И придут тени

- Вы должны помнить - меч - просто лишь продолжение вас самих. Главное оружие - это мысли. Основная сила - отсутствие страха. Один из нашей группы - Саша второй (Александров было двое и мы обозначили их как Саша первый и Саша второй), злившийся еще с самого утра, потому что у него почти ничего не получалось из того, что давал выполнять Юрий, в сердцах бросил о землю палку, заменявшую пока меч, и зло крикнул: - И зачем они вообще нам тогда нужны? Юрий спокойно подошел к брошенной палке и медленно ее поднял. - Гнев - плохой спутник для Тени. Гнев вызывает страх, гнев мешает вам мыслить адекватно сложившейся ситуации, - он покрутил палку в руках. - И у вас не получится убить Тьму голыми руками. А вот мечом, который вы наделите свой силой, такая возможность появится. Был третий день занятий, которые начинались через час после рассвета и заканчивались, когда уже начинало смеркаться. Лишь на обед нас отпускали домой. Два дня мы учились держать в руках "меч", разучивали основные приемы боя. И сегодня с утра повторяли их. Но после обеда наше задание изменилось. - Есть то, чему можно научиться только, если оказаться в необходимой ситуации. Сегодня мы попытаемся воссоздать такую ситуацию, - объявил Юрий, когда мы попарно встали друг напротив друга, взяв в руки палки. Нам было сказано вспомнить и осознать свои самые потаенные, самые жуткие страхи. Нашей задачей было справиться с ними. Сначала это задание не показалось нам таким уж тяжелым. Это же были просто мысли. Но спустя несколько минут мы поняли, что у Юрия была какая-то неведомая, данная лишь ему сила, заставлявшая словно оживать наши страхи, превращать их в почти осязаемые и реальные, постепенно волной надвигающиеся на нас. - Тьма будет играть на ваших воспоминаниях, на ваших потаенных мыслях... - говорил он, но слышно его становилось все хуже. Страх затмевал разум мрачной пеленой. У многих уже начинали трястись руки и нервно подрагивали скулы. Краем глаза я успела заметить, как Алина, вторая женщина из нашей группы упала на колени и, спрятав лицо в ладони, громко и истошно застонала. Но Юрий, стоило начаться занятиям, совершенно менялся. От его обычной мягкости не оставалось и следа. И сейчас даже стон не произвел на него никакого эффекта. И тут страх полностью поглотил и меня. Мне хотелось сжаться в комок, затаиться и почти не дышать, как когда-то в детстве. Горло словно сжимала невидимая рука, разум отказывался слушаться. Я снова слышала грубые мужские голоса, пьяный мерзкий смех и выстрелы, которые, казалось, бесконечной чередой били надо мной, превращаясь в крики и кровь. - Только вы сами можете помочь себе, - прорывался откуда-то глухой голос Юрия и снова исчезал. Мне казалось, что это длится бесконечно. В тот момент, когда, казалось, что страх уже полностью заполнил всю меня, что я готова молить о пощаде, лишь бы прекратить эту невыносимую муку, терзавшую мысли, душу и тело, среди этой мрачной пелены ужаса я вдруг поняла, что есть та ниточка, что заставляет меня жить. И я, сквозь кровь и крики попыталась схватиться за нее, чтобы хоть как-то облегчить страдания. Я вспомнила улыбку Иры, тепло ее глаз и нежность редких, почти случайных прикосновений. И в этот момент невыносимые звуки стали отступать, страх, сдавливающий грудь, не дающий нормально вздохнуть, словно отступил на пол-шага. Хоть он и не ушел полностью, но все же этого было достаточно, чтобы я смогла хоть частично видеть и слышать то, что происходит в реальности рядом. Я, сжав зубы, подняла казавшуюся невероятно тяжелой голову. Передо мной, сжав палку с такой силой, что побелели костяшки, слегка пошатываясь с подернутыми пеленой страха глазами, стоял Саша первый - мой напарник и противник на сегодня. Он смотрел прямо на меня, но не видел. Его губы, подрагивая, что-то невнятно шептали. Страх еще главенствовал во мне, но уже не командовал мной. И я, сделав выпад, коснулась своим "мечом" корпуса Саши, который даже не обратил на это внимания. На это задание это означало мою победу. Юрий резко обернулся в мою сторону и вскинул брови. - Ты справилась быстрее, чем я даже мог ожидать. Сразу после этих слов, страх отпустил меня полностью и разум окончательно прояснился. Но произошедшее морально полностью опустошило меня и я опустилась, присев на колени и опираясь на палку. Но глаз от Юрия не отвела. - Я могу объяснить остальным, как это сделала. Юрий покачал головой. - Нет. У каждого свой путь и каждый должен найти его сам. А ты на сегодня свободна. Я не стала спорить, уже зная, что это все равно бесполезно. Поэтому просто согласно кивнула, по-прежнему опираясь на палку, поднялась на ноги и медленно пошла прочь с поля, где проходили наши уроки. А Юрий занял мое место, став временной мишенью для Саши первого. Вроде бы я должна была радоваться, что не просто справилась с заданием, но и получилось у меня это у первой. Но вместо этого я чувствовала себя совершенно разбитой, мои мысли были мрачными и хмурыми. Я сегодня вернулась в тот момент жизни о котором старалась не только не говорить, но даже и не вспоминать. Даже с Кариной мы не поднимали этой темы. Сестра то ли не хотела этим волновать меня, то ли сама боялась услышать о произошедшем. К тому же меня очень напрягло понимание того, как на меня действует Ира, даже не присутствуя рядом. Потому что я вдруг четко осознала, что это уже не просто влюбленность. В какой-то неуловимый момент мои чувства перешли в совершенно необъяснимую и причиняющую боль любовь. Потому что мне уже совершенно не хотелось оставаться для нее просто другом. А ни на что большее мне рассчитывать не приходилось. Придя домой, я аккуратно поставила свое тренировочное оружие в сенях. Услышав, что Ира в кухне разговаривает с мальчишками, как можно тише вышла обратно на улицу. Моральных сил видеться с ней сейчас у меня не было, тем более общаться. С остервенением я набросилась на чурки, заготовленные во дворе, превращая их при помощи топора в дрова. Всю боль, злость и гнев, вдруг взорвавшиеся во мне я вымещала на несчастные куски дерева, даже не замечая, что по щекам, смешиваясь с потом, текут не прошенные слезы, с которыми постепенно наружу выплескивалось все плохое. Остановилась я, лишь когда чурки кончились, превратившись в большую стопку дров. На улице уже смеркалось. Мою спину и руки ломило от все еще непривычного физического труда. Но на душе стало значительно легче. Нет, радости и веселья не появилось. Исчезли злость и гнев, превратившись в глухую, горькую тоску. Воткнув топор в колоду, я разогнулась, разминая спину. И мой взгляд встретился со взглядом Иры, смотревшей на меня, почему-то грустно, словно непонимающе. Но все же, через несколько секунд она уже была на крыльце, держа в руках глиняный кувшин с водой, чтобы я могла ополоснуть руки, лицо и шею. - Пора ужинать, - с трудом, явно через силу, Ира растянула губы в подобие улыбки. - Мальчики ждут тебя. Но в ее глазах, как в прочем и в моих, все равно таилась тоска. И ее причиняла мне гораздо больше боли, чем моя собственная. Но показывать этого я точно не собиралась.