Уроки японского

Во время путешествия по штатам, Артур мечтал о будущей жизни с Эйэном. У него была одна фантазия, как однажды вся группа объявит бойкот основному курсу, а Артур будет один, кто придёт, и он наберётся смелости пригласить Эйэна на кофе. Или на чай, если вдруг учитель не любит кофе. А другой мечтой было, как однажды, всё ещё зимой, они снова встретятся в автобусе, а на улице будет гололёд и Артур поскользнётся, а Эйэн поймает его, улыбнётся и спросит, “Как ты себя чувствуешь?” Артур пытался вспомнить, какого именно цвета глаза у учителя, и пришёл к выводу, что они, должно быть, меняются, в зависимости от освещения и настроения Эйэна. Артур пытался представить, какими они будут в темноте, охваченные страстью. А ещё Артур фантазировал, как однажды Ариадна, уже замужняя и с ребёнком, приедет навестить их в их домике в Западной Виржинии, или Алабаме, или, может, в Киото, в Японии, и Артур пытался придумать, как Ариадна назовёт ребёнка, и какая будет у неё новая фамилия, и как его с Имсом дом будет обустроен. Артур бормотал про себя имя учителя, будто примеряя на язык, и краснел, смущаясь пока ещё даже в своих фантазиях называть учителя по имени. А затем Артур примерил на себя его фамилию, и разочаровался, потому как Артур Эйэн звучало не менее ужасно, чем Имс Эрлих. Артур так же удивился, почему он никогда не задумывался о возможности взять фамилию матери. Тогда, возможно, до сих пор никто бы и не знал, что они с Ариадной брат и сестра. Но Артур Вашингтон? И Имс Вашингтон? От этой мысли Артура передернуло, и он успокоил себя, воображая как будет готовить Имсу завтрак, и заснул в машине очередного незнакомца, направлявшейся, насколько Артур помнил, в Айову. Артур рассчитывал добраться до Чикаго за день или два до конца каникул, а оттуда полететь обратно в Детройт и дальше автобусов в Тотем. Но его планы были снова нарушены звонком Ариадны, которая в панике поведала, что шафер жениха Рейчел сломал спину и, очевидно, не сможет исполнять свои обязанности на свадьбе, и Артур был единственным, кто мог спасти положение. Так что, вздохнув, Артур на попутке добрался до ближайшего большого города, а оттуда самолётом в Детройт, где его встретила Ариадна и доставила к месту свадьбы. Артура запихнули в костюм, представили жениху, которого звали Харви, и Артур тут же подумал, что настанет день, когда он отдаст свой голос на выборах за Харви, энного президента США. После церемонии Артур с трудом пережил банкет, где неосведомлённые девушки пытались с ним заигрывать, а Ариадна и Рейчел наперебой указывали ему на гомосексуальных парней, мол, удачная была бы пассия. Впрочем, Артур ни одного из них ни нашёл удачным или, как минимум, привлекательным. Более того, он уже представлял себя и Эйэна на свадьбе Ариадны. Да, чёрт возьми, даже их свадьбу с Эйэном. Когда всё закончилось, Рейчел и Харви уехали в недельный тур по Карибскому морю, а Артур и Ариадна вернулись в Тотем. – Мама сказала, что она не хочет снова замуж, – рассказывала Ариадна, – и детей больше тоже не хочет. Я уточнила, дело в “не хочет” или в “не может”, и мама убедила, что в “не хочет”. Но она сейчас встречается с мужчиной, он приезжал с ней. Его зовут Так, он на три года её младше. Я не вполне поняла, кем он работает, что-то связанное с машинами. Мама сказала, что когда ты, наконец, решишь завести машину, он сможет помочь. О, и ещё они тебе подарок оставили. Прости, я не удержалась и заглянула, так что не пугайся, что он открытый. Мама сказала, она не знала, что тебе подарить, и это была идея Така. Не знаю, может, я бы на твоём месте с ума сошла от счастья. Но, конечно, я тебе не скажу, что это. Надеюсь, понравится. О, Артуру ещё как понравилось. Ему чертовски понравилось. Это был лучший подарок, который он когда либо получал. Это была виниловая коллекция классики рок-н-ролла, и Артур почувствовал себя королём, а тот пацан из китайцев с его уникальной записью Deep Purple мог теперь утереться. И тут же вспышкой в сознании возникла ещё одна фантазия, как Артур с Эйэном, где-нибудь, где не ступала нога человека, лежат на мягкой траве, слушают ветер, шум прибоя, и виниловую пластинку на старом граммофоне, который, возможно, отыщется в том же дедушкином шкафу, что и Имсовы джинсы и пиджаки. – Как на лыжах покатался? – спросила Ариадна. Артур едва не забыл своё алиби. – Неплохо. – Ответил он. – Раз упал в снег, простудился. Но быстро вылечился. Да, было здорово. – Не знаешь, как будет “катание на лыжах” по-японски? Я уверена, Эйэн задаст нам сочинение про каникулы. Начался второй семестр. История США, МХК, экономика и страноведение закончились, и Артур весьма сожалел о расставании с Блэксмит, поскольку она была единственным честным преподавателем. Появились новые предметы: языкознание, информатика и общая психология. Каждая неделя теперь начиналась с отвратительной физиономии и едкости Камерон в девять утра. Артур догадался, что, должно быть, она рассталась с бойфрендом. Сайто из Ариадниной группы завалил экзамен, и его отчислили. Рене, которая спасла свою задницу в последний момент, была на волосок от того, чтобы за ним последовать. В Артуровой группе дела тоже были кверху дном. Андрия привезла сына и перешла на заочное обучение, а Зоя рассказал про своего бойфренда, который был тридцатитрёхлетним бывшим рок-н-рольщиком с двумя сыновьями, сброшенными на него бывшей женой, и осиротевшей дочкой от его передознувшейся подружки-наркоманки. К тому же ходил слух, что Зоина племянница на самом деле не племянница, так как дочь не её брата, а её парня. Артур во всём этом вконец запутался и отказался выслушивать Ариаднины объяснения. А ещё две девчонки из его группы, имена которых он так и не смог запомнить, перевелись на русский. В общем, администрация поставила ультиматум, что если уйдут ещё хотя бы два человека, группы объединят. Языкознание было настоящим кошмаром, взять хоть преподавателя, миссис Фон Вернер, которая была чем-то вроде состаренной версии Камерон, только гнобила она не избранных козлов отпущения, а всех, кто попадался под руку. Впрочем, Артур слышал от группы Я-101, что китайцы говорят, что у западного отделения ситуация с преподавателем языкознания, профессором Анасмаджяном, была куда хуже, потому как тот спрашивал вдесятеро больше, чем объяснял. Надвигался первый баскетбольный матч, и на физкультуру Артур больше не ходил, но тренировался после пар с двумя второкурсниками-русскими, одним второкурсником-немцем и одним первокурсником-хинди, состав запасных он даже не попытался запомнить. Преподаватель информатики, мистер Скотч А., оказался прямо таки котом в мешке, потому как рассказывал больше, чем спрашивал и обещал “четвёрки” автоматом тем, кто не прогуливает и до конца семестра сдаёт реферат и проектную работу. И то и другое, Артур сдал мгновенно, а проект озаглавленный “Матрица: Коллективное бессознательное или будущее вычислительных и информационных технологий” так впечатлил Скотча, что Артуру больше ничего не оставалось делать на занятиях, кроме как читать “Грозовой Перевал”, с которым он покончил к концу января. После этого Артур взялся за “Портрет Дориана Грея”, составляя список ошибок в последнем фильме. К тому же, в этом семестре Артур смог подружиться с миссис Арчер. А преподавателя психологии, миссис МакКуин О., хоть та и была молодой и привлекательной женщиной, преподававшей на удивление захватывающе и ужасно много болтавшей, Артур просто таки возненавидел, поскольку она всегда следовала инструкциям и классическим школам психологии, и каждый раз, когда Артур пытался отстаивать свои теории по тому или иному вопросу, она одаривала его таким взглядом, каким смотрят на умственно отсталых в психиатрических клиниках, и меняла тему. Впрочем, Артур всегда писал тесты на “отлично”, но не мог удержаться и не добавить желчи в эссе, за что ему приходилось расплачиваться. Он схлопотал “двойку” за сочинение на тему “Чего я стыжусь, и чем горд”. Надвигался день Святого Валентина, и все факультеты готовили выступления. Каждый считал своим долгом напомнить Артуру, что он, как-никак, Mr. I love you baby, и предложить повторить его подвиг, только на этот раз отрепетировать падение, чтобы не повредить голову. Артур чуть не подрался с каким-то парнем – Артур хотел верить, что он был второкурсником с хинди, – но внезапно появился Эйэн и оттащил Артура, положив ладонь ему на шею, и увещевая, что этот идиот того не стоил. Артур поначалу даже не понял, что произошло. Но когда он вошёл в аудиторию и сообразил, что Эйэн только что так неоднозначно обнимал его за шею, у него едва не встало. Но эмоции пришлось побороть, чтобы прочитать предложение из учебника и переделать его по новой грамматике. – Анна-сан ва каса о торадзу ни ути о дэтэ дайгаку э итта га, амэ га фури хадзиматта кара ути ни каэрасэмасйта. – Якусйтэ кудасай. (Пожалуйста, переведите). – А? – Якусйтэ кудасай, Артур-сан. Якусу но кото о васурэмасйта. (Переведите, пожалуйста, Артур. Вы забыли перевести). – Не взяв зонтик, Анна вышла из дома и пошла в университет, но пошёл дождь, и ей пришлось вернуться домой. – Артур-сан ва соно ато дэ нани га окотта ка то омоимасу ка? (Артур, как вы думаете, что произошло после этого?) – Сиримасэн. (Не знаю.) – Кангаэтэ кудасай. (Придумайте, пожалуйста). – Анна ва дзюгё о ясумимасйта. Сэнсэй ва окоримасйта. (Анна пропустила занятие, и учитель разозлился). – Атараси бунпо дэ кудасай. (С новой грамматикой, пожалуйста). – Анна ва сэнсэй ни окорасэмасйта. (Анна рассердила учителя). – Сонно хока? (Кроме этого?) – Вакаримасэн. (Не знаю). – Кангаэтэ! (Подумайте!) – Ватаси ва сакка дэванай нэ? Гакусэё дэсу ё! Рэ ва сорэта ё. Идзё дэсу. (Я вам не писатель. Я студент. И упражнение сделано. Всё). – Со, тсуги но хито. Мол-сан, кудасай. (Ладно, следующий. Мол-сан, пожалуйста). Артур сложил руки на парте и уткнулся подбородком в сгиб локтей. Он не мог понять, что его злило. Может то, что снова только ему Эйэн задавал дополнительные вопросы. Но через гнев сияла крохотная надежда, что, возможно, таким образом Эйэн привлекал внимание Артура и проявлял интерес. Но ведь он мог просто пойти за ним на автобус. Всё было так сложно и запутано, что Артур едва дожил до конца пары. По мере того, как приближался Валентин, весь колледж был обклеен сердечками, ангелочками и открыточками со стихами. Эйэн оказался так жесток, что устроил конкурс, посвящённый празднику, и всем пришлось писать хайку о любви. Артур провёл бессонную ночь в попытке что-нибудь сочинить и в итоге попросил о помощи Ариадну, у которой этих стихов были десятки. Ариадна согласилась при одном условии: Артур до конца февраля делает за неё домашнее задание по основному курсу. И Артур посчитал, что это лучше, чем самому сочинять лирику. Мол медленно его убивала мольбами выступить на концерте, и Ариадна науськивала, говоря что посредством песни он сможет передать тайное признание Эйэну. “Если только он явится”, – подумал Артур, и всё-таки взял в местом музыкальном магазине гитару на прокат и спел Linkin Park “In Pieces”, что принесло ему обожание всех девушек колледжа и ненавистническую зависть всех парней. Но Артуру на это было наплевать. Он знал, что Эйэна там не было. Даже после того, как Ариадна упрашивала его придти поддержать Артура. Это либо означало, что Эйэн был в нём заинтересован и стеснялся этого, либо, что ему было абсолютно по барабану. Когда прошла Валентиновская истерия, Эйэн назвал победителей конкурса хайку. Ни Артур, ни Ариадна не вошли в тройку лучших, но Артур со своим восьмым местом был к этому куда ближе, чем Ариадна с тринадцатым. Она была в гневе и поклялась выиграть следующий конкурс. В конце февраля какие-то коллежские энтузиасты – Артур был уверен, что среди них была Мол – предложили провести конкурс на Короля и Королеву Колледжа. Ариадна заставила Артура поучаствовать с ней в паре, но что они могли против великолепного и искрящегося счастьем тандема Мол и Дома. Обоих Эрлихов отфутболили на четвёртое место. После этого Эйэн придумал новое состязание: на сей раз студенты должны были перевести на японский свои имена. Теперь уже Ариадна молила Артура о помощи, но он сам не смог продвинуться дальше перевода их фамилии: “честь” с немецкого, и “мэйё” на японский. Тогда Ариадна предложила на всё забить и поехать в соседний город смотреть кино. “Я пройдусь по магазинам с Рейчел, а потом позвоню тебе и мы встретимся на остановке”, – предложила она. Ариадна ушла из дома после обеда. С шести Артур ждал от неё вестей. Но она ни позвонила, ни написала, ни явилась домой. Артур начал звонить сам после семи (на кино они уже опоздали, но Артура больше заботила Ариадна), но она отключила телефон. Так что Артур позвонил Рейчел. Рейчел очень удивилась тому, что Ариадна должна была быть с ней, и от этих слов Артур покрылся холодным потом, в ужасе от предчувствия ещё одного Роберт Фишерского инцидента. Артур уже подумал, что пора звонить в полицию, но тут Ариадна объявилась. – Артур прости, мне так чертовски жаль! – запыхавшись, бормотала она в трубку, будто набегу. – Я домой иду, я лечу! Приду и всё расскажу. Ох, Артур, мне так чертовски жаль! Дома она была через час, что вызывало новую волну подозрений, поскольку Тотем не так велик, чтобы дорога даже с другого конца заняла столько времени. Но когда Артур накрыл на стол и накормил Ариадну ужином, она всё рассказала. – Понимаешь, мы с Эйэном сблизились с ноября. Я просила его помочь мне с хайку, которые я начала переводить на японский. И несколько раз мы сталкивались в автобусе по дороге домой и обсуждали Японию: кино, литературу, музыку, хоть он и не фанат японской популярной культуры, и прочее. И, чёрт, я таки пригласила его на ту выставку оружия вместе со мной и тобой, но он отказался. А недавно мы заговорили о чае. О чае, Артур! И он сказал, что у него знакомый есть, в соседнем городке, Юсуф, который увлекается эзотерикой и владеет магазином, где торгует, в том числе, и чаем, и Эйэн сказал, что мне надо съездить к нему, если я хочу узнать, что такое настоящий чай. Не хмурься, Артур, просто чай, никакой травы, никакого “хáре Кришна” и прочей дряни. В общем, я поехала, потому что задумала подарить Рейчел на день рождения хороший чай. Ну, магазин был просто супер, весь этот эзотерический декор, а Юсуф – очень милый мужчина, очень много мне про чай рассказал и помог выбрать подарок для Рейчел, а потом пригласил меня с ним выпить. Ну, мы сели, ещё о чае поговорили, а потом обо всей этой эзотерической лабуде, вроде ауры, реинкарнаций, игр зодиака. И тут он выдал фразу, сразившую меня на повал. Он сказал: “Ты не забывай, что львы, вроде нашего Имса, животные. А как ты у нас козерог, я бы побоялся подойти, когда между вами меньше метра”. И, чёрт, Артур, я тут всё поняла. Почему Эйэн осыпает меня комплиментами, и штудирует мои тетради, и помогает с хайку, посылает меня на экзамен и к Юсуфу. Чёрт, Артур, прости! Если я правильно понимаю, то ты был прав, и он действительно на меня запал. – А я предупреждал. – Артур пожал плечами. Над ним ещё не нависло грозовое облако отчаяния. Он даже не вполне понимал, что происходит. Не чувствовал ещё, что сон разваливается. – Что мне делать, Артур? Ну, что мне теперь делать? – причитала Ариадна. – Для начала спросить его самого, что это всё за фигня. Что если ты ошиблась? – И что мне ему сказать? – Без понятия. Ты ввязалась в эту историю, ты и выпутывайся. Тут нет Бэтмена с “небесным крюком” чтобы тебя вытащить, так что ганбаттэ кудасай.* Я пройдусь, а то помру без сигареты. Это была пятница. Выходные прошли без происшествий. Артур и Ариадна, наконец, сходили в кино. Поскольку Рейчел теперь была замужем, Ариадна у неё больше не оставалась. На фоне этого, она сблизилась с депрессивной суицидальной Сарой, и та пригласила её заночевать в четверг, а заодно помочь с проектом по психологии и выслушать душераздирающую историю её любви. Это было удивительной способностью Ариадны. Она готова была предоставить своё сочувствие в любых, даже самых идиотских трагедиях, и хоть она потом пересказывала услышанное с нескрываемым юмором, в душе она была глубоко понимающим человеком. Единственное, что беспокоило Артура, было то, что Ариадна не подготовится пятничной контрольной Эйэна. Учитель хотел принять обе группы одновременно, а потом отпустить Я-102 домой раньше. Но когда в 8:50 Артур пришёл в колледж, он получил сообщение от Ариадны, в котором она просила встретиться с ней в читальном зале на пятом этаже, потому что им надо было поговорить. Когда Артур появился там, она выглядела сонной и перепуганной. – Я ему Е-мэйл послала, – заговорила она, – достаточно простое. Мол, привет Имс (мы перешли на “ты” где-то с января, я думаю), я тут думала, что вся эта хрень (конечно, я не сказала “хрень”, это я для тебя сокращаю) между нами довольно таки путанная и неоднозначная. Тут ещё Юсуф кое-что странное сказал, и я цитирую, так что, не мог бы ты мне это всё объяснить? И вчера он ответил. Прочитать хочешь? – Нет, на слово поверю. Что там? – О, я таки цитирую: “А ты думала, я слеп или глуп, чтобы не замечать чарующего языка твоих нарядов и красноречивых намёков в твоём поведении? Впрочем, понимаю, ты из тех девушек, которые предпочитают прямолинейность. Что ж, можешь расценивать это как признание. И скажи, пожалуйста, своему брату, что его отношение к предмету в последнее время меня тревожит. Увидимся завтра; твой, мать его, Имс”! Чтоб его, Артур, вот чтоб его! И Ариадна расплакалась. Всего второй раз в жизни Артур видел, чтобы Ариадна плакала. В комнату сунулась библиотекарша и прошипела: “Следите за речью, девушка!” Артур не мог решить, кого ему было жальче. Сестру, которая вляпалась в такую неприятную ситуацию, или себя. Обломки разрушенной мечты о голубом небе, и солнце, и Эйэне на мягкой траве осыпались как штукатурка и бомбили дно черепа. Татуировка на предплечье внезапно обожгла как крапива, и Артур поборол желание почесать её. А лучше содрать саму кожу, на которой она была запечатлена. – Я не могу написать эту контрольную. – Всхлипнула Ариадна. – Не могу его видеть. Пожалуйста, Артур, можно я домой пойду? “А я?” – хотелось спросить ему, но его ответственность подлила чувство вины в бурлящий котёл мрачной отчаянной боли, и всё это разлилось в его душе тщеславной гордостью: “Смотрите, как отважно и легко я жертвую собой, как стоически выдерживаю удары мечей несправедливости!” Погладив Ариадну по голове, Артур сказал: – Конечно, можно. Я скажу ему, что ты заболела. – Я люблю тебя, Артур. Ты самый лучший брат. – Ариадна встала и взяла сумку. – Удачи. Она ушла, а Артур остался. Он не хотел тут же отправляться к Эйэну, виляя хвостом как преданный щенок. Он хотел опоздать, хотел нарушить правила, показать, какой он на самом деле плохой. На часах было 9:11, и Артур горько усмехнулся. Как Башни-Близнецы рухнули 11.09, так его только что отстроенная жизни развалилась в 9:11. А затем в Артуре восстали гнев и ярость. И несмотря на всё его желание оставаться хладнокровным и бесстрастным и войти в аудиторию так, будто ничего не произошло – а что произошло? – он распахнул дверь едва ли не с ноги и в издевательской манере поприветствовал: – Осокунаттэ сумимасэн, сэнсэй. Хаитэ мо ии дэсу ка? (Извиняйте за опоздание, учитель. Войти можно?) – Артур-сан, ирассяймасу. – Эйэн хихикнул. Обе группы в полном составе, исключая Рене, уже заняли места и были готовы к контрольной. Мол пожирала Артура осуждающим взглядом. – А где Ариадна-сан? Заболела? – И я разрешил ей остаться дома. – Артур пробрался к единственному свободному стулу, как назло, аккурат под носом Эйэна. – А я вот думал, придёте вы или нет. – Сказал тот, выдавая Артуру бланк заданий. – Что вас на этот раз задержало? Снова Генерал Зод? Или же разом вся Лига Теней? – Дарт Вейдер приезжал передать мне запоздалый новогодний подарок. Он мой отец, вы не знали? Артур увидел, как гримасничает и размахивает руками Мол в попытке донести до него, что пора остановиться. Артур и сам знал, что время нажать на паузу и начать писать чёртов тест, но не мог. Он чувствовал себя как в разгар битвы и не мог уйти поражённым. И он дрался, дрался, чтобы унизить, победить Эйэна, отомстить разваленные мечты, и разбитое сердце, и чёртову татуировку. – Тогда я не могу позволить вам писать этот тест! Вы Силой выманите из меня ответы. – Эйэн улыбнулся, но в этот раз напряжённо. – А я уже, когда вас впервые увидел. Чарльз Ксавьер моя мама, а Доктор Манхэттен – крёстный. У вас нет шансов. – И сказав так, Артур примолк, взял ручку и начал решать контрольную. Тут он осознал, что не знает ничего. Он не мог достаточно сосредоточиться, даже чтобы вспомнить первый иероглиф, встреченный в задании, хоть учил его с октября. И Артур заплакал; слезы капали на бланк заданий, и Артур писал дрожащей рукой, то и дело сморкаясь в салфетку. Он первый сдал работу. Он отдал её Эйэну, предварительно утерев глаз. Но они всё равно были красные, будто он всю ночь дул траву. – Артур, как вы себя чувствуете? – спросил Эйэн, прищурившись. “Хреново”, – хотел ответить Артур, но сказал тихо и спокойно: – Наверное, от Ариадны заразился. – Тогда идите домой и будьте осторожны. Я вам обоим отправлю домашнее задание, хорошо? – Ей отправьте. – Рассерженно бросил Артур. – У вас же есть её Е-мэйл. И Артур захлопнул за собой дверь. С тех пор Эйэн не слышал от него ни одного вежливого слова. _________________________________________________ * "Удачи" или "Постарайся", - яп.