе нельзя. У нас осталось около восьми часов, а ты не выздоровела даже наполовину! Мам, ну скажи же ты что-нибудь! - Я… Воздух мгновенно покинул легкие, я почувствовала, как они сжались и сморщились. Грохнувшись на пол, я схватилась за собственную шею, пальцами вцепляясь в кожу. Было больно, страшно, опасно. Я знала, что по моим венам разливается магия, сковывающая изнутри все органы, запрещающая вообще нормально функционировать организму. Язык обожгло, я чувствовала кровь в своем рту. Хотелось кашлять, кашлять так сильно, чтобы прорвать бронхи до самого основания. А потом все прекратилось. Я открыла глаза и увидела Эмму, склонившуюся надо мной. Ее красные глаза сморгнули, а потом меня стали душить. Снова. Свон никак не могла расцепить своих рук. Она прижимала меня одновременно и к своему сердцу, и к полу. Я дышать не могла, а она никак не хотела отступать. Что-то шептала мне в волосы, успокаивала, говорила, что все будет хорошо, а мой рот она вообще зашьет нитками, лишь бы я больше никогда не смела его открывать. Генри подошел неслышно, на его белом, как мел, лице виднелось столько эмоций, что я всхлипнула. Я не хотела пугать его, серьезно. Я никого не хотела пугать. - Все будет хорошо, мам. Я люблю тебя, пожалуйста, останься со мной. - И со мной. Ты слышишь меня, Миллс, мы не позволим тебе уйти. И не надо.