И придут тени

Разбудило меня что-то мокрое, плюхнувшееся на щеку. Я широко распахнула глаза, ожидая обнаружить какую-нибудь склизкую лесную мерзость. Но передо мной очень быстро, словно пропеллером, вертела хвостом Плюша. Заметив, что я проснулась, она тыркнулась в меня носом. И я поняла, что именно меня разбудило. - Уйди, - тихо шикнула я, стараясь не разбудить женщину, по-прежнему обнимающую меня, крепко прижавшись к спине. Она уткнулась носом мне в шею и ее дыхание приятно щекотало мне кожу. Желая хоть ненадолго задержать это ощущение, я, стараясь не двигаться, осмотрелась. Солнце уже давно встало, начиная согревать холодный воздух. Некоторые из моих спутников уже проснулись. Анна нянькалась с младенцем, Гриша с Варей возились с весело полыхающим костром, над которым Наталья вешала сразу оба котелка. Вокруг них вполне весело носился Потап и еще одна девочка, пытаясь внести свою лепту в эти небольшие хлопоты. Эта парочка скорее мешала, нежли помогала. Но их никто даже не думал отгонять. Все это вызывало улыбку, потому что заставляло забыть причину по которой мы тут очутились. Я поняла, что пора вставать и помочь взрослым, когда по одному начали просыпаться младшие ребятишки. Я осторожно коснулась ладони, сейчас почти невесомо лежащей на моей талии, не удержавшись, провела, еле касаясь по аккуратным, тонким пальцам. - Мммм, - еще во сне протянула Ира. Я отдернула руку. - Пора вставать? - сонно спросила она. - Пора, потихоньку, - ответила я, надеясь, что она не заметила моей мимолетной ласки. Женщина открыла глаза. - Как хорошо, что светит солнышко! - протянула она, потягиваясь, отчего ее тело еще сильнее прижалась к моему. Во избежание ненужных реакций своего организма, я выскользнула из-под куртки, чувствуя как покраснели щеки и стараясь, чтобы кроме меня этого никто не заметил. К тому моменту, когда все окончательно проснулись и встали, в котелках уже весело бурлила первая порция кипятка, разбавляя который водой из бутылок, мы сделали детям чай. Вторая порция чуть позже пошла взрослым. Там уж кому-то чай, кому-то кофе. На завтрак все жевали уже слегка подсохшие булочки, но в отсутствии выбора это никого не волновало. Егор сидел рядом со мной на поваленном дереве, прижавшись к моему боку и рассказывал о своем сне, где жили добрые волшебники и неведомые животные. И я радовалась. Уже давно моему племяннику снились лишь кошмары. Я боялась, что последние события ухудшат это состояние, а все оказалось совсем наоборот. - Нам пора собираться, - проговорила я внезапно, прервав очередной глоток. В голове снова запульсировала маячком неясная тревога. Все оглянулись на меня. Улыбки на лицах поугасли. Эти слова стали страшным напоминанием,что это не просто утро в походе и не веселая прогулка. И мне совершенно не понравилось, что причиной этого напоминания стала я. Но никто не сказал ни слова против. Даже Потап, не капризничая, помогал собирать вещи обратно по рюкзакам. Мы потушили костер, не забыв засыпать его землей, собрали за собой весь мусор, не забыв брошенные вчера Гришей фонарики, скатали пенки и разместили это все по рюкзакам. Когда я запихивала последний котелок, все еще сохраняющий тепло костра, Потап подошел ко мне. - Нам ведь надо идти побыстрее? - с серьезным взглядом спросил он. - Откуда ты знаешь? - вопрос был скорее риторическим. Я постоянно сама напоминала всем об этом. Но Потап ответил: - Она говорит, - слегка задрав рукав курточки, он кивнул на метку, точь в точь, как у меня. - Говорит? - уточнила я. - Ну, - мальчик замялся, не зная как точно описать ощущения. - Я из-за нее это знаю. Для меня хоть что-то стало понятно. Откуда у меня это стойкое, не покидающее чувство пути. Но откуда они взялись? И почему у Иры совсем другая? - Да, нам надо идти побыстрее, - ответила я на самый первый вопрос мальчика. - Так что давай отправляться в путь. Еще одно я знала - сегодня наш путь не окончится. И завтра тоже. Дальше мои ощущения становились размытыми и непонятными. Я лишь надеялась, что нам хватит еды и, главное, воды. Через несколько часов борьбы с труднопроходимым лесом, я поняла, что с ног валятся не только дети, но и взрослые. Даже Плюша, хоть и сидела сейчас на руках у Вари, уже не заливалась тонким голоском в лае при виде пролетавших мимо птичек. Пришлось делать привал прямо среди деревьев, просто найдя поваленное дерево, но которое можно было присесть. Здесь, в отличие от предыдущей нашей стоянки, земля была совсем мокрой и промозглой, а солнечный свет с трудом пробивался сквозь голые, но частые ветви деревьев. Дети запросили есть. Я разделила между всеми оставшиеся булочки, сама же обошлась несколькими глотками воды. - Ты почему не ешь? - присела рядом со мной Ира. Все то она замечает. - Неизвестно, сколько нам еще предстоит быть в пути, - пожала я плечами. Дальше продолжать не пришлось. - Взрослые могут обойтись только ужином, - тихо проговорила Ира, потом разломила свою булку, и протянула мне половину. Я взяла, кивнув в знак благодарности. Минут через тридцать - точнее сказать я не могла, потому что часы не работали ни у кого со вчерашнего дня, я поднялась с дерева. Следом вскочил Потап, крикнув своим высоким ребячьим голоском: - Пора идти! Вот уж не могла подумать, что именно он станет моим помощником в преодолении нашего пути. Но была совсем не против, потому что вчера за него я волновалась больше всего. Но ближе к вечеру мальчик опять загрустил, еле переставляя уставшие ноги. Для городских людей, привыкших к передвижению на транспорте, такая длинная прогулка становилась настоящим испытанием. В итоге Потап оказался на моих руках. Только рюкзак я в этот раз отдала Грише, хоть Ира и пыталась взять его себе. - Я мужчина, - коротко сказал юноша, мягко отодвигая женщину. Потапа я практически посадила на свое бедро, а руками он держался за мою шею. - Ты похожа на маму, - тихо и грустно прошептал мальчик мне на ухо. - У тебя волосы такие же. В другой ситуации я бы, может и обиделась, потому что представила как может выглядеть моя прическа, которая не видела расчески со вчерашнего дня. Я лишь заплела косу, которую раньше терпеть не могла. Сейчас это казалось наиболее удобным вариантом для моих длинных, почти до пояса волос. И я лишь прижала мальчика покрепче к себе, стараясь не обращать внимания на затекающую шею. К вечеру ни у кого не осталось и следа хорошего утреннего настроения. Дети один за другим стали вспоминать родителей, один за другим стали слышаться всхлипы, Наталья что-то вспоминала, глядя словно сквозь нас и на ее глазах блестели невыплаканные слезы, Потап опять плакал в голос и требовал вернуть его к маме. Нести его становилось все сложнее. Егорка мрачно плелся рядом со мной, сердито глядя на мальчишку, явно ревнуя. - Скоро начнет темнеть, - подошла ко мне Ира. Под ее глазами начали появляться темные круги - спутники усталости и нервного напряжения. - Мы можем позволить себе искать место для ночевки? - У нас нет выбора, - процедила я. Нормально говорить с трясущейся от плача ношей на руках было невозможно. Тут же погладила мальчика по спине, пытаясь хоть чуть-чуть успокоить, но ничего не выходило. Да уж, нянька из меня всегда была не очень. За 11 лет до этого. Я потыкала пальцем в пухлую щечку младенца, глаза которого смешно разбежались в разные стороны. Потом сестра сказала, что у самых маленьких так бывает. Но в этот момент я испугалась, что из-за моего прикосновения он станет косым, и отшагнула от кроватки. Я не особо радовалась рождению племянника Егора, в отличие от безумно счастливой Карины, которая, казалось, была буквально создана для роли сумасшедшей мамаши. Но мне было 14. И никого, кроме сестры у меня не было, а это лысое беззубое создание практически отняло у меня Карину. Мне было 14. И переходный возраст из-за которого я мучилась постоянными резкими переменами настроения от депрессии до безудержного счастья. Мне было 14. Я была отличницей и при этом яро ненавидела учиться, потому-что было ужасно скучно. Меня раздражали подруги, ведущие постоянные разговоры, о мальчиках, косметике и тихо-тихо, шепотом о "том-самом". Я хотела играть в футбол. Мне было 14. Я поняла, что мне нравится учитель по математике, которая была женщиной. Меня это пугало до колик в животе и так хотелось поговорить об этом с сестрой. Но теперь у Карины был Егор. А два года спустя в автокатастрофе погиб ее муж. И мы остались втроем. Тогда-то я и перестала дуться на мальчишку. И сидела с ним, потому что сестре пришлось идти работать, чтобы прокормить нас и дать мне спокойно закончить школу и поступить в институт. Научилась кормить его, переодевать описанные колготки и укладывать спать на ночь. Но играть с ним или смотреть вместе глупые детские мультфильмы - было не для меня. Я заканчивала экстерном школу и собиралась в архитектурный. Моим постоянным спутником были книги. Даже запихивая в рот Егорке ложку с супом, когда надоедало подтирать лужи за его "самостоятельным держанием ложки", я читала начертательную геометрию. Потом была напряженная учеба. Я, как прилежная тетя, забирала Егора после уроков или с продленки - как позволяло расписание, вела домой, кормила и даже проверяла домашнюю работу. Но по-прежнему племянник оставался на втором плане. Как же я была не права... - Невдалеке есть небольшая полянка, - сообщил Егор, отбегавший ото всех "по делам". - Спасибо, - поблагодарила его Ирина и за меня тоже. - Покажешь? Она взяла моего племянника за руку и они пошли вперед всех, включая меня. Мне стало стыдно, потому что именно я должна держать Егора за руку, поддерживая в этой ситуации. Но, как всегда, что-то или кто-другой был на первом месте, вместо него. К моменту, когда мы добрались до полянки, уже стало смеркаться, но, сегодня хотя бы мы успевали развести костер до наступления темноты. Я ужасно устала, и физически и морально. Впрочем, как и все остальные. Но стиснув зубы, я разводила костер, раскладывала пенки и раздавала банки с горошком и кукурузой. Сегодня было по одной банке на двоих. И притихшие дети вздыхая, грустно выковыривали последние горошинки, но не жаловались. Я сидела на пенке рядом с костром, около меня по разные стороны, привалившись, сидели Егор и Потап. Котелок грел пол-бутылки воды. А я чувствовала, как дико жжет запястье, но при детях не решалась даже посмотреть. Остальные женщины помогали детям одевать шапки и вторые куртки, чтобы устроиться спать на ночь. Кроме Анны, которая уже привычно занималась младенцем. Мне об ногу что-то еле-заметно стукнулось. Я посмотрела вниз. Плюша, которая тоже сегодня, не сопротивляясь, поужинала горошком, устроилась рядом со мной, жалостливо глядя в глаза. - Ладно уж, иди на руки, - не выдержала я, подняв собачку с земли, рассеяно почесывая за ухом. Постепенно тихие голоса вокруг меня затихали, их обладатели погружались в тяжелый сон. Уснули и Егор с Потапом, по очереди уронив головы на мои колени, зажав между собой Плюшу. - Ты поела? - очень тихо подошла ко мне Ирина. Я отрицательно покачала головой. - Не хочу. Но очень надо выпить кофе, - я кивнула на закипающую воду. Потом осторожно вылезла из-под двух мальчишек, которые засопели, но не проснулись, погладив Егора по волосам соломенного цвета, так похожего на мой. А Плюша, которую практически скинули с колен, переместилась под бок Потапу. - Странно это - пить кофе на ночь, - заметила Ирина. Она подтащила последнюю свободную пенку к противоположной от спящей троицы стороне костра, чтобы я могла присесть с двумя, лишь наполовину заполненными кружками. Одну я протянула ей. - Привычка с института. Сначала я пила кофе, чтобы не уснуть, пока по пол-ночи сидела за курсовыми. А потом он перестал работать. Зато уже уснуть не выпив чашечку, я не могла. Ира покрутила свою кружку в руках. - Странно это... Все эти воспоминания. Вроде бы все совсем рядом - только-только было, но при этом так далеко, словно в другой жизни. - Это и есть другая жизнь, - я в очередной раз потерла горящее запястье. Ира заметила это и, взяв мою руку, аккуратно отвернула рукав. Только тогда и я взглянула на мучащее меня место. Чуть выше первого круга появился второй - с треугольником внутри. Я нахмурилась. А Ира, словно зачарованно, медленно провела по метке пальцами. Жжение чуть спало, уступив место приятной дрожи. Я поспешно выдернула руку. - Больно? - испуганно спросила Ира. Я неопределенно кивнула головой, совершенно не собираясь сообщать истинную причину своего поступка. Наши кружку опустели и мы просто сидели рядом, думая каждая о своем. И я, несмотря ни на что, наслаждалась легким теплом, исходящим от тела женщины, сидевшей совсем рядом. И лишь когда ее голова упала на мое плечо, я поняла, что Ира спит, и осторожно вытащила кружку из ее рук. Посидев еще немного, вдыхая еще не до конца выветрившийся запах фруктового шампуня, исходящий от шелковых волос рядом с моей щекой, по которым так хотелось провести рукой, я поняла, что глаза слипаются. Приобняв, я уложила Иру на пенку и прижав к себе, как вчера ночью делала она, накрыла нас курткой. И сейчас не было никаких лишних мыслей, разве что странно непривычное чувство призрачного счастья от нахождения рядом с так нужным сейчас мне человеком. Но и оно через несколько мгновений сменилось навалившимся сном.