Когда Вселенная глючит

Я скатилась по лестнице топая, как бегемот в ластах, исполняющий чечетку. Аж неловко стало… И не только мне: тапки тоже засмущались и попытались ненавязчиво свалить, соскользнув и притворившись мусором на ступенях. Поэтому пришлось, ругаясь, возвращаться и подбирать. Не выйдет из меня Золушки! Впрочем, на месте принца на эту облезлую, рваную и замызганную гадость не покусилась бы… И зачем мне он: никак не могу избавиться от целого короля, пусть и слегка мертвого. Добравшись до двери нужной квартиры, я пригладила волосы и сделала адекватное лицо: «фурия во гневе» плавно превратилась в «палач встречает клиента». Позвонила. Эй, так не честно! Где они добыли нормальную бренчалку, не вызывающую эффект проглоченного лимона? — Ах ты, гадкий… Отъезжай, ну… — Пропищали по ту сторону баррикад. Что, опять крышечка глазка заела? И уже громче: — Кто там? — Марсиане! — Да, я все еще не отошла после встречи с господином Семечкиным. — Пришли за Машей. Чтоб забрать ее на опыты… Вика хихикнула, и, погремев замками, открыла дверь. — Как так? Она еще не вернулась? — На щекастом личике огромными, кислотно-яркими буквищами было написано искреннее удивление. Прямо-таки суперискреннее… — Только вот недавно вышла… — Нет… — Вздохнула я, пристально вглядываясь в кристально честные глазенки. — Ни фига себе! Ну, может, в лифте застряла. Лифт, злорадно грохоча, раззявил пасть. Ни с кем он не застревал и знать не знает никакой Маши. Вдруг глаза девочки удивленно расширились, а брови дернулись к переносице. Я подумала, что ей плохо. А потом вспомнила, что в Машином арсенале тоже есть такая гримаса. «Страшные глаза» называется. Самое интересное, что сейчас этот взгляд адресовался не мне, а лифту. Или тому, кто из него вышел… Заинтригованная, я попыталась оглянуться. — Теть Кать! — Маленькие ладошки надавили на плечи, заставляя нагнуться. Потом и вовсе сжали щеки, фиксируя бедную головушку. — А знаете, где она может быть? Вот ни за что не догадаетесь! Ну никак! Загадочное шестое чувство шепнуло мне, что маленькая интриганка отчаянно гримасничает кому-то. Со стороны лифта (уже отъехавшего; он в семейные разборки мудро не вмешивается) донеслось писклявое «мяу». И тоненькое «ой». — Вика, пусти, задушишь! — Ну да, я щеками дышу, вы разве не знали? Оглянулась. — Мария, блин! Охренела? Или забыла, как определять время и брать трубку? Маша, замершая на середине танца забытого телефона, испуганно пискнула, рыжий котенок, сидящий у нее на руках, агрессивно мявкнул. Типа, че ты на хозяйку наезжаешь, дылда растрепанная? Я счастливо улыбнулась (обоих перекосило; пушистик вообще попытался ей за пазуху спрятаться): — Где была? Она пятилась с таким видом, будто к ней за обнимашками кинулся зомби: — Я… котенка брала! Оный зверь был безжалостно (даже протестующие вопли не помогли) выдернут из укрытия и сунут мне в лицо. Вот тебе, чудище, жертва, прими и успокойся. Я бездарно вышла из роли, шарахнувшись от молотящей лапами «жертвы» как черт от ладана. — Пошли, — я вызвала лифт, — дома поговорим… Надеюсь, прозвучало достаточно зловеще. Как бы то ни было, весь путь до квартиры Мелкая сюсюкалась с яростно орущим котенком. Напрочь игнорируя меня. Повозившись с замком (странно, вроде на три оборота закрывала, а тут один), распахнула дверь. И застыла удивленным тушканчиком. Назгулу с хлебом-солью я бы удивилась меньше… Мне навстречу величаво выплыло большое облако, клубящееся, набухающее изнутри округлыми горбами, выпускающее из глубины черные и темно-серые волны, которые закручивались, выпихивая вперед белые кудрявые края. Из-за этого форма его напоминала попкорн. Разрастающийся и пенящийся… Резко стало не до поэтичных сравнений: облако меня сожрало. Какие-то теплые хлопья радостно ринулись в нос, рот и глаза. Оно мне окончательно разонравилось. Чихнула, судорожно раскашлялась и быстро попятилась, мысленно рассказывая облачку-душителю какое оно нехорошее. Обидевшись (телепатия?), выплюнуло дико орущих кого-то. Неопознанные голосящие объекты смели меня к соседской двери и угрохотали вниз по лестнице. Хрень начала потихоньку оседать на пол серовато-белым налетом. Я подняла немного и задумчиво растерла между пальцами. Понюхала. Это был пепел… Чем назгул (а кто еще?) занимался?! Курил? Костер жег? Алхимические опыты ставил?.. Оставив сестру и дальше пыриться в пролет, шагнула в квартиру. Вот ведь!.. Пепел серым налетом осел на полу, мебели, цветах. Пепел клубился под потолком. Пепел пародией на снег падал вниз. Пепел мешал нормально дышать. Пепел, пепел, пепел! Как я все это убирать буду?! Вряд ли назгул чокнутой балериной скакал по квартире, щедрыми жестами разбрасывая его из кастрюльки. Чтоб устроить такое нужно… ну… даже представить не могу. Но сейчас узнаю! Где он? Ага. В зале. У окна. — Что за хрень?! Это все ты сделал? Эй… Не игнорируй меня! — Знай свое место. Ежели посмела обратиться ко мне — говори учтиво. Во дворе вдруг рыкнул мотор. Истерично взвизгнули покрышки и что-то жалобно грохнуло. Я аж подпрыгнула от неожиданности. Какой дебил так водит? — Ладно, о Высшее Существо. Кто меня затоптал? И откуда пепел? — Воры. — Выплюнул он. — Что до пепла… Тебе ли об этом не знать? Стоп. Воры?! То есть я сейчас включу свет и увижу, что они сперли деньги, документы, ноут и даже кактусы, а потом окажется, что на меня, используя стыренный паспорт, набрали кучу кредитов. Мама! Щелкнула выключателем. Лампочки вспыхнули болезненно тускло, нервно мигающий свет залил комнату, неохотно проявляя царивший там беспорядок. Первым в глаза бросилось отсутствие дедушкиного зеркала: фигурный кусок не выгоревших обоев провокационно темнел точнехонько напротив входа. На фига ворам это старье понадобилось? Там даже рама стремная: дерево ближе к стеклу в странных пятнах и подтеках, которые хрен отмоешь. Фу. Лучше бы назгула похитили, раз так на антиквариат тянет. Опустив взгляд, я еще сильнее офигела. Стулья опрокинуты, сдвинуты стол и диван, торшер с разбитым плафоном валялся на кресле, погнутый. Они тут по приколу все раскидали? Или в догонялки играли? Это объяснило бы злость «хорька»: кому нравится все время водить. А чем еще он тут занимался?! Явно не защищал мои вещи! Вспомнив о заначках с деньгами, документами, золотом и бриллиантами (стеклянными, к сожалению), я кинулась их проверять. Что-то скорбно хрустнуло. Таракан! И еще несколько… Судя по конвульсивно скрюченным усикам и оттопыренным ножкам, смерть их легкой не была. Пожав плечами, я пошла дальше, жестоко топоча бренные останки. Хрусь, хрусь, хрусь. От чего эти паразиты окочурились? Все ценности остались на местах. И что тут произошло? Ну, кроме того, что я забыла закрыть дверь. Пришли укуренные мимокрокодилы с парой ведер пепла и тараканов, устроили тут срач и сперли зеркало? Или назгул наловил тараканов, чтобы принести их в жертву при жутком ритуале призыва Неописуемого Зла (или изгнания, если Злом считать его самого), но все сорвали заглянувшие на шум психи? А зеркало сперли, чтоб он этот самый ритуал не повторил, ага. Что ж тогда остальные не забрали? Лень? Бросив попытки освоения дедуктивного метода, я перестала мучить свой мозг и переключилась на другой объект для издевательств: Древнее Зло в припудренном пеплом плаще. — Великий и Ужасный, ты, я так понимаю, долго у окна торчал. — Пустой капюшон повернулся ко мне. Странно: на его череп (или лицо) и волосы, если все это вообще есть, ничего не налипло. — Куда они ушли? Ну, или идут? Зеркало громоздкое, тяжелое, с таким долго не побегаешь. Если бы разбили на лестнице или во дворе, я бы услышала. Значит, или аккуратно потащили дальше, или на ближайшей помойке оставили. — Почем мне знать? Уже умчались на… — Прищелкнул пальцами (звяк), будто подбирая слово. А я решила сыграть в Вангу: — На рычащей железной фигне? Дождавшись кивка, заржала. Ну да, кто же еще так водить будет… Надеюсь, они сбили уродскую хенд-мэйд клумбу или лебедя из покрышек. — Обладаешь подобной? — Не-а. Есть велосипед, но я тебе покататься не дам. — Представляю, как это смотрелось бы. — Не заслужил: пока ты тупил, они сперли любимое зеркало дедушки. Серьезно, почему сразу не зажал их в угол? Не можешь напугать никого, кроме меня? Как же ты поручения Саурона выполнял? За конями товарищей следил, пока они были заняты делом? Он слегка приподнял правую ладонь и завис так ненадолго. Успокаивался? Я собралась извиниться, как вдруг стальные пальцы потянулись к моей шее. Хотела заорать — смогла только пискнуть: дыхание перехватило. Закружилась голова. Пошевелиться не получалось. Даже мыслей связных не было, только паническое «ааааа, отстань»! А потом назгул, резко и как-то брезгливо убрав руки, надменно скрестил их на груди. Воображение лихо нарисовало, как он придавливает меня презрительным взглядом. Типа, ниже его достоинства препираться с блохой вроде меня. И вообще, кто умнее, тот первым остановится. Но это не значит, что он мне все простил, наоборот… Похоже, в ближайшем будущем меня ждет страшная мстя. Надеюсь, он не будет с воплем «Бууууу!» из темных углов выскакивать? А чего еще ожидать? Реальную жуть натворить не может. Лох. И… И я не так уж сильно его испугалась. Это стресс от запирания на чердаке и ограбления так проявился. А голова болит и руки трясутся от прилива адреналина. Точно-точно. Я с видом «а нам все равно, а нам все равно» пошла запирать входную дверь. Крикнула окопавшейся на кухне сестре: — Мир загрязнен ужасным веществом. И на тебя возлагается священная миссия по его спасению! — По спасению вещества? — Невинно уточнила мелкая, почесывая котенка за ушком. Рыжик смирился с судьбой и обвис мурчащей тряпочкой. Я не растерялась: — Ага. Завтра, к моему приходу, ты спасешь вещество от мира! Эвакуируешь пепел в мусорное ведро. — А не проще ли мир уничтожить? — проныла мелкая. Она тоже ненавидела уборку… — Нет. Я сама его уничтожу как-нибудь потом. — Я добавила в голос командирских ноток. — А ты в качестве наказания очистишь квартиру!