Влюбиться в катастрофу

Неделя, выделенная на обдумывание номера ко дню Святого Валентина, подходила, к моему превеликому сожалению, к концу, а номер мы всё ещё так и не придумали. Вернее, я не придумала, потому что Стас после того, как мы покинули кабинет директрисы, полностью меня игнорировал вплоть до сегодняшнего дня, кидая в мою сторону время от времени двусмысленные взгляды, говорящие о том, что он знает то, чего не должен знать. С одной стороны, если бы Белов хотел что-то рассказать по поводу инцидента с моим личным делом, который, по сути, не был столь серьёзным, как он, вероятнее всего, думал, он сделал бы это ещё давно, потому что ему предоставлялась такая возможность достаточно много раз, но он молчал, что было удивительно для меня. Поэтому я откинула эту проблему в самый дальний уголок своего мозга на данный момент и размышляла, что же мне говорить директрисе сегодня после уроков. - Жень, ты уже написала список сценических номеров? – Девушка прекрасно поняла, о чём я говорила и, заправив светлые волосы за уши, перевела взгляд карих глаз на меня. Ей пришлось говорить практически шёпотом, потому что Сергей Николаевич, наш математик, объяснял что-то по поводу предстоящей контрольной административной работы, которая должна проводиться в двадцатых числах февраля. Он был мужчиной в возрасте и очень не любил, когда на его уроках обсуждают посторонние темы, отличные, например, от логарифмов или показательных функций, что в данный момент пытались сделать мы. - Практически закончила. Осталось только подумать, куда поставить номера Ани и ваш совместный со Стасом. Кстати, вы придумали уже, с чем будете выступать? – В ответ я бросила разъярённый взгляд в сторону последней парты среднего ряда, где, как всегда, в развалку сидел Белов, переписывая с доски заданные математиком примеры. Странно: в первый раз вижу, чтобы он заботился об учёбе и не сидел в своём телефоне, как это обычно бывало. - Нет, этот индюк со мной вообще не разговаривает. Я не знаю, как мы будем вести этот дурацкий день, - всё также, не отрывая взгляда от парня, себе под нос пробубнила я, но Назарова меня каким-то чудесным образом услышала. – Да, и я не горю желанием поддерживать с ним беседу. Пусть катится к чёрту. – В этот момент Стас покосился на меня и, ухмыльнувшись, продолжил писать. И так уже продолжается всю чёртову неделю. – Я точно его убью, Жень. Он меня бесит! – взяв ручку, я также решила переписать задание с доски, которое нам выдали ещё минут пятнадцать назад. – Стоп, какая Аня? – до меня только дошло, что помимо нашего «дуэта», девушка упомянула номер какой-то Ани. Неужели это та, о ком я сейчас думаю? - Да, Кира, это Емельянова, - выдохнула блондинка, доставая из пенала штрих и, пару раз его встряхнув, начала что-то замазывать в своей тетради. Сказать, что я поражена до мозга костей – ничего не сказать. – Её тоже директриса заставила. Да и вообще, она весь одиннадцатый класс припахала выступать и готовить зал, несмотря на то, что девятые и десятые тоже будут присутствовать на этом концерте. Там единицы, кто захотел принять участие. - Одиннадцатый класс - пример для подражания, Евгения, - изобразив голос директрисы, произнесла я, кинув ещё раз беглый взгляд в сторону Стаса, который всё-таки уткнулся в свой телефон, закончив переписывать задания. – Вот же идиота кусок, никакой помощи. Мозгов только на клубы, алкоголь и девок хватает, никакой пользы от этого овоща. - Вообще-то, Астахова, я тебя прекрасно слышу, - неожиданно произнёс брюнет, не отрываясь от экрана своего айфона. – Закрой уже свою сплетнесочинялку и отвернись. Ты во мне скоро дыру прожжешь. – Сидящий впереди него парень, именуемый Колей Смирновым, местный спортсмен с достаточно привлекательной внешностью и крепким телосложением, но тупой, как пробка, громко загоготал в ответ на реплику Белова, отчего мои щёки покрылись красными пятнами, а руки самопроизвольно сжались в кулаки. - Я не сплетничаю, а констатирую факт, Белов, - сквозь зубы прошипела я и кинула в него ластик, попав прямо в висок вышеупомянутого. Парень резко вскинул голову и, сузив глаза, посмотрел на меня, потирая ушибленное место. Зрительный контакт продолжался недолго: - Астахова, может быть, ты пойдёшь констатировать факт к доске? – учитель оторвался от журнала и сердито посмотрел на меня. – Давай, поднимайся и реши мне четыреста пятьдесят шестой номер под всеми буквами. - Сергей Николаевич, - протянула я, уже листая учебник. Эту тему я совершенно не понимала, и, как я буду вообще писать административную работу, я абсолютно не предполагала. Если у меня выйдет «тройка» за семестр – мать меня повесит. – Можно, кто-нибудь другой? – в надежде произнесла я, но она потерпела, как, впрочем, и всегда, крах, когда стальной взгляд математика ещё раз прошёлся по мне. Я тяжело вздохнула и поднялась с места. - У тебя, Кира, за последнюю самостоятельную работу стоит твёрдая «два». - Несколько человек уже разрывались от смеха, особенно Стас, который синхронно кивал и угукал, якобы подтверждая слова преподавателя, но я тут ничего смешного не видела. – Так что отказываться тебе не стоит, если не хочешь получить ещё одну твёрдую «два». – Сжав в правой руке кусочек мела, а в левой учебник, я посмотрела через плечо на брюнета, который так и продолжал что-то изображать ответно в мою сторону, затем перевела взгляд на Женю, твердившую одними губами слова удачи, повернувшись, я написала на зелёной поверхности доски номер задания и пришла в ступор. Чёртовы показательные функции!

***

После последнего урока мы с Женей решили зайти к директрисе. Она - отдать черновик сценических номеров учеников, а я, чтобы донести до сведения, что идеи для номера так и не появилось. Стаса я намеренно не позвала, потому что не хотела в данный момент лицезреть его самоуверенное и наглое лицо. Всё то время, что я отвечала у доски на алгебре, а это добрых двадцать минут, он, совершенно не реагируя на замечания учителя, продолжал меня сбивать всякими всевозможными пошлыми шуточками и возгласами. За один урок я от него услышала больше слов, чем за всю эту неделю, и получила «тройку» с огромным минусом за выполненное задание. И то, с натяжкой. Математика – это совершенно не моё, а тут ещё Светлана со своей ВШЭ*, в которую мне путь будет закрыт, даже со связями. - Блин, Кир, её нет. Она уже уехала, - из приёмной секретаря вышла Назарова, всё также сжимая в руке файл с номерами, расписанными на добрую половину – пятнадцать листов, если не больше. Какого содержание этой кипы бумаг – я так и не узнала, за исключением того, что будет выступать Аня, которую я ну никак не вижу в образе на сцене. – Придётся окончательно доработать за сегодняшний вечер и сдать завтра, так что давай думай, с чем вы будете выступать. Песня, танец, сценка… - Мыло, верёвка, стул – казнь, - передразнила я, но тут же потеряла былое настроение, когда увидела красноречивый взгляд блондинки, направленный в мою сторону. Я вздохнула и продолжила: - я даже не знаю, Жень. С этим человеком ничего путного не придумаешь и, честно, я не особо хочу что-то придумывать. Ну, вот не горю я желанием выступать. Кстати, а какой номер у Ани? - Астахова, хватит ломаться! Твой настрой мне совершенно не нравится, а Марии Алексеевне тем более не понравится, так что возьми себя уже в руки и что-нибудь придумай, - звонко отчитала меня девушка, положив свободную руку на бедро. Никогда я ещё не слышала столько давления, тем более в мою сторону. Я улыбнулась. – У неё песня… - Песня? – я громко расхохоталась, когда представила Емельянову, скачущую по задымлённой сцене в белом платье и с кудрями на голове. – Правда? Она поёт? - Ну, как сказать, - начала Евгения, когда мы направились в сторону раздевалок. Мне уже не терпелось пойти домой и просто завалиться на кровать. Сегодняшний день, особенно уроки алгебры и геометрии подряд, высосали из меня всю жизненную энергию. – Она вокалистка в группе уже как полтора года, если не больше. Они исполняют песни в жанре «инди-поп». В основном делают каверы** на уже известные песни, поэтому их группа будет выступать на дне Святого Валентина в нашей школе. Анька их всё-таки уломала. - Вот это поворот, - присвистнула я, накручивая длинный вязаный шарф на шею. Девушка в ответ широко улыбнулась, медленно застёгивая пуговицы на своём утеплённом пальто кремового оттенка, а затем, взяв сумку с лавочки, направилась к зеркалу, чтобы надеть шапку. Я пошла вслед за ней. – Ни разу от неё не слышала ничего подобного. Как группа-то называется? - Емельянова – натура ветреная. Болтает без умолку постоянно, а что-то важное забывает говорить, причём постоянно, - девушка повернулась ко мне. – «The phoenix», так называется группа. - Неплохо, - одобрила я, и мы вышли из школы. Морозный воздух приводил в чувства, а снег приятно скрипел под ногами. Я не очень любила зиму, но, несмотря на это, вполне нормально её переносила, если не брать в расчёт, что я постоянно заболеваю в это время года. – Что там с ящиком для глупых валентинок? Надумала что? - Кира, - закатив глаза, осадила меня Назарова, ткнув локтём по рёбрам. Я ухмыльнулась. – Мы можем сделать его сегодня, это даже желательно, но для начала нужно зайти в канцелярский и швейный магазины и купить всё необходимое, - она начала сгибать пальцы, считая, что же всё-таки понадобится для «строительства», - розовая бумага, блёстки, оборки… - Всё, хватит, - заверещала я, закрывая уши. – Женя, это же ужас. Всё мерзко-розовое и ванильное. – Я изобразила жестом руки, что меня тошнит. Мы вышли за ворота школьного двора и остановились, обдумывая, что делать дальше. Пару дней назад я предлагала ей пойти ко мне, чтобы сделать этот ящик. Светлана была абсолютно не против, а Феликс всё равно в это время должен быть ещё в универе, да и, даже если придёт раньше, ему всё равно будет без разницы, чем я занимаюсь и с кем, тем более с Женькой он был уже знаком после инцидента в клубе три недели назад. – Значит, ко мне? - Хорошо, если твои родственники будут не против, - ответила девушка, нервно переминаясь с ноги на ногу. И вот как пить дать её щёки покраснели не от мороза. В этом я была уверена и улыбнулась, подхватив её под локоть. - Светлане я уже сказала, что мы на неделе придём. Она была только рада, даже шоколадный пирог приготовила вчера, если, конечно, его не съел мой постоянно голодный брат. - Блондинка рассмеялась. В этот момент я услышала неожиданный звук клаксона, раздавшийся совсем неподалёку, и обернулась, ища того придурка, который напугал меня. Женя также подскочила и проследила за моим взглядом. - Тебе точно пора очки носить, слепень, - опустив стекло и высунув голову из окна, громко проорал мой брат, который непонятно, каким боком оказался здесь. Его машина стояла прямо около ворот, и я даже не заметила этого. Я уставилась на него во все глаза, уже развернувшись, Женя же стояла чуть поодаль. - Сам слепень, - пробубнила я, сложив руки на груди. – Что ты здесь забыл, Фил? – я направилась к его автомобилю, подхватив за руку Назарову, а то та совсем примёрзла к земле. - Я не могу приехать за любимой сестрёнкой? – надувшись, словно шарик, произнёс он и в этот же момент перевёл взгляд на рядом стоящую со мной девушку. Феликс широко улыбнулся. – Привет, Жень, – поздоровался он, отсалютовав ей рукой. - Привет, - пролепетала она в ответ и покраснела пуще прежнего. Я считала себя третьим лишним, ей Богу. - В общем, так, - прервала эту маленькую идиллию я. – Раз ты приехал, что только на руку, отвези нас в канцелярский магазин, в швейный, а затем домой, и твоя сестрёнка будет счастлива, Феликс Михайлович. - Ты – исчадие Ада, Кира. Запрыгивайте, - проинструктировал нас парень. Мы сели вместе с Женей на заднее сидение и начали обсуждать фильм, который выйдет в следующем месяце. Фил постоянно посматривал на нас через зеркало заднего вида, а я в ответ показывала ему язык или играла бровями, указывая в сторону подруги. На что он лишь закатывал глаза, а я-то понимала, что Жене он нравился, и это может быть очень даже взаимно, потому что взгляды моего брата падали, в основном, только на неё. *ВШЭ - Высшая Школа Экономики. **Кавер-версия — авторская музыкальная композиция (часто известная) в исполнении другого музыканта или коллектива.