Когда Вселенная глючит

Собака, истошно взвыв, зашлась хриплым лаем, царапая дверь. Подпирающий ее стул жалобно заскрипел. Брезгливо вытерев ладонь краем занавески, назгул тщательно отряхнул одежду: — Есть ли здесь то, что необходимо тебе? Я пожала плечами, офигевая с его будничного тона. — Ищи. Лязгнул замок: семья вора отперла дверь. Поздно, слишком поздно… — Нет. — Тело само двинулось вдоль стены. Не хочу! Титаническим усилием воли попыталась остановиться, но смогла лишь двигаться медленнее. — Не буду. — Неужто? — Усмехнулся он. Весело тебе, сволочь?! — Приложи все старания и не смей отрываться от поисков, покуда не обнаружишь эту вещь иль не убедишься наверняка, в том, что ее здесь нет. Налетев на комод, я всмотрелась в силуэты безделушек. Рука сама потянулась к чему-то, смахивающему на не слишком толстую книгу. Та оказалась не маленьким ноутбуком и не планшетом, лежащим на чем-то еще, а шкатулкой, на дне которой змей свернулись бусы. Топот. Женщина и парень, ворвавшись в комнату, склонились над дядькой. Шлепки. Дамочка лупила мужа по щекам, их сын пиликал на телефоне. Гудки… Он вызвал скорую. Не поняли еще. Не хочу тут быть, когда до них дойдет! Налетев на кровать, я выскочила в прихожую. Плевать на команды Величества и на последствия непослушания, не задержусь тут ни на секунду! Ага, сейчас. Проще с крыши небоскреба прыгнуть, чем нарушить приказ. Чуть не зарычав от ярости, метнулась к комнате с беснующейся собакой и отшвырнула стул. Псина, подавившись очередным «вав», вывалилась в коридор и, пыхтя, кинулась к хозяевам. Там, за стеной, женщина давилась жуткими сухими рыданиями. А я методично обыскивала комнату, ощупывая полки, склоняясь над тумбочками, внимательно всматриваясь и напрягая мозги. Короче, развлекалась на полную, играя в «угадай предмет по силуэту». Небрежно передвигала вещицы, хлопала скрипящими дверцами, но это не заглушало отзвуков чужого горя. И противных мыслишек. Ведь это я разузнала дорогу, можно сказать — привела убийцу. Это я не смогла спасти дядьку. Это я бессовестно роюсь в его вещах. А вообще он сам виноват! И сейчас у него все хорошо, по-настоящему же сдох! В конец оборзевший стол боднул меня по ногам. Да что ж такое! От души стукнула по нему кулаком. Ой. По ноутбуку заехала. — Отыскала? Кивнула. Не стоило так таращиться на компик, и застывать напротив тоже: даже назгул догадался. — Так выведай же то, что намеревалась. Сев на стол (идти за стулом было лень), поставила ноутбук на колени и нажала кнопочку. Он жужжал и шелестел, работая, а еще жутко тормозил. Я раздраженно цокала ногтями по динамику. Вспыхнул экран, на первый взгляд - равномерно серый. Но, когда напрягла зрение, с трудом кое-что разобрала. Шикарно, блин. Хоть в одном повезло: ноут был не запаролен. Скрючившись над ним, чуть ли носом не уткнувшись в экран, я долго добывала информацию из всемирной сети, специально для меня работавшей со скоростью больной черепахи. Приехала скорая, истерика жены вора пошла на второй круг. Ее частично заглушал визг соседской дрели (казалось, что сверлят непосредственно над ухом), а еще грохот выстрелов и эпичный музон снизу (интересный боевик, наверное). Вдруг ноубтук пискнул, сообщая о низком — пять процентов — уровне заряда. Черт! Так, спокойно. Уже почти все узнала, только еще раз на карту гляну… — Покажи мне. — Раздалось над левым плечом. Кому-то надоело читать или книга оказалась слишком сложной для усохших мозгов? Я быстро захлопнула вкладку. Не хватало еще, чтобы он рассмотрел и запомнил карту, а потом, прибив меня, радостно побежал домой, классическое «долго и счастливо» себе устраивать. Вот тут дала маху: классическое, блин! Еще бы «диснеевское» сказала. С детишками, зверюшками и большой чистой любовью, хе-хе. Он скорее в библиотеке запрется и будет раз в месяц выходить за новыми книгами и развлечениями типа убийств. Развернула к нему ноутбук: — Есть две улицы с названиями, похожими на нужное. Одна ближе, вторая — на другом конце города, а еще там дома красивые. — Так, надо для приличия фотографии развернуть. — Вот. Блям. Три процента. Подавшись ближе к экрану, дохлый король надменно заявил: — Нелепая постройка. Впрочем, башни—муравейники, в одной из коих мы пребываем, много хуже. Твой народ определенно не искушен в строительстве. — Ой, а ты, можно подумать, в шедевре мировой архитектуры жил. Видела я эти средневековые крепости и хижины, вот где «нелепые постройки». — Не пытайся сбить меня с толку: только что ты изучала карту. Покажи мне ее, именно ее. Блииин… Зачем уточнил? Я бы показала ему план Парижа. Не успела я нарочито медленно открыть карту, как ноут, жужжанув в последний раз, вырубилось. — Что с ним? — Сдох от голода, — хихикнула я. На долю секунды лицо Величества вытянулось, будто он подавился репликой в духе «эту штуку еще и кормить надо?». Однако он быстро взял себя в руки: — После наступления темноты препроводи меня на вторую улицу. — А может, выберешь ту, которая ближе? Ничего не ответив, он ушел вглубь комнаты, где снова уткнулся в том, который держал во время разговора. Получается, нам действительно надо на ту улицу: там живут богатенькие, а кто, как не псих с кучей лишних денег станет покупать ворованную безделушку? Черт! Показав Величеству фото коттеджа и расхвалив его, я сама натолкнула мертвяка на правильную мысль. После такой рекламы проще простого понять: раз все живут друг у друга на головах, такой дом доступен не каждому. День тянулся мучительно долго. Никогда, даже перед решающими экзаменами и защитой диплома, ожидание не казалось мне таким тяжелым, сводящим с ума. Казалось, я залипла в бесконечном «сейчас», а сожравший все туман и звуки за заднем плане, даже изредка заходившие в комнату тени-родственники вора — бред изможденного мозга. Не хотелось ни есть, ни спать, чисто физически не получалось плакать, и это усиливало ощущение нереальности происходящего. Я слонялась по комнате, не в состоянии сосредоточиться ни на чем, даже на борьбе с вернувшимся (и мутировавшими самым жутким образом) отчаяньем и жалостью к себе и собственному загубленному будущему. В конце концов я забилась в дальний от Величества угол, где стала таращиться в стенку. Крутое занятие, ничего не скажешь. Зато по сравнению с назгулом и туманом обои, узор которых, похоже, создал наркоман под кайфом — приятное зрелище. И цвет такой успокаивающий… блекло-серый, как пепел, который изрыгало зеркало. Эврика! Я аж вздрогнула — таким мощным было озарение, снизошедшее на маленький ленивый мозг. Пепел бешеным облаком кинулся мне в лицо через день — два после появления этой твари. Серые хлопья с такой силой вылетели из зеркала, будто по ту сторону притаился огромный вентилятор. Может, они набрали скорость при переходе меж мирами (как бонус, взамен утраченного тепла; кто знает, как действуют законы физики в порталах), а может… Может там все еще извергается вулкан. В другом мире по-другому идет время! Почему бы и нет? Не надо радоваться и обнадеживать себя. Мне не может так повезти. — Время пришло. Выходим. Ну, зачем он вылез из бумажной ловушки книги и вспомнил о моем существовании? Поборов замки и аккуратно спустившись с лестницы, выбралась на улицу. Ничего себе! Никакого белесого марева! Я словно в пейзаж акварельный попала, где все цвета заменили оттеками черного и серого… И все же до остановки я дошла как нормальный человек, радуясь посвежевшему после дождя воздуху (другие запахи пыталась игнорировать, как и пугающий факт: теперь я постоянно забывала вдохнуть), а не как близорукий ежик в тумане. Пристроившись чуть в стороне от стайки горожан, устроивших засаду на автобус, сообщила Величеству: — Пешком идти долго, поэтому прокатимся. Наберись терпения: придется подождать транспорт. Там будет много народу. Ты, главное, когда залезем, постарайся не убивать никого, даже если ноги оттопчут или облепят со всех сторон, понятно? Если начнется паника, придется ждать следующего, а это капец как долго. Ожидание затянулось. Подействовал закон автобуса: когда не нужен, он тут, а если срочно надо уехать — не дождешься. Но все же нужный транспорт, урча, подкатил к остановке и приглашающе распахнул скрипучие двери. Влетев в салон, я оглянулась на назгула, который, помедлив, величественно зашел следом. Довыделывался: двери захлопнулись, чуть не зажав его. Когда автобус тронулся, мертвяк судорожно вцепился в поручень и нелепо дернулся, возвращая утерянное равновесие. И врезался в жирную тетку. Не понятно, кого это возмутило сильнее… Я поспешно отвернулась, пряча широченную улыбку. И уткнулась носом в чей-то затылок: автобус был набит как… как автобус, ибо ничего больше в этом мире так не набивают. Нахально толкаясь, пробилась к окну. Оттуда проще следить за дорогой: выходить нужно на следующей после нового кинотеатра, который ни с чем не спутать, остановке. Но она не близко, придется мучиться час, а то и два, если в пробку попадем. Народу прибыло. Меня сплющили, затоптали и затолкали, еще немного, и по стеклу размазали бы! Тяжелый теплый воздух, провонявшийся потом, горечью выхлопных газов и бензином, ватой забивал нос. Ужас. Срочно нужна новая порция злорадства. В поисках этой чудесной эмоции посмотрела на Величество. И от удивления перестала дышать. Он с комфортом расположился неподалеку от двери, в центре островка безлюдного пространства. Что? Как? И тут я вспомнила об ореоле невыносимого ужаса, который его окутывал. Ну и ладно. Мне зато держаться не надо, падать-то некуда. И вообще, чтоб грохнуться, постараться надо: автобус подолгу стоял, да изредка, для разнообразия, тащился со скоростью старого умирающего ленивца. Но это были цветочки. «Ягодки» пошли, когда настало время пробиваться к выходу на нужной остановке. Я намертво завязла в людском болоте, а двери уже закрывались. Осталось совсем немного, маленький шажок до выхода! Не хочу оставаться в автобусном аду! Отчаянно рванувшись вперед, вывалилась на асфальт. Немного порелаксировав в луже, встала и осмотрелась в происках ориентира — сквера, слева от которого, по идее, начиналась улица. Обойдя сквер, сверилась с табличкой на воротах ближайшего дома. Все правильно. Можно себя поздравить: не заблудилась в трех соснах. Итак, этот «убогий шалаш» — первый, а нужен двадцатый или двадцать шестой. Осталось не так уж много. Шикарно! Скоро вся эта ерунда закончится. Только бы моя теория оказалась верной! Только бы на финише назгула поджидали горячие обнимашки с лавой! — Эй, подожди. Я не успеваю… — Я больше не нуждаюсь в твоих услугах. — Че? Не ответил. Мне поскакать от радости или башкой о забор побиться от отчаяния? Одно понятно: ситуация ускользнула из-под контроля. — С чего ты взял? Думаешь, это та самая улица? Длинный тонкий палец указал на табличку: — Ты поразишься, но мне не составило труда запомнить название и прочесть это. — Он удостоил меня ответом; можно ли это считать признаком хорошего настроения? Хорошее настроение после поездки в набитом автобусе? Ха-ха. — Посему ты незамедлительно отправишься к… Ах, послать меня решил? И судя по тону, не на курорт… — Эй-эй! Подожди! Я… — Ложь рыбой-ежом застряла в горле. Пришлось перефразировать. — Что, если я скажу, что хочу пойти с тобой? Не быть мне актрисой. Но и назгул — не театральный критик. Я замерла, пытаясь не выдать волнения, не съежится под тяжелым взглядом испускающих мертвенное сияние глаз. Наконец он изрек: — Я мог ответить, что даже глупое ничтожество вроде тебя было бы полезно. Фухх… Вдруг, шагнув ко мне, резко велел: — Говори прямо и без утайки, что у тебя на уме. Я дернулась в попытке удрать. — Ни с места. Ноги предательски подкосились, и я шлепнулась на крышку люка. Жаль, что она закреплена… Хочу провалиться в канализацию! — Канализация. Лава, горячая лава. Рыба-еж… — Слова лились неконтролируемым потоком. — Три плана по разбиванию твоего зеркала, сволочь. Все пропало. Надеюсь, он просто свернет мне шею. — Что и следовало ожидать. Внемли мне и старательно исполни все, что велю. Ты не будешь следовать за мной. Не станешь разбивать мое зеркало собственноручно или же подговаривать других свершить это. Не переступишь порог дома, где оно хранится. — Все? Ну, с этим я как-то смирюсь. — Отправляйся к своей сестре, перегрызи ей глотку. Дарую тебе два дня. Не спеши, в полной мере осознай весь ужас своего положения. И… не пытайся покончить с собой. Договорив, назгул стремительно зашагал дальше. Мне будто айсберг на голову свалился. За что? Почему? Ничего такого не сделала же… Наоборот! Только помогала, а он вот как отблагодарил… А вдруг еще что-нибудь придумает? Вскочив, я со всех ног бросилась прочь. Позади остались укутавшиеся в сады громады домов, ажурная клетка сквера… Только бы по ту сторону зеркала оказалась лава. Только бы назгул сгорел. Завыла сигнализция. Дохлый гад пробрался (или еще ломится?) в дом. Я резко остановилась. Сжала кулаки. Нет! Не буду надеяться на вулкан. Сама ему такое устрою… такое… Терять уже нечего. Нельзя «следовать»? Значит, пойду другим путем! Побегу. И я припустила обратно и чуть правее, чтобы попасть на параллельную улицу. Черт! Два участка впритык, к нужному не попасть… Придется лезть напрямую. Благо, вскарабкаться на изящный кованый забор сравнительно просто. Ах, он скользит! Дурацкий дождь! Перебежав участок, вылезла с другой стороны. Вот и дом, где разрывается сигнализация. Двадцать шестой. А вдруг зеркало не здесь? Так, хватит. Надо перелезть через забор и не попасться на глаза мертвяку, желательно еще не зацепиться халатом, как в прошлый раз. Тут все просматривается, тут тоже… О! Какая прелестная живая стена из пушистых елочек… То, что надо. Короткими перебежками от дерева к беседке, от беседки к облысевшему кусту, оттуда — к выключенному фонтанчику добралась до дома. Заглянула в ближайшее окно (без решетки, надо же). Ой. За стеклом, на лестнице, мелькнул Величество. Ну, его кусочек. Край подола, если точнее. Остальное уже скрылось на втором этаже. Я выхватила декоративный булыжник из клумбы и понеслась выбирать другое окно, подальше. Быстрее, быстрее! Вдруг он уже нашел волшебную стекляшку и смылся? Ревел мотор. Все ближе и ближе… Мужики из охраны приехали! Вот это скорость. Так, что тут? Еще одна лестница. Супер! Звон стекла был почти неразличим за шумом двигателя и равномерными ударами, доносившимися из глубины дома. Назгул нашел осколки зеркала и бьется башкой о дверь? Или богатый псих хранил свою коллекцию под замком? Я протиснулась в окно. Не оцарапаться бы об осколки… Отведя в сторону шторки, спрыгнула в комнату, опрокинув цветочный горшок. —… Никого. — Охранник приближался, топоча, как слон и пыхтя, как еж. А вот сердце его билось в совершенно нормальном ритме. — В спальне на первом этаже окно разбито. И никого. Иду на второй этаж. У него точно есть пистолет. Две пули (ладно, два десятка) — и моих проблем нет. Если бы не приказ назгула. И если б я умела стрелять. Эх. Пора приступать ко второй части операции: удары прекратились, наверху жалобно хрустнуло дерево. Кто-то отчаянно закричал. Другой охранник? Или хозяин дома? Сдернув с кровати украшенное рюшечками покрывало (готова поспорить: оно розовенькое), набросила его на плечи. Как в детство вернулась. Правда, тогда оно изображало мантию-невидимку, а сейчас все наоборот. Мантия-видимка, суперартефакт массового поражения! Враги перемрут от смеха. Взбежав по лестнице, я дружески ткнула охранника в бок. — Стой! Зачем так орать? — Фигушки. Он, не дослушав, врезал мне и рванул покрывало. Не дам! Вцепившись в другой конец, дернула на себя. Рюшечковое безобразие, жалобно затрещав, порвалось. Мужик, вскрикнув, выхватил пистолет. Грянул выстрел. Мимо! Как хорошо, что у него руки тряслись! Эй, куда? Я не дам тебе сбежать! Догнав чувака, влепила ему пощечину. — Наверх. — Любезно подтолкнула в нужном направлении. Икнув, наставил на меня — ну, намного левее — пистолет. Который в следующую секунду грохнулся на ступень. Я ошалело уставилась на собственные руки: не ожидала от них такого самоуправства. Вот уж не думала, что смогу выбить его… Охранник, пискнув, взлетел по лестнице. Подобрав пушку, ринулась следом. На встречу несся коридор второго этажа, так и мелькали распахнутые пасти дверей. Какая нужна? Какая?! Упс, я охранника обогнала. Остановилась. Ближайшая дверь висела на одной петле, а у входа валялось бездыханное тело. О него-то и споткнулся мужик. Впихнув его в комнату, сунула в руки оружие. От радости чувак принялся палить без разбора. Пол устилал пепел, ковер и два трупа. На стене среди картин висело оно, дедушкино зеркало, прямоугольный провал в ничто. В полушаге от него стоял назгул. Он обернулся к нам… прежде, чем мертвяк успел что-то сказать или сделать, я, обращаясь к охраннику, выпалила: — Сюда стреляй, лох. Я тут. — Почему он тормозит? Ах, да. Взмахнула остатками покрывала. — Вот теперь тут. Мимо, мимо… Патроны кончились. Отчаявшись, он швырнул в меня пистолет. Тот, вращаясь, полетел к непроницаемо черной поверхности зеркала. Да! Сейчас оно разобьется! Но разбились мои мечты. Дохлый король поймал пушку. Вот блин. Вечно он все портит. Попятившись, я разбежалась, прыгнула, красивенько раскинув руки в полете. Заключила назгула в по-обезьяньи крепкие объятья, обезвреживая гада, как смирительная рубашка. Он поскользнулся на слое пепла и завалился назад. Мы вместе рухнули в ничто. Я ослепла и оглохла. Обоняние и осязание, и ориентация в пространстве отключились. Даже собственного тела я не чувствовала… Вот и все.