Неоднозначное решение

Гарри сидит на холодном камне возле входа в раздевалку по квиддичу. На нем нет привычной формы, лишь тот свитер с капюшоном, который ему заботливо связала мама Рона. На небе тяжелые тучи, вот вот грозится пойти дождь, а потому на метлах никого нет. Сегодня нет тренировок, и он сидит совсем один, запрокинув голову, словно подставляясь под удар. — Хочешь поговорить? — из неоткуда является и мягко присаживается Гермиона. Ее плотная школьная юбка из серой шерсти касается подмерзших пальцев на камне, когда она прислоняется к нему, обнимая парня. Кому-то покажется фривольным, чтобы чужая девушка могла так просто коснуться друга, прижимаясь к нему, словно успокаивая, но для нее и Поттера этот жест ничего не значит кроме жеста поддержки. Они уже давно не думают друг о друге иначе, чем как о семье. — Я запутался, Герм, — тихо произносит он. Не опускает взгляда с неба, покрытого глянцевым свинцом. Ему тяжело говорить, но он силится, выдавливая фразы редкими колючими словами. — Почему мне всегда обязательно выбирать?! В ответ его лишь обнимают крепче, двумя руками прижимая к груди. И он сдается, срываясь на слезы. Они текут по щекам солеными дорожками, мочат черные пушистые ресницы этих зеленых озер. Ему даже нет восемнадцати, а все вокруг требует от него внимания. Самый молодой член ордена Феникса, один из самых сильных волшебников, герой Великобритании и победитель Темного Лорда… Звания и награды можно было бы продолжать некоторое время, если бы они имели значение для их носителя, но дело в том, что они ничего не значат. Для Поттера, вступившего в войну, для мальчика, что вырос в чулане, эти медали не имели ценности. Он лишь пытался защитить себя и тех, кого назвал своими друзьями, а потом уже и семьей. — Джинни мне рассказала. Я знаю, — вздохнула Грейнджер. Она ласково погладила его по плечам, а затем уже и по голове. — Ты не должен объясняться мне или Рону в своих чувствах. Ты имеешь право на личное счастье. И если твое счастье находится не с Джинни, в этом нет ничего страшного. Поттер опускает голову. — А что, если я не уверен, с кем именно мое счастье? Он выглядит несчастным и запутавшимся. Пусть в нем сильная магия, но это вовсе не облегчает его путь, который ему приходится выбирать на каждой развилке. Джинни для него была Девушкой с большой буквы. Она была той, кто любил его с самого детства, кто ни капли не сомневалась в нем, даже когда все думали, что он потомок Салазара. Она была той, кто взял на себя ответственность за защиту школы, пока он охотился на крестражи в компании ее любимого брата. Джинни, в конце концов, была самой первой девушкой, и после не отвергла его, узнав все его недостатки. — Знаешь, я ведь не был ни с кем, кроме нее. Мне казалось, что так и должно быть, — говорит он спустя, пожалуй, вечность. Гермиона кивает. — Она особенная. Она позвала меня в семью, и меня приняли как родного. Рон, близнецы, мама Уизли… Как я могу их ранить, отказавшись от нее сейчас? — его голос дрогнул. Гарри сглотнул, выдыхая. Слезы уже не душили его, но душила ненависть к себе. — Кем я буду, если скажу им, что стоит мне коснуться одного определенного человека, я чувствую, как магия во мне бурлит? А ведь так и чувствую. Каждый раз, только стоит мне лишь дотронуться, и все поднимается веером, шумя и сбивая, поднимая и поднимая вверх, пока все тело не становится легким и тонким, как рисовый лист бумаги. Разве я могу рассказать все это глядя им в глаза, прекрасно понимая, что их это чувство никогда не наполнит? — Ты думаешь о других. — Да, думаю, — соглашается он. Гермиона прижимается к нему щекой, словно к большому коту. — Ты был в их семье куда раньше, чем туда попала я. Ты как потерянный ребенок, которого они заочно усыновили, стоило Рону назвать тебя своим другом. Но ты не можешь встречаться с Джинни, если не хочешь быть с ней. Это будет неправильно как по отношению к тебе самому, так и к ней. Разве она не заслуживает любви? Разве она хоть раз ранила тебя своей ложью, как ты хочешь ранить ее, думая, что твоя жертва кому-то нужна? — Гермиона смотрит ему в глаза, воинственно и твердо. Как смотрела на войне, помогая выживать и держаться. Гарри прекрасно помнил этот взгляд. — Разве это будет правильно, если ты будешь страдать рядом с ней, делая из нее тирана? — Нет, конечно, нет, — ужасается парень. История, нарисованная словами Гермионы пугает его, ведь меньше всего на свете он хочет ранить эту чудесную рыжеволосую девушку. Он все же ее любил, пусть и не совсем так, как она любила его. — Если ты боишься потерять семью, признавшись в своих чувствах, то тебе не стоит бояться, — Гермиона вновь гладит его по жестким волосам. Небо над головой, тяжелое, как намокшее одеяло, придавливается к земле. Мелкий накрапывающий дождь накрывает стадион, и песок поднимается от плотных капель воды. Но здесь, на камне перед раздевалкой, совершенно сухо. Ведь Гермиона держит небольшое заклинание над их головами, не позволяя им намокнуть. — От ребенка не отказываются, если он влюбляется в кого-то. И если Джинни не станет тем звеном, из-за которого ты вступишь под нашу крышу, всегда есть я и Рон. Гарри обнимает ее, сжимая в круге рук. Кажется, он вновь плачет, но теперь на сердце ему не горько. Слова друга смыли этот вкус предательства, что он сам себе навообразил, решив сам себя и наказать. Гермиона улыбается, нежно и мягко, пока идет дождь, а они оба смеются и вытирают соленые слезы. … — Я бы могла тебе навалять, — встает Панси у стены магического барьера. — Если бы мой резерв магии был сравним с тобой, я бы тебе наваляла, Поттер. Рон моргнул. Он даже немного ошалел от такого неприкрытого вызова, что и слова сразу на язык не пришли. — Прости, что? — переспросил сам Гарри, удивившись. — Я говорю, что я бы тебе наваляла, не будь ты золотым придурком, — рыкнула темноволосая девушка. Плащ с зеленой подкладкой за ее спиной шевельнулся словно раздутый капюшон у гадюки. — Ты слабак, Потти. Просто трус, прячущийся за своим невообразимым резервом. А ведь по сути это просто сосуд магии, откуда ты ее черпать ложками можешь, пока все остальные цедят по капельке. — Ты со мной сразишься хочешь? Я верно тебя понял? — Поттер улыбнулся. Драко появился куда позднее, сначала не понимая, что здесь происходит, а потому пытающийся успокоить гневную Паркинсон, которая уже выбрала себе злодея на этой неделе. — Панси, все хорошо. Гарри не виноват, что у него резерв такой, — тянет он ее в сторону. — Да нет, хочет сражаться, пусть сражается, — фыркнул Гарри. — Я с удовольствием поделюсь магией. Тем более, что в условиях тренировочной дуэли это не сложно, чтобы сравнить наш уровень. — А я не против, Потти, — хмыкнула девушка, доставая палочку. — Если готов сейчас, то давай сейчас. — Панс! — нахмурился Малфой. — Не мешай своей подруге, Малфой, — улыбнулся Гарри. — Если она так сильно хочет мне «навалять», то кто я такой, чтобы мешать ей. Пусть хотя бы попробует. Он кивает на магический барьер. Подходит к нему и кладет две раскрытые ладони поверх. Панс становится плечом к плечу, прислоняя и свои ладони. Они открывают свои резервы, создавая один на двоих во время дуэли. — Ты пидор, Гарри, — шепчет она, пока никто их не может подслушать. — Как был придурком, таким и вырос. — Слушай, не знаю, что я тебе сделал, но боюсь, ты ошиблась, — вздыхает Гарри. — Я тут вообще-то главный хороший герой. Паркинсон злобно зыркнула на него, заканчивая создание. Она была настроена максимально решительно, чего Поттер за ней обычно не замечал, а потому и удивился. «Что я такого успел сделать-то вообще? Я даже к ее дрожащему Драко сегодня не дотрагивался.» — Все нормально? — спрашивает Рон. — Да. Всего лишь дуэль, ничего особенного, — пожимает плечами Гарри, заходя внутрь защитного поля. Внутри него невозможно было получить травму или упасть в обморок от потери сил — общий резерв являлся гарантом безопасности. А потому его охотно использовали в обучении, чтобы начинающие маги потренировались в своих заклинаниях. — Теперь нас никто не слышит, да, Панс? — улыбается парень, обходя ее полукругом. Волшебная палочка удобно лежит в правой руке. — Ты что-то так сильно хотела мне сказать, но не хотела свидетелей, да? — Нет, — качает девушка головой. — Я лишь действительно хотела тебя размазать. Она шепчет заклинание, и закрученный воздушный поток с силой ударяет Поттера в грудь. Он едва успевает поставить поглощающую защиту, от чего удар вскользь приходится по левой руке. Плечо неприятно жжет. — А. То есть ты меня хотела ударить, но почему-то застеснялась дать пощечину? — поднял он бровь. Вздох, в нее летит малое жалящее, от которого Панси уходит в едком ехидстве. — Это как-то связанно с Малфоем, да? — Ага. Паркинсон делает шикарный размах палочкой. Гарри даже отсюда видно, как профессионально у нее поставлено запястье — таким тонкостям в школе не учат, он-то точно знает. И потому даже не закрывается от второго удара жаром, желая почувствовать на вкус ее злость. Панси и вправду сильная волшебница — с равным по силе резервом она была бы вполне достойный противник Поттеру. — Где ты обучалась? Я такие заклинания только в аврорате видел, — спрашивает он любопытства, накладывая на себя замораживающее. Это значительно упростило его жизнь в том пламенном аду, что ему устроили. — Не у одного тебя есть учителя на стороне, Потти, — Панси закручивает в него жалящее, целясь по рукам. Больно. — А если ты еще раз пропустишь передачу магии с Драко, я тебя найду и всю душу из тебя вытрясу и без помощи твоего резерва. — Что? В смысле пропустил? Какой-то график разве существует? — наивно хлопнул ресницами Гарри. Панси даже остановилась, неверяще смотря на него. — Ты действительно придурок, Гарри? Малфоя пожирает магическое существо каждую минуту, сжирая его жалкие запасы магии. Ты делился с ним каждое утро на сдвоенных уроках, но сегодня ты не пришел. Мне пришлось вскрывать резерв Гойла, чтобы напоить им Малфоя через силу. Может ты от этого и ловишь кайф, как всегда, то для кого-то это жизненно необходимо. Гойл сейчас в медпункте, а Драко только-только смог подняться с постели и выйти на занятия. Она подошла ближе. И со всего размаху залепила пощечину. — Раз тебе легче это понимать так, то знай: ты пидор каких поискать еще. Ненавижу тебя. Панси с громким хлопком закончила дуэль, бросив палочку на землю. Барьер снялся, а она гордо удалилась, даже не смотря на шокированного Драко и Рона, как и на других однокурсников, которые не слышали ни одного ее слова. Все лишь видели, как она ударила Гарри, словно бросив своего любовника. — Что я пропустила? — заинтересовалась Гермиона, заходя в малый зал. Рон пожал плечами. — Если бы я знал, я бы сказал. Гарри? Ты как? Поттер потер горящую щеку. — Жить буду, — кивнул он, находя глазами Малфоя. — Эй. Пошли поговорим, кажется, ты сейчас все равно на занятия не пойдешь, верно? Идем. Малфой нахмурился, но согласился. В конце концов, разговора он ждал уже долгое время, видимо время все же настало.