Любовь и война.

— Не хотите ли мне что—нибудь рассказать? — спросила мать Нацу. Эта женщина была, очень доброй. Хотя почему была? Она и сейчас добрая. Вот, например, сейчас, она просто светилась от счастья, что ее сынок женится, на очень милой и порядочной девушке. — Вы, конечно, простите меня, — смущенно проговорила блондинка и продолжила, — А это обязательно? — Вот—вот, это зачем, а? — сказал розоволосый и поднял свою правую руку, на которой были надеты наручники. А рука блондинки, из—за движение парня, тоже поднялась. » Они сейчас такие милые. Люси такая стеснительная, ее щечки сейчас такие розовенькие, пипец аж затискать охота. Ну ладно, как-нибудь это сделаю. А Нацу такой мужественный. Блин, идеальная пара. Что—то меня разнесло. Надо переключатся на «На супер жуткую Аяме». — Сейчас будете жаловаться, на всю ночь так оставлю, — коварно улыбнулась женщина. «Нет, ну вы видели их реакцию на мой ответ?» — Еще раз извините меня, но на что вы намекаете? — сказала девушка и взглядом дала понять, что она реально ничего не поняла. — Ох, молодость, куда ты от меня ушла? — Мама отвечай, — сказал парнишка и отвел глаза в сторону, так как над его матерью начала собираться черная аура. — А что тут собственно говоря понимать, вы с сегодняшнего дня будете спать в одной кровати, — сказала женщина и присела в белоснежное кресло. Сейчас их двоих мучил лишь один вопрос: » В одной кровати?». Как-будто репетируя, они синхронно подпрыгнули и заорали в один голос: — Ни за что на свете я с ним (с ней) спать в одной кровати ни буду! — ох зря они это сделали. У Аяме Драгнил терпенье не золотое, и также быстро, как дети, женщина встала и перекричала их обоих. — Будите, еще как будете! А я каждую ночь буду ходить и смотреть, что вы будете делать! — она прокричала так громко, что на заднем плане играющие в шахматы, Игнил и Джудо чуть заикаться не начали. Хорошо, что все обошлось. А то боюсь, пришлось бы им двоим не очень-то и хорошо. А Аяме откашлявшись и спокойным голосом добавила, — Ну, что ж, можете идти отдыхать. — А… — хотел было сказать что—то парень. — А наручники сниму только утром, — сказала женщина и пошла в свою спальню, оставив две тихо стоящих фигуры воспринимать и перерабатывать полученную информацию.

***В комнате у НаЛю***

— Ну, ты долго еще? — спросила блондинка, сидящая на кровати уже как минимум минут двадцать. — Еще чуть-чуть осталось, — сказал парень, который пытался снять наручники при помощи булавки и невидимки, что позаимствовал у девушки. — Ты это говорил минуту назад, — проговорила Люси, смотря, как стрелка на часах тикала и тикала, из-за чего у златовласки в голове происходил тот же звук. Как—будто она уже вместо часов тикает. А парень в свою очередь пытался и пытался открыть дурацкие наручники. Его терпенье было на исходе. Как оно и взорвалось. Он подпрыгнул с кровати и встал на ноги. А девушка, не ожидавшая такого поворота событий, оказалась на полу и свободной рукой протирала свою попу, при этом мямля что—то вроде как «Моя бедненькая попка» — Все, ложись спать, — сказал парнишка и собрался уходить из комнаты, как на тебе.