Сборник всякого по Наруто

Небо с утра еще было очень хмурое, но Нагиса понадеялся на великое "может быть" и зонта с собой не взял. Как оказалось ближе к полудню - очень даже зря. Лило нещадно, ливневая канализация Конохи, проведенная еще при Первом, не справлялась с таким количеством воды, в результате чего многие кварталы оказались подтоплены. Как на зло дождь еще был очень холодным и слегка колким, то и дело грозя перейти из дождя в снег, а то и еще хуже - град! В общем, топал простой чунин Умино Нагиса в ливень пешком, топал надо сказать очень уныло и безрадостно. День был во всем очень неудачный, спасал на работе только собственный оптимизм, но вот и он уже минут пятнадцать как кончился. Дома, скорее всего пусто и грустно, на эти выходные какашин дедушка по отцовской стороне возжелал увидеть собственного внука, которого до этого, если честно, не видел года так три. Какаши воспринял визит к дедушке, судя по всему, как наказание, которое получил неизвестно за что, поэтому всю пятницу был тише воды, ниже травы, впрочем, выдавали его местонахождение в доме только периодические горькие вздохи. "Да, уж", - уныло думал Нагиса, топая по щиколотку в воде в сторону дома, - "когда тебя из-за случайно уроненных палочек наказывают, кто угодно будет считать визит к дедушке сущим наказанием". Семья Хатаке поражала Нагису до самой сути, как можно было относиться к собственным детям, он не понимал. Его-то растили с огромной любовью, закрывая глаза на некоторые проступки, но не на все. Бывало отец, конечно, всыпал по первое число тонким гибким прутом, но бил не так, чтоб сильно и не долго, за то ты точно знал за что тебе влетело. С другой стороны, вырастали же у них оболдуи вроде Сейширо, неугомонно младшего брата Сакумо? И как только он таким вырос в такой-то идиотской строгости, когда и чихнуть нельзя без позволения отца? Эти вопросы не давали Нагисе покоя, и заняли его на весь до дома. — Дома, - устало пробормотал Наги, заползая буквально-таки в помещение, тут же скидывая напрочь промокшую обувь. — Добро пожаловать, - раздалось от двери на кухню. Нагиса поднял взгляд и увидел Сейширо. Видок у того был весьма помятый, в волосах торчали листья, а форменная одежда была испачкана грязью, - Чай будешь? — Будешь, - автоматически согласился чунин, совершенно не представляя, что здесь надо младшему брату Сакумо. — В общем, у тебя в шкафу сидит расстроенный, заплаканный ребенок, - Сейширо поставил перед Наги чашку, полную горячего чая, - Отец снова довел его до слез, он сбежал...Я его искал, нашел и потом мы пошли сюда... — Семья садистов, - Наги даже не стал греть руки, а сразу направился вглубь дома, в спальню. Шкаф в их с Сакумо спальне отчего-то был крайне люб Какаши. Мальчик постоянно там ныкался, когда от чего-то прятался или же чем-то был очень сильно расстроен, - Ненавижу, когда дети страдают... — Да, я тоже в общем-то, - немного обиженно забурчал Сейширо. Нагиса тут же прикусил язык, всё же тяжкий день давал о себе знать. Сейширо действительно был не виноват, он как мог оберегал своего племянника, когда тот гостил у деда, но не всегда мог управиться с нравом отца. Спальня была холодная, воздух в ней был стылым и влажным. Из шкафа подозрительно сопели и, кажется, даже всхлипывали. — Какаши-кун, - осторожно позвал Нагиса, аккуратно раздвигая двери шкафа. Мальчик лежал креветкой, на стопке летних покрывал, - Что случилось? Какаши редко на что-то жаловался, еще реже он плакал. А даже если и плакал, то этого никто не видел. Даже когда он падал, сильно расшибая себе колени, то он просто сжимал кулачки и вставал, и продолжал делать своё дело. — Н-н-н-на-а-аги-и-и-и! - Вот уж чего чунин не ожидал, так это того, что ребенок на него кинется и прижмется со всей силы, почти опрокидывая на пол. Рядом красиво разлетелись покрывала. — Что случилось? - Умино осторожно погладил Какаши по голове, отчего тот зашмыгал носом еще сильнее, - Ты совсем холодный, простынешь же... Честно говоря, вот так вот в последний раз Нагисе приходилось успокаивать мальчика, когда тому было где-то около года. — Д..Де..Дедушка... "Старый хер", - сжал зубы Наги, обнимая ребенка, прижимая его к себе, чтобы тот мог согреться, - "опять нес всякую херню...Вот ни мне, ни Сакумо ничего не говорит, козлина, а вот на ребенка сливает...". Отец Сакумо быстро нашел самое слабое звено в странной, но очень дружной семье состоящей из Наги, Сакумо и Какаши (а еще энного числа псов). Этим самым слабым звеном был сам Какаши, очень ранимый, очень ласковый ребенок, которого легко было задеть и который потом долго будет переживать за сказанное. — Что на этот раз, мой хороший? — Мнграхрапрварпав... — Ясно, - согласился Нагиса, чувствуя, как детские руки отчаянно сжимают форменную водолазку, - Но ты ведь всё равно всё знаешь лучше, чем дедушка... — Что?! - Какаши так резко вскинулся, что чунин едва заметно вздрогнул. Судя по следам от слез на лице, мальчишка судорожно и безудержно рыдал несколько часов. — Что мы тебя любим. И папа, и я, и Сейширо, и Паккун, и Рю, и Рейджи, и А-ко, и Кана-тян, и Камуи-кун, мы все тебя любим... — А мама?! - Судорожно вцепился с Наги ребенок, - Мама меня тоже любила? Дедушка сказал, что я... она...и...мы..и..что... — Твоя мама любила тебя больше всех нас, - Умино аккуратно стер с щек, еще сохранивших детскую припухлость, слезы, - Если бы она тебя так сильно не любила, то не было бы тебя у нас. Ты - это самое ценное, что было у нее. И самое ценное, что есть у нас всех. Вся беда с семьей Хатакэ была в том, что они плохо умели выражать свои чувства. Воспитанные в откровенно казарменных условиях, они предпочитали слову - дело, совершенно забывая о том, что иногда надо говорить о своих чувствах, особенно детям. Нагиса старался как мог, практически каждый день он говорил и Сакумо, и Какаши, что любит их - каждого по-своему. И очень сильно надеялся, что его слова, остаются у них в сердце.