Сборник всякого по Наруто

МОРАЛЬНОЕ СЕМЕЙНОЕ (ДА И КЛАССОВОЕ) НАСИЛИЕ МЕЖДУ СТРОК С утра зарядил дождь. Это было неизбежно, Какаши еще с вечера заприметил черные низкие тучи, медленно идущие с востока. Впрочем, лучшей погоды для похорон нельзя было даже и придумать. Глядя на свинцовое низкое небо Какаши честно старался не заплакать. Стыдоба-то какая, в его-то звании рыдать, как маленькому. Но подавить это желание было трудно. Полгода назад погиб Наги, сейчас хоронили отца. Чувство вселенского одиночества захлестывало подростка с головой, он остался совершенно один во всем белом свете. И как назло дед забрал его к себе, в пустой и мрачный главный дом клана Хатакэ. Почему не оставили у Умино, Какаши не понимал, он и сам хотел бы там остаться, там было тепло и хорошо, и его бы... поддержали, да, поддержали, наверное, бы даже отвлекли. Или бы он просто посидел с Ирукой, помогая тому осваивать подготовительную программу Академии. Но пришел дед и забрал его. Просто увел, как маленького. Не родня ведь. Не кровная. Какаши было горько и обидно. Но и свинтить в ночь, в грозу, он тоже не мог, в конце-концов, как ни крути, а он Хатакэ. Седзи в комнату тихо проскрипели. — Какаши?... - Тихий низкий голос чем-то похожий на отцовский принадлежал Сейширо, какашиному дяде. Они были действительно очень похожи с Сакумо, хоть и не были двойняшками, а были всего лишь погодками. - Всё... - на это фразе Сейширо замялся, понимая ее абсурдность, но потом всё-таки закончил, -...в порядке? — Нет, - честно сознался Какаши. Из всей своей родни он был в действительно в теплых отношениях только с дядей и его детьми, - Я хочу к Умино. — Пока нельзя, - со вздохом Сейширо зашел в комнату, как-то неловко потоптался в ней, а потом просто сел на жесткую, нереально жесткую кровать, - После похорон только... — Ясно, - вяло повел плечом подросток и, оторвавшись от окна, подошел к дяде, долго на него смотрел, а потом сел рядом, - Почему они все так не любили Нагису? Сейширо в ответ только тяжело вздохнул. Нагису действительно не любили, особенно женщины из Великих Семейств Конохи. Мальчишка-выскочка из рядового клана, который прибрал к рукам видного, даже в свои тридцать пять лет, Сакумо. Отчего бесился отец мужчина тоже прекрасно понимал, но когда неприязнь переросла в ненависть он так и не понял. Сейширо сложно было судить о Нагисе объективно хотя бы потому что вот, его племянник - жив-здоров стоит рядом, и всё это заслуга одного маленького шустрого (без ехидства, Наги действительно был ловким и быстрым) чунина. Таскался ведь с чужим ребенком, с чужим тяжело больным ребенком по врачам, поднимал его на ноги. Ведь никто не думал, что Какаши даже будет ходить, а тот не только пошел, тот побежал, полетел, стремительно и быстро. Гений, сын гения. Сейширо вот никто не называл гением, да и ему этого не надо было. В конце-концов, ему всегда нравилось быть братом, того самого Хатакэ Сакумо, Белого Клыка Конохи. — Нагиса был хорошим, - после молчания начал Какаши, - Он... заботился о нас. Обо мне, об отце... да даже об Паккуне заботился, - Сейширо молча слушал племянника. Тот всегда был не особо разговорчивым, правда, такие заявления всегда удивляли Нагису. Тот делал большие глаза и свято уверял, что дома этого ребенка заставить молчать может только еда, - Почему о нем сейчас все говорят плохо? Это ведь не так, ведь он спас папу, спас меня. Без него ведь нас бы не было... — Потому что это люди, - просто ответил Сейширо и, опустив руку на какашину голову, медленно потрепал его по волосам, - Они всегда такие, к сожалению. Не все, но... Это всё обратная сторона жизни Великих Семейств Конохи. Самая неприятная. — Тогда я уйду к Умино, - Какаши закусил щеку изнутри, потому что чертовы слезы жгли глаза, - Это обычный рядовой клан, там... хорошо. — Тебе там нравится? — Да... Сейширо ничего не успел ответь, в седзи тихо поскреблись и глухой заплаканный голос (судя по всему это была Кана, она была очень привязана к дяде) попросил их выйти, скоро должна была начаться официальная церемония прощания, на которую должны были прийти все. Руки Какаши непроизвольно сжались в кулак. "Интересно, Рю-сенпай придет?", - думал подросток, выходя из комнаты. Дождь лил как из ведра, шиноби стояли и мокли под ним, молча глядя на черно-белую фотографию Сакумо. Какаши сразу заметил стоявших вдалеке от всех Рю-сенпая и Рейджи-сенпая. Те не думали подходить ближе. Рю просто курил, Рейджи с какой-то тоской смотрел на всех, кто пришел. — Это всё Нагиса, - голос прозвучал жестко и горько. Не узнать свою собственную бабушку Какаши не мог, хоть ему и хотелось, чтобы это была не она, - Это всё ваш Нагиса виноват, - женщина зло смотрела на стоявших в стороне нагисиных братьев. От ее слов Рейджи словно бы сжался, а вот Рю наоборот выпрямился во весь рост и как-то на удивление хищно посмотрел на всех вокруг, - Хочешь сказать нет, Умино Рюидзаки? Тот докурил сигарету и в упор посмотрел на говорившую. — Вам не стыдно? - Голос у Рю был хриплым, уставшим. Видимо он только-только пришел с одиночки, вероятно, толком несколько суток не спав, - Вам всем не стыдно... перед ним? - Старший из братьев Умино указал рукой на Какаши, отчего тот слегка попятился, - Вы все, все вы, только и делаете, что вините во всем Нагису, обвиняете, считая его едва ли не... демоном. А перед этим [b]ребенком[/b] вам не стыдно? Не было бы Нагисы, не было ни его, ни Сакумо. Вы... вы никто не пришел к нему, когда он вас нуждался, а теперь, вы, стоя у его праха, говорите о том, что человек, которого он любил... чудовище, которое его сломало... Говорите это при его сыне, не смущаясь его присутствия, говорите это при нем... Вам не стыдно?, - поднялся гул, на Рю-сенпая смотрели косо и враждебно, Рейджи ничего не говорил глядя в землю, - Вы и сами знаете это, Аки-сама, что вашему старшему сыну, пусть и не достался шаринган, что был у его деда, но ему досталась тонкая учиховская натура. И вы знали, вы знали, что смерть Ханако-сан серьезно ударит по нему, отчего же не пришли на помощь сыну и внуку? Почему оставили их? - Голос Рю набирал обороты, - Почему мой младший брат, семнадцатилетний мальчишка положил всю жизнь на них, чужой им, чужой, а вы: родня и близкие друзья, - стояли и смотрели. Наблюдали как он агонизирует, не слишком способный жить без жены, не понимающий, что ему делать с сыном и как вообще быть дальше, - с каждым словом Рю подходил всё ближе и ближе к какашиной бабушке, возвышаясь над ней во все свои два метра роста, - Вы все его оставили. И потом, когда кризис не миновал, вы не помогали, а только упрекали, погоняли, пилили, учили жить взрослого мужика. Гнобили Нагису за компанию, шептались, обсуждали, порицали.... Вы просто лицемерное мерзкое сборище, которое насквозь прогнило и которое ни на что не способно. Всё, что вы можете... шипеть по углам до поносить за спинами. Мне вас... жаль. Чисто по-человечески, - С этими словами Рю развернулся и пошел прочь от Аки-сама, прочь со двора. От злости, Какаши видел, его всего аж передергивало. Рейджи, как ни странно не сорвался вслед за братом. Он поднял взгляд от земли и внимательно посмотрел на толпу, что истекала лютой неприязнью ко нему. — Сакумо-сан был хорошим человеком, он... разбирался в людях. Мой брат тоже был хорошим человеком. И они воспитали Какаши-куна тоже хорошим человеком, - в толпе начали цыкать на Рейджи, но тот упрямо стоял и смотрел прямо на Какаши, - И Какаши-кун, двери нашего дома всегда открыты для тебя. Мы будем очень рады тебя видеть в любое время суток. Ты - бесценный ребенок Нагисы. На этих словах внутри Какаши что-то сломалось, потому что он почувствовал, что даже не в состоянии больше сдерживать слезы. Они текли по щекам, смешиваясь с дождевой водой. Вряд ли кто-то еще будет любить его настолько же сильно насколько любили Нагиса и отец. Подросток всегда знал, что он самое ценное, что было у них. И чтобы не случилось, и когда бы не случилось они бы ему всегда помогли, поддержали и не бросили бы. Но жизнь шиноби так... быстротечна. На худые какашины плечи легла теплая ладонь дяди. — Иди, - тот едва слышно шептал, - Думаю, что Рюидзаки с Рейджи ждут тебя за поворотом. Только... переоденься, ладно? Умино не любят черный цвет.