* * *
Белль напрягала глаза, долго провожая Румпельштильцхена взглядом, пока тот не уковылял в утреннюю дымку. Потом посмотрела в убитое лицо Бея и обняла его, пытаясь утешить. И тут она заметила выражение лица нищего. Он не казался обеспокоенным или хоть самую малость настороженным. Напротив, он выглядел явно довольным собой. Это могло и не иметь значения. Нищий просто мог верить, что Румпельштильцхен преуспеет и спасет их всех. Правда, в ее сказках было полно нищих, которые были не теми, за кого себя выдавали, а еще Белль не могла пренебречь своими инстинктами. Она решила наблюдать за ним. Чтобы скоротать время, Белль принялась отвлекать Бея, рассказывая ему истории из книги и своей жизни, пока мальчик не заснул. Было еще слишком темно, чтобы читать, и вскоре покачивание повозки убаюкало и ее. Белль вскидывалась каждые несколько минут, всякий раз ища взглядом попрошайку. Тот казался спящим, но она не решалась верить глазам. Урывков сна, которые ей перепали, с трудом хватало, чтобы поддержать силы, когда наступил и скучно потянулся бесконечно длинный день. Солдаты дали им на завтрак относительно свежий хлеб и устроили короткий привал, чтобы пленники размяли ноги и справили нужду. Покончив с этим, Белль заметила Бея, стоящего возле дороги и смотрящего в ту сторону, откуда они приехали. – Как ты думаешь, что сейчас делает папа? Белль положила руки на плечи Бею и почувствовала, что он дрожит. – Он готовится освободить нас, – сказала она со всей убедительностью, какую сумела отыскать. Бей кивнул. – Я тоже так думаю. Он спасет нас. Эта наивная вера придала ей сил, чтобы забраться обратно в повозку, которая медленно и неотвратимо везла ее прямо к человеку, жаждущему ее смерти. – Ну же. Время для уроков. За то время, пока солнце взошло, а затем покатилось в зените, медленно плывя по небу, нищий едва ли сказал пару слов. Казалось, его взгляд был обращен внутрь себя, лицо было безмятежным… На закате Белль следила за ним уже неотрывно, все более и более убеждаясь, что нечто витает в воздухе. По-прежнему безоговорочно доверяя своим инстинктам, Белль одной рукой обнимала Бея за плечи, положив другую на солому рядом с попрошайкой, готовясь в любой момент дотянуться до него. Просто на всякий случай. Когда окончательно спустилась ночь, единственным предупреждением для нее стал резкий вдох нищего, а потом его губы изогнулись в торжествующей улыбке. Крепче прижав к себе Бея, Белль схватила попрошайку за руку и провалилась в никуда. Она держалась за остальных, и только это удержало ее от падения. Голова тошнотворно кружилась, а желудок, казалось, выпрыгивал из тела. Рядом с ней рвало Бея, и лишь нищий стоял абсолютно неподвижно. Когда перед глазами перестало мельтешить, выяснилось, что они вернулись в тот самый лес, который покинули этим утром, а перед ними стоит Румпельштильцхен с факелом в одной руке и вычурным кинжалом в другой – и неверяще смотрит на них. Даже невзирая на тошноту, на сердце у Белль полегчало. Он сделал это и сбежал невредимым. Не доверяя собственному голосу, Белль просто откинула с головы нищего капюшон, позволяя Румпельштильцхену увидеть, кого он вызвал. – Ты? – у него перехватило горло: лицо нищего внезапно изменилось и стало каким-то нечеловеческим. – Ты – Темный? Ты рассказал мне, как убить тебя! С отчаянием уставившись на Бея и Белль, Румпельштильцхен взмахнул кинжалом. – Отпусти их! Поскольку это Белль висела на нищем, тот исполнил приказ, попросту толкнув ее в спину. Потеряв равновесие от неожиданного тычка, Белль пошатнулась, но Бей поймал ее, не дав упасть. Румпельштильцхен сделал им знак укрыться за его спиной. – Если ты Темный, почему хочешь, чтобы я убил тебя? – требовательно спросил он. Нищий ухмыльнулся, и Румпельштильцхен добавил, – Я приказываю тебе отвечать честно и полно. Темный склонил голову, одобряя разумный приказ. – Я живу на свете очень долго и совершил бесчисленное множество ужасных вещей. Моя воля мне не принадлежит. Я хочу избавиться от своего проклятья и обрести покой. – Если ты можешь все, почему не прекратишь войну? – подал голос Бей. – Отвечай ему, – Румпельштильцхен чуть опустил кинжал, по-прежнему держа его направленным на Темного. Правда, теперь он рассчитывал все же поговорить, а не сражаться. – Я могу делать только то, что велит мне хозяин. Ваш герцог упивается красотой войны. От этих слов у Белль внутри все перевернулось. Обладать силой, способной спасти столько жизней, и ничего для этого не сделать… Это было бесчеловечно. – Но ты можешь заставить огров отступить, если тебе приказать? Нищий мрачно улыбнулся, и впервые за все время Белль поняла, почему его так боялись. – Я могу испепелить их всех на месте, – прошипел он. Плечи Румпельштильцхена напряглись. – Сделай… – начал он, но Белль перебила его. – Нет, постой! Ее мозг отчаянно заработал. Темный выглядел слишком уж счастливым, соблазняя их этим предложением. Особенно после жалоб на то, что его заставляли делать ужасные вещи. – Это ловушка, – медленно произнесла Белль, и Румпельштильцхен с недоумением оглянулся на нее. – А даже если и нет, мы не можем приказать ему убить их всех. – Это огры, Белль, – возразил Румпельштильцхен, но она покачала головой. Огры разрушили его жизнь. Они навлекли беды на ее семью и друзей. Она не осуждала Румпельштильцхена за желание поквитаться, она бы и сама хотела, но некоторые вещи делать просто нельзя. – Это неправильно, – тихо сказала Белль, удерживая его взгляд. – И я не буду в этом участвовать. Если он решит сделать это, она пойдет своей дорогой, хотя разлука разобьет ей сердце. Румпельштильцхен смотрел на нее так, будто никогда прежде не видел; его лицо было искажено страданием. Затем он шагнул в сторону, и у Белль все оборвалось. Значит, он сделал свой выбор. Повернувшись к ней лицом, Румпельштильцхен протянул кинжал. Белль потрясенно застыла. Он ведь наверняка не собирается убить ее, правда? Но, прежде чем Белль успела отреагировать, Румпельштильцхен неуклюже подбросил кинжал, поймав его за лезвие, и протянул его рукоятью вперед. – Вот. – Но… – она отшатнулась. – Возьми его. – Румпельштильцхен подошел ближе, пытаясь сунуть кинжал ей в ладонь. – Ты распорядишься им лучше, чем я. – Потому что я принцесса? – спросила Белль. Он что, действительно полагает, будто ее происхождение делает ее достойной управлять волшебниками? – Потому что ты Белль, – ответил он. И это все решило. Белль приняла кинжал из его рук. Она не ощутила ничего необычного, командуя Темным, но заметила, как расслабился Румпельштильцхен, отойдя от нее и прижав к себе Бея. Белль шагнула вперед, вспоминая все прочитанные ею сказки о джиннах и пытаясь тщательно подобрать слова. Она начала с основ, не придумав ничего лучше, чем предыдущий приказ Румпельштильцхена: – Если кто-либо из нас троих задаст тебе вопрос, ты ответишь на него честно и полно. Нищий кивнул, в его глазах плясало веселье. Белль продолжила: – Если мы пропустим что-то важное, относящееся к делу, ты укажешь на это. Веселье в глазах мнимого нищего сменилось неохотным уважением. – Мы хотим закончить войну с ограми без дальнейшего кровопролитья. Как мы можем это сделать? Позади нее Бей спросил: – Вы можете сделать что-то вроде щита? Что-то, что будет защищать страну? – Я могу накрыть страну куполом, – отозвался Темный. – Ничто не сможет проникнуть или выйти из нее. – Когда ты говоришь «ничто», – начал Румпельштильцхен, – это включает такие вещи, как солнечный свет и воздух? – А вы трое куда сообразительнее, чем выглядите, – хихикнул Темный. – Хотя не скажу, что это много даст. Белль вытаращила глаза. При всем своем могуществе, он разговаривал, как вздорный ребенок. Размышляя вслух, она попыталась уточнить, что именно они хотят: – Нам нужен барьер между землями людей и огров. Это должна быть преграда, сквозь которую огры не могли бы пройти или пробиться любым оружием. Люди должны иметь возможность при необходимости проходить через это, но не нападать на огров. Оно должно быть проницаемо для животных, и воздуха, и солнечного света, и всего остального, что нужно нам для жизни. Она оглянулась на своих: – Я ничего не забыла? – Все огры, которые находятся сейчас в землях людей, должны иметь возможность пройти через нее один раз, чтобы уйти, – предложил Бей, и Румпельштильцхен кивнул, одобряя идею. – И это тоже. – Белль повернулась к Темному. – Ты можешь это сделать? – Ты просишь многого, принцесса. Но я могу, – маг склонил голову, глядя на нее едва ли не с благоговением. – Может ли это каким-то образом возыметь обратный эффект или причинить вред нашей стране? – спросила она, надеясь, что приказ об открытости и честности означает, что Темный объяснит ей все. – Нет, – отозвался он с легкой неохотой. – Ты сделала разумный выбор. – Тогда выполни это, – велела она. Белль не была уверена, чего ожидает, но предполагала нечто более эффектное, чем долгий взгляд Темного на небо и небольшую дрожь, сотрясшую землю. – Дело сделано. – Это все? – удивленно спросил Румпельштильцхен. – Ты предпочел бы гром и взрывы? – ехидно поинтересовался Темный. – Нет, все в порядке, – поспешно заверила его Белль. Она посмотрела на кинжал в своей ладони, не зная, что делать дальше. – Что теперь? – Теперь я подчиняюсь новому хозяину. По крайней мере, у тебя есть немного здравого смысла. Он выглядел уставшим, осознала Белль, ужасно уставшим, и сказанные им прежде слова настойчиво бились у нее в ушах. «Я живу на свете очень долго и совершил бесчисленное множество ужасных вещей. Моя воля мне не принадлежит». Она сбежала из дома, боясь потерять свою свободу. Как долго он жил без своей? – Если я отдам этот кинжал тебе, – медленно начала она, не вполне уверенная, что именно хочет предложить, – что произойдет? Глаза Темного расширились в изумлении: – Я стану хозяином самому себе. – И что ты будешь делать? – настаивала она. – Я спрячу кинжал там, где никто не сможет его найти, – по-волчьи оскалился Темный. – Потом найду какое-нибудь тихое место, чтобы создать дом и жить в мире. – Ты причинишь кому-либо вред? – спросил Бей, и «нищий» покачал головой. Румпельштильцхен задал следующий вопрос: – А барьер – он не исчезнет? И снова «нищий» покачал головой: – То, что сделано, нельзя отменить. – Если я верну кинжал, я пожалею об этом? – спросила Белль, и «нищий» усмехнулся. – Ты откажешься от огромной власти. Конечно, ты пожалеешь об этом. Тряхнув головой, она перефразировала вопрос: – Если я дам тебе кинжал, ты будешь вредить нашим народам? Ухмылка Темного смягчилась в меланхоличную улыбку: – Разве что неумышленно. Все же умение вредить заложено в человеческой природе, а я когда-то был человеком. Белль кивнула, принимая решение. Однако она не хотела принимать его в одиночку. – Что скажешь? – спросила она, глядя на Бея. Тот на миг взглянул на Темного, затем тоже кивнул: – Сделай это. Повернувшись к Румпельштильцхену, она спросила уже его: – А ты? Тот повторил слова сына: – Сделай это. Белль перевернула кинжал, чтобы прочесть имя, затем осторожно взялась за лезвие. – Зосо, я освобождаю тебя. И протянула кинжал рукоятью вперед. Секунду Темный смотрел на нее так, словно не верил в то, что происходит, потом выхватил кинжал из ее руки. Изменения произошли сразу же, как только тот оказался в его власти. Темный стал выше, с его лица пропали морщины усталости. – Спасибо тебе, – грубо поблагодарил он, и это звучало по-настоящему искренне. – Но у меня есть долг, который нужно отдать в первую очередь, – добавил он, показав пальцем на Румпельштильцхена. – Нет! – воскликнула Белль, бросившись наперерез Зосо, но было слишком поздно. Позади нее закричал Румпельштильцхен, и она повернулась, заранее страшась того, что там обнаружит. Бей был уже там, и Румпельштильцхен стиснул плечо сына. Прижимая руки к дрожащим губам, она смотрела, как он медленно выпрямляется. На его лице было написано смущение. – Я… Он… Он вылечил меня. Румпельштильцхен уронил свою палку, перенеся вес на больную ногу. Она не подогнулась, а его лицо не скривилось от боли. Белль повернулась обратно к Зосо, в ее глазах блестели слезы. – Ты недоверчивая девчонка, – снисходительно сообщил тот и взмахнул рукой. – Но все равно… думаю, скоро ты обнаружишь, что твой несостоявшийся свекор больше не желает твоей смерти. Теперь ты не самая желанная женщина в стране. Ну, не в этом смысле. – С последним замечанием он посмотрел на Румпельштильцхена, и Белль покраснела. – А ты, – Зосо мельком глянул на Белфайра и нахмурился. – Тебе я буду должен лишь свое покровительство. – И не успели они и глазом моргнуть, как он исчез, словно и не бывало. На самом деле, это они переместились, осознала она. Правда, они все еще были окружены деревьями, но совершенно другими. Белль моргнула, чувствуя себя так, будто только что очнулась от крепкого сна, и была наполовину готова посчитать все случившееся странной грезой, но… Румпельштильцхен стоял без поддержки своей палки. Она посмотрела, как он обнял Бея, изо всех сил прижав мальчика к себе, и засмеялась сквозь слезы. Румпельштильцхен опустил сына и протянул руки к ней, и она со счастливыми рыданиями бросилась в его объятия, всхлипнув, когда он подхватил ее и закружил. Затем он медленно поставил ее на ноги, позволив соскользнуть по его телу, и Белль прильнула к нему, запрокинув голову для поцелуя. Лицо Румпельштильцхена смягчилось, в глазах сияло изумление. Он наклонился к ней… Прежде чем их губы встретились, тишину нарушил голос Бея: – Где это мы?Часть 7
28 ноября 2013 г. в 01:01
Все инстинкты Румпельштильцхена протестовали против расставания, но выбора не было. Кто-то должен был украсть кинжал, а он наименее ценный из троих. Кроме того, и Бей, и Белль – они оба сильные и умные. Они не пропадут без него. Он был трусом, и неважно, что говорит Белль.
Но ради них он будет храбрым.
– Я прикажу Темному освободить вас. А потом… – Румпельштильцхен умолк, не в состоянии даже помыслить о такой силе в своих руках. Наверное, он отдаст кинжал Белль, когда они воссоединятся. Она сможет использовать его с умом.
– А потом мы что-нибудь придумаем, – закончила за него Белль, потянувшись, чтобы теснее прижаться к нему. Румпельштильцхен обвил ее руками, словно набираясь сил от ее присутствия. Теплые губы запечатлели нежный поцелуй на его щеке, затем она прошептала ему на ухо:
– Будь осторожен. Я позабочусь о Бее ради тебя.
Слезы обожгли ему глаза. Румпельштильцхен заставил себя отпустить ее и повернулся к сыну.
– Будь осторожен, папа, – решительно сказал мальчик, прижавшись лицом к его груди. – И не беспокойся, – прошептал он, – я позабочусь о Белль ради тебя.
Вопреки обстоятельствам, Румпельштильцхен хихикнул. Они были так похожи – Бей и Белль – оба столь храбрые, что ему становилось стыдно за себя. Он не мог подобрать слов, и до того, как он успел сказать что-то вроде – держитесь подальше от опасности, не лезьте на рожон, я приду за вами, я люблю вас, – нищий повысил голос, чтобы привлечь внимание солдат:
– Ты дурак, Румпельштильцхен! Нам не понадобилась твоя помощь, чтобы поймать ее, и не нужна сейчас. Убирайся!
– Оставь себе деньги! – выкрикнул Румпельштильцхен в ответ, и теперь солдаты, заинтересовавшись, подъехали ближе, чтобы посмотреть, что происходит у пленников. – Я сам готов заплатить, лишь бы оказаться от тебя подальше!
Он ткнул пальцем в ближайшего солдата и, стараясь добиться того же надменного тона, которым Белль приказывала капитану, потребовал:
– Ты! Останови повозку и высади меня. С меня хватит.
К его потрясению, приказу подчинились. Раньше, чем Румпельштильцхен понял, что случилось, он снова стоял на дороге. Прикусив язык, он заставил себя не оглядываться, когда повозка тронулась. Вместо этого Румпельштильцхен сконцентрировался на том, чтобы переставлять ноги: одну за другой. Его сердце обливалось кровью.
Разлука с Белль и Беем была мучительна, но сейчас у него не было времени думать об этом. Загнав чувства в самый угол разума, Румпельштильцхен попробовал составить план, зная, что в замок герцога не проникнуть без отвлекающего маневра. Попрошайка сообщил, где может находиться кинжал, но там наверняка будет куча охранников.
А что может вынудить любого крепкого мужчину бежать без оглядки?
Ответ был до смешного прост: огонь. Замок наверняка сделан из камня, но перекрытия, обшивка и гобелены горят. Достаточно устроить пожар, и он сможет войти и взять то, что ему нужно.
Ускорив шаг, насколько мог, Румпельштильцхен направился обратно к хижине, точно зная, что ему понадобится. Он лишь надеялся, что у него будет достаточно времени. Приготовление ланолина может затянуться надолго, а ему надо успеть до сумерек. Он не может ждать дольше. Не тогда, когда Бей и Белль рассчитывают на него.