Раненное сердце весит тяжелее. ©
Тупая была идея. Изуна обреченно стонет, закрыв лицо ладонями. Щеки горят, полыхают. Нервная дрожь то и дело накатывает. Хочется: исчезнуть, раствориться, растаять. Вот был Учиха Изуна — хуякс! — и нетушки его, кончился весь. Тупая была идея. Мадару-ни-сама просто хочется убить, с особенной жестокостью, с особенными извращениями. Мадара-ни-сама заслужил все кары небесные. Вся жизнь Изуны мерно идет коту под хвост. Хорошо, если только коту. Тупая была идея. Изуна не мог даже предположить, что идея просто сделать совместное фото выльется в это. Они стоят рядом друг с другом. Плечо к плечу. Тобирама улыбается — это редкость. Его алые глаза выражают спокойствие и открытость. И от этого Изуне хочется рыдать. — Так не влезем, — шепчет Тобирама и обнимает за плечи, становится ближе. От тепла его кожи, Изуну начинает слегка трясти, он мотает головой, пытаясь скинуть наваждение, но не может. — Встань ближе, — теплое дыхание касается щеки. Они замирают глядя в камеру. Учиха делает какой-то нелепый знак рукой, просто для того, чтобы хоть что-то сделать. Иначе…щелк!
А потом сухие, потрескавшиеся губы Тобирамы прижимаются к его губам. Поцелуй чуть горчит дикими сливами, наверное, опять тырил их в саду у Умино. Изуна не знает как дышать, его хватает только на то, чтобы схватиться руками за чужое косодэ и притянуть ближе к себе. Кровь стучит в ушах. Чужие пальцы крепко держат подбородок, не давая отстраниться. Да, можно подумать, что он, Учиха Изуна, в трезвом уме и здравой памяти, согласиться отлипнуть от этого белобрысого урода. Тобирама — мудак и сволочь. Но какой! Поцелуй выходит чувственным, глубоким, но совершенно не нежным, нет, ни капли. Нежность — для женщин. Для Изуны у Тобирамы только страсть: горячая, горящая и животная. Учихе хочется скулить, хочется стянуть лишнюю ткань с чужих плеч, почувствовать тепло, жар чужой кожи. Тобирама отстраняется, отвратительно довольно облизываясь. Тупая была идея. Изуна убирает руки от лица. На его губах — улыбка.