Когда Вселенная глючит

Крепость была видна издалека: к чертовски крутой скале лепилась будто игрушечная стена, из-за зубчатого края которой торчала башня. Одинокая, жирная и какая-то унылая. Я изредка поглядывала на нее, пока все не сожрал серый туман. Питекантроп заснул. Мне оставалось только задыхаться от едкой зависти. Все бы отдала, чтоб отключиться, отдохнуть от бесконечных мыслей о родителях, мелкой, доме, том бедняге, которого искалечила; чтобы не смотреть на туман или на собственные неестественно бледные руки-ноги, на бок, где в усмешке раскрывалась широкие пасти ран. За время путешествия так и не смирилась с ними. Хоть не болели, и то хорошо. Ранним утром мы подошли вплотную к стене, которая вблизи выглядела гораздо внушительнее. И выше. А большие ворота, над которыми торчали две башенки, были усиленны металлическими полосами. Явно тяжелые. Сколько же человек надо, чтобы их открыть? — Пропустите! Эй! Мы из дозора вернулись! — отдышавшись, крикнул мой гид. — Мы-ы-ы?! — протянул местный охранник. Издевается, гад. Заскучал, наверное: смартфона у несчастного нет, вот и не может ни в игрушки порубиться, ни почитать, ни в мессенджерах посидеть. Одурел от унылого пейзажа. И другие туда же: — Что же ты, Музгаш, глаза уронил? Их там целый отряд. — Гы-гы, армия. — Армия коротышек, среди камней и не увидать. — Хватит! — тявкнул «гид». — Со мной назгул. По приказу самого Господина я… Со стены градом гнилых помидоров обрушился дружный ржач. Тьфу ты. Аудиофайл «Третий «А» на экскурсии». — Э, а вдруг правда? — Надо же, кто-то умеет использовать свои махонькие мозги. — Были же распоряжения… — Недоумки! Каждого огрызка пускать будете? Вот уж не думала, что когда-нибудь возникнут проблемы с фейс-контролем на входе в крепость из другого мира. — Дай плащ. Приунывший было «огрызок» с торопливой подобострастностью протянул его пустоте справа от меня. Взяв тряпочку двумя пальцами (из-за фокусов зрения та смахивала на дешевый пакет для мусора, такая же серая и прозрачная), я накинула ее на плечи. Главное не вспоминать, как мой провожатый жрал еще живой ужин, чавкая и хрустя косточками, а кровь лилась прямо на плащ. Не вспоминать! Лучше представить, как питекантропы-охранники делают селфи, надувая губы «уточкой». — Он прав, приказ был. — Дубина ты! Этот ошметок ума лишился вот и болтает всякое… Увлеклись парни. Покашлять, что ли? Бесполезно. Стена была толстой, дискуссия — громкой, да и по ту сторону резвилась куча народа, которая явно не в молчанку играла. — Откройте! — «гид» взял дело в свои руки. — Заткнись, ты… — охранник подавился следующим словом, издав невнятное «гхххык». Я скромно пнула камешек. «Гхххык» повторилось. — Впустить их! Шевелитесь, крысы ленивые! Суетливый топот. Что-то стукнуло, натужно заскрипело. Створка приоткрылась, лениво поползла вверх решетка, и я, чуть не стукнувшись об нее головой, зашла во двор. Разговоры стихли. Звероподобные тени, позвякивая броней, попятились, часто дыша. Громыхнули, закрывшись, ворота. Лязгнула решетка. Уже не удрать. Ох. Что делать? Надо что-то сказать? Что? Умница, Катя. Замерла тут, звезда просто. Пугало в пижамке, драном халате и с грязной тряпкой на плечах; ничего общего с назгулом, за которого меня приняли. Вот сейчас питекантропы поймут, что я не опаснее котенка, и нападут! Порубят, как салат. И все кончится! Или нет? Вдруг буду существовать в виде несчастной отрубленной головы или вообще — одинокого тупенького мозга. Стоп. Они видят только тряпку. Это, конечно же, в корне меняет дело. «Огрызок» незаметно смылся. Я же пошла к башне. Там, наверное, дверь крепкая, да и места явно больше, чем в разбросанных по двору строеньицах. Будет где спрятаться. Вдруг ловить начнут. Или уже начали? Я обернулась. Охрана и случайные прохожие вернулись к своим делам. И к развлечениям: меня настигли полные едкой злобы шепотки: — Еще одного принесло. Тварь колдовская… — Сам такой. — Тьфу. — Сразу надо было драпать. Успели бы до их прихода. — Цыц! Захлопните свои гнилые пасти. За работу! Безумное стремление исполнить приказ гнало меня вперед; вдобавок оно породило бредовую уверенность: назгул рядом, там, ближе к вершине башни, чуть справа от лестниц. Оттягивая момент встречи, заглядывала во все незапертые комнаты и вслушивалась в доносившиеся отовсюду обрывки разговоров, шаги, сопение, чавканье, дыхание и прочий акустический мусор. — Эй, Снага! — Глухой удар. Храп прервался возмущенным «гнгхххр». — Этот заморыш вернулся с разведки. Дай ему пожрать. Не о моем ли провожатом речь идет? Эту сутулую козявку иначе и не охарактеризуешь. — Понабежали тут, жратвы не напасешься… А ты чего выстроился? Думаешь, тоже перепадет, да? Открыла очередную дверь. Никого и ничего. Кроме — мамочка! — крысы. Злобное чудище размером с левретку кинулось на меня, цокая когтями как конь копытами. Я удрала от нее на другой этаж. И чуть не споткнулась, когда в месиве шумов уловила тяжелые ноты знакомого голоса: — Срочно заверши все приготовления, ибо до полуночи надлежит выступить на юг, в… — Его слова заглушил металлический грохот и грязная ругань этажом ниже. — … созвал вас, дабы обсудить, какую дорогу предпочесть. — Господин, почему бы не… Я пошла на голос докладчика. Благо, товарищ говорил с интересным акцентом, который сильно отличался от рычания питекантропов. Почти сразу я перестала вслушиваться в его болтовню. Мозг закоротило от обилия незнакомых названий, которые с первого раза и не выговоришь. Беседа доносилась с другого конца коридора (я угадала, где спрятался Величество!), из-за двери. И не простой, а VIP. У нее даже украшение имелось: два аборигена, косящих под статуи. Получалось у них хреново: скульптуры не дышат и не чешутся (еще и с таким смачным звуком!). Когда я подошла ближе, они застыли навытяжку. С чего бы? Ай, точно! Бестолковая, плащ забыла вернуть… Ну, теперь поздно снимать: поймут, что я испугалась, и нападут. Пока я тупила, вышло несколько человек. Пропустив их, переступила порог, осмотрелась: нет ли крыс. Небольшая комната оказалась свободной от лысохвостой мерзости и — почти — от мебели: было только деревянное кресло, на котором восседал Величество. — Вернулась. И как только ухитрилась столь долго провозиться с пустяковым поручением? — Я обалдело вытаращилась на его новый прикид: ткань, казавшаяся сероватым тюлем, красовавлась поверх обычного наряда. Нашел-таки плащ, модник, только размер не тот выбрал. Коротковата обновка. Но кольчуга компенсировала: ниже колен свешивалась, будто еще одно платье. — Докладывай. — Эм… Ну, там… Седая мгла — колоссальная масса, сожравшая внешний мир — вдавливалась в узкую прорезь окна, медленно втекала в комнату. Непрозрачная, плотная даже вид. Казалось, еще немного, и она раздавит меня. Невозможно смотреть. Я отвернулась к двери, опустилась на пол, подобрав под себя ноги. Так лучше. — Я удостоил тебя беседы. Оскорбительно сидеть ко мне спиной. Ути-пути, кто обиделся. Гад, комфортно сидевший на стуле! У меня, блин, бок рассечен! И в спине дырки! И ребра сломаны! Я, вскочив, повернулась лицом к охреневшей твари. В голове теснились ругательства… Нет, не надо. Ничего, кроме наказания, так не получу. — Там примерно тысяч шесть теней, весьма человекообразных. У каждой две ноги, две руки, голова, пузо и все такое. — Как тяжело было добыть эти сведения! Долго я бродила между ровных рядов палаток, где дрыхли эти вояки, и не могла уйти. Считала и не могла прекратить. Хотела разбудить их, подать знак, но не удавалось. — И тысяча лошадей. Вооружены копьями, мечами, луками, кинжалами и прочим холодным оружием. У них еще телеги с едой были. — Дурные вести ты принесла. Против тысячи лошадей с копьями нам не выстоять. Точно. Опасные твари. Без ужаса не вспомнить. Особенно одну огромную, безумно ржавшую, молотившую копытами-тазиками тушу. И их сокрушительный удар. Брррр… — Точняк, они там главные… и самые опасные — Нервно хихикнула. Вот уж не подозревала о существовании тайного лошадиного правительства. А вот о существовании заговора животных против меня — очень даже. Поэтому и ошивалась возле коняшек дольше необходимого: собиралась поднять лагерь на уши. Авось, парни заметили бы гида и прибили его; тогда я не нашла крепость, освободилась от Величества и свалила к цивилизации. Потом смогла бы лучше изучить мир, добыть кучу бабала и нанять киллера для дохлого короля. Много киллеров, с запасом, чтоб точно справились. — Я поражен твоей проницательностью, — усмехнулся он. — Сколько было лучников? Каково количество телег? Ой-ей. В такие тонкости я не лезла. — До фига. Ты не говорил, что их тоже надо считать. Я думала, их тупо два вида: на лошадях и без. Откуда мне знать… — Неужто тебе не ведомы столь очевидные… — Он еще и возмущается! Я не из этого отсталого мирка, и не должна разбираться во всякой ерунде! Вообще ничего не должна! И… Почему он замолчал? Сломался? — Ты указала им путь сюда? — Кому? Он плавно вытянул руку. Меж пальцев соткались нити дыма, расцвели облаком, постепенно наливаясь глубокой чернотой. Пятясь, я пробормотала: — Убери это. — В какую сторону открывается чертова дверь?! — Я ничего не… — Приблизз-зьсс-ся. Шаг, еще один и еще, все короче. Медленно-медленно, оттягивая неизбежное, я подходила к призраку. А он и не торопил. Решил поиздеваться? Не понятно: лицо его напоминало посмертную маску, в глазах — ни одной мысли, лишь отвратительное тусклое свечение. Назгул шевельнул пальцами. На меня бросилась ледяная клубящаяся тьма. … Все? Это… этого больше нет. Нет… нет, нет, нет. Нечего бояться. Нечего, нечего, нечего. Страх перекатывался тоннами острых камней, дробил мысли. Это лишь эхо того… того ужаса, испепеляющего ужаса… нет. Не думать, не вспоминать. В поле зрения мелькнуло что-то серое. Состоявшее из неровных… четырехугольников. Пол. Для начала надо сесть. Руки подламывались. Снова и снова. Я в который раз упала, не управившись с собственным телом. Нет! С дебильной подделкой! С поганой хренью, которая не двинется, если от напряжения воли мозг из ушей не полезет! Наконец-то поднявшись, поковыляла к двери. Прогрохотали чьи-то шаги, которые деградировали в нерешительное топтание на месте. — Пропусти. У меня донесение, — рыкнул кто-то охраннику и, не дожидаясь ответа, ввалился в «кабинет». — Господин, вражеские разведчики на дороге. Полсотни всадников. Иссохшие пальцы сжались, хрустнуло дерево. Назгул смахнул с подола щепки: — Позови командиров. — Чудик удрал. — А ты пойди прочь. Ни с кем не разговаривай. Не покидай пределов крепости без моего на то позволения. Даже от этих покоев более чем на четыре шага не отходи, не то заблудишься, скудоумная. Нет! Вот почему он не заткнулся после первого пункта?! Почему?! Рабство продолжается?! Из-за нескольких слов, нескольких чертовых словечек осталась на побегушках у этой твари! И что теперь делать? Выбежав из комнаты, плюхнулась на пол в коридоре. Тут же пришлось вскочить, пропуская компанию, бегущую на собеседование к Величеству. Да что ж такое! Я топнула ногой. Ни звука. Зато слышны отрывистые команды дохлого короля: — Посмотри, что с потайными ходами и путями от них в горы. Ты проверь запас стрел. А ты отправь лучников в надвратные башни и на стены. Патрулировать стены следует еще трем десяткам воинов из тех, что не ранены. Разговорился, гад. Попал в благоприятную среду и начал сыпать приказами. Слушать противно. Ушел на задание один чудик, потом другой. И началась суета: все шумели, бегали, гремели чем-то. Жесть. Почему эти лохи подчиняются Величеству? Боятся так? Но их больше… Ох, я бы объяснила питекантропам, что назгул им на фиг не нужен. И красочно описала, как его облить смолой (судя по фильмам, в любой крепости есть смола), запулять стрелами и копьями, а потом поджечь. Даже комиксом это дело дополнила бы. Для наглядности. Я осмотрелась в поисках уголька или мела. Облом. О, а если порвать плащ и сложить из кусочков надпись? Где?.. Блин! В «кабинете» его забыла. Ничего не могу! Разве что головой об пол побиться. Или об охранника. Тупо уставилась в туман. Разговоры, разговоры, разговоры! Сколько можно! Рычание, ворчачие, храп. Кто-то жаловался на голод. Из кабинета доносились тяжелое дыхание, музыкальные эксперименты сердца — быстрый, быстрый ритм — и виноватое бормотание: — Выход из потайного хода, кажись, снаружи слегка придавило. — Промямлил абориген. — Разобрать завал. Звуки ударов, крики — драка. Едкий, злой шепот; назгулу не рады — и первому, и второму, но — странно — никто не заикнулся о мятеже. Ворчунов грубо «затыкали». Резкие, беспокойные голоса — их пугало войско там, на дороге. И разница в численности: «Нас меньше сотни». Аноним снизу, воя от боли, проклинал «криволапого мясника», а тот в ответ грозился огреть по башке «неженку, которая не дает обработать рану» или вовсе вырвать кое-чей поганый язык. Достали! Заткнитесь все! Дохлый король, сопровождаемый группой поддержки, ушел. Это шанс! Я вернулась в кабинет, к окну. Запрет падения или вылезания не касался. Блин! Слишком узкое. Даже голова не пролезет. В серой мгле показался назгул; с высоты он казался мелким и не страшным, как манекен на дне бетонного колодца. Больше ничего интересного я не увидела и разочарованно отвернулась. А это что? Странные звуки. Тыгыдык-тыгыдык такое, сливавшееся в рокот. И ржание. Неужели гости? О нет, лошади нашли меня! Все из-за того коня! — Проклятые земли, даже воздух ядовитый. — Кашель. Мощный, хоровой. — Покончим с этим быстрее… — Ворота приоткрыты. Это ловушка. — Не уверена, что Мистер Х сказал именно это. Но фраза вроде «вор та ыты ушка» была бы совсем не в тему. — Или же твари попросту разбежались. «Свои» такое не скажут. Значит, разведчики прискакали. Будет драка! Парни прибьют назгула! Если только их раньше не перестреляют. — Вот ты и проверяй. — Нашел дурака! А если они выживут (хоть один), то наябедничают огромной злой армии, у которой будет больше шансов добиться успеха. Жаль питекантропов… Но они могут убежать, а я — нет. Не от Величества, который поймет, кто все испортил. — Выполнять приказ! Подъедем ближе. Наплевать. Хуже не будет. Я схватила кресло за спинку и с размаху шмякнула об пол. Треск. Обломки и щепки ударили по ногам, по лицу, по стенам. От страха я никак не могла сосредоточиться. Пальцы не гнулись, руки то и дело бессильно повисали, и простенькая цепочка действий — подобрать уцелевшую ножку, найти и привязать к ней плащ «огрызка» — стала почти невыполнимой. — Приготовиться, — прогнусавил кто-то, висевший в воздухе. Или стоявший на стене. Постукивание, звяканье, скрип. — Подвинься, туша. Тетиву натянуть не могу. Наконец я высунула в окно пародию на знамя. Аккуратненько им помахала. Только бы заметили! И правильно поняли… Рокот затих. Гости притормозили, оживленно обсуждая, что это было. Кажется, прозвучало «сдаются», «ловушка»… Валите отсюда, бестолковые, только с товарищами вернуться не забудьте! Свист. Крики, ржание. Похоже, питекантропы выстрелили! Затихающее в дали цоканье подсказало, что часть разведчиков выжила. Дождусь ли я армии? Или свихнусь от пыток назгула до их прихода?

***

— Они у ворот! Волна невыносимого ужаса отхлынула. В который раз? Сейчас он нашлет новую. Вот только выслушает донесение, отдаст новый приказ, и… Стоп. Что прокаркал тот тип? У ворот… Они… Они! Армия. Я неуклюже перевернулась на бок, отняла ладони от лица. — Никоим образом не привлекай внимания живых, — прошипел дохлый король. И наконец-то оставил меня одну. Эта фраза навязчиво крутилась в голове. Чудилась в шуме питекантропов, в топоте и ржании лошадей за стеной, в гуле голосов «врагов». Взвыли трубы. Их рев заглушил даже стук камней и ворчание местных, разбиравших завал. — Именем Вождей Запада! — Талантливый парень: нужен особый дар, чтобы выговаривать заглавные буквы. — Слушайте и покоряйтесь! Сложите оружие, сдайте крепость! Ответом Величества и части питекантропов было враждебное молчание. Но прочих предупредить забыли: — Нет! Вступил другой голос, не такой звонкий, как первый: — Нам ведомо, что среди вас затаилось порождение бездны! — Что? Старик, что ты несешь? — Назгул! — Пояснил любитель заковыристых заместительных. — Слышишь ли меня ты, исчадие тьмы? Выходи! Знакомый голос у этого деда. Где-то я его слышала… Точно! В лагере! Непроизвольно коснулась бока, куда впечатались копыта агрессивной лошади. Я была почти благодарна злобной зверюге: она дала мне шанс устроить саботаж — упасть на палатку. На большую палатку. Та промялась, провалилась, сковала движения. Я шлепнулась на кого-то отвратительно горячего. Живого. Ткань с треском порвалась, выпуская жало ножа. Тогда-то дед и заорал: «Тревога!». Прямо в ухо! Оглушил. Потом он что-то говорил, но я была занята: удирала, лавируя между тенями. Повезло, что они медлительные были. Как оглушенные. А то б точно поймали и превратили в подставку для копий. Пока я тупила, старик вдохновенно вещал: — Глупо скрываться после вероломного нападения в лагере! — Неужели Величество зашипел? Надеюсь, послышалось. — Ежели ты сохранил остатки чести, выйди! Коль сделаешь это, мы пощадим твоих… воинов. — Не смей попрекать меня честью, истари. Довольно сыпать оскорблениями и расточать ложные обещания. Покиньте эти земли. Вот сейчас они обидятся и нападут! Сейчас! Ну почему затормозили? Должна быть причина… О! Парни, похоже, плохо подготовились: ни тарана, ни пушек или танков у них в багаже я не видела. Эммм… На фига вообще сюда приперлись? Следить, чтоб Величество не свалил? — Не прячься за чужими спинами, ибо тщетно это, конец твой предрешен. Выйди же за ворота, не трать наше время и жизни своих воинов! Пластинка сменилась на «Мааам, сбрось ключи!». В смысле: «Врагиии, сбросьте назгула!». Судя по нескольким крикам — явно предсмертным — со сбрасыванием дела не заладились. Жаль. Вопль дохлого короля расплавленным металлом залился в уши. — Стрелять! Пиу-пиу-пиу! Крики, ржание, рокот копыт, команды и ругательства смешались в дикую какофонию. Дикую, но недолгую. Похоже, Большая Злая Армия вышла из зоны поражения. Я представила, как они встали в сторонке и, корча рожи, принялись устанавливать палатки и жарить шашлычки. Ну ладно. Лучше план освобождения придумать. Я долго напрягала мозги, но без толку. А потом мыслительный процесс прервался: мертвяк шагнул в «кабинет». Следом прошмыгнули три тени. — Позволь им, — велел дохлый король, — привести тебя в надлежащий вид. Питекантропы, оглядываясь, на подгибающихся ногах поковыляли вперед. — Господин? Потеряли меня. Что, придётся найтись. Я попыталась кашлянуть, но что-то пошло не так: из горла вырвалось шипение. Упс. Бедняги. Готова поспорить: минимум у одного задергался глаз. Наконец они подошли. Получилась сценка «два пьяных продавца наряжают манекен»: так сильно дрожали их руки. Шмоточка, зашуршав, зацепилась за уши, шлепнула меня по носу. Ах, дурацкое зрение! Не понятно, что именно на меня надевали: все мутно-прозрачное, поеденное дневным туманом. И что угрожающе темнело в руках третьего питекантропа? Я принюхалась. Пыльный сквозняк принес кислый запах металла и резкий — кожи, всколыхнув густую вонь общественного туалета для крыс, хреновой еды и свалки грязного белья. Что-то звякнуло. О нет. Это не платье-свитер, а кольчуга. Ох. Несколько тонн опустились на плечи. Я грохнулась. Звук был, как от ведра разномастных цепочек, опорожненного на камни. Величество рявкнул: — Прочь. Тени, облегченно вздохнув, смотались. Попыталась последовать их примеру, но — вот облом — даже руку поднять не смогла. — Встань. — Не могу… Сними… эту хрень. Она больше меня весила! Сплющила, как тапок — таракана. Сходство дополняли попытки подняться: точь-в-точь вялое предсмертное шебуршание. — Живо. О, проклятье. Выпрямись. — Меня занесло назад. Кое-как выровнявшись, исподлобья уставилась на мертвяка. — Надень плащ. Где? А, вон там. Питекантропы уронили, удирая. — Издеваешься? — Как крепится дурацкая тряпка? — Или решил сбросить стресс, играя в дочки-матери? Тогда я — мать, а ты иди в угол. — Довольно глупостей. Когда расчистят ходы, выйдешь к врагам. Ужас замороженным мамонтом обрушился на голову. Я разучилась стоять. И — на пару секунд — связно мыслить. И, кажется, не я одна: этот гад сошел с ума! Надо вправить ему мозги, и ругань тут не поможет. Придется использовать логику. — Я не мужик. — Неужто? — Это тебя они хотели на прогулку пригласить. А когда меня увидят, поймут: что-то тут не так. Мы ж вообще не похожи. И это глупо. И… На фига вообще? — Ты не выполнила ни единого приказа и, хуже того, исхитрилась привести сюда армии Запада. На что мне столь зловредное и бесполезное создание? — Он подошел ближе, не отводя тяжелого взгляда от моего лица. Захотелось исчезнуть. — Разумно и справедливо отпустить тебя к тем, чьего общества так жаждешь. Пытаясь скрыть страх, я отвернулась и встала. Питекантропы, советы, доклады… Я чучелком стояла у стены. Мысли в голове крутились как белье в стиральной машинке: тяжелым комом, где все насмерть перепуталось и набилось в пододеяльник паники. А план спасения, словно носок, пропал бесследно. Стоит ли пытаться удрать, если все бесполезно? Может, ну его… Сдохнуть. Быть вещью этого гада хуже, чем умереть. Туман уползал, а с ним и день, когда очередной питекантроп «порадовал» нас новостью об окончании работ. Мертвяк велел «следовать», и ноги сами понесли меня за ним вниз по винтовым лестницам. При каждом шаге звякала чертова кольчуга. — По моему приказу выйдешь за ворота. Дурацкая железяка перевесила, и я брякнулась на ступеньки. — Не падай, — бросил он, глядя, как я, с трудом поднявшись, «легко и грациозно» поковыляла вдоль стены. — Так и быть, не падай, доколе тебя не ранят. Ни словами, ни жестами, ни иным путем не смей выдавать ни одной живой душе то, что знаешь обо мне, о моих воинах и о том, куда мы направимся, о том, кто ты и откуда. Не смей вести кого-либо вслед за мной, намеренно или нет. Постепенно нарастали шепот, стук сердец, дыхание. Визгливо скрипнув, распахнулась дверь. Последняя. Повисло напряженное молчание. Стукнули камешки под ногами питекантропа, качнулось копье — кто-то перехватил его поудобнее. Где-то снизу-сзади приглушенно шелестели шаги местных, сматывающихся по потайному ходу. Дохлый король что-то вещал. Я не разбирала слов, они просто не доходили до одуревшего от ужаса сознания. Что же делать? И надо ли пытаться? Проще сдохнуть. Нет! И вдруг не все потеряно, вдруг я смогу вернуться, вдруг я не умерла, а просто впала в кому? Он рявкнул команду. Загремели ворота и решетка, питекантропы расступились. Я поплелась вперед, вывалилась за пределы крепости. Потащилась сквозь плотную серую мглу, вниз по склону. Туда, где фыркали лошади, где шептались люди, где звенел металл.