Уроки японского

На следующей неделе Мистер Эйэн тоже не появился. Во вторник группа Артура проторчала перед аудиторией добрые полчаса, пока Мол, наконец, не послала Артура в администрацию, где им принесли глубочайшие извинения и объяснили, что Мистер Эйэн всё ещё болен, но группу известят, как только он появится. На обратном пути Артур столкнулся с Рейчел, которая была старостой параллельной группы, и поделился с ней новостями. Она поблагодарила и предложила обменяться телефонами, чтобы они могли передавать информацию. Так Артур завёл первого после Мол и Дома друга. Ариадна была в восторге и весь вечер рассказывала о Рейчел. Так что Артур выучил всю хронологию её бойфрендов, список любимых книг и кино. Вскоре, Артур подружился с девушкой из его группы, Джессикой Аронсон, которую выручил болеутоляющей таблеткой. Артур завёл привычку носить с собой анальгетики, влажные салфетки и тампоны с тех пор, как у Ариадны в шестом классе впервые начались месячные и ему пришлось мчаться забирать её домой. Артур защитил реферат по экономике, и Шрёдер намекнул, что он позволит пропускать половину занятий, если Артур сдаст ещё один. Это было выгодной сделкой. С Кэмерон Артур больше не спорил, что помогло ему избежать новых “троек”, но она была с ним надменна и требовательна, и Артур призывал всю свою сдержанность, чтобы терпеть это. В четверг Артур убрал квартиру и сходил в магазин за продуктами и сигаретами, которые у него почти закончились после встречи с Брэндоном. Обычно Артур курил четыре-пять сигарет в день, но тогда он прикончил почти полпачки. В пятницу Артур прогулял каллиграфию и вернулся домой, рассчитывая приготовить Ариадне обед и уйти гулять. Но с её приходом, Артур оказался в капкане болтовни. – Мистер Эйэн сегодня появился. – Возбуждённо трындела она, набив рот лапшёй из супа. – О, Господи, он просто ходячий секс! Он похож на этого, актёра, ну, помоги мне, ты знаешь, о ком я. – Понятия не имею. – Пробубнил Артур, печатая на ноутбуке второй реферат для Шрёдера. – Ой, да знаешь ты. Ты в 2011 смотрел кино, где он играл. И тогда же ещё одно со мной. Пожалуйста, Артур, выручи меня. Ну, тот, с татуировками, британец. – Понятия не имею. – Повторил Артур, хоть и начал догадываться, о ком говорила Ариадна. Да уж, актёр был ходячим сексом. Но Артур сомневался, что учитель японского мог выглядеть, как Том Харди в “Воине”, со всеми этими мышцами, потом, мощью и… “Чёрт подери, как бы не встало”. – Артур отставил ноутбук. – Пойду прогуляюсь. – Сказал он и направился в спальню переодеваться. – Ты мне не ответил. – Окликнула Ариадна из кухни. – Ты понял, о ком я говорю? – Да. – Крикнул Артур в ответ, надевая чёрную футболку с белой надписью “Пошёл ты, ты, ты, и, особенно, ты”. – Он просто мастер в японском. – Продолжала Ариадна. – Сам британец, я так думаю. А когда он на тебя смотрит, ты просто таешь. Чёрт, я бы тебя убила, окажись он геем. Знаешь, Миранда уже положила на него глаз. Не знаю, нравится ли он Селине, или же она просто хочет насолить Миранде, флиртуя с ним. А вот Рейчел говорит, что, вероятнее всего, он гей. Я так не думаю. Он был не очень-то мил с Сайто. Сказал, что тот должен быть более прилежен или типа того. Сайто так взбесился, никогда не видела его таким разговорчивым. О, и то же самое Эйэн сказал про Рене, но Рене странная, я тебе говорила, так что она просто смоталась, когда урок закончился. Ой, а ещё он сказал, что ему нравится мой парик. Представляешь? Он сказал, что я выгляжу, как модель, сошедшая со страниц журнала японской моды. Я так смутилась, когда он это сказал. Не то, чтобы он мне нравился, конечно, староват для меня, должно быть, под тридцать, да и не в моём вкусе, я хочу сказать, мне больше нравятся, как бы выразится, миленькие парни, но я умру, если он окажется геем. Артур? Артур ушёл где-то на словах “Миранда уже положила на него глаз”. В субботу Артур дописал второй реферат и подумал было написать третий и никогда больше не ходить на экономику, но решил, что это в конец бессовестно, и переключился на другие предметы. В воскресенье он сел на автобус до соседнего города, где проходила выставка огнестрельного оружия. Артур приглашал Мол и Дома, но они отказались, пояснив, что у них традиция каждое воскресенье проводить только вдвоем. Артур подумал, что если традиция не сойдёт на нет, им придётся переехать на Хоккайдо ещё до окончания колледжа. Вечером того дня он получил сообщение от некой Алисы Ватерлоо, в котором говорилось, что она не придёт в понедельник из-за простуды. Артуру потребовалось время, чтобы вспомнить одну из девушек, с зелёными глазами и еврейским носом, которая раздражала его как ничто в этом мире и всё время вилась вокруг девчонки с короткой стрижкой. Но из всей группы она была, пожалуй, самой социально адаптированной. После Мол, разумеется. Артур решил, что составит список одногруппниц и будет делать пометки под каждым именем, чтобы, наконец, их всех запомнить. Началась рабочая неделя, и Артур начал волноваться из-за встречи с Мистером Эйэном. Во вторник утром – слава Богу, ему можно было не ходить на физкультуру – по дороге в колледж Артур выкурил три сигареты, но это не помогло. Затем он налетел на Кэмерон, и она едко поинтересовалась, где был Артур в пятницу. Артур наврал, что был болен, и пообещал узнать и сдать домашнее задание. Когда они разошлись, Кэмерон выглядела удовлетворённой, но про себя Артур был уверен, что в его отсутствие она влепила ему “тройку”. Группа уже собралась перед аудиторией, и все были сосредоточены на своих телефонах. Мол была так взволнована, что Артур опасался за её душевное здоровье. На лице Дома застыло обычное выражение, “Извините, это моя девушка”. Артур поздоровался с Джессикой и Алисой, единственными, кого он знал по имени, а затем попытался вспомнить имя подруги Алисы, выглядевшей непростительно по-лесбийски с этой короткой стрижкой и в этой мешковатой одежде. И тут пришёл Мистер Эйэн. Артур бесстрастно глянул на его широкие плечи, пока тот опирал дверь, в другой руке держа магнитофон и портфель. Когда группа зашла в светлую аудиторию и студенты стали занимать места, Артуру представилась возможность получше рассмотреть преподавателя. Ладно, Ариадна права, он был весьма похож на Тома Харди. Его серо-сине-зелёно-неважно глаза смотрели плотоядно и голодно, будто высматривая жертву. На Мистере Эйэне была рубашка цвета лосося и отвратительный твидовый пиджак цвета оливы, выглядевший так, будто его достали из шкафа Эйэнского деда, равно как и его синие джинсы. Щетина у Эйэна осталась явно ещё с выходных, но Артур заметил, что при всём этом руки у преподавателя были ухоженные. И что из-под воротника рубашки виднелся краешек татуировки. Артур прикинул, мог ли японист догадываться о своём сходстве с предполагаемым Джеймсом Бондом и набить себе все те же татуировки, чтобы дурить девчонок на пляже. Наконец, группа расселась, и Эйэн прокашлялся. – Начну с шутки. Когда я пришёл на свой первый урок японского почти десять лет назад (Артур прикинул, что сейчас Эйэну должно быть 28-31), первым вопросом, который задали преподу, было “как сказать по-японски “Где найти гейшу и марихуану?”, на что препод ответил, что если мы такое спросим, нас пошлют в музей и ботанический сад. Теперь несколько моих правил. Первое, сидеть тихо. Не можете сидеть тихо, я прекращаю урок и ухожу, а на следующем занятии устраиваю опрос по всему, что было в учебнике до того момента. Заваливаете – заваливает, не моя проблема. Второе, не сдаёте домашку - я снимаю баллы на тесте. Одно упражнение – один балл, по-моему, честно. Тесты после каждых трёх уроков из учебника. Максимально двадцать баллов за тест. Третье, если к концу семестра у вас меньше тридцати баллов, вы не допускаетесь до экзамена. Набираете больше восьмидесяти – “четыре” автоматом. “Пятёрок” автоматом нет. Баллы вы набираете на уроках. Так же можете получать их на конкурсах, которые я для вас приготовлю. Ваше поведение и прилежание значительно влияет на баллы, так что лучше бы вам занятия не прогуливать. Вот так. А теперь познакомимся. Зовут меня Мистер Имс Эйэн, напишу на доске, запомните, как пишется, и запишите мой телефон. Если что-нибудь случится: вы простудитесь, сломаете ногу, ваш район разрушит Генерал Зод, – что угодно, из-за чего вы не сможете придти, вы мне звоните. А лучше, пишете. А это мой Е-мэйл, будете высылать на него всё, что я скажу, и получать дополнительные задания. В основном, это нужно для конкурсов. Теперь немного обо мне. Для начала, о моей фамилии. Знаю, странная, досталась мне от японского прадедушки, означает “вечный”. Я британец, как многие уже могли догадаться по акценту, я изучал японский в Калифорнии, но этого колледжа больше нет, спасибо моему доброму другу, кому интересно, загуглите Моргана Штайнадлера. После этого, я проходил практику в Университете Цукуба в течение двух лет. Вернулся в Штаты, и с августа я преподаю здесь. Вот и всё. Теперь пусть каждый из вас составит небольшой рассказ о себе. Я хочу знать ваше имя, возраст, родной штат – полагаю, не все здесь из Мичигана – учили ли японский раньше и почему вообще решили изучать его. Я буду вызывать вас в алфавитном порядке. И начнём мы с Джессики Аронсон. Артур знал, что в списке он шестой, и старался придумать что-нибудь получше, чем “Меня сюда послала мама следить за сестрой”. Хотя бы потому, что ему не хотелось быть связанным с Ариадной. Но его голова звенела пустотой, и Артур решил, что делать пометки по одногруппницам будет полезнее. И не заметил, как подошла его очередь. – Дальше Артур Эрлих. А? Ещё один Эрлих? – Артур встал, в это же время Эйэн поднял голову, их глаза встретились. – Вы не родственник Ариадны Эрлих из Я-101? Артур мог поклясться, что почувствовал, как Мол задирает бровь. Он вздохнул. В любом случае, его уже раскрыли. – Да, мы родня. – Значит, вы тоже из Коннектикута. Кто из вас старший? – Я. – На сколько минут? – На три. Года. На сей раз Артур почувствовал, у Мол округлились глаза, как ошеломлённо она уставилась на него. Конечно, никто не знал, сколько ему лет, должно быть, думали, что не больше девятнадцати. – Оу. Тогда какими судьбами первый курс? Армия? – Побег из дома. – Артур начинал злиться. Почему нельзя дать ему сказать то, что он должен, и отпустить с миром? А так это больше походило на допрос. И Артуру было некомфортно стоять перед всей аудиторией, как у позорного столба. Утешало только то, что плотоядное выражение из взгляда Эйэна исчезло. – Так вы юный революционер? И почему же тогда японский? Артур больше не мог сдерживаться и выпалил первое, что пришло ему в голову, про мать и сестру. Эйэн усмехнулся. – А каковы тогда были ваши планы на жизнь? И в первый раз за прошедшие месяцы Артур осознал, что понятия не имел, что он намерен делать после расставания с Нэшем. Разумеется, он не собирался возвращаться на работу в Монтану, слишком рискованно. Найти работу в Коннектикуте и загубить юность там, с матерью? Уехать в другой штат и начать всё сначала? Кто теперь мог сказать. – Это слишком личное, учитель. – Хорошо, можете сесть. Следующая Зоя Кои. В этот раз Артур внимательно слушал и наблюдал. Да, Эйэн допрашивал только его. Никому больше он не задал дополнительных вопросов. И Артур понял, что теперь у него есть персональный раздражитель, который потребует всей его сдержанности и всего самообладания, чтобы не платить той же монетой. Он только не мог понять, почему козлом отпущения выбрали именно его. Опять. В начале урока группа училась писать свои имена катаканой, японским алфавитом для записи иностранных слов. К счастью, они уже разобрали её на каллиграфии и трудности в написании знаков не испытывали. После, один за другим, они читали слова из учебника, в которых, Артур был уверен, не было смысла, для тренировки интонации и произношения. – Они хотели ввести для этого отдельный предмет, практическую фонетику, – говорил Эйэн, – но не смогли найти ещё одного преподавателя. Но в следующем году рассчитывают это исправить. А ещё хотят ввести язык с носителем. На европейских языках уже есть, даже на русском. Очень милая девушка, и, кстати, я слышал, даёт частные уроки. Когда пара подошла к концу и Эйэн продиктовал домашнее задание, Артур выбежал из кабинета, не оборачиваясь на оклики Мол. В холле Артур налетел на Ариадну и Рейчел, направлявшихся в столовую после каллиграфии. – Как тебе Эйэн? – окликнула Ариадна, но Артур не остановился. Он выбежал на улицу и вон с территории колледжа, помчался по маленьким улочкам, пока ноги не заболели и не сбилось дыхание. Тогда он остановился и огляделся. Он был в небольшом парке, на полпули от дома. Артур заметил скамейку между кустов, сел и без единой мысли в голове залпом выкурил сигарету. Зажёг следующую и задумался. Почему он запаниковал? Слишком большие ожидания привели к слишком большому разочарованию. Затем, он был бесстыдно допрошен и поставлен перед фактом, что он выбрасывает свою жизнь на помойку, даже не задумываясь, куда это его ведёт. А теперь ещё и все знают, что Ариадна его сестра, так что теперь группы перемешаются, и ему придётся уживаться с удвоенным количеством людей, которых он и знать не желает. Артур легко представил Мол, отчитывающую его: – Как грубо с твоей стороны! Как ты мог? Он же твоя сестра, ради Бога! Ты ужасный староста. Мы должны быть едины с нашими будущими коллегами. Ариадна, прелесть моя, нам надо обязательно куда-нибудь сходить всем вместе, чтобы познакомить наши группы. Ну, тихо, тихо. Это не конец света. Может, теперь Мол будет больше внимания уделять Ариадне, а не ему, и он сможет проводить больше времени с Домом. А что до Эйэна, ну, он просто ещё одно испытание помимо Кэмерон. Сохраняй спокойствие, Артур, без паники, без психоза, просто держись. Домой, обед, домашнее задание. Через неделю ожидался фестиваль “Восток-Запад”. Студенты всех отделений участвовали в серии концертов с песнями, танцами, сценками, – кто во что горазд. Первую неделю выступало восточное отделение, то есть, арабский, хинди, китайский, японский и, почему-то, иврит, вторую – западное. В понедельник японцы открывали сезон, и Мол носилась сломя голову, пытаясь что-нибудь сообразить. Группа Я-101 составила небольшой мюзикл по песням из анимэ, и Миранда тут же разругалась с Селиной из-за главной роли, в итоге доставшейся Оливии. Дома Ариадна пожаловалась, что Рейчел и Сара хотели, чтобы роль досталась ей, но Оливия была слишком настойчива. Сайто и Рене отказались участвовать, вернее, Сайто отказался, а Рене просто не появлялась на уроках. Так что Ариадна взяла на себя единственную мужскую роль, и с тех пор доставала Артура просьбами научить её ходить и жестикулировать по-мужски. У них в группе дела обстояли ещё хуже. Мол, наконец, сообразила, что они могут сделать пародии на знаменитых музыкантов, и предложила всем самим выбрать персонажей. После чего Джессика, девушка с короткими волосами, ещё одна, чьё имя Артур пока не знал, и Дом объявили, что не умеют петь. Одна девчонка заявила, что хочет быть Дивой из “Пятого Элемента”, другая удумала петь ирландскую народную песню “Some Say the Devil is Dead”, ещё одна признала, что умеет всё, но не знает никаких групп. И хоть Артур предлагал Nightwish, Мол настояла, что лучше бы это было что-нибудь японское, а Алиса Ватерлоо вообще захотела петь “Призрака Оперы”, хотя голос у неё был всё равно что у мыши. Сама Мол хотела исполнить “Non rien de rien”, и у неё здорово получалось, но она заболела и проснулась утром воскресенья с больным горлом. Выходило так, что группа оставалась без номера. Так что спели и “Some Say the Devil is Dead”, и “Призрака”, и тут Артур понял, что только он мог спасти ситуацию. Он вышел на сцену и спел пресловутое “Не могу оторвать от тебя глаз”, в народе просто “I love you, baby”. Для него всё происходило, как во сне. Артур скакал туда-сюда по сцене, срывался в пляс, чувствовал себя прекрасно, улыбался и слышал, как подпевает ему зал, пока не увидел Эйэна на заднем ряду, впившегося в него взглядом. Артур поймал этот взгляд и, прямо как в песне, не смог оторвать глаз. И грохнулся со сцены, прямо по середине строчки “Oh, pretty baby, don't let me down I pray”. После этого Артур помнил немногое. Следующее, в чём он был уверен, было то, что он стоит напротив Эйэна в столовой, где проводился банкет. Студенты прохаживались между столами с пластиковыми стаканами сока или “Колы” в руках, жевали бутерброды и десерты, разговаривали и смеялись. Артур приметил Кэмерон и Блэксмит, которые, казалось, весьма наслаждались обществом друг друга. Он также увидел перемешавшиеся группы Я-102 и 101, очевидно, отлично проводившие время. Артур уже знал, что блондинка с пышной грудью – Оливия. Также он запомнил, что девушка с азиатским разрезом глаз была Зоей Кои из его группы, той самой, которая “умела всё, но не знала никаких групп”, а похожая на лесбиянку подруга Алисы – Лора Шеперд. – И всё равно я считаю, что нет групп лучше Нирваны. – Настаивал Эйэн, пока Артур осматривал столовую. – Я хочу сказать, нет, Scorpions, и Iron Maiden, и Metallica, и AC/DC, и все прочие музыкальные гиганты – они легенды, но Нирвана – серьёзно – это культ. Это стиль жизни. На самом деле, надо умереть молодым, чтобы стать Богом. – Либо ты умираешь героем, либо живёшь до тех пор, пока не становишься негодяем. – Бессознательно пробормотал Артур. Эйэн навострил уши. – Это же только что была цитата, так? Из “Тёмного Рыцаря”? – Ага, люблю это кино. Оно уже легенда. – Спасибо Хиту Леджеру, светлая ему память. – А я считаю, это был жуткий фарс, присудить ему “Оскар” посмертно. Я хочу сказать, “Горбатая Гора” была номинирована, так? Но золотая статуэтка прошла мимо. Почему? Люди были не готовы. Режиссер, картина, Мишель Уиллиямс, все пролетели. Но в этот раз Хит сделал хорошую вещь для всех. Он умер. Зуб даю, Киноакадемия бы никогда не присудила награду блокбастеру, основанному на комиксе, гениальный он или не гениальный, но они видят, как актёр – и не просто актёр, а главный злодей, ужасающе правдоподобный психопат – умирает. И они такие, “Эй, надо отреагировать. Они это не каждый второй день делают”. И вот они реагируют. Дают ему ё… Ну, “Оскар”, и “Тёмный Рыцарь” теперь “Оскароносная картина”. И Леджер в могиле, должно быть, думает, “Обалдеть, ребят!” И, что мы видим, четыре года спустя выходит “Тёмный Рыцарь: Возрождение легенды”. Святые небеса, он, на самом деле, был как заряженная нейтронная бомба с радиусом взрыва шесть миль. Взять хотя бы музыку. Музыка, Господи Иисусе, мне добрые пять минут потребовались, чтобы отойти от впечатления, и Киноакадемия делает что? Делает вид, что кино даже не было, потому что это блокбастер, основанный на комиксе, где самолёт переворачивают вверх хвостом при помощи шести верёвок и бóльшего самолёта. Моя мама – нет, она не мэтр кинематографа, но всё же, застала его лучшие времена – она сказала, что это чушь. Согласен, ляпов было много, но если присмотреться к "оскароносному" приквелу, их тоже можно будет найти. Так может, кому-нибудь ещё надо было умереть, чтобы картину, хотя бы, номинировали? Артур отхлебнул сока из стакана. Во время речи он так активно жестикулировал, что поразился, как сумел не расплескать содержимое на пол. Эйэн тоже пил, не опуская глаз и уставившись на Артура в упор. Артур поспешил отвести взгляд. Он увидел Мол, и она отсалютовала ему стаканом. Она слушала, как ей что-то рассказывает Миранда. – Вы знаете, что Хита Леджера назвали в честь героя книги? – неожиданно спросил Эйэн. – “Грозового Перевала”, ага, я знаю. Его родители были большими поклонниками и назвали его в честь Хитклиффа, а его сестру в честь Кэтрин. Но, учитель, не втягивайте меня в обсуждение “Грозового Перевала”, иначе это закончится убийством с моей стороны, и, поскольку вы ко мне ближе всего, боюсь, жертвой падёте вы, простите. Эйэн улыбнулся: – В любом случае, приятно знать, что среди родившихся после распада Советского Союза ещё есть те, кто читает что-то кроме Твиттера и “Плейбоя”. – Прошу прощенья, но я читаю всё кроме Твиттера и “Плейбоя”. – “Плэйгёрл”, значит? Артур покраснел. Но тут явился спаситель в лице его сестры. – Пойдём, Артур! Нам без тебя скучно. Коннитива, сэнсэй. Не возражаете, если я украду у вас Артура? – Пожалуйста, пожалуйста. И не забудьте про домашнее задание на завтра. Вы оба. – Я за ним прослежу, хорошего вечера. – Ариадна схватила Артура за руку и потащила прочь. Когда его окунули в компанию девушек, судачащих про отношения и парней, Артур осознал две вещи. Первое, он умереть готов за виски, второе, он флиртовал с Эйэном. “Я, пардон, что?” – спросил его внутренний голос и сделал харакири. Да, теперь Артур припомнил больше, чем обсуждение Нирваны. Как он шарахался по столовой, когда заметил Эйэна, стоящего в углу и бегающего глазами по помещению. Так что Артур подошёл поздороваться, спросил, как сэнсэю понравилось их выступление. И Эйэн ответил, что ему больше всего понравилась часть, где Артур падает со сцены, и осведомился, как Артур себя чувствовал. – Артур, зайчик, не будешь так добр принести нам ещё попить? – внезапно возникшая рядом с Артуром Мол обезоруживающе улыбнулась. Без обычной ярости – Артур вообще был не в состоянии реагировать – он повиновался и начал пробираться к столику с напитками, гладко, будто плывя сквозь толпу, будто во сне. Он увидел Эйэна, разговаривавшего с Кэмерон, и его выражение лица так и кричало: “Женщина, оставь меня в покое!” И Артур задумался, не в таком ли же точно отчаянии Эйэн был, разговаривая с ним. Возвращаясь назад с шестью стаканами – Артур откуда-то знал, что их должно быть шесть – он вспомнил, что случилось после падения. Темнота, боль в бёдрах, левых рёбрах и, почему-то, левом ухе, возгласы толпы, топот дюжины ног; он приподнялся на руках над полом, и лицо Эйэна стало первым, что Артур увидел; рука учителя на его плече и, о, какой испуг в его глазах. – Артур, что ты чувствуешь? – Я чувствую. – Головокружение? Тошноту? В глазах темнеет? Сколько пальцев я показываю? – Три, если только за спиной вы ещё не прячете. Я норме, сэнсэй, не будьте смешным. Я, бывало, падал с крыши двухэтажного дома. – Шею можно сломать и падая с кровати. – Полагаю, это годы тренировок. – Мистер Эйэн, юноша в порядке? – раздался женский голос. – О, думаю, в полном. – Эйэн улыбнулся Артуру и встал. – Но будь я преподавателем физкультуры, я бы освободил его от занятий на неделю-другую. – Это без сомнений. – Говорившая женщина была из администрации факультета. – Как вы себя чувствуете, эм… – Артур. – Подсказал он. – Я в порядке. – Пойдите ко врачу и возьмите справку, что вам неделю нельзя заниматься спортом. А потом подходите в столовую, там будет банкет. – Женщина отвернулась и обратился к аудитории. – Всё в порядке, пожалуйста, вернитесь на места. Концерт ещё не закончен. “Оркестр играл до последнего”. - Подумал Артур, поднимаясь с пола и отряхивая брюки. Затем он осмотрел зал, увидел перепуганные лица Ариадны и Мол, помахал им, будто говоря “Я в норме”, затем приметил Эйэна, вернувшегося на место, и, наконец, направился ко врачу. Ну, то есть, не ко врачу: Артур вышел с территории колледжа, выкурил сигарету в ближайшем переулке и вернулся в столовую. Там он обсудил случившееся с Ариадной и Мол, едва от них отделался и пошёл за напитком, когда увидел Эйэна, Всё остальное произошло затем. Девушки разобрали стаканы. Артур не мог перестать глазеть на Эйэна, иногда только отворачиваясь, чтобы ответить на какой-нибудь глупый вопрос, пока один раз он не обернулся снова и не увидел, что Эйэн исчез. Артур заметил, что народу поубавилось. Он посмотрел на часы. Было почти семь вечера. Артур наклонился к уху Ариадны: – Пойдём домой. – Ну, не будь занудой, пожалуйста! – взмолилась она. – В любом случае, я ночую у Рейчел. – Кто сказал? – Артур поднял бровь. – Не считаешь необходимым решать такие вопросы с братом, который несёт за тебя ответственность? – Эй-эй, Артур, проснись! Это я, и это Рейчел, и это Тотем. И мне восемнадцать, если ты не против. Даже мама не… – Мама не, и случилось - что? Дай-ка напомню, девятое мая… – Ты засранец, Артур, ты это знаешь? Я ночую у Рейчел, конец истории. – Отлично, но тогда не приходи рыдать у меня на плече, когда очередной парень вытрет об тебя ноги. Ариадна выплеснула сок Артуру в лицо. Ни слова больше не сказав, она взяла Рейчел за руку и увела её. Мол протянула Артуру салфетку со словами: – Ты засранец, она права. – Я устал. – Проронил Артур. – Я иду домой. По пути к дому он докурил пачку сигарет. Потом купил бутылку виски и осушил половину за просмотром “Воина”. А потом заснул. На утро Артур проснулся со знакомым ощущением, будто он член бойцовского клуба. Телевизор всё ещё работал с ночи, полупустая бутылка виски осторожно стояла на полу около кровати. Артур потянулся за телефоном, борясь с нечеловеческой тошнотой. На часах было 10:22, что означало полную невозможность успеть на пару к Эйэну. “Я должен ему об этом написать”. – Подумал Артур, но этот лёгкий импульс мозговых извилин причинил ему неимоверную боль и принёс ещё большую тошноту. Артур медленно и осторожно сполз на пол и на четвереньках отправился в ванную. Там он выпил пригоршню воды, которая немедленно устремилась назад вместе со вчерашней едой. Но Артур почувствовал себя куда лучше, и в комнату вернулся уже на двух ногах, хоть и с молотящей головной болью, взял телефон и принялся писать Эйэну. У Артура чуть сердце не остановилось, когда он увидел сообщение, отправленное где-то в районе одиннадцати ночи: “Но если честно, “Грозовой перевал” – самое ебанутое произведение, какое я читал. Сладких снов, учитель!” Артур видел, что под сообщением висит голубое облачко ответа, но смелости прочитать его у него не хватило. Он просто начал печатать новое сообщение. “Доброе утро, учитель. Пожалуйста, примите мои глубочайшие извинения за прошлый вечер. Я был...” Он был - что? Пьян? В шоке после падения? Влюблён в Эйэна? Артур вздохнул и очистил текстовое поле. “Простите, учитель, я не могу сегодня придти, мне плохо. Артур Э. Я-102”. Но в британском английском “мне плохо” буквально означает “меня тошнит”. Да и Эйэн не дурак, чтобы не понять, что Артур писал ему вчера пьяный. Да и вообще он не дурак; человек, слушающий Нирвану, уважающий Нолана и прочитавший “Грозовой Перевал” не может быть дураком. Артур снова стёр текст. “Доброе утро учитель. Это Артур из Я-102. Простите, я не смогу сегодня придти, так как нехорошо себя чувствую. И ещё хуже я чувствую себя из-за вчерашнего вечера. Пожалуйста, не злитесь, я клянусь, что такое больше не повторится. И, разумеется, я сделаю домашнее задание, которое Вы сегодня зададите. Хорошего Вам дня! P.S.: Не могли бы Вы мне написать, пришла ли моя сестра и как она себя чувствует? Искренне Ваш, Артур Э.” Артур перечитал письмо. Да, вполне неплохо. Так что Артур нажал “отправить” и продолжил проверять остальные сообщения. Где-то в полночь он писал Ариадне свои извинения, и она отвечала, что не злится, а через несколько писем - “Артур, ты что, блин, напился?” Артур улыбнулся и сочинил для неё ещё одно сообщение. Затем его едва не хватил кондратий, когда он обнаружил любовное письмо Нэшу, но убедил себя, что в тюрьме запрещено пользоваться телефонами, а когда он выйдет, уже не вспомнит, кто такой Артур. Снова в районе полуночи, Артур писал Дому, но был так пьян, что вышел нечленораздельный набор букв, и ответ Дома был таков: “Артур, что это? Ты пьяный?” Чёрт, Артур аж покраснел при мысли, как он завтра пойдёт в колледж. Даже, как он встретит сегодня Ариадну. Когда он немного успокоился, понял, что голоден. Так что Артур отправился на кухню и приготовил овсянку. Пока та набухала на плите, Артур пересмотрел книги, которые привёз с собой. Среди них как-то затесался злополучный “Грозовой Перевал”, и Артур решил, что стоит освежить воспоминания. Так что когда абсолютную тишину поедания каши и чтения о детстве Хитклиффа разорвал сигнал нового сообщения, Артур подпрыгнул и уронил ложку с овсянкой на шорты. Почистившись, как мог, он отправил их в стирку. После этого прочитал сообщение. Артур ожидал получить ответ от Ариадны, но нет. “Ничего страшного, Артур, было интересно узнать стороннее мнение о моём любимом романе. (Любимом! У Артура сердце ушло в пятки.) Вот сегодняшнее домашнее задание, и я бы хотел, чтобы вы сделали ещё два упражнения, которые мы разбирали в классе, они важны. Ариадна в порядке. Но у меня есть некоторые претензии к её поведению. Скажите ей вести себя более... Скромно, что ли? Иначе мне придётся прибегнуть к Первому Правилу. Хорошего дня и искренние пожелания скорейшего выздоровления. И. Эйэн”. Артур так глубоко вздохнул, что у него закружилась головы. Чёрт, да будь это любой другой преподаватель, даже Шрёдер, не говоря уже о Кэмерон или Миссис Арчер, читающей курс Английской Литературы, Артур бы уже собирал чемоданы и бронировал билет в Коннектикут в один конец. Но Эйэн... Было что-то странное в этой нелепой копии Тома Харди, с японским прадедушкой и одержимой любовью к Нирване. Размышляя так, Артур не заметил, как набрал и отправил Эйэну ответ: “Спасибо за понимание. Я поговорю с Ариадной. До встречи в четверг”. И прежде, чем на Артура накатила новая волна ужаса, ему позвонила Мол. – О, Господи, Артур, где ты? – Дома. – Артур включил громкую связь и пошёл мыть посуду. – А ты? – Тоже. Я видела Ариадну. Она в порядке. – Эйэн сказал, она срывает урок. – Эйэн что? Ты говорил с ним? Когда? – Только что. Я написал ему за моё отсутствие. А он написал за её поведение. И моё персональное домашнее задание. – Мило. А как ты себя чувствуешь? Голова и всё такое. – Хорошо, хорошо, всё хорошо. Приду завтра. Можно с Домом поговорить? – Конечно. Передаю ему трубку. – Эй, Артур. – Привет, Дом. Я хотел извиниться за эту хрень ночью. Я весь наизнанку был, первые недели всегда тяжёлые, и вообще это был виски, а не я. – Да знаю, старина, прекрасно знаю. Мы все знаем. И я через это проходил. Я не злюсь. Как... Как ты себя чувствуешь? – Хорошо, Дом. Всё хорошо. Мне пора идти готовить обед Ариадне. Увидимся завтра. – Ага, старина. Увидимся завтра. Эй, эй! Прибереги немного того виски. Нам надо как-нибудь вместе выпить. – Отличная идея. Ну, пока. – Ага, пока. В первую очередь, Артур сделал домашнее задание Эйэна. Группа взяла новую грамматику, и Артуру пришлось разбираться в ней самому. Но когда он понял, как это работает, проблем с заданиями не возникло. Ариадна пришла домой к трём дня и сказала, что обедала в столовой и может подождать до ужина. Она больше не злилась на Артура, и даже относилась к нему с сочувствием в связи с его состоянием. Однако Артур всё равно чувствовал себя виноватым и хотел как-то это исправить. Он предложил сестре списать Эйэновское задание, но она отказалась. А потом Артур вспомнил о просьбе Эйэна поговорить с Ариадной. – Знаешь, – сказал Артур за ужином, – я писал Эйэну сегодня, ну, чтобы сказать, что не приду, и он мне ответил... – Так вот, с кем он переписывался всю пару! – воскликнула Ариадна. – И что? – И он сказал, что ты мешаешь вести урок. – Он так сказал? – Ариадна фыркнула. – Могу сообщение показать. – Я не собираюсь читать ваши любовные письма. Ну, и чего он хочет? – Чтобы я поговорил с тобой о твоём поведении. Для начала, что такое ты учинила? – Ничего особенного. Серьёзно, не знаю. Я молчу, когда он говорит. И я с ним не флиртую. Ты бы видел Миранду с Селиной. А теперь ещё и Оливию. Это дурдом, а не группа, я отвечаю. Полгруппы в него втрескалось. А Сайто и Рене просто больше не появляются. Сайто сердит на Эйэна, он думает, что тот его унижает. А Рене – ну, Рене просто странная. Рейчел никогда не может до неё дозвониться. Спорю, они не наберут те тридцать баллов. А Эйэн, он такой... – Ариадна, мы говорим не об Эйэне. Об Эйэне я буду говорить с Эйэном. С тобой мне нужно поговорить о тебе. Что ты такого сделала, что он психанул? – Да говорю тебе, не знаю. Приди да посмотри, раз ты так переживаешь. У меня всё в порядке, честное слово. – Последний раз, когда ты говорила, что у тебя всё в порядке... – Артур, не надо. Не начинай опять. Не хочу испортить тебе ещё одну футболку соком. Кстати, о футболках. Как насчёт пойти по магазинам в эти выходные? – Думаю, будет неплохо. Когда Артур вернулся в среду в колледж, всё восточное отделение знало его как Mr. I Love You Baby, и каждый второй считал своим долгом озаботиться состоянием его головы. На экономике Артур читал “Грозовой Перевал” и второй раз в жизни поражался, как можно было назвать ребёнка в честь бессердечного ублюдка Хитклиффа или глупой эгоистичной Кэтрин. С другой стороны, его падение со сцены несколько изменило отношение Кэмерон. Хотя она по-прежнему смотрела на Артура на как на что-то третьесортное, она перестала придираться к каждой чёрточке в его иероглифах. А, может, это было не из-за падения. Может, её просто, наконец, завалили. Ведь Артур считал, что она выглядит просто как сучка, страдающая от недотраха. На основном курсе они начали составлять короткие предложения. И хотя в предложениях, которые Эйэн давал Артуру, не было ничего сверхъестественного, Артур находил их задевающими. – Кошка белая. – Нэко ва сирой десу. – Специальность студента – японский. – Гакусэй но сэнмон ва нихонго десу. – Меня зовут Артур. – Намаэ ва Артур дэсу. – Выйдите к доске и напишите катаканой. И Артур выходил и писал, кроша ногтями мел. Почему Эйэн так его раздражал? Каждый раз, когда Артур выходил из аудитории, он был готов убивать. Пришло время первого теста. Нужно было записывать слова хираганой, катаканой и наоборот, латиницей, плюс несколько лёгких предложений. Эйэн обещал приступить к иероглифам на следующей неделе. На следующей неделе начался октябрь.