Танцуй, Ведьма!

Темно-серый волк мчался по лесу вдоль склона высокой, покрытой снегом горы. Насыщенный хвоей ветер нес разные переменчивые запахи – лисица, кабан, заяц и даже олень, - а где-то вдалеке, едва уловимо, человек. И вместе с ним - запах дыма от костров, кислого пота от грязных одежд и крови, не человечьей, животной, уже с гнильцой. Месяц, едва показавшийся на небе, бежал вместе с ним. - Локи, - послышался голос. Волк не ответил. Под лапами скрипел снег, ветер вздыхал в деревьях. Он бежал на запах, пытаясь отыскать человечью тропу. - Локи, - прошептали откуда-то издалека. Он побежал через бьющий из скованной льдом земли ручеек, то и дело крутя косматой головой. В лесу было тихо. До снега палые листья, взметаемые северным ветром, шуршали вокруг, вторя не до конца еще облетевшим, волнующимся кронам деревьев. Теперь их придавило снегом. Ненадолго остановившись, он втянул носом морозный воздух, открыл пасть, поймал пару снежинок розовым языком и, снова уловив слабый, но явственный запах пепла, горелого дерева и сажи, кинулся вперед. - ЛОКИ! – зычный оклик заставил мир пошатнуться. Маг очнулся и обнаружил себя у костра. Хрупкая связь с волком была потеряна, и он больше не видел глазами зверя, не дышал его носом, не загребал массивными лапами свалянный снег. Напротив сидел раскрасневшийся Вольштагг, больно сжимая его плечо. «Знания, что ты ищешь, находятся через океан от этого места. Но я могу показать тебе, как добраться до желаемого, если ты хорошенько вознаградишь меня, - в голове возник образ уродливой Рагнбьёрг, расплывшейся в жутковатой хитрой улыбке.- Путешествуя в телах живых существ, ты найдешь ответы на все вопросы». Локи был согласен с ней. Птицей он перелетел бы океан, зверем пересек густые темные чащи, ползучим гадом прокрался по тайным тропам, и наконец, обрел бы возможность встретиться с Ночными ведьмами. Еще хотя бы раз увидел свою прекрасную мать. - Ты выглядел паршиво, будто дрых с открытыми зенками. Снова ворожишь? – хохотнул толстяк. Зимняя охота на лошадях, со сворой собак, да к тому же на несколько ночей, с самого начала не казалась Локи занятием по душе, но конунг настоял на том, чтобы юноша отправился вместе с его сыновьями, и маг не смог воспротивиться. Накануне этой охоты Рагнбьёрг открыла ему истинную природу той магии, что позволила выкрасть душу Одина из могучего тела и получить связь с его разумом и плотью. «Чем больше собственные мысли и намерения человека похожи на те, что ты внушаешь ему через тонкую связь, - говорила ведунья, вертя в руках подарок конунга, - тем охотнее он будет принимать навязанное за правду. Опасайся же тех решений, коим может сильно воспротивиться чужая душа, иначе хватит и одного неверного шага, чтобы сверзиться с горы, на которую ты забрался. Потакая мелким желаниям, отвлекай внимание и обращайся к власти по самым крайним случаям, - она отдала серьгу обратно. – Не береди чужие раны, не касайся духа слишком часто, иначе он иссохнет и пропадет, нить, связывающая его с телом, оборвется, и то останется пустым сосудом, живым снаружи, но мертвым внутри». И Локи прислушался к её словам. - Долго я так? – спросил маг у Вольштагга, глядящего на него с любопытством. - Если б я знал! – ответил тот. – Отошел, значит, за кружкой горячего пива к Печальному Валру, возвращаюсь, а ты уже сидишь ни жив ни мёртв. Юноша глянул на другой конец их небольшого лагеря, где здоровый мрачный мужчина своими огромными ручищами с крючковатыми пальцами помешивал в стоящем на костре чане обдающий его паром хмель. Растрепанные рыжие волосы покрывали его шею и плечи словно шерсть, нос же был переломан не единожды, и именно из-за внешности вечно хмурого Валра называли Печальным. По ощущениям в чужом теле Локи пробыл какие-то жалкие мгновения, минут и десяти не прошло. Что походило на правду, поскольку примерно столько и понадобилось Вольштаггу, чтобы дойти до Валра и вернуться обратно. - Не беспокойся. Это я просто задремал, - поспешил успокоить он толстяка. - С открытыми-то глазами? – не поверил ему тот. - Со мной и не такое бывает, - отмахнулся Локи и вдруг вспомнил кое-что. – Скажи-ка лучше, из лагеря за дровами уходил кто? Голодный зверь почувствовал запах их костров, и где-то там, в лесной глуши, ходили его такие же голодные братья. Огня волки может, и боялись, но выловить кого-то одного в кромешной темноте подальше от остальной двуногой добычи могли вполне. - Так Тор с Тюром ушли совсем недавно, один по нужде, другой за хворостом. Тора-то и боги не заставят ходить кверху задом веточки собирать! - Вольштагг снова расхохотался. Локи сделалось нехорошо. Если он допустит гибель младшего сына конунга или, не дай боги, сразу двоих сыновей, не сносить ему головы. Один для того и отправил мага на охоту, уверенный, что уж с ним-то его дети не пропадут. Юноша был не настолько силен, чтобы подчинить своей воле хотя бы одного зверя, уже не говоря про целую стаю, однако делать было что-то нужно. Не объясняясь с Вольштаггом, Локи соскочил со сваленного бревна и помчался со всех ног в лес, простирая свой внутренний взор на многие метры вперед в поисках сыновей конунга. - Подожди! – пробасил оставленный позади мужчина, принявшись выкликать на помощь Огуна и Фандрала. Но маг уже увидел Тюра неподалеку от отвесного склона, внизу которого бурлила узкая горная река, и серого зверя, идущего по его следу. Времени на объяснения не было. Позади младшего брата, продираясь через густой кустарник, шел Тор. Но расстояние между ним и увлеченным собиранием дров Тюром было слишком велико для того, чтобы старший поспел вовремя и защитил брата от волка, готовящегося к атаке. С собой у мага не было даже маленького кинжала – он, как и все остальное оружие, остался в лагере, на месте, где Локи устроил себе ночлег. Так что ответить зверю юноша мог разве что магией, которая и после встречи с ведуньей порой его не слушалась. Рагнбьёрг была не способна ответить на вопросы о силе ночных ведьм. «В этом тебе могут помочь лишь родичи», - заявила она, выпив очередное счастливое воспоминание, от которого у Локи осталась лишь тень хрупкой девочки с луновидным лицом. И вся помощь женщины заключалась в приготовлении стабилизирующих отваров, советах и обучении контролю живых существ. Когда маг выбежал в пролесок, волк уже скользил тенью по невысоким кустарникам сбоку от ничего не слышащего Тюра. Нападать в лоб на жертву, способную обороняться, зверь бы не стал, но скрадываясь, тихо ступая массивными лапами по земле, он готовился к прыжку из-за угла, совершенно неожиданному и, несомненно, смертоносному. - Тюр! Беги! – крикнул Локи, чувствуя в горле отдачу быстро колотящегося сердца. Одинсон выпрямился и повернулся к магу. В этот самый момент в кустах прозвучал грозный рык. Волк, будь он не столь голоден, при появлении второго человека, скорее всего, ушел бы прочь, но маг помнил боль раздувшегося пустого живота. Тюр дернулся как от удара, выпуская из рук собранный хворост, и хотел было побежать, однако зверь не желал упускать добычу. Выпрыгнув из своего тайника, он клацнул челюстями, во славу богов хватив лишь воздух на месте, где еще миг назад стоял юноша, и, рассвирепев, кинулся за Одинсоном. И тут случилось все и сразу: с другой стороны чащи в пролесок вышел Тор, сжимая в руках боевой молот; увидев брата краем глаза и не заметив выступающего камня пред собой, споткнулся и начал падать Тюр; а Локи, уже зная, что никто не успеет отреагировать раньше, чем он сам, ступил вперед и, поднимая изнутри самые плотные, тугие и тяжелые пласты своей магии, швырнул их в сторону зверя, устремляя на него сорванный с земли и обращенный в ледяные иглы снежный покров. Смертоносные ребристые глыбы воткнулись по бокам животного, сжимая его в тиски, но не прошивая насквозь серый мех, и то, поняв, что попало в ловушку, ощерилось и завыло, призывая на подмогу братьев с сестрами. - Молчи! – посмотрев в желтые, испуганные и загнанные глаза, приказал ему Локи на давно позабытом языке родного народа. И волк замолчал. Магу не хотелось убивать животное, в чьей шкуре еще пару мгновений назад он бродил по лесу, вбирая длинным черным носом острые, резкие запахи и выдыхая горячий пар из зубастой пасти. Однако и смерти кого бы то из людей сегодня допустить не мог. Он вдруг подумал о Бальдре, умеющем говорить с животными, понимать их, становиться своим в любой стае. Сейчас и ему, Локи, не помешал бы такой дар. Впрочем, помимо него в пролеске было еще двое. И Тор, поравнявшись с братом, уже заносил к удару боевой молот, который всегда держал при себе. «Спит он с ним, что ли», - в спешке лихорадочно соображая, как же быть, мельком подумал Локи. Череп волка, встреться он с молотом Одинсона, всенепременно раскололся бы надвое, сомнений у мага не было. Но допускать этого юноша не хотел, и потому, посмотрев на зверя с сожалением, Локи снова махнул рукой в его сторону. Ледяные копья полопались разом, разлетаясь осколками и мелким крошевом оседая на шерсти волка, которого в тот же миг ударил в мощную грудь свирепый снежный поток, выталкивая зверя за край твердой земли и скидывая вниз, с крутого склона. По мнению Локи, шансов сохранить жизнь в ледяной реке у волка было больше, чем при знакомстве с куском металла весом в тридцать фунтов. Позади раздался громкий вздох то ли облегчения, то ли разочарования, и взволнованный, дрожащий маг повернулся к сыновьям конунга, ожидая чего угодно, вплоть до новых немотивированных обвинений и претензий от Тора. Раньше, чем тот успел бы хоть что-то сказать, Локи выдавил тихое «извини», а уже потом посмотрел на Одинсона, сжимающего брата в крепких объятиях. Услышав его слова, Тор выпустил Тюра и спросил недоумевая: - За что тебе просить прощения, Локи? Ты только что спас жизнь моему брату. Маг, услышав в голосе мужчины благодарность, замер, не зная, что делать дальше. Такого за время их с Тором знакомства еще не было. Самое большое – здоровая атмосфера неистового соперничества и полные ехидства взаимные пикетирования. Впрочем, сейчас, Локи признавал, была не та ситуация, чтобы сыпать друг в друга колкостями. - Сначала ты спас отца, теперь Тюра. Я в неоплатном долгу пред тобой! – подойдя к Лафейсону, он хлопнул его по предплечью, а потом чуть поднялся и задержал руку на плече. Юноша опешил. Кожу от прикосновения Тора выжигало изнутри внутренними запасами магического огня, и это было не хорошо. Впрочем, смотреть в голубые глаза-озера и вовсе оказалось испытанием. Тем более что на этот раз в них не было ничего кроме теплоты, ведь Одинсон говорил искренне. Ощущения Локи не были продиктованы возбуждением или внезапно пробудившейся страстью. Сила, что жила в его теле, откликалась на Тора и тянулась к нему по причинам, самому магу неясным. Отстранившись как можно мягче, чтобы сын конунга не подумал, будто прикосновения его неприятны, Лафейсон хотел было сказать, что сделанное им не стоит благодарности, ведь так поступил бы каждый. Но тут не к месту и не ко времени подоспели Вольштагг, Огун и Фандрал, возвращая Локи и Одинсонов в общий водоворот жизни, из коего все трое выпали благодаря случившемуся. - Вот ты где! А я думаю, и куда ж тебя лесные духи понесли! – пробасил, поравнявшись с магом, Вольштагг, хлопая юношу по спине. - Что случилось? – осматривая просеку, спросил Фандрал, пребывая в легком замешательстве. - На них напал зверь, - слывший отличным следопытом, подсказал другу Огун. - Волк, - поправил его Тюр. – Я собирал хворост, Тор шел позади, и тут этот монстр выпрыгивает из кустов. Я даже не слышал, как он подошел! – голос его дрожал. – Если бы не Локи… - он посмотрел на мага. И тот впервые подумал, что они оба одного возраста. Молодое, бледное, славное лицо Тюра внезапно показалось Локи похожим на свое собственное. Темные волосы, светлые глаза, тело еще не совсем возмужавшее, но уже не угловатое. Это не то, что должно было приходить в голову в таких случаях, но стоя напротив юноши, маг осознал, что мог бы быть на его месте. Мог бы быть спасенным от волка сыном конунга. Обычным. Он поймал себя на том, что в который раз рядом с Тором его посещают подобные странные мысли. Стоило наследнику конунга появиться подле мага, тот вспоминал о своем происхождении, положении, задумывался об отведенной норнами роли, о планах на будущее, а желание мести боролось с мечтами о лучшей жизни. О той жизни, которую никогда бы не смог Локи получить, останься он в племени отца. - Локи достойный муж! И по возвращению с охоты мы обязательно устроим пир в его честь! – уверенно заявил Тор, вернув мага к реальности, о которой он немного забыл, уйдя в пространные размышления. Первым порывом юноши едва не стал отказ от подобной затеи, и с языка чуть не сорвалось «не стоит благодарности», однако лишь открыв рот, Лафейсон тут же одернул сам себя. В конце концов, разве не этого ему хотелось все годы, что он потратил в доме отца – признания, уважения, всеобщего принятия? И чем плохо празднество, если Локи его заслужил? Когда они вернулись в лагерь, желающих послушать о случившемся было не счесть. Хмель целую ночь лился словно из рога изобилия, горели, треща, большие костры, и Локи был окружен вниманием. Впервые за всю жизнь не как проклятый и порицаемый, а все равно, что герой. И чувствовать себя подобным образом было приятно. Возможно, Тору было досадно, и где-то глубоко внутри он негодовал. Чужой человек, имеющий полное право на месть, делающий несчастной его мать и нашептывающий отцу невесть что, заслуживал острой неприязни. Но тот же самый чужой человек вновь уберег от беды род Одина и на поверку оказался неплох. Все это, несомненно, вызывало в Торе чувство противоречия, которое Локи видел, даже не касаясь его души. Однако именно подобные сомнения делали мага таким непонятным в глазах Одинсона, загадочным и далеким. Ловя взгляд Тора на себе, юноша вновь и вновь замечал в нем интерес. Но засыпая почти с рассветом, маг не думал ни о чем из этого. Все, чего он хотел после долгих разговоров и песен про его отважный подвиг, как не странно, было вновь ощутить себя в шкуре напавшего волка, почувствовать зверя, убедиться, что тот жив. С этими мыслями Локи и провалился в сон, укрывшись теплой медвежьей шкурой. *** Пробуждение на утро стало испытанием не из легких. После выпитого накануне сильно болела голова, и будь у Локи выбор, он остался бы в лагере, не отрывая головы от земли. Даже несмотря на выпавший ночью снег, что покрыл его спальный настил белой льдистой коркой. Во сне к нему приходили призраки усопших. Отец, сидя в пустой зале и поглаживая замершего у его ног волкодава, молча смотрел на сына с укором и неодобрением - мол, ты жив, так почему же я еще не отомщен? Ауд, с проткнутой стрелой грудью, мчалась меж горящих домов, выкликая любимых дочерей. Сестры, заморенные и истлевшие, тянули к нему свои ручки из глубин океанских просторов, пока он тщетно пытался доплыть до берега на жалкой лодчонке. Это был далеко не первый раз, когда мертвые приходили к нему во сне. Многими днями ранее они мучили его из ночи в ночь, хоть во время бодрствования он и не ощущал особую горечь утраты. Теперь же это случилось вновь, сразу же после того, как Локи подумал, что возможно тут, вдали от родных земель, ему самое место. Всего-то и надо избавиться от пары-тройки обидевших его людей. Мысли подобного толка, очевидно, не нравились мертвым, желающим крови за свою кровь, вот они и пришли - так подумал маг немного погодя, окончательно пробудившись. Кроме него отплатить бедой за беду могла разве что Глут. Однако для ее же блага Локи никогда не позволил бы сестре сотворить что-то действительно страшное, непростительное, способное подвести ее под острый топор Одина. - Какой-то ты хмурый, парень! Кошмары мучили? - заметил Вольштагг, когда Локи подошел к общему костру на завтрак из остатков вчерашнего ужина. - Снилось кое-что неприятное, - согласился маг, решив обойтись без уточнений. Вольштагг забавно крякнул. - Это я тебя понимаю, друг. Самому сегодня снилось, будто убил я кабана, а давай жарить, он возьми да и растворись в воздухе, будто не было! - Кто о чем, а ты все о еде, брат? - к ним подсел весело улыбающийся Тор и, к большому удивлению Локи, протянул ему миску с горячей похлебкой и куском хлеба. Приняв ее, маг с трудом выдавил слова благодарности. - Не за что. Прихватил, пока все не растащили, - Одинсон пожал плечами. - Ешьте быстрее. Скоро Огун на след нападет и вернется за нами, а там времени, сами знаете, уже не будет, - и, следуя своему же совету, он принялся за оставшуюся в тарелке кашу. Какое-то время Локи сидел и смотрел на уже потухающий костерок, думая, стоит ли ему принимать подобное отношение Тора как должное, или и дальше избегать с ним всякого общения. В конце концов, из-за того, что Одинсону больше не хотелось задирать мага, менее опасным он не стал. Видения были подлинными и вряд ли обманывали, предрекая Лафейсону невзгоды из-за губительных озер и небесных высот, с коих больно падать. К тому же Фригг была по-прежнему недовольна Локи и все еще имела над сыном власть, все еще могла убедить его, что маг есть зло, и избавление от него - необходимое благо. "Привыкнешь к его милости, а он возьмет и казнит тебя при первой возможности", - сказал сам себе маг спустя многие минуты раздумий, медленно, с неохотой опустошая миску и не чувствуя вкуса похлебки. - Бальдр-то нашим еще не попадался? - когда они закончили с завтраком и сидели, наблюдая за тем, как Печальный Валр чистит котел, спросил у Тора Вольштагг. Одинсон покачал головой. - Он может быть и вовсе не уходил так далеко, - предположил толстяк. - Это вряд ли. Если бы не беспокойство матери, он бы и еще дальше убрел. Говорит, сердце леса глубоко и зовет его не переставая, - по голосу Тора стало ясно, что говорить об этом мужчине не нравится. Ведь он может и хотел бы понять состояние брата, но был просто не в силах сделать этого, и все, что ему оставалось, мириться с причудами старшего, готовясь занять место, не принадлежавшее ему по праву рождения. "Неужто это гнетет тебя?" - хотел бы спросить Локи, но не осмелился, по крайней мере сейчас. - Может, стоило бы позволить Бальдру дойти до места, в которое его тянет? - вместо этого предложил маг, не зная, какого ответа ждет. Тор как-то странно покосился на него, будто оценивая, стоящий ли Локи дал совет, а потом вздохнул тяжело и произнес: - Может быть и стоило. Только мать не позволит, да и отец тоже. Они считают Бальдра тяжело больным, неспособным в случае чего за себя постоять. Поэтому и не велят ему надолго отлучаться, хоть он и взрослый человек, хороший воин. - По крайней мере, был, - согласился Вольштагг. - Помню, как он уделывал тебя, пока ты не встретил пятнадцатую зиму и не раскабанел, став его, старшего на четыре года, больше раза в два! - он засмеялся. Тор фыркнул и шутливо пихнул друга плечом в плечо. - И вовсе я не раскабанел! А он и потом меня побеждал иногда, - смех мужчины был теплым и мелодичным. - Хорошее было время. Локи впервые слышал что-то настолько личное о семье конунга и запоминал почти каждое слово - авось да пригодится. Ему бы хотелось узнать, как давно с Бальдром случилось то, что случилось, и как именно все произошло. Но если бы даже он спросил об этом, то вряд ли бы получил дельный ответ. Никто, похоже, в том числе Рагнбьёрг, не знал, что в действительности творится с Бальдром, а потому и спрашивать было бесполезно. Единственным, кто мог бы унять любопытство Локи, был сам Бальдр. Но тот являл собой эдакого мудреца, обожающего говорить загадками и скрывать правду за многочисленными слоями ненужной речевой шелухи. Вскоре, как и предрекал Тор, в лагерь вернулся Огун. Одетый в жилет из лисьей шкуры поверх шерстяной рубахи, передвигался следопыт на удивление быстро. И в руках нес пару подстреленных зайцев. - К западу от этого места я нашел следы стада козлов. Если поспешим, то к полудню обязательно их нагоним, - дойдя до Одинсона, сказал он, отдавая добычу Печальному Валру. - Мы что-то пропустили? - незаметно для мага появился у костра Фандрал, приобнимая за плечи еще немного хмельного Тюра. Хотя, Локи был почти уверен, Фандрал и сам был на рогах. Пожав обоим руки, как обычно перехватив их чуть ниже локтя, Тор ответил: - Да вот, Огун говорит, что пора нам выдвигаться на охоту. Наконец появился след. Фандрал лучезарно улыбнулся, что для Локи по-прежнему казалось довольно мерзким зрелищем, и пропел: - Чего же мы тогда ждем? И, повернувшись к остальным уже подтянувшимся к Тору охотникам, закричал: - Завязываем с отдыхом, народ! Запрягаем коней, подвязываем штаны и всей толпой бодрым шагом за добычей! - ему очень нравилось быть душой компании и привлекать внимание. "Тщеславное создание", - с ненавистью подумал Локи и брезгливо поморщился, оставаясь незамеченным. - Ух раскомандовался! - крикнул кто-то, вызывая дружный смех двух десятков людей. Впрочем, когда Тор поднялся со своего места и приказал следовать за ним и Огуном, все тут же принялись группироваться. Локи, закинув на своего коня спальник, запрыгнул в седло и, дождавшись, пока то же самое сделает Вольштагг, отправился рядом с ним и Фандралом вслед за скачущими впереди Тором, Тюром и Огуном. Заснеженный лес, морозный воздух и темно-синее, зимнее небо являли собой образец первозданной красоты природы. Знакомое чувство чужого присутствия посетило мага уже после того, как они спешились, набредя на стоянку диких коз. Горделивые мохнатые животные, не чувствуя приближения охотников, разрывали тонкий снежный покров, доставая из-под него оставшуюся с осени сухую траву. Некоторые из них, еще совсем маленькие, жались к другим, что постарше, и те, видно поддаваясь родительскому инстинкту, отчищали полянки и для них. Не оставлять же детенышей голодными. Локи, который до этого никогда не охотился на кого-то столь крупного, невольно залюбовался ими, и не сразу вспомнил про лук, висящий за спиной. Стоило кому-то одному пустить в ход стрелы, как животные тут же встрепенулись и, поджав хвосты, понеслись с места кто куда, своим небольшим, но организованным стадом. Однако, несмотря на неразбериху, некоторые из них оставались на поляне, успокоившиеся уже навсегда. И именно когда Локи, выбрав цель, натянул тетиву, целясь точно в молодого козлика, ощущения захватили его целиком и совсем незапланированно вынесли за границы собственного тела, перемещая в другое - то, что было ближе всего к Бальдру. Сизый филин на ветке старого, высокого ясеня, смотрел большими глазами-блюдцами на светловолосого, худого мужчину, что сидел возле деревянного сруба и врачевал лапу темно-серому волку, понурившему большую голову. Птичьими глазами смотрел маг на Бальдра и узнавал в звере подле него того самого, в чьей шкуре пребывал вчера и чью жизнь постарался спасти, чувствуя себя виноватым. Бальдр, словно заметив Локи в чужом теле, поднял на него взгляд своих иссеро-голубых глаз, и шевельнул губами, что-то сказав. Но не успел маг, как следует освоившись, хотя бы шевельнуться, как его тут же вытолкнуло назад, обратно к не сумевшим скрыться козам и собственному материальному сосуду. - Он здесь... - произнес Локи, ни к кому не обращаясь, однако именно в этот момент поблизости оказался Тор, направлявшийся к добыче и остановившийся. - Кто? - спросил он непонимающе. Повисло молчание. Маг вовсе не собирался делиться с кем-нибудь только что случившимся, но вырвавшихся слов обратно не воротишь. - Бальдр. Он близко, - честно ответил юноша, замечая, как переменился в лице собеседник. - Насколько? - уточнил Тор, сразу будто бы забывший об охоте. - И как ты это понял? Маг предпочел бы ограничиться первым вопросом, но раз уж Одинсону было так интересно, решил ответить на оба. - Всего в сотне лиг от нас, - он махнул рукой на северо-запад и убрал лук обратно за спину, потому что пока он связывался со старшим сыном конунга, всю добычу уже, как и ожидалось, расхватали. - И такие вещи я просто способен чувствовать. - Какие вещи? - возник за его спиной вновь незамеченный Фандрал, и маг подумал, не пора ли с этим уже что-то решить. Назойливее человека он не мог себе и представить. Впрочем, определенные трудности общения возникали у Локи вообще со всеми, стоило ему оказаться в компании больше двух человек. Говоришь одному - подхватывает другой, а переспрашивает третий, и вот уже с одной темы вы перешли совершенно на другую, и все бы хорошо, если бы твой разум не пытался справиться еще и с сотней других отвлекающих факторов. Хотя, Локи отдавал себе должное, чаще всего ему удавалось не подавать вида и складно говорить невпопад. - Он почувствовал Бальдра, - на этот раз ответил за него Тор, посматривающий на мага с сомнением. - Почувствовал? - переспросил Фандрал. - Ох, ну и чудо же ты, Локи. В мгновение ока маг пожалел о том, что убрал лук. Уж очень зачесались руки пустить в подхалима пару стрел. Настолько, что кончики пальцев начала покалывать магия. - Сможешь проводить нас к Бальдру? - не обратив внимания на слова друга, спросил Одинсон. Локи, перед глазами которого возник образ недавно увиденного Бальдра, согласно кивнул. - Стой тут. Я только за Тюром схожу, - приказал ему Тор и, выискав брата глазами, подался к нему. Фандрал, оставшийся стоять рядом с магом, придвинулся чуть ближе, почти касаясь плечом плеча, и, сложив руки на груди, сказал: - Кажется, они не виделись с самого приезда Тора. Довольно долгий срок для братьев, бывших некогда не разлей вода, - в голосе его слышалось сожаление, однако Локи не стал бы ручаться за его искренность. "Может быть, спросить у него, что произошло?" - подумал маг, но почти тут же отверг эту мысль, поскольку помощью врага не позволил бы себе воспользоваться даже будучи при смерти. - Ты ведь, наверное, знаешь, что случилось с Бальдром, правда, Локи? - будто услышав его раздумья, полюбопытствовал мужчина. Маг незамедлительно кивнул. Пусть это было неправдой, но он не признался бы в своем незнании никому, кроме, может быть, Глут или Рагнбьёрг. И то потому, что первая была ему сестрой, а вторая прекрасно распознавала ложь. - Грустная история... - вздохнул Фандрал. Возможно, не подойди к ним братья Одинсоны, он продолжил бы говорить, и так Локи, который ничего не знал, но ввел мужчину в заблуждение, наконец-то понял бы, отчего же обычный Бальдр стал тем, кем является на сей день. Но богам было неугодно давать магу ответы. - Я сказал Вольштаггу и Огуну проследить за тем, чтобы пойманных животных доставили в селение. Добычи за вчера и сегодня оказалось больше, чем мы надеялись, так что встретят нас с большой радостью, - Тор похлопал по спине брата, у которого эта охота была первой из крупных. - Мы можем отправляться к Бальдру. Фандрал, ты с нами? Маг подумал, что это, возможно, станет проблемой. По крайней мере, для него. Но тут высшие силы, видимо, услышали его молчаливые призывы и смилостивились. - Пожалуй, это мало касается меня, друг, - мужчина улыбнулся. - К тому же, кажется, я немного утомил наш дар богов, и потому вынужден откланяться. "Жалкая лесть..." - сказал Локи про себя. - Ну что ты, мне всегда приятна твоя компания, - произнес он вслух, улыбаясь. - Ох, вот как? - кажется, Фандрал ему поверил и был приятно удивлен. - Что ж, в таком случае запомню твои слова и как-нибудь воспользуюсь этим. - Буду ждать, - продолжая улыбаться, ответил Локи. - Так, если вы закончили обменом любезностей, мы все-таки пойдем? - сам того не подозревая, спас мага Тор. - Конечно. Не смею вас задерживать. Передавай привет Бальдру, - кивнув напоследок, Фандрал направился к Вольштаггу и Огуну, а Тор, Тюр и Локи, оседлав лошадей, поехали, как и было указано магом, на северо-запад. Встреча со старшим сыном Одина, хоть и вызывала в нем смешанные чувства, казалась Локи куда приятней, чем бессмысленные и пустые разговоры с Фандралом, вечно походившие на какой-то абсурдный флирт.