Встань и иди

Полисмену можно было только посочувствовать. Вероятно, он вообще бы не стал разговаривать с этой юной леди, если бы не распоряжение высокого начальства – рассказать ей о сегодняшнем происшествии всё, что она пожелает услышать. Впрочем, сделать это было нелегко: он просто не мог понять, чего она от него хочет. В ее нервно хаотической речи русский язык, которого он, конечно, не знал, мешался с ломаным английским. Наконец, она с каким-то бешеным отчаянием рванула свою сумочку так, что застежка оторвалась, бросила на стол план Лондона и почти по-звериному закричала: – Where?! Так, видимо она хочет знать, где они с напарником встретили того мальчика… Он указал место на плане. Дева несколько секунд всматривалась в план. Потом тяжело опустилась на стул, тупо глядя в пространство. То, что она при этом сказала, слуга закона не понял бы, даже если бы владел русским языком в совершенстве. – Мажор фригийский!!! Но ей не понадобилось много времени, чтобы овладеть собой. И теперь она ясно и внятно заговорила по-английски. – А Вы уверены, что это была рана? – Да. Огнестрельное ранение – он истекал кровью. – Благодарю Вас. Несмотря на свое возбуждение, Тар-Телконтари прекрасно поняла, что означает точка, указанная на плане – это было неподалеку от дома Джека Харта. Что произошло там? Почему опять пошло в ход огнестрельное оружие? Почему ни брат Василий, ни сэр Рихард не вышли на связь? И что там делал Денис?!... Наверняка бондовская самодеятельность… Что он выкинул на этот раз? Денис вырвался оттуда раненый, что же стало с самим Джеймсом? Жив ли он? Живы ли Василий и Рихард? Ксения вынула из сумки рацию, нажала на кнопку… – Проклятье! Говорила же брату Александру – ВСЮ технику надо проверять! *** Рихард, приоткрыв дверь, заглянул в полумрак спальни. Брат Василий поднял голову и обернулся, не отрывая рук от груди женщины, лежавшей на кровати. – Наконец-то! Я тут Джека уже второй раз отключал. – Это Любовь Нечаева? – Она самая. Давай, помогай мне, я один не справлюсь. – С чем не справишься? – Да освобождать ее надо – если сейчас не вытащим, потом все, с концами… осторожно, на шприц не наступи. *** – Простите, не помешала? Владычица открыла глаза: – Это Вы? Ну что запись? Оправдала наши надежды? – Вполне. И если Ваши люди действительно не дали Харту скрыться… – Леди Элис, там что-то случилось! Люди, которых я приставила к Харту, не отвечают на мой мысленный зов. Скажите, Ваши люди поедут за ним на автомобиле? – Да, конечно. – Медленно! – Вы можете предложить что-то другое? – Могу! Вы можете лично проследить, если не доверяете мне. Заодно направление укажете. *** Элис Дженкин устроилась поудобнее между крыльев золотистого дракона, сжимавшего в когтях полицейский автобус. – Мисс Тар-Телконтари, Вы абсолютно уверены в надежности этого… вида транспорта? – Проверено не раз. Надеюсь у Ваших людей крепкие нервы? – Тоже проверено. Владычица не сказала больше ничего – она взывала мысленно к Тар-Феанору. *** Рихард устало выпрямился. – Ну, вот и всё! – Получилось! – Надо немедленно увезти ее отсюда. – Не оставлять же это хозяйство без присмотра. – Вызовем сюда наших. Давно пора это сделать. – Вот ты и займись, а я пока пригляжу за обоими. *** Тишина нарушалась только хрипом умирающего Дубовского. Бонд не знал, сколько времени он уже стоит здесь вот так, с береттой в руке (часов в гостиной почему-то не было, а его собственные были разбиты в схватке). Да это и не интересовало его… Его сейчас вообще мало что интересовало. Может, это и есть берсеркское бессилие? Кроме боли в руках его тревожила только мысль о Денисе. «Нет, не стоит сейчас об этом думать». Что бы там ни было – помочь Дэну сейчас не в его власти. Мэй, наверное, молилась бы, но Бонд молиться никогда не умел – язык не тем концом подвешен. Человек на диване тем временем зашевелился, открыл глаза и сел. Бонд немедленно взял его на прицел. – Спокойно, парень! Сиди тихо - и все будет в порядке. Тот воззрился на него с таким ужасом, что Бонд испытал что-то похожее на жалость. – Вы… Вы ведь не убьете меня? – дрожащим голосом проговорил парень по-русски. Надо полагать, Дубовский привез его с собой... Бонд повторил то же самое по-русски. Впрочем, в этом не было нужды – достаточно было просто показать пистолет, и парень уже был тише воды, ниже травы. Хотя умирать никому не хочется, а этому лет двадцать, не больше. Минуточку!... На вид лет двадцать, одет в черную куртку и черную шапку – так описывали ему в Волгореченске человека, с которым Иван Арсеньев говорил незадолго до самоубийства. Конечно, такие приметы подойдут каждому второму, но ведь он из России… А Арсеньевым Темные интересовались, это факт. Что ж, если это действительно он, то неудивительно, что описывавшие его не могли вспомнить никаких других примет – их попросту нет. Какой-то он никакой, щуплый, бесцветный… Интересно, если снять куртку – под ней хоть что-нибудь окажется? Или пустота – все страхом съедено? Сейчас Бонду казалось странным, что меньше получаса назад, он испытывал гнев и даже ненависть в отношении этого… существа. Как можно было унизиться до такой степени - тем более до того, чтобы убивать его? Бывало, и не раз, что кто-то где-то убивал того, кого любит, но что вернее всего остановит руку, занесенную для последнего удара, так это то отвратительное чувство снисходительно брезгливой жалости, которое испытывал сейчас Бонд к этому человеку. В безоружного мальчишку стрелять, небось, не страшно было, а теперь сидит тут… «Беретту» увидел – и в угол дивана забился, дрожит как студень, смотрит, как побитый щенок. Так и кажется, что сейчас начнет скулить что-нибудь про «добреньких-х х-хоббитцев, горлум, горлум» (за время пребывания у Лурмаанов Джеймс осилил-таки эту книгу)… Горлум! – Эй, любезный! А куда подевался твой глушитель! – Потерял… Значит, все-таки был… Что ж, остается только снять шляпу перед братом Петром. Казалось, испугаться ещё больше уже невозможно, но парень, видно, сообразил, что сболтнул лишнее. – Да не трясись ты – я не из Скотланд Ярда. Но встреча с ними у тебя ещё состоится – это я тебе обещаю, – сказал Бонд, многозначительно качнув береттой, – За Дэна ответишь. И ещё кое за кого…– добавил он многозначительно и решил получить удовольствие сполна, – Кстати, смертную казнь у нас так и не отменили. Бонд мог быть доволен произведенным эффектом. *** В спальне Люба исступленно рыдала в объятиях дунадана. Вид ее, возможно, многим показался бы ужасным, но только не брату Василию: это дико перекошенное лицо было все же лицом живого человека, а поистине страшным было то лицо манекена, которое он увидел, войдя сюда. – Спокойно, спокойно. Все кончено, ты свободна. Скоро сюда приедут мои братья и заберут тебя отсюда. Все будет хорошо. Внезапно дверь в спальню распахнулась. – Полиция! Брат Василий даже не встал с кровати, продолжая обнимать Любу. – Возрожденный Нуменор, – невозмутимо ответил он, – приветствую вас, законники бриттские, и прошу меня выслушать. Как ни странно, выслушать его согласились. – Это Джек Харт, главарь Лондонских, а может и британских служителей Сатаны. Это Любовь Ивановна Нечаева, гражданка Российской Федерации, похищенная членами этой секты и подвергшаяся… гм… психологическому воздействию. Ей уже легче, но отвечать на ваши вопросы сейчас она неспособна, вы сами это видите. Вот шприц, - он указал на пол, - который Харт намеревался ей всадить, когда я вошел, на нем, должно быть, остались его «пальцы». А что внутри – ваши эксперты разберутся. Но что бы это ни было, я уверен, что доза смертельна. Я всё сказал. Собственно, полицейских интересовал именно Джек Харт. Он тем временем пришел в себя и приподнявшись на локтях, проговорил: – Они ворвались ко мне в дом. Представитель власти принялся зачитывать Харту его права. *** Возможно, Бонд сообщил бы Тёмному, которого про себя прозвал «горлумом», что-нибудь ещё, не менее волнующее, но тут появились двое в форме. Дубовский снова взревел, на сей раз по-английски: – Дайте мне руку! Бонд мгновенно вскинул «беретту». – Ни с места! Только так, "вызвав огонь на себя", он мог уберечь их от рокового рукопожатия черного мага, и это ему удалось. Не успев выполнить просьбу, полицейские немедленно занялись им: выбили пистолет, приложили к стенке, схватив за руки. Потревоженные ожоги отозвались жестокой болью. – Того не трогать, пока не подохнет – это заразно! Судя по боевому мяуканию и ругательствам, снова вмешалась Эльза, но не только она: – Постойте, мой друг, вероятно, хотел предостеречь вас! В ответ тут же последовало: – Руки за голову, лицом к стене! Бонду удалось повернуть голову, и теперь он видел, краем глаза, что происходит – физиономия одного из полицейских выглядела впечатляюще, но на сей раз, к счастью, обошлось без выцарапанных глаз. Рихарда обыскивали, а он продолжал: – Умоляю вас, не прикасайтесь к этому человеку, он сам выбрал свою судьбу - и ему уже не помочь. А вот он ещё может вас погубить. – Кто Вы такой? – Сэр Рихард, рыцарь Святого Грааля. – А эти трое тоже… рыцари? – Я – подданный Союза Троих! Только не говорите, что будет использовано против меня в суде, - рявкнул Джеймс. - А эти… – Джеймс Мордредович, сэр Рихард! Я уж думала, вас по молекулам собирать придется! Джеймсу показалось, что влетевшая в гостиную Ксения, сейчас бросится на шею либо ему, либо Рихарду. Но она этого не сделала, и тон ее резко переменился. – Кого я вижу, господин Дубовский! Никак Хозяин к себе зовёт? – Так-так, хорошо вы здесь повеселились. Может, объясните, что произошло? - в отличие от ворвавшейся в комнату Ксении, эта женщина вошла совершенно спокойно. – Если Вас интересует – кто ему выцарапал глаза, то это сделала вон та красавица. – Охотно верю, - мрачно отозвался пострадавший полицейский, а Джеймс продолжал: – А вот за этим, который от дивана не отклеивается – присмотрите особо. Где-то там, в коридоре, пистолет валяется, из которого он стрелял в Дэна, и, похоже, не только в него. Он же принес сюда пленку. Кстати, Дэн передал вам ее? – Передал-передал, - заверила Ксения и, видя волнение Джеймса, поспешила добавить. - Он в больнице. Джеймс облегченно вздохнул. Закончил объяснение сэр Рихард. – Джеймс помешал Дубовскому сжечь кассету в камине, и ему пришлось пострадать при этом. Тар-Телконтари посмотрела на Бонда с каким-то странным подозрением. – Ты что – руками?... А ну, дай… Проклятье, да снимите же с него наручники! Тоже, нашли преступника! Когда наручники были сняты, Владычица усадила Джеймса в кресло, и сжала между ладоней его обожженные руки. Боль, которая тревожила его все это время, наконец, отпустила. Полицейские на полпути к подоконнику перехватили «горлума», догадавшегося хоть что-то предпринять. Рихард продолжал что-то объяснять женщине, но Джеймс уже не обратил на это внимания. Его взгляд оказался прикован к лицу юной Владычицы, которое он никогда раньше не видел таким успокаивающе ласковым… Хотя нет, один раз видел. Оно возникло перед глазами среди мрака тюремной камеры и навсегда связалось для него с надежностью рук Алекса и Михаила и с неотвязной мыслью, впечатавшейся в полутемное сознание: те кого знал своими раньше, теперь уже своими не будут. Теперь свои – вот эти… – Много вас, не надо ли нас? Ксения обернулась к двери: – Ну, Владыка, ты и вовремя! – Насчет «вовремя» дома поговорим… Это вы что ли, леди Элис? – Да, Элис Дженкин. – Мое почтение. Наши тут вместе с вашими дом обошли. – Надеюсь, вы сработались? – Не то, чтобы сразу, но сработались. Джеймс улыбнулся, представив, как выглядело это «не сразу», а Тар-Феанор продолжал. – Нашли только двух женщин на кухне. Брат Михаил сейчас с ними. Да только сдается мне – они тут не причем. Знать не знали и ведать не ведали, на кого работали. А так, ничего страшного. Видно, свои непотребства они в другом месте творили. – А что Харт? – Харта ваши увели уже. Мы позаботились, чтобы он чего не выкинул. Любовь Ивановну тоже нашли. – Мне уже рассказали. Где она сейчас? – У нас в машине сидит. Брат Василий хотел сразу ее увести, но я подумал, что Вам на нее взглянуть надо. – Везите на стоянку немедленно! – отрезала Ксения, - мы теперь ею займемся. – Эту женщину должен осмотреть психиатр, - возразила Элис. – Ладно, но только в моем присутствии, - согласилась Ксения, - В общем так, леди Элис. С Хартом вроде ясно, этого тоже можете забирать. А с Дубовским пока побудет кто-нибудь из моих братьев, непосвященных он может провести, а наши без риска для себя определят, когда он умрет и тут же вам об этом сообщат. – А вскрытие делать не опасно? – Не опасно. Но бесполезно – такая смерть следов не оставляет. – Ну и дожила я до дел… – Мы задержимся здесь ещё на некоторое время. И как я уже говорила – все, что нам под силу, в вашем распоряжении. А сейчас, как видите, наш побратим нуждается в медицинской помощи. Надеюсь, нам будет позволен сопроводить его в больницу? – Да, конечно. Владыка Возрожденного Нуменора шагнул к своему побратиму. – Пойдем, Мордредович, я о тебе позабочусь. – Идите-идите, только поторопитесь – погода здесь скоро испортится. Эльза поспешила забраться к Джеймсу, и они вдвоем, вернее втроем, с братом Александром вышли из комнаты. Тем временем полицейские вели «горлума» к выходу. Впрочем, вели – это громко сказано. Несчастный был настолько раздавлен всем происшедшим, что ноги его просто не слушались. Он все же оказался способен ещё на один поступок. На лестнице он ухитрился выскользнуть из рук полицейских, и они едва успели схватить его за ноги и вытащить из-за перил. – Так и не решил, кого больше боится, - презрительно бросила Ксения. А Джеймс, поравнявшись с ним, сказал вдруг: – Знаешь что, парень. Если это все, на что ты способен, не завидую я тем, на кого ты работаешь. *** Пока в ожоговом отделении занимались руками Джеймса, брат Александр и сэр Рихард времени даром не теряли. Как только с необходимыми процедурами было покончено, немедля потащили его в другой корпус. – Дениска здесь, - сообщил Александр. - К нему разрешат зайти. – Как он? Что врачи говорят? – Сказали – рана не опасна, но крови много потерять успел. Так что полежать ему придется. – Жить будет? – Будет-будет, сейчас от такого уже не умирают. «Ещё как умирают, если не успевают довезти до больницы», - подумал Джеймс. Денис сегодня имел все шансы не доехать. Что бы он тогда сказал Мэриэнн? *** – Он пришел в себя? – Да, он в сознании, - ответила медсестра, вводя Бонда в палату, где Денис лежал под капельницей, - но ещё очень слаб. Так что не задерживайтесь надолго – вашему сыну не следует утомляться. И она вышла. Денис лежал под одеялом – такой бледный и беззащитный. Да, досталось парню сегодня! Это ведь у него первая рана – первый раз больнее всего… И вдруг как хлестнуло: вот таким же бледным и беззащитным было лицо у того юноши из Волгореченска! Пожалуй, они похожи даже, даром что тот на несколько лет постарше был. Так, сейчас 2001, Денису 14ть, значит, родился он в 1987-м… Ладно хоть не в високосный, но тоже без отца, как и тот. Но нет, этого уж точно не придется вытаскивать из ванны с перерезанными венами! Точно так же как того невозможно представить бегущего по Лондону, сцепив зубы, с дыркой в боку. Знай наших! Он сел на стул около кровати и тихо позвал: – Привет, Дэн. Тот открыл глаза и повернул голову. – Нормально все, жить будешь. Впрочем, Джеймс прекрасно знал, что раненого воина в первую очередь интересует совсем другое, и потому начал, не дожидаясь вопросов: – Харта взяли, этого, который в тебя стрелял – тоже. Дубовский умирает. Все орал, чтоб руку дали, только вряд ли он этого дождется – охрану представили надежную. – Любовь Ивановну ищут? Мог бы и сам догадаться, что у этого всегда леди на первом плане. – Уже нашли. Она в доме Харта была. Твой сэр Рихард с Василием ее откачали. Тут Денис заметил его перевязанные руки. – Джеймс Мордредович, а у тебя… это… с руками чего? – Да так, узнал, наконец, что значит «жареные факты». Заострять на этом внимание Джеймсу не хотелось, и он поспешил перевести разговор на другое: – Ты молодец, что выдержал. Запись много шуму наделала. Элис Дженкин сама явилась эту веселую компанию брать. – Вождь всегда впереди. Джеймс промолчал – вряд ли стоило вносить коррективы. Куртка Джеймса зашевелилась, и из нее высунулась пушистая мордочка. Денис слабо улыбнулся: –Эльза… – Тише, она здесь нелегально. Ей очень хотелось с тобой встретиться. Кстати, боевая кошка – без нее мне бы не жить. *** В это время в коридоре брат Александр и сэр Рихард вышвыривали журналистов, которые вознамерились взять интервью у мальчика, спасшего исторические кадры. Александр под горячую руку заодно вышвырнул телохранителей внезапно появившейся Элис Дженкин. Возможно, он вышвырнул бы и ее, но вовремя узнал. – Извините, леди Элис. – Я Вас понимаю – эти журналисты… – И откуда они успели узнать? – Понятия не имею, откуда они все узнают. – Дихлофосом их, дихлофосом! – Брат Николай, а ты что здесь делаешь? – Да вот, решили за вами заехать. Наши там внизу ждут. А Владычица там с главврачом разговаривает, чтобы нам разрешили Дениса охранять. *** Увидев, что дверь открывается, Джеймс поспешно спрятал Эльзу обратно под куртку. Но вместо ожидаемой медсестры в палату вошла Элис Дженкин. – Вы, леди Элис? – удивился Бонд. – Да, так меня назвали в вашем Братстве. «В ВАШЕМ Братстве...» – Вы не будете допрашивать его сейчас, - не попросил, а отрезал Джеймс. – Нет, что Вы. Я не за этим, - она подошла ближе и пожала Денису руку (ту, в которой не торчала игла капельницы). - Спасибо тебе, Денис, ты нам очень помог. Денис вдруг поднял голову и возбужденно высказался: – Ньёрды брани рады Покориться Нанне Льна, что в бурю копий Первою шагнула! – и откинулся на подушку, закрыв глаза. Видимо, стихосложение его утомило. – Он бредит? – Нет, это стихи в Вашу честь. Элис вдруг смутилась: – Знаете, мне ещё никогда не посвящали стихов. – В это трудно поверить! – Так он ещё и поэт? – В некотором роде – да. – Я просто завидую Вам, что у Вас такой сын! «Ну вот, и эта туда же» Она вышла. Денис снова открыл глаза. – Все говорят, что я твой сын. – Говорят – значит, так оно и есть. Ты это… спи давай, понял? – Тебе следовало бы усыновить его, Джеймс. Бонд оглянулся. Что у Рихарда за манеры – незаметно появляться за спиной и говорить то, что итак ясно? Будет ли Денис звать Терезу матерью? Вряд ли, ведь жива его настоящая мать. Впрочем, это уже детали. …Когда-то (теперь уже давно) в Монсальвате он – первый раз после бегства из Лондона – опираясь на руки Дениса и Мэриэнн, встал на ноги. Тут же все тело пронзила резкая боль, и сквозь нее пробился короткий приказ целителя – «Иди». И он пошел. И почувствовал, как боль ослабила хватку. Он дошел от кровати до стенки и обратно - и вымотался так, словно пробежал не один десяток километров. Свалился на кровать. И, уже проваливаясь в сон, услышал голос сэра Радека: – Прости, что я не сделал тебе обезболивание, но ты бы не поднялся, если бы не переступил через боль… ….Джеймс не мог понять, что и теперь он поднялся и переступил через боль, опираясь на руки тех, кто рядом. *** Когда Тар-Феанор, брат Николай, сэр Рихард и Джеймс с Эльзой спустились, наконец, во двор больницы – Тар-Телконтари беседовала там с леди Элис: – С тряпок никак не слезут, - шепнул Николка. - Они, пожалуй, моей благоверной сто очков вперед дадут. – Так Вы пришлете мне выкройку? - говорила Дженкин. – Непременно, но только и Вы, леди Элис, не забудьте про описание джемпера. – Леди Элис, у меня к Вам ещё просьба. От лица Возрожденного Нуменора и наших союзников. – После того, что Вы сегодня для нас сделали... – Я уже говорила Вам, что Энтони-ярл был нам другом, и мы бы не хотели надругательства над его памятью. Конечно, перемывания костей не избежать, но хотя бы эта запись… можете Вы устроить, чтобы ее по телевидению не показывали? – Хорошо, я Вам обещаю – эти кадры показывать не будут, – это было сказано так, что у Владычицы не возникло сомнений: Элис свое слово сдержит, чего бы ей это не стоило. *** На стоянке им навстречу вышел брат Леонид, которому сестра Ксения поручила отвезти сюда Любовь Ивановну. Лицо его показалось братьям растерянно-настороженным. Однако он не спешил ничего доложить, а сразу с порога начал расспрашивать о Денисе. Заверив его, что беспокоиться нечего – Владычица потребовала. – А теперь говори, что с Любовь Ивановной. – Она спит. С ней все хорошо, насколько это возможно в ее состоянии. – Да у тебя на лице написано, что что-то случилось. Говори, что тут было? – Да нет, это не с ней случилось. – А с кем? – Понимаете, Феликс… – Да что с Феликсом? Ну, говори же! Говорить ему не пришлось, поскольку они как раз вошли в комнату. И все четверо остолбенели у двери. Сестра Маргарита, в отличие от Леонида, абсолютно спокойная, мешала суп в котелке. Феликс неподвижно лежал на лавке. – Конечно, если бы я приехал раньше, я бы не дал ей этого сделать, но…- брат Леонид осекся. Маргарита обернулась. – Приветствую всех. Ну что стоите, садитесь, скоро обед будет готов. – Сестра Маргарита, ты…- проговорила Владычица, все ещё глядя на лежащее тело. – Ну, поднесла я ему кое-что… – Но почему? – Ксения все ещё пребывала в шоке. – Надоел! Оставили меня тут с ним! – она сняла котелок с огня, - Хватит тут похоронные рожи корчить, что ему от сонного зелья сделается? Небось, Галина Афанасьеван делала - не кто-нибудь! Ксения, облегченно вздохнув, опустилась на лавку. – Ой, так ты его сонным… – А ты что думала? Очень мне надо всяких ЦРУшников травить, у контрразведки работу отбивать. Если бы руки Джеймса не пострадали в этот день, то Леониду явно не поздоровилось бы. Но пришлось ограничиться словесной атакой. – Ты романы ужасов писать не пробовал? Пугать людей у тебя уже хорошо получается! – Ты у кого нервы людям вытягивать научился? – не отставал от него Александр, - У тех, кого изгоняешь, экзорцист ты несчастный! – Вы, мои дорогие, сами хороши, - сказала Маргарита, нарезая хлеб, - Спящего от мертвого уже не отличаете. – Сестрица, а ты не слышала о таком понятии из психологии: «установка»? – возразила Ксения. – Эти психологи много чего напридумывали. Надо же им за что-то зарплату получать. А глаза свои иметь надо. Брат Николай, не спускавший глаз с Феликса, который начал уже потягиваться на лавке, был против своего обыкновения хмур и молчалив. А рыцарь Святого Грааля, как всегда, благородно сдержан: – Успокойтесь, друзья мои. Мы все устали сегодня, вот и ждем отовсюду новых несчастий. И это тревожное ожидание застилает вам глаза. Американец тем временем принял сидячее положение и, протирая глаза, сонно спросил: – Что это было? Николка мгновенно оказался возле лавки: – Что это было? Он ещё спрашивает! Нет, это ты мне объясни – что у тебя было с моей женой! Феликс никак не мог окончательно проснуться. – А что я сделал-то? – А вот в этом будет ваш директор разбираться! Я тебе на работу сообщу о твоем аморальном поведении! Понял? Тебя на партсобрании разберут… На запчасти! – Пусть сообщит! Пусть сообщит! – обрадовалась Маргарита. – Братья, будьте свидетелями – он мне давно скандал в ЦРУ обещал! Феликс проговорил что-то нечленораздельное, видимо, представив, как интересно будет директору ЦРУ, откуда разгневанному мужу стало известно об основном месте работы дерзкого соблазнителя. Смотреть на него было поистине жалко. Последовал взрыв дикого хохота, в котором выплеснулось все напряжение последних часов. – А теперь к столу! – возгласила Маргарита, когда все успокоились. – Заодно расскажете, что да как, и где остальные. – Расскажи, брат Александр, – сказала Ксения, которая уже извлекла откуда-то бутылочку с темной жидкостью, – А мне тут надо о твоем побратиме позаботиться. – Что это? – Травка. – Какая травка? – удивился Феликс, уже вполне проснувшийся. – Не знаю какая, но Галина Афанасьевна говорила, что от ожогов на раз помогает. – Что за Галина Афанасьевна? – Штатная ведьма этой организации, – пояснил Джеймс. – Так у вас ещё и не одна ведьма? – это был явно не самый счастливый день в жизни Феликса. Тар-Телконтари уже открыла бутылочку и теперь снимала Джеймсу повязки. – Спокойно, Джеймс Мордредович, больно не будет. – Могла бы и не говорить, – Джеймс уже знал, что здесь ему никогда не сделают больно...