Кощеюшка

Поднялось солнце яркое, осветило земли темные, разбудило добрых молодцев. Проснулись дружинники, потянулись, да и заметили, наконец, что царевича рядом нету. Всполошились они, встревожились, бегать начали да пропажу искать. Константин обнаружился совсем рядом. Мирно сопя под ближайшим кустиком, он словно олицетворял умиротворение. Дружинники аж умилились такому милому зрелищу. Радовался и невыспавшийся Кощей, разбуженный их гиперактивностью. С мягкой улыбкой набрал он в ведерко водицы ключевой, подошёл к окошку, да и вылил из него водицу-то, да аккурат на куст с царевичем. И заслушались люди и нелюди познаниям в языке великом, что открылись у пробудившегося Константина. И злился, и прыгал, и бегал царевич. Тряс головой, махал одежками, глазами сверкал да проклинал всячески нечисть, что разбудила его в рань несусветную. Долго смеялся Кощей, искренне веселился, да и решил, что, пожалуй, не станет убивать царевича, раз повеселил он его так. А Константин тем временем все распалялся, опять начал он на бой вызывать чудо-юдо лихое. Подумал Кощей и решил отклонить предложение. Но не сдавался царевич, и день и ночь он убеждал нечисть выйти на бой. Заболела вскоре у Кощея головушка от шума постоянного, появились на лице бледном синяки от недосыпания, да и глаза покраснели сильно. Чем-то Дракулу он стал напоминать, разве что клыки поменьше были. И утомился он, умаялся сердечный. И с решимостью мрачной, в каждом движении сквозившей, распахнул он ворота, да и вышел на бой смертный, тем более, что вся еда еще три дня назад закончилась. Распахнулись ворота дубовые, булатом да камнем укреплённые. Встрепенулись тогда дружинники да царевич. Собрались они, напряглись, мечи на изготовку выставили. И показалась в темноте, за воротами фигура страшная. Всё ближе приближалась она, пока не ступила из тьмы на свет солнечный. Вскинул меч царевич, да собрался врага пойти убивать, как замер он, когда нечисть увидел. И проклял он судьбу-злодейку, что потешается над ним, вместо подвигов немощных злодеев ему подсовывая. Ибо тонким, хрупким юношей оказался враг. Ярко блестели изумрудом драгоценным глаза. Седые волосы, любая девица длине которых позавидовала бы, чуть развевались на тихом ветру. Да и сам злодей как-то больно уж подозрительно покачивался на этом самом ветерочке. Смутное чувство затопило дружинников, что, ежели не привязать к нечисти чего-либо, то и сдует её, окаянную. Затопила сердца молодые жалость к пареньку перед ними, ибо не дело то - над немощными потешаться. Откормить бы врага, а там уж и на бой смертный вызывать. Посовещались они, да и подсказали царевичу, что делать следует. На том и порешили. Спеленали они злодея лютого, в зубы каравай всунули, связали покрепче, к царевичу на коня подсадили, да и поехали назад...