Встань и иди

Александр и впрямь был не в духе – то ли из-за очередной ссоры с младшей сестрой, то ли оттого, что (как показалось Елене) провёл вчерашний вечер за бутылкой. Но Елену встретил с искренней радостью: – Сестрёнка! Ну наконец-то ты из своих партитур вылезла! А то уж год целый тебя только на Советах и вижу! – Приветствую тебя, Владыка! – Да чего уж там – Владыка, Владыка... не на деле же! – Нет, братец, я к тебе именно с делом. Человек тут со мной – издалека приехал, помощи ищет. – Ну так зови – пусть заходит! Елена отошла и перегнулась через перила: – Феликс, поднимайся! Если б между ними не стояла женщина, Александр, вероятно, не стал бы и разговаривать, вновь увидев Лейтера у своей двери. – Ты что, не понял тогда?! Мало, что ли?! Ну, так я добавлю! Отойди, сестрёнка! – Владыка, остановись! – Нет, дай мне этого... – Постой, брат Александр! – она вскинула руку решительным движением. – Постой! Конечно, ты и меня можешь швырнуть с лестницы – но с Законом Братства ты этого не сделаешь. А Закон велит тебе выслушать каждого, кто об этом просит. Было видно, что нуменорцу стоит немалого труда отступить. – Ну ладно, входи, – проговорил он без всякого выражения. Вслед за хозяином гости вошли в комнату – единственную в этой квартире. Тот, кто решился бы навести здесь порядок, вероятно, отказался бы от своей затеи на третий день работы. Даже просто пропылесосить было бы затруднительно, поскольку даже технический гений хозяина не создал такого пылесоса, который бы мог здесь развернуться. Одна кровать была не убрана, по другой разбросаны бренные останки плакатов, изображавших, по-видимому, особо любимых юным поколениям деятелей современной эстрады (обрывок одного из этих плакатов ещё крепился кнопкой к выцветшим обоям). Узкое пространство между кроватями занимали чертёжная доска и небольшой круглый стол, на котором царил хаос из чертёжных принадлежностей, грязной посуды и школьных тетрадей. Стараясь не опрокинуть чертёжную доску и не наступить на разбросанные по полу аудиокассеты и косметику, Феликс протиснулся между дверным косяком и шкафом, занимавшим полприхожей, и сел на единственный в комнате стул, сестра Елена присела на край неубранной кровати, Александр устроился на подоконнике, смахнув на пол пустые пластиковые бутылки. – Давай, говори, чего там у тебя. – Дело в следующем, – начал Феликс, но продолжать ему не пришлось – Александр вдруг вскочил: – Положи, где взял! Феликс, никогда прежде не видевший Нуменорской Силы в действии, поспешил отвести глаза от лица Владыки. В тот же миг послышалось оглушительное «мяу», сестра Елена вскочила, каким-то чудом не опрокинув стол, и успела перехватить в стремительном прыжке пушистую белую кошечку, вознамерившуюся, по-видимому, выцарапать глаза Тар-Феанору. – Ну, будет тебе царапаться, ничего с твоим котёночком не сделается! Александр тем временем перебрался к двери и помог встать человеку, осевшему на пол возле шкафа. –Ну, здравствуй, Мордредович! Ты откуда взялся? А я тебя и не признал сперва. Джеймс Бонд сел на кровать, всё ещё не опомнившись после удара Нуменорской Силой. – Алекс! Что за запрещённые приёмы?! – А мои чертежи тащить – не запрещённые? – Если ты не закроешь дверь, у тебя утащат не только чертежи. – На кой тебе этот кухонный комбайн сдался-то? Женился ты, что ли? – Это был кухонный комбайн? – А ты что хотел? Подводную лодку? Так это не ко мне. – Оставь себе свою субмарину вместе с кухонным комбайном! Мне было интересно, заметите вы меня или нет. – А мне интересно, заметишь ли ты меня. Джеймс обернулся. – О, Феликс! Вот уж не думал тебя здесь увидеть. – Я тебя тоже. Эти господа дали мне понять, что увидеть тебя будет сложно. – Какими судьбами? – Как обычно – дела. – Где ты теперь? – В «Бюро-13». Слышал о таком? – Нет, не слыхал. Это что, тоже сыскное агентство? – Можно сказать и так. Только контингент не тот. – А что за контингент? – Примерно тот же, что и у твоих друзей. Кошка вырвалась из рук сестры Елены и заняла место на коленях у Джеймса. Он погладил её. –Мурлыкай, милая, мурлыкай. Ты превосходный телохранитель…. Знакомься, Феликс, это Эльза. – Не думал, что ты переключился с женщин на кошек. – Между прочим, очень удобно. Ты когда-нибудь пробовал засунуть женщину за пазуху? Радость Джеймса стала в глазах брата Александра лучшей рекомендацией, которую бы мог предъявить Феликс: от мрачного настроя и недоверчивости Владыки не осталось и следа. – Мордредович, а как ты все-таки догадался, что чертежи у меня под кроватью? – Да не искал я их! Я думал – у тебя там бутылки, а там чертежи… – Бутылки у меня на балконе. Сейчас принесу – за встречу. – Мальчики, дорогие мои! Может сначала Феликс расскажет о своём деле? – Ну ладно, Феликс, давай рассказывай, а потом… – Владыка, что о тебе подумают? – А что, тут все свои. Ну ладно, ближе к делу. – Феликс, ты говорил, что это дело имеет отношение к Возрождённому Нуменору? – Да, имеет. Вы ведь, как нам известно, шерстили Тёмных? – Было дело. – Сказать точнее, было и есть. – Вот и у нас – было и есть. Нам стало известно, что это не разрозненные группировки. Они все связаны – во всём мире! – Об этом ты мог бы и не рассказывать. – Вижу, вы неплохо осведомлены. Недавно человек из этой организации вступил с нами в контакт, предложив сообщить важную информацию. – Прижало, видно. – Он упоминал о какой-то готовящейся операции, которую необходимо сорвать. Но заявил, что по телефону больше сказать не может. – Ваши встречались с ним? – Должны были. Но на условленную встречу он не явился. Его нашли в ста метрах от места встречи. Вскрытие показало, что он умер от сердечного приступа. – Да, это они быстро.. – Но ведь это значит, что ... – Что это не была наживка. Действительно готовится что-то серьёзное. – И что – никаких зацепок? – Есть одна – при нём нашли фоторобот. Вот копия. – Это на компьютере, что ли этак делают? – Ну да. Надо полагать, этот человек мог бы многое прояснить. – Мальчишка совсем... От нас-то вы чего хотите? – Чтобы вы помогли нам его разыскать. – А сами не можете? – У нас на это уйдёт много времени. А если за этим стоит что-то, с чем не хотелось бы опоздать... – А мы, выходит, быстро найдём? – Если всё то, что мы о вас знаем – правда, то с вашими возможностями вы могли бы... Для нас это сложнее – ведь он может находиться в любой стране. – Ничего себе – лёгенькая задачка: отыскать одного из шести миллиардов. – Не из шести, а из пяти, – поправил Джеймс, – этот парень явно не китаец. – И не японец, – добавил Феликс, – и не негр. Так что дело гораздо проще, чем тебе представляется. – Вот и искали бы сами, раз это всё так просто... Ладно, что-нибудь сделаем. Подключим брата Петра. – Нижегородца? – А ты о нем наслышан? – Услышал сегодня кое-что. Если я правильно понял, он вот по этому изображению способен выдать все анкетные данные. – Все не все, а что-нибудь да скажет. Хоть будет что говорить нашим разведчикам, а не так чтоб «Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что». А этак искать, по одной физиономии... – Положим, меня ваши разведчики и без физиономии выследили, – уточнил Джеймс. – Там иное дело... Там у нас направление было, а тут я пока никакого направления не вижу. – А брат Пётр увидит больше? – Он всегда видит больше всех нас вместе взятых. – Если он, глядя вот на это, что-нибудь может сказать, я сам поставлю бутылку. – Джеймс, ну что ты в самом деле, не успел приехать – и скорей за бутылкой! Не давали тебе там, что ли? – Я там под круглосуточным наблюдением находился: днём – Кэт, ночью – Эльза, вечером – обе. – Эльзочка, умница ты моя пушистая! Владыка, может она у тебя пока поживёт, всё равно в Кострому везти пока некому. Александр сделал вид, что не услышал: – Сестра Елена, Владычица мне говорила, что ты сегодня в Нижний летишь. – Я-то лечу, да только брата Петра там сейчас нет. – Как нет? – Ты сам его на прошлой неделе в Александров послал. – Он только вчера со мной на связь выходил. Отчитался, мол, кончено дело. – Я тоже с ним вчера связывалась. Задержался он там: его племянник просил какие-то записи купить. Говорят, их в Москве достать невозможно, а в Александрове запросто. А леталки у него нет, ты же знаешь. – А что, племянник сам не мог? Ему из Москвы туда приехать – или Петру из Нижнего? – Им виднее, Владыка. Для родичей чего не сделаешь. – Видать, этот родич типа моей Аньки. – Это, случайно, не та девица, что рыдала там на углу и расписывала мне бесчеловечные методы своего брата? – поинтересовался Джеймс. – И ты её, конечно, утешал. – Не то чтобы очень сильно... – Да не стесняйся ты, на дуэль не вызову. А хочешь – бери! Забирай со всеми потрохами, у меня она уже вот где! – Пользуйся случаем, Джеймс. Видишь, отдают. – Только после Вас, мистер Лейтер. – По-моему, Владыка, тебе следует быть повнимательней к сестре, потеряешь ведь девчонку. А вы постыдились бы - человек живой всё-таки. – Вот что, ребята, я бы и сам вас в Александров подбросил, заодно с братом Петром на месте бы поговорил, да мне уже на работу пора – директор прибьет, если не явлюсь сегодня. Сестра Елена, успеешь ты их в Александров отвезти? Елена взглянула на часы: – Нет, уже не успею. – Ничего, мы и сами доберёмся. – Ну, хоть до Ярославля, на вокзал. – До Ярославля, пожалуй, смогу. – Вот и езжайте оттуда электричкой до Александрова. А я с братом Петром на связь выйду, скажу, чтобы вас на вокзале встретил. Ты, Джеймс, его знаешь, он тебя – тоже. Не разойдётесь. – А Эльза? – Что – Эльза? – Мне её с собой взять? – Ладно, так и быть, пока со мной останется. – Ну, так мы поехали? – Во имя Света! – Во имя Света! – отозвалась Елена. – Постойте, если на улице Аньку встретите – передайте, чтобы не валяла дурака и шла домой. Не буду я её стегать – некогда сегодня. И кассеты свои бесовские пусть подберёт. *** По дороге к леталке Елена шла позади Джеймса и Феликса – на таком расстоянии, чтобы не слышать их разговора. Пожалуй, она и в комнате у Александра была лишней: Владыка и Джеймс так долго не виделись, а в глазах Феликса Джеймс сегодня почти что воскрес из мёртвых. Мужчинам в таких случаях всегда хочется поговорить без женщин, чтобы некого было стесняться. Пусть хоть теперь вдвоём развернутся – они имеют на это право. Впрочем, время у них будет, дело закручивается серьёзное. Болью в сердце отозвалась мысль о том несчастном, умершем на пути к покаянию. Кто это был? Может быть, пылкий юноша, бросающийся на всё яркое и необычное – и ужаснувшийся при виде того, что скрывалось за мрачными таинственными ритуалами и красивыми словами о благородном бунте? Или старик, задумавшийся о близкой смерти? Надо будет спросить у Феликса имя этого человека – хоть за душу его помолиться.... Впрочем, надо думать о живых – о Джеймсе, например. Она не унизила его вопросами о здоровье – и так было видно, что болезнь отступила навсегда, он снова был самим собой – тем беспокойным, влюблённым в жизнь существом, которое они знали, и всё же... всё же что-то в нём её тревожило, но это слишком глубоко. Джеймс, по своему обыкновению, закрылся, и заглянуть на такую глубину, не сделав ему больно, было невозможно. Впрочем, сейчас ему хорошо... Это так важно – после всего того, что он пережил... и всё же....Хоть бы леди Тереза приехала, что ли! Не обойтись ему сейчас без женской руки. У самой-то оркестр теперь ... Владычице, что ли, сказать, чтоб внимание обратила? Кто ещё позаботится – да так, чтоб не огрызался? – Мяау! Сестра Елена обернулась: Эльза изо всех сил старалась поспеть за ними. Елена взяла её на руки. – Верно, Эльза, не оставляй-ка ты без присмотра нашего Джемми. Уж тебе-то он всегда позволит себя приласкать. Она догнала мужчин возле леталки. – Мы же хотели оставить её у Алекса. – Она не желает расставаться с тобой. – Эльза, это уже становится неприличным! – сказал Джеймс, расстёгивая куртку. Эльза, нимало не смущаясь его словами, поспешила запрыгнуть на своё законное место. – Действительно неприлично. Где она у тебя помещается! Мог бы купить для леди корзинку с периной. – Это американские кошки приучены к корзинам и перинам, а наши выживают в любых условиях. – «Наши» – это чьи? – Это – МОИ! Ну конечно, Феликс не заметил собственной бестактности. * * * Пассажиры электрички «Ярославль – Александров» не без любопытства косились на двух мужчин лет 40, говоривших между собой по-английски. Сесть рядом с ними почему-то не решился никто. – Джеймс, а ты можешь что-нибудь сказать об их Разведчиках? – Только то, что они весьма эксцентричны. – В каком смысле? – Гонорар берут только мясом. И едят его тут же на месте, сырым. – Ты это видел? – Нет, я только был в комнате, где они ели. А сам в это время... Ну, в общем, мне не дали это увидеть. – Понятно. – Ещё я слышал, что они очень гордые – какое попало мясо есть не станут, хорошее подавай. – Я бы тоже не стал... И что ты думаешь об этих гордецах? – Дай мяса, тогда скажу. – Занятный парень. – Кто – я? – Нет, я вон про того, который по перрону шагает. Бросив взгляд в окно, Джеймс сразу понял, на кого обратил внимание Феликс. человек этот и впрямь выделялся из суетившейся на перроне толпы – и тем, что шел размеренным шагом, а не бежал, отталкивая кого-то локтями, как прочие, и своим багажом, состоявшим всего лишь из спортивной сумки через плечо и домры в мягком чехле, и чем-то ещё, чему не было имени ни в одном из людских языков. Черты лица отличались той правильностью и красотой, которая, вероятно, ассоциировалась с изнеженностью, если бы не небрежно-уверенная сила в осанке и движениях. Лицо показалось Бонду знакомым. Где же он мог видеть этого молодого человека? Ну, конечно, в Костроме! – Это Олег, первый домрист из оркестра Елены. – А ты откуда это знаешь? – Он тоже дунадан. Тем временем Олег вошел в вагон, заметил Джеймса и, не ускоряя шага, направился к ним. – Приветствую тебя, Джеймс. Рад тебя видеть живым и здоровым. – Привет, Олег. Это Феликс. – Приветствую тебя, Феликс. Друг нашего друга – наш друг. Покончив с официальной частью, дунадан сел рядом с ними. – Вот уж кого не ожидал здесь встретить! И давно ты вернулся? – Сегодня утром. – Многих наших уже видел? – Только Елену и Алекса. – Полагаю, ты беседовал с обоими сразу, – усмехнулся Олег. – Иначе ты бы выглядел как у сестры Елены на свадьбе. – Это что же ты творил у Елены на свадьбе? – Политинформацию проводил. – А я и не знал, что ты это умеешь. – Если б ты знал, что умеет Алекс! – У Феликса еще будет время это узнать, если он намерен иметь дело с Возрождённым Нуменором. – Да, насколько я могу судить, Алекс совсем не изменился. – Действительно, брат Александр Неукротимый всё такой же, как при Тар-Эленне. – А всё говорят, что власть людей переделывает. – А ведь мы сменили власть прошлой осенью – давно уже. – И очень неудачно! – Тебя не устраивает наша власть, Феликс? – Да я бы при такой власти давным-давно бы в анархисты записался! – И всё-таки, чем тебе не угодили наши Владыки? – Да так… Один спустил с лестницы, другая очень вежливо указала на дверь. – Зачем же ты довёл их до такого состояния? – По-моему, они сами доведут кого угодно…Нет, я бы на вашем месте умолял Елену вернуться на престол. – Ты ещё не видел её в гневе. А вот я завтра увижу! – Хотел бы я знать, что может вызвать гнев этой женщины.. – О, совсем немного, надо завернуть на день в Кострому к матери и пропустить три репетиции, в то время как тебя отпустили только с двух – доехать до Ярославля, забрать домру у мастера и обратно. – Зачем же нарываться на неприятности? – Да так, отвёз ей кое-какие вещицы - она давно просила в Москве купить, а почтой посылать всё-таки ненадёжно. Правда, мать всё равно не застал, она со своей «Долинушкой» в Нею уехала, как мне сказали, вернется только сегодня вечером. А я задерживаться дольше не мог - и так получу завтра по полной программе. – И давно Елена стала такой свирепой? – Да это она просто нервничает. У нас ответственный концерт скоро, первый раз в Москве показываемся. – В таком случае, радуйся, что она тебя вообще отпустила. – Очень я ей нужен, без моей домры! Видели бы вы, как она морщилась, когда я солировал на тех дровах со склада. – На дровах? – удивился Феликс, – что на пиле играют – слышал, на ложках – тоже… Но на дровах… – Дровами у них называется плохой инструмент, – перевёл Джеймс. – У кого – «у них»? – У русских музыкантов. – Это что – шифр? – Вроде того, но на дровах у нас тоже играют. А ещё на стиральной доске, – Олег взглянул на часы. – Странно, десять минут назад должны были тронуться, а всё стоим. – Так значит, ты в Москву? – Да, от Александрова на электричке. А вы? – Мы - в Александров. – Хотел бы я знать, Джеймс Мордредович, что тебе и твоему другу там понадобилось? Надеюсь, это не секретная информация… – Для дунаданов – нет. Нам нужно увидеться с братом Петром, и как можно скорее. – Неужели он всё ещё там? – удивился нуменорец. Поезд, наконец, тронулся. – Елена утверждает, что там. Алекс обещал выйти с ним на связь и сказать, чтобы он встретил нас на вокзале. – А что за дело? – Мы рассчитываем, что он поможет отыскать одного парня. Вот только Феликс не очень-то верит в его способности. – Я сниму шляпу, если он в этом изображении что-то разглядит. По фотографии ещё куда ни шло. Но здесь…. Вот посмотри. Тебе твоя нуменорская мудрость ничего не говорит? – А ну, покажи поближе…. Так это же он! – Кто – он? – Лицо Феликса необычайно оживилось. – Тот юноша, которого я сегодня встретил. – Где?! – В Костроме на автовокзале. Он сидел там на скамейке и, как мне показалось, был в полном отчаянии. Я заговорил с ним. Он почему-то очень испугался, но когда я показал ему знак звезды и креста, кажется, вполне доверился мне. Он чего-то или кого-то боялся, сказал, что хотел бы уехать – всё равно куда, лишь бы подальше. Я спросил его, что с ним случилось, но он ответил, что не может говорить на вокзале – а только там, где никто больше не услышит. – Здорово же его напугали, – вставил Джеймс – Мне тоже так показалось, – согласился брат Олег. – Но мой автобус отходил через десять минут, а пропускать ещё одну репетицию я не мог, поэтому я назвал ему свой адрес, дал ключ от квартиры. .. – Так просто – отдал ключ?! – Феликс, если б ты видел его – ты не усомнился бы ни на минуту. Можно симулировать что угодно, но только не истинный страх. – А вот Елена говорила, что её прошлым летом именно так и взяли. – С сестрой Еленой в тот день случился приступ, а я – слава Создателю – сегодня утром был здоров. Так вот, я назвал ему адрес, объяснил, как доехать… – Значит, он не из Костромы? – Не знаю, не успел спросить. В Костроме я тоже встречал людей, не знающих, как проехать в Давыдовский. В общем, я велел ехать ему к моей матери – благо её до вечера дома не будет – и ждать, пока придет кто-нибудь из наших. И только когда он ушел, я вспомнил, что рацию оставил в Москве. Пришлось воспользоваться телефоном. Но это было нелегко: у Леонида с Юлией и у Сергея его нет, у Владычицы он ещё вчера сломался, а брата Юрия я не застал дома, хотя дело было в седьмом часу утра. Я позвонил ему на работу, но мне сказали, что они с Инной в операционной. Тогда я снова позвонил ему домой и оставил сообщение на автоответчик. Вот и всё, что я мог сделать. – Значит, он сейчас сидит у тебя дома? – Выходит так, если по дороге ничего не случилось. – Какого же дьявола мы потащимся в Александров? Теперь надо ехать в Кострому и поговорить с этим парнем. – Ну что ж, выходите на ближайшей станции, возвращайтесь в Ярославль и разворачивайтесь до Костромы. А я в Александрове всё объясню Нижегородцу. – Джеймс, если ты не возражаешь, я всё-таки доеду до Александрова – уж очень любопытно посмотреть на этого Нижегородца. – Ладно, Олег тебя ему представит, а мне придётся прыгать с поезда. – Зачем прыгать, сейчас станция будет. – Смотри, не потеряй по дороге свою любовницу. – Может быть, ты намерен отбить её у меня? – А это идея! * * * – Надо же ему было встать так далеко от того вагона! – усмехнулся брат Олег. Они с Феликсом шли по обледенелой платформе, немало раздражая пассажиров, расположившихся со своими чемоданами и сумками прямо здесь, поскольку здание вокзала было закрыто на ремонт. Наконец, дунадан обратился к широкоплечему темноволосому человеку стоявшему, несмотря на мороз, с непокрытой головой. – Приветствую тебя, брат Пётр. Тот медлительным движением повернулся к ним и так же медленно ответил – Приветствую вас обоих. Феликс успел встретиться лишь с немногими из дунаданов, но уже готов был утверждать, что у этих людей ничто не бывает недораскрытым – всё в них обострено и ярко до предела. Вот и спокойствие этого человека казалось преувеличенным. Он, похоже, даже не был удивлён, что Феликса ему представил не Джеймс, а Олег. Его глаза так и остались полузакрытыми, когда он проговорил: – Тар-Феанор сказал, что ко мне едет Феликс-американец, но не сказал, что этот американец из ЦРУ. Вот это да! – Из чего это следует? – Если коротко – это написано у тебя на лбу. Но будь спокоен, читать умеют не все. Да и к нам тебя послал не вождь из Лэнгли. – Александр сказал тебе, для чего я приехал? – Он сказал, будто пославшие тебя желают, чтоб я нашел им иголку в стоге сена. Кстати, где Джеймс? – Прости, брат Пётр, так вышло, что зря тебя потревожили. Иголка уже нашлась, и Джеймс поехал в Кострому с ней… с ним разговаривать. А Феликс приехал затем, чтоб посмотреть на тебя. – Что ж, смотри, если интересно. И потрудитесь всё-таки объяснить, что случилось, а то я ничего не понимаю. – Вы уж меня извините, но я спешу, поэтому разрешите откланяться. Феликс тебе всё объяснит. – Ну счастливо, привет сестре Елене. Олег направился в кассе. Феликс повторил Нижегородцу то, что утром рассказал Александру и что услышал в электричке от Олега. – Итак, Олег убеждён, что моя работа не понадобится… А ты что думаешь, Феликс-американец? – Я ничего не думаю, пока не узнаю, чего добился Бонд в Костроме. – Покажи-ка мне всё-таки это изображение. Ты ведь собирался с его помощью позабавиться надо мной, не так ли? Феликс молча протянул ему фоторобот. – Он молод, лет 16, может 17. «Без тебя вижу» – чуть было не вырвалось у Феликса, а дунадан продолжал всматриваться в изображение. Вдруг он нахмурился; поскольку, как успел заметить Феликс, этот человек не очень-то склонен выражать эмоции, сие должно было означать, что он сильно встревожен. – Да, отличился брат Олег, ничего не скажешь. – А что? – Взгляни на это лицо, Феликс! Почти детское, хотя это взрослый юноша. Готов поклясться, что телосложение хрупкое. Словом, этот человек не из тех, что утверждаются посредством широкого кулака. А в его возрасте … Словом, то, что сделал брат Олег, нельзя было делать ни в коем случае. Феликс по-прежнему не понимал. – А что надо было делать? – Олег прекрасно знал, что его мать вернется только вечером, знает он и то, что брат Юрий всегда задерживается на работе допоздна и сообщение на автоответчике услышит не раньше десяти. И он оставил этого мальчика на такой долгий срок наедине с его страхом и отчаяньем. Произойти может всё… – Кажется, понимаю. Но причём тут Олег? Он же не мог связаться ни с кем другим из ваших. – Мог! – в голосе Нижегородца послышался затаённый гнев. – А если даже нет… Надо было приставить к нему кого-то из знакомых, соседку, кого угодно – только не оставлять одного. В общем, будем молиться, чтоб хоть кто-нибудь успел вовремя. – У тебя есть догадки по поводу этого дела? – У меня есть догадка, что придётся ехать в Кострому и разбираться на месте. Надеюсь, билеты на поезд «Москва – Кострома» ещё есть.